Организация отправления христианского культа

Разобрав религиозную политику по отношению к армии на глобальном, идеологическом уровне, следует перейти к более детальному рассмотрению того, как она реализовывалась непосредственно в действующей армии. Первые упоминания об организованном на официальном уровне отправлении христианского культа мы встречаем еще у авторов константиновского времени. Например, Византийский историк Сократ Схоластик пишет о том, что, якобы, уже Константин начал создавать при своей армии походные церкви: «Ревность императора о Христе была настолько сильной, что во время персидской войны, он приказал, соорудить палатку, с различными цветными полотнищами, которая внешне походила на церковь, как некогда Моисей сделал в пустыни, повелев эту молельню носить повсюду, в пустынном месте»[8, c. 245]. Византийский адвокат и историк Созомен (400–450) идет дальше, утверждая что христианское богослужение было неотъемлемой частью быта солдат константиновской армии: «Когда он ходил в военные походы, он носил с собой везде платку в форме церкви, таким образом, что даже в гиблых местах ни он, ни его армия не испытывали недостаток в священном храме, в котором должны были исполнять гимны Богу, молиться и участвовать в таинствах. Священники же и дьяконы сопровождали эту палатку и совершали в ней службы согласно уставу Церкви. С того времени, каждый войсковой корпус римской армии, что именуется сегодня numeri, также имеет свою собственную палатку, со священниками и дьяконами приписанными к ним»[9]. Однако большинство современных историков сходятся во мнении, что таковое было невозможно для эпохи Константина, так как христианство только начало проникать в армию, которая к тому времени все же оставалась преимущественно языческой. Так что мы едва ли можем даже представить «приписанных к армии священников и дьяконов» в эпоху Константина Великого». Косвенно это подтверждают и действия самого Константина – днем общей молитвы он назначает именно «день солнца»(воскресенье) – т.е пытается угодить и язычникам. Есть все основания предполагать, что в общей молитве не упоминалось имя какого-то конкретного Бога (Митра, Сол Инвиктус, Юпитер, Иисус, Яхве,Саваоф), а вместо этого использовалось размытое понятие о неком божестве, которого адепт какой-либо религии был волен представлять по своему.

Первые достоверные сведения о православных священниках в армии относятся к посконстантиновскому времени. В записях, относящихся к V Вселенскому собору, можно найти упоминания о священниках, живущих среди солдат: «Божьих пастырей можно видеть даже в военных городках, живущих среди рядовых солдат»[27, с. 216]. Cведения о литургиях, служимых перед боем, можно найти уже в источниках V века. Так, во время правления императора Гонория (384–423), регент Западной Римской империи Флавий Стилихон посылает своего генерала Масцезела на подавление африканского восстания, которое возглавлял брат Масцезела - Гильдон. По пути в Африку он останавливается на итальянском острове Капрая, где убеждает местных священников вместе с ним отправиться в поход. Из трудов историка и богослова Павла Орозия (385–420) мы знаем, что Масцезел почти все оставшееся время проводил в посте и молитве, а его войско причащалось святых Христовых Тайн[63]. По мнению Павла Орозия, именно это и стало причиной последовавшей затем победы Масцезела над Гильдоном. Еще одним свидетельством наличия капелланов в римской армии является житие св. прп. Саввы Освященного (439–532), из которого мы узнаем, что будучи монахом, он получает предложение от своего отца, который был римским офицером, завербоваться в его армию именно в качестве капеллана[31]. В сознании верующих начинает укрепляться идея о том, что присутствие священника в составе войска является гарантом победы, и полководцы начинают активно прибегать к помощи христианских священников. Отказ от окормления войска христианскими священнослужителями воспринимался верующими как гарантия досрочного поражения.

В более поздней Византии дело религиозного обеспечения военной службы было уже систематизировано и взято по контроль государства. Духовенство ставится на систематическое довольствие и официально сопровождает императора и его армию. Подобное положение дел наблюдается в X веке, при императоре Константине Багрянородном. В своих предварительных требованиях, изложенных накануне военной компании, имеется и сумма, предназначенная для Церкви. Также император просит выделить лошадей для священников, которые будут сопровождать армию в походе. То, что государство начало выделять средства специально для армейских священников, свидетельствует о том, что священники в армии – уже типичное явление. Армейские капелланы наравне с солдатами ставились на довольствие – ведь они рисковали своими жизнями немногим меньше обычных солдат.

Промежуточное положение между армейским священником, ответственным за отправление культа и своеобразной «полковой реликвией» занимали монахи. Главная цель их пребывания в войске заключалась не столько в организации отправления культа, сколько в постоянной молитве о безопасности войска и душах воинов. Монахи, как наиболее приближенные к Богу люди, воспринимались как своеобразный оберег. Эту ситуацию неплохо иллюстрирует случай, произошедший во время критской кампании Никифора II Фоки, который еще до своего воцарения командовал войском на Крите. На острове полководец встречает Афанасия Афонского, основателя Великой Лавры. Никифор просит монаха дать ему свое благословение. Афанасий благословляет стратига, и собирается отправиться на Афон, но будущий император просит его последовать вместе с его войском[14, с.261]. Вера в удачный исход битвы по молитвам святого Афанасия, по-видимому, укрепила дружбу монаха и Никифора. Впоследствии император помогал Афанасию, в т.ч поддержав его в конфликте с афонскими монахами.

С появлением в армии капелланов начала оформляться система отправления христианского культа в римской армии. Первым полемологическим источником, в котором есть систематическая информация о практической организации религиозной службы в византийской армии, является «Стратегикон» Маврикия[33, c. 180]. В тексте данного трактата автор уделяет довольно большое внимание религиозным аспектам военной службы, описывая, например, каким образом в армии должно реализовываться отправление культа. Так, каждая тагма или банда, независимо от того, размешена ли она в лагере или в каком-то другом месте, должна начинать свой день с совершения общей молитвы и таинств, рекомендуемых церковным чином - автор трактата рекомендует читать гимны пресвятой Троице. То же самое рекомендуется совершать и на исходе каждого дня, после окончания всех дел и вечерней трапезы. Перед сражением, как правило, освящали знамена, служили очистительные молебны. Перед выходом из укрепления все воины по сигналу священников, стратига и других архонтов многократно повторяют: «Господи, помилуй!». [33, c. 61] Павшие в бою ромейские воины должны быть похоронены в соответствии с религиозным обрядом; уцелевшим в сражении и спасшим свои жизни надлежит вознести Господу благодарственную молитву. В ромейской армии существовала специфическая солдатская должность - кантатор (буквально – «певец). В обязанности кантаторов входило воодушевление воинов перед боем. [33, c. 76] Полководец, без сомнения, также произносил речь перед битвой, но кантаторы проводили работу по воодушевлению войск на локальном уровне – уровне банд и тагм, и выполняли ей постоянно – т.е как на протяжении всей битвы, так вне битвы. Т.о можно провести некие параллели между кантаторами и политическими офицерами в армиях новейшего времени, ответственными за морально-этический облик военнослужащих. Более поздняя «Тактика» Льва Философа практически дословно повторяет предписания автора «Стартегикона[34, c. 215]. Подобно «Стратегикону», упоминаются в «Тактике» и кантаторы. Непосредственно перед битвой император Лев предписывает кантаторам обращаться к воинам с речью и обращать внимание именно религиозные темы. В разделе трактата, где перечисляются дисциплины, необходимые полководцу для успешного командования армией, Лев называет иератику, давая ей следующую характеристику: «Дело иератики — твердо проникнувшись Божественным началом и действуя во благо Ему, неустанно исполнять войско высшим законом Христианской веры и с помощью святого слова, священнодействий, молитв и других увещеваний обращать его к Богу, к пречистой Матери Его Богородице, к святым Его служителям. В ответ Бог проявит свою милость, и благодаря вере в спасение своих душ стратиоты будут готовы как можно более стойко перенести предстоящие опасности» [34, c. 346]. Лев выделяет иератику в отдельную дисциплину наравне с логистикой, астрономией, архитектоникой. Это подтверждает, что к X веку религиозное обеспечение военной службы в византийской армии было уже систематизировано и «поставлено на поток». В более позднем военном трактате «Praecepta militaria», автором которого предположительно был Никифор II Фока, мы тоже встречаем рекомендации касательно того, как надо организовывать молитвенное предстояние в войсках. Никифор предписывает войску, выстроившись для молитвы, внимательно слушать все, что читают армейские священники, а сами воины должны повторять «Господи, помилуй!» до сотни раз. За нарушение этих предписаний полагались дисциплинарные взыскания – виновных подвергали бичеванию и понижали в званиях[55]. Молитва, как видим, была обязательной частью жизни воинов. Интересно, что в доконстантиновскую эпоху практически все воины-святые претерпели мученическую кончину именно по причине отказа от участия в религиозных армейских обрядах, в то время еще языческих. Каков был мотив тех, кто предписывал наказывать за уклонение от языческих обрядов? В первую очередь, это страх перед тем, что подобное оскорбление языческих богов со стороны воинов может навлечь гнев небожителей на всё воинство. И ведь гораздо позднее, уже в православной Византии, мотив сторонников «палочной религиозности» почти не изменился. По мнению авторов большинства византийских военных трактатов, победа могла быть достигнута только при высочайшем уровне благочестия как самого полководца, так и всего воинства. Поэтому нарушавший религиозные предписания солдат, по мнению его современников, подвергал войско смертельной опасности не меньше, чем, если бы, например, нарушил устав караульной службы, и заснул на посту. При приближении неприятеля, когда предстоит битва, вся армия должна готовиться к этому событию постом, приобщением святых тайн и возбуждением в себе высокого христианского настроения: прощения обид, смирения и душевного мира.