Интерпретация в социальных и гуманитарных науках

Понимание — это форма знания, но чтобы перевести это знание в ранг научного, необходимы некоторые дополнительные искусственные, спланированные исследователем приемы. Одной из них является интерпретация. Интерпретация в социально-гуманитарной сфере (лат. Interpretatio — посредничество, разъяснение) — это когнитивная процедура, имеющая функцию методологического приема, с помощью которого устанавливаются значения и смыслы понятийных вербальных выражений и структур.
Процедура интерпретации как форма познания сложилась задолго до обсуждения в XX веке познавательных проблем социально-гуманитарного знания. Можно выделить следующие исторические этапы эволюции интерпретации как методологического приема анализа текста:

(1) в античности интерпретация практикуется неоплатониками для выявления смыслов и значений аллегорий, имевших место в литературе классического наследия;

(2) в Средние века интерпретация превращается в базовый методологический прием для экзегетики (толкования текстов Священного Писания);

(3) в Новое время происходит философское осмысление процедур интерпретации и понимания, которое принимает различные формы:

(а) философско-герменевтическая трактовка интерпретации (Шлейермахер, Дильтей) когда интерпретация рассматривается как постижение смысла, объективно заложенного в текст автором. Автор рассматривается как главный источник смысла, поэтому для его интерпретации важно было знать биографию автора, которая помогала постижению смысла его произведений;

(б) структурно-семиотическая трактовка интерпретации. Текст рассматривается как самодостаточная реальность, а его смысл задается не автором, а факторами объективно-структурного характера, например такими, как «порядок» и «ритмика» организации структуры текста. Структура текста является его объективной характеристикой. Интерпретация в этом случае не нуждается в рассмотрении индивидуально-психологического опыта автора, так как сводится к дешифровке текстового кода, т.е. основных характеристик структуры текста;

(в) постмодернистская трактовка интерпретации, согласно которой интерпретация - не способ постижения смысла, содержащегося в тексте, а способ наполнения его смыслом.

Для постмодернистов текст не имеет никакой объективной структурной организации, а потому проблема поиска смысла текста, как это предполагалось в структурно-семиотической концепции, не имеет смысла. Кроме того, в постмодернистской версии интерпретации акцент переносится с фигуры автора (герменевтическая традиция) на читателя. Читатель становится субъективной предпосылкой интерпретации, которая превращается в процедуру наполнения текста смыслом. Текст не имеет сам по себе никакого смысла: он появляется в процессе чтения, который никогда не является объективным процессом обнаружения смысла, ибо его нет в тексте. Чтение — это «вкладывание» в текст смысла, причем постоянно меняющегося.

Дильтей, обосновывая гносеологическую претензию наук о Духе понимать историю, представил ее в виде истории духа, объективированной в текстах, хранящих смыслы, требующие расшифровки. Если история есть текст как предметная форма объективации мира внутреннего опыта переживания людей, то ее можно понять, как можно понять любой текст. Исторический текст хранит в письменной форме жизненные проявления прошлых людей.

Социально-гуманитарные и исторические науки являются герменевтическими по определению, так как они имеют дело с текстами (вербальными и невербальными) и их пониманием, считали, например, представители постструктурализма, один из теоретиков которого Ж.Деррида утверждал, что «ничего не су-ществует вне текста». Весь мир есть бесконечный, безграничный текст, «космическая библиотека». Итальянский семиотик и философ У.Эко отождествлял мир со «словарем» и «энциклопедией». Текст выступает как особая реальность и «единица» методологического и семантического анализа социально-гуманитарного знания, что делает возможным применение процедуры интерпретации.
Существуют разные концепции текста и соответственные им толкования процедуры понимания.

1. Текст содержит лишь те сообщения, которые стремился передать автор (концепция Ф.Шлейермахера). Отношение «текст-читатель» тождественно отношению «говорящий-слушающий», которое характеризует непосредственное общение собеседников. Возникающее между собеседниками понимание имеет, согласно британскому философу, основоположнику неформальной логики Дж. Остину (1911 — 1960), три измерения:

(а) буквальное понимание фраз;

(б) понимание выразительности речи, которая передается изъявительным, сослагательным и повелительным наклонениями;

(в)понимание стимулирующего действия сказанного, что проявляется в различных чувствах (страха, удовлетворения, радости и т.д.), которые могут испытать собеседники. Эти же измерения понимания характерны и для ситуации «текст-читатель», хотя письменный текст не способен передать все нюансы живого общения. Понять текст, значит понять его автора -- такова главная идея данной концепции текста. Понимание происходит за счет смыслового «выравнивания» между текстом и читателем-интерпретатором, превращение их в абсолютных современников, когда прошлое постигается как настоящее, чуждое — как хорошо знакомое.

2.Текст, согласно позиции французского философа, теоретика феноменологической герменевтики П.Рикера (род. 1913), является самостоятельной целостностью, наподобие произведения искусства в силу того, что текст неизбежно отстраняется (отчуждается) от автора, утрачивает с ним связь. Понять текст, значит понять автора лучше и глубже, чем тот понимал самого себя, — такова главная идея этой концепции текста.
Между анализом текстов и исследованием социальных явлений существуют, как считает П.Рикер, параллели:

(а) как слова объективируются в письменном тексте, так и человеческие действия объективируются в «летописи» истории. Смысл действия при этом отчуждается от его агента и «осаждается» в социальном времени (истории), которое есть не только длительность социальных и исторических событий, но и «место хранения» смыслов человеческой деятельности. История или социальное время есть особый род «текста», в котором оставляют свой след то или иное социальное действие, те или иные «депсихологизированные» человеческие поступки;

(б)подобно тому, как в письменном тексте описываемые конкретные ситуации являются лишь одной из возможных актуализаций «пограничных ситуаций» (глубокой семантики текста), одно и то же историческое действие может происходить в разных социальных контекстах, а потому не только отражать свое время, но и быть образцом возможных действий;

(в) как и текст социальное явление есть смысловая целостность, где различаются главные и второстепенные мотивы действия;

(г)подобно тексту социальное явление не имеет привилегированных интерпретаторов.

Смысл того или иного исторического события не совпадает с субъективными намерениями его участников, а потому носит «открытый» характер. Разные исследователи истории выберут интуитивно в качестве главных разные темы, а потому интерпретации одного и ТОГО же исторического события не будут совпадать по смыслу.
Но выбор требует обоснования, а чтобы это обоснование провести, надо вначале понять общий смысл текста, но этого нельзя сделать до выбора главной его темы. Возникает герменевтический круг, характеризующий отношение «текст-читатель». Герменевтический круг возникает в ходе интерпретации и при решении проблемы соотношения части и целого в структуре текста: интерпретация исторического процесса предполагает выявление его общего смысла, что невозможно без понимания частностей, а последние нельзя понять вне контекста общего смысла. Эту, ситуацию можно описать так: чтобы понять нечто, надо это нечто уже предварительно понимать.
Выйти из герменевтического круга, как считал Хайдеггер, можно, если признать, что до процедуры исторической, философской или филологической интерпретации существует горизонт некоего первичного дорефлексивного предпонимания, задающего направление нашего восприятия того или иного события-текста. От предпонимания нельзя освободиться, так как оно формируется жизненным миром человека. Гадамер называл предпонимание законными «предрассудками» и также считал, что именно они задают горизонт восприятия смыслов. Поэтому, как мы уже писали выше, Гадамер не рассматривал временную дистанцию между текстом и интерпретатором, с его жизненными предрассудками как помеху для процедуры понимания. Хайдеггер и Гадамер «разомкнули» герменевтический круг за счет введения человеческого бытия в мире в пространство работы с текстами. Следует учесть и тот факт, что и Хайдеггер, и Гадамер перестали рассматривать язык как только продукт субъективной деятельности человеческого сознания. Они онтологизировали язык, т.е. приписали ему независимое от субъекта существование. Хайдеггер считал, что язык является делом рук не человека, но Бытия, а человек лишь слушает его. «Поэтому -- писал Аббаньяно,— судьба человека называется fatum оm, т.е. словом, изреченным Бытием».