Категория среды в современной психологии

Понятие «среда» используется более ста лет; между тем терминологические изыскания показывают, что его содержание располагается в континууме от совокупности внешних стимулов, которые сопровождают человека на протяжении всей жизни, до системы взаимодействия человека с миром как единства субъективного и объективного в жизнедеятельности человека, обладающего структурой и познаваемого в его различных измерениях всеми существующими научными дисциплинами. Поскольку по отношению к психологическому пространству в нашем понимании исходным является понятие обычного физического пространства как средовой категории, необходимо остановиться на некоторых терминологических моментах более подробно. При понимании среды как психологической категории для нас особенно важно следующее: во-первых, понимается она как объективное или субъективное явление, во-вторых, какую имеет структуру и, в-третьих, как субъект взаимодействует со средой.

По мнению многих авторов, выбор концепций пространства, на основании которых строятся наши представления о среде, отражает проблемы нашего времени, которое продолжает преодолевать противоречие между философией Ф. Бэкона и Р. Декарта, возникшее в Новое Время [194]. Ф. Бэкон провозглашал в познании мира такие принципы как эмпиризм, редукционизм, дискретность. Р. Декарт, в противоположность ему, настаивал на рационализме, антиредукционизме и континуальности пространства. И сейчас продолжают сосуществовать два представления: бэконовско-ньютоновское, согласно которому пространство — это пустой ящик, заполненный телами, и картезианское, в соответствии с которым пространство — это среда, особым состоянием которой являются и отдельные тела, и взаимодействия между ними.

По-разному в истории культуры решался и вопрос о соотношении субъекта и среды. Здесь можно выделить две точки зрения. 1. Человеческая психика рассматривается изначально как непространственная и обретающая пространственность путем интериоризации,

54

«врастания извне вовнутрь». Эта позиция представлена в отечественной школе деятельности. 2. Экзистенциальная и трансперсональная психология придерживалась диаметрально противоположного утверждения об изначальной «пространственности» психического, а экстериоризация субъектом внутреннего мира образует его психологическую ситуацию. Таким образом, суть первой позиции: субъект — это «вместилище» предметного содержания среды, суть второй: среда — это «сцена», на которой разыгрываются, внутренние коллизии субъекта.

Остановимся на нескольких точках зрения современных отечественных авторов по поводу этих вопросов. А. П. Мардер дает строгое определение среды: это материальное окружение [97]. В. Курт-Умеров и И. и Л. Сердюки также считают, что среда — это объективно существующая реальность, определяющая обратные связи в системе более высокого иерархического уровня [121]. Она включает в качестве подсистем биологическую среду, психологическую (психофизиологическое состояние человека в зависимости от поставленных целей и полученных результатов деятельности), культурную, деятельностную, пространственную и вещественную. Ю. А. Лерик, справедливо отмечая, что средовые исследования знаменуют собой переход к системным исследованиям, выделял следующие свойства среды: 1) среда всегда относительна и определяется объектом, среда которого исследуется, 2) среда всегда внешняя, то есть расположена вне объекта, 3) среда взаимодействует с объектом как совокупность всех своих структурных элементов [87]. Таким образом, Лерик придерживается традиционной, но несколько устаревшей точки зрения о противопоставленности объекта и среды.

Я. К. Трушиньш определяет жизненную среду человека как систему, включающую в соответствии с основными жизненными сферами (природой, общением и ноосферой) природную, социальную и психологическую среды, каждая из которых частично захватывает и самого субъекта [170]. В. Л. Глазычев дает описательное определение, отмечая, что среда — это скорее идеология, и выделяя в «средовом движении» три компонента: деятельность, направленную на среду, поведение под влиянием среды, понимание (рефлексию) среды [35].

Е. А. Маралова определяет среду в рамках обыденного опыта как набор воздействий, которые могут быть внешними и внутренними,

55

и справедливо отмечает, что, хотя сред может быть много, все же весь круг воздействий на объект ограничивается принадлежностью объекта конкретному времени и месту. Таким образом, среда не абсолютна, а «отсчитывается» от действующего субъекта. Маралова считает, что устойчивость взаимоотношений объекта и среды определяется принципом дополнительности — то есть все то, что принадлежит среде, противостоит субъекту [95].

Однако не все исследователи солидарны в признании объективности природы среды. Так, Ю. Воогланд и К. Нигесен отмечают, что экологическую систему развивает субъект и что среда всегда отражается в сознании субъекта как ситуация, включающая, среди прочего, и его собственное состояние [31]. Структуру среды эти авторы представляют как систему из физической, психологической и социальной сред.

Мысль о субъективном характере средовых воздействий и образа среды сформулирована еще более отчетливо в работах Д. Р. Михайлова, Г. З. Каганова, Д. В. Ольшанского [101, 55, 127]. Д. Р. Михайлов полагает, что для понимания субъектно-средовых отношений важнее не отношение к среде (гносеология), а разные варианты врастания и укорененности в среде (онтология) [101]. Существуя в одной и той же среде, субъекты могут при этом иметь различные установки на нее, то есть разную структуру сращенности со средой (термин, близкий по значению понятию «контакт» в гештальпсихологии). Поэтому объективно «одинаковые» условия получают различные интерпретации. При этом фундаментальной характеристикой состояния субъекта и среды считается маргинальность (от лат margo — границы, предел), то есть границы между субъектом и тем, что находится за его пределами.

Г. З. Каганов при определении среды решающее значение придает субъектности: если все окружение человека представляет собой множество, то среда — это подмножество, включенное в непосредственную деятельность субъекта [55]. Таким образом, в ряду дефиниций среды мы встречаем указание на относительность и функциональную заданность (оперативность) среды.

Оригинальный взгляд на природу среды, выработанный Д. В. Ольшанским, привел к использованию «постсредовых» категорий «психологического образа» жизни и «субъективного пространства жизнедеятельности» [127]. Психологический образ жизни включает в себе систему потребностей, норм и личностного

56

понимания причинности — исследователь больше акцентирует не пространственные, а, следуя логике К. Левина, временные аспекты жизнедеятельности. Во временной проекции жизни Ольшанский выделяет три аспекта: 1) внутреннюю модель прошлого опыта и прошлой жизни, 2) актуальную модель жизни, которая включает в себя а) идеальную актуальную жизнь, б) коррекционную матрицу и в) реальную поведенческую программу и, наконец, 3) перспективу личности во времени.

Психологический образ жизни всегда субъективен. Отмечая, что понятие «субъективное пространство жизнедеятельности» близко понятиям «психологическое поле» К. Левина, «жизненное пространство» Э. Брунсвика, «субъект среды» Я. Икскюля, Ольшанский заключает: «Таким образом, становится ясным, что нельзя говорить о сколь-нибудь объективной среде непосредственного обитания человека. Среда его жизни всегда опосредована его психикой, а следовательно, субъективирована. «Средовой подход» не имеет смысла в своем объективирующем социологическом выражении» [127, с. 56].

Еще одна позиция представлена в работах Д. А. Леонтьева и Н. Б. Шкопорова [86, 191]. Отмечая принципиальную невозможность изучать среду изолированного индивида, Д. А. Леонтьев считает целесообразным использование понятия «жизненный мир» и подчеркивает, что жизненный мир не складывается из функциональных «сред», а первичен по отношению к ним и изначально целостен. Н. Б. Шкопоров говорит о том, что в реальности между субъектом и средой происходит постоянное взаимопроникновение, которое может осуществляться в четырех сферах: 1) экологической, 2) поведенческой, 3) эмоциональной и 4) когнитивной [191]. Учитывая подвижность этих границ, имеет смысл использовать понятие психологического пространства личности. Таким образом, Н. Б. Шкопоров предвосхитил появление основного понятия нашего собственного подхода.

А. П. Зинченко и И. Ткачиков говорят о том, что в основе оценки дружественности среды и ее осознанного планирования должен лежать учет потребностей человека как основы его любой активности: только при этом условии среда может быть адекватно изучена и спроектирована [50, 167]. А позиция О. Кальюнди еще более радикальна: в работе этого автора среда определяется ни много ни мало как «специфическая форма мысли», потому

57

что, исследуя среду, мы имеем дело не с вещами и объектами, которые наблюдаем, но и с субъектом, пользующимся этими вещами, а также наблюдающим и вещи, и самого себя [59]. Поэтому ключевыми в описании конкретной среды конкретного субъекта должны быть следующие два вопроса: 1) какие свойства вещей делают возможным познание среды? и 2) какие свойства субъекта организуют среду? Объекты сами по себе вещественны, но могут быть представлены в понятиях или образах и входят в ситуацию деятельности. Поэтому среда, по мнению О. Кальюнди, представляет собой концепт позитивной научной мысли о чем-то в реальности, и свойства вещей существуют всего лишь как потенциальные возможности, пока не проявятся субъектом.

Ю. Круусвалл отмечает, что среда в обыденном понимании — это та часть окружающего мира, с которой непосредственно взаимодействует данное существо [73]. С деятельностью определение среды, по его мнению, связывать неправомерно, так как она есть и у животных. Таким образом, главный вопрос — где проложить границу среды? Ю. Круусвалл полагает, что это можно осуществить только по типизации объектов среды и делает вывод о том, что среда — это понятие метаязыка, которое позволяет лучше выразить научные концепции и результаты исследования и благодаря своей относительной неопределенности хорошо дополняет однородный арсенал системно-структурных понятий [73, с. 83]. Близкая точка зрения на природу среды высказывается также и Т. Райтвийром, который полагает, что среда всегда отсчитывается от субъекта [144].

М. Р. Савченко, описывая средовую картину мира, отмечает, что она не дискретна, а непрерывна: и если в объектной картине мира каждый фрагмент равен самому себе, независимо от наличия других фрагментов, то в средовой картине действительность слитна [149]. Таким образом, выделять структуру среды полезно, но этого недостаточно для понимания результирующего воздействия.

Подводя итоги научным дискуссиям относительно понятия среды, Ю. Круусвалл и Д. Р. Михайлов констатировали, что среду можно описывать как целостную или множественную, субъективную или объективную, и в этом процессе происходит превращение архитектора в психолога, а географа — в социолога, но ни одной частной дисциплины сейчас недостаточно для описания средовых проявлений: метод понимания переводит взгляд от феноменологического

58

и позитивного уровней к метатеоретическому. Понятие «границы» — это первый шаг содержательного понимания «средового субъекта». Вторым шагом служит интерпретация границы как состояния «средового субъекта».

Итак, анализ современного понимания среды позволяет отметить его эклектичность, не свободную от ньютоновско-декартовского противоречия: если Ньютон считал эвристичным членение среды на множество частных иерархий, то есть стремился выделить ее структуру, то Декарт, исходя из своего понимания тел как особых состояний среды, приходил к выводу, что среда первична по отношению к телам и, соответственно, изучаемые объекты (в нашем случае — человек) не могут быть противопоставлены окружающей их среде. Таким образом, картезианство освобождает от искусственного вычленения объектов из среды и ставит перед необходимостью определения границ целостной системы «субъект в среде».

Обобщая современные взгляды на понимание среды, можно заметить радикальный отход от понимания среды как объективной реальности, и все чаще прослеживается мысль о решающем участии субъекта в создании того образа мира, жизненной среды или психологического пространства, который возникает, основываясь на его потребностях, и включает его самого как часть среды.

Большинство современных исследователей рассматривает человека не как пассивный объект средовых воздействий, а как автора, субъекта взаимодействия со средой, включающей в себя физические (в том числе и собственное тело), социальные и ментальные составляющие. Субъект и среда находятся в постоянном взаимообмене информацией и энергией различного содержания. Субъект «вычерпывает» из среды необходимые и доступные ему ресурсы и потому вынужден выстраивать границы между собой и частью примыкающего мира и той объективной реальностью, которая не обладает субъективной значимостью.

Что же касается структуры среды, то здесь тоже нет единого мнения. Все чаще она рассматривается как неделимое единство, как целостность, внутри которой условно можно выделить географическую, предметную (вещную), телесную среду, социум и ноосферу (систему установок и ценностей, идеологию). Целесообразно условно выделить несколько составляющих среды.

59

Во-первых, говорят о физической среде, включающей природные объекты, искусственно созданные объекты (вещи) и собственное тело человека. Природная среда содержит климат, растительность и другие географические условия. Она влияет на развитие человека как организма, а опосредствованно — и на его психические особенности (дети охотников играют не в те игры, что дети шахтеров). В развитии психики отчетливо прослеживается географический детерминизм (связь географии — температуры, рельефа, пейзажа, и особенностей характера). Другой составляющей физических средовых воздействий является тело человека, в котором локализованы во времени и пространстве психологические события. Третья составляющая — это другие объекты (личные вещи, предметы, в случае социального отчуждения — другие люди). Будучи явлениями материальной культуры, они относятся также и к культурной среде. Природная среда, вещи и собственное тело задают измерение пространственности в человеческом бытии.

Физическая среда в целом, согласно К. Франку (K. A. Frank), несет три функции: 1) поддержка определенных действий и стилей жизни, 2) способ выделения индивидуальности, 3) поддержка и конкретизация предпочитаемых форм человеческих контактов [228]. Перечисленные функции исключительно важны для формирования психологического пространства личности и межличностных отношений, где роль физической среды проявляется в следующих направлениях:

1) средовой детерминизм (непосредственное воздействие);

2) средовой поссибилизм (предоставляет возможности и ограничения);

3) средовой пробабилизм (предоставляет возможности выбора, замедляет или ускоряет реакции, причиной которых среда не является).

Во-вторых, используют понятие «социальная среда» — это семейное и общественное окружение. Выделяют большой и малый социумы; опыт, приобретенный в малом социуме, определяет особенности поведения в большом. На разных этапах развития жизненная среда изменяет свою значимость: в младенчестве важна природная среда и малый социум, затем (с подросткового возраста) начинает доминировать влияние большого социума, в пожилом возрасте вновь становится важным семейное окружение.

60

В-третьих, выделяют культурную среду, которая содержит систему ценностей, идеологию (указания на то, как нужно и как воспрещается себя вести), закрепленную в значениях, социальных предметах и знаках. Составляющей культурной среды является также предметный мир, представленный в вещах, которые осваиваются в ходе развития предметной деятельности, когда раскрываются общественно закрепленные функции, для выполнения которых и был создан предмет. Человек по-разному взаимодействует с вещами. Они опосредствуют деятельность, направленную на выживание и развитие человека (орудия), но иногда начинают отвечать другим его потребностям, наделяться антропоморфными характеристиками или становиться социальными заместителями. Вещи служат установлению власти над миром и определению границ жизненного пространства человека. Вещь может становиться фетишем, обретать сверхзначимость в случае чрезмерно аффективного отношения к ней, получать символическое значение (талисман). Поэтому мир вещей отражает мир человеческого духа.

Помимо вещей, культура представлена в системах знаков. Знак — это чувственно воспринимаемый элемент действительности, выступающий в определенном значении и используемый для хранения и передачи информации. Если знак приобретает аффективно заряженное содержание, которое выходит за его границы, он становится символом (пиктограмма, надписи, подобные вывеске «нет выхода»). Система знаков складывается в язык, служащий средством человеческого мышления, самовыражения и общения. Один из постулатов психолингвистики заключается в том, что возможности языка определяют возможности человеческого мышления.

Нам близко понимание среды как системы взаимодействий человека и мира, для которой М. Черноушек предложил следующие характеристики [187]. 1. У среды отсутствуют твердо фиксированные рамки во времени и пространстве. 2. Она воздействует на все чувства сразу. 3. Среда дает не только главную, но и второстепенную (периферийную) информацию. 4. Она содержит всегда больше информации, чем человек способен переработать. 5. Среда воспринимается в связи с деятельностью. 6. Любая среда, наряду с материальными особенностями, обладает психологическими

61

и символическими значениями. 7. Окружающая среда действует как единое целое.

Таким образом, очевидно, что, находясь в одном месте в одно и то же время, мы можем существовать в нескольких средах, что обусловлено символическим смыслом многих средовых воздействий, который открывается только в контексте потребностей личности и ее психологического пространства.