ЧАСТИ РЕЧИ И ЧЛЕНЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

План

1.Понятие о частях речи и членах предложения.

2.Принципы классификации частей речи.

3.Становление традиционного учения о членах предложения.

4.Определения членов предложения.

5.Главные и второстепенные члены предложения.

6.Альтернативные концепции грамматического членения предложения.

7.Исторический подход к частям речи и членам предложения.

§1.Понятие о частях речи и членах предложения. Любое слово с точки зрения грамматического значения может быть охарактеризовано как часть речи. В предложении части речи становятся членами предложения. Члены предложения выделяются в зависимости от грамматического значения слова в предложении. Таким образом, части речи и члены предложения – категории соотносимые, но не тождественные. Сходство между ними в том, что они выделяются на основе грамматического значения слов, т. е. это грамматические характеристики слова. Различия между ними сводятся в основном к следующему:

Таблица 1

Части речи	Члены предложения
а) Любое слово является частью речи.	Не любое слово может быть членом предложения (членами предложения не являются служебные слова, междометия, вводные и нек. др. слова)
б) Принадлежность слова к части речи может быть установлена изолированно, вне предложения (стол – существительное, красный – прилагательное, семь – числительное, он – местоимение, читать – глагол, очень, здесь – наречие, над – предлог, и – союз, не - частица).	Члены предложения устанавливаются только в предложении (стол – подлежащее в предложении «Стоит стол»; и дополнение в предложении «Накрываю стол»; читать – подлежащее в предложении «Читать – это удовольствие, сказуемое в предложении «Моя страсть – читать детективы, дополнение в предложении «Я люблю читать»)
в) Часть речи – это всегда слово.	Членом предложения может быть словосочетание, синтаксическая конструкция (У окна сидела девочка с голубыми глазами.)
г) Частей речи (по традиционной классификации) в современном русском языке 10: 1) существительные, 2) прилагательные, 3) числительные, 4) местоимения, 5) глаголы, 6) наречия; 7)предлоги, 8)союзы, 9)частицы, 10)междометие.	Членов предложения (по традиционной классификации) в современном русском языке 5: 1)подлежащее (субъект); 2)сказуемое (предикат); 3)определение (атрибут) и приложение (разновидность определения); 4)дополнение (объект); 5)обстоятельство.

Примечание. Установленное отношение между частями речи и членами предложения справедливо для русского и некоторых других языков (языков флективного строя, агглютинирующих языков), в которых по внешней форме, изолированно, вне предложения, почти всегда можно определить частеречную принадлежность слова. В языках аналитического строя, таких, как английский, это сделать невозможно. В них довольно часто определить часть речи можно только в составе словосочетания или предложения. Ср.: the light lamp (светлая лампа); the lamp light (ламповый свет); I light the lamp (я зажигаю лампу). Таким образом, соотношение между частями речи и членами предложения в разных языках различно; и есть языки, в которых эти категории почти совпадают, для таких языков синтаксический принцип – основной принцип классификации частей речи.

 

Итак, дадим итоговые определения:

Части речи – это большие лексико-грамматические классы, в которые слова объединяются на основе общности категориально-грамматического значения, выделяемого в них независимо от функции слова в предложении.

Члены предложения – это классы слов и словосочетаний, объединяемые на основе общности их грамматического значения в структуре предложения.

 

§2.Принципы классификации частей речи. Учение о частях речи сложилось достаточно рано: в трудах ученых александрийской грамматической школы (III в. до н.э.). Аристарх Самофракийский выделил 8 частей речи: имя, глагол, местоимение, причастие, наречие, предлог, союз, член (артикль). Впоследствии римляне заменили член на междометие, поскольку, в отличие от греческого языка, в латыни артиклей не было, сохранив общее число частей речи – восемь [7]. Ученые разных направлений и школ в основу классификации частей речи клали разные принципы.

 

1.Семантический принцип

Одни ученые строили свои классификации на основе семантического принципа (общность категориально-грамматического значения слов: существительное обозначает предмет, прилагательное – признак предмета, глагол – действие и т. д.). Это наиболее древняя классификация: она восходит к античным грамматикам (Аристарх Самофрактийский, Дионисий Фракийский и др.), прошла практически без изменений через всё средневековье и в Новое время сохранилась в трудах представителей логического направления в языкознании. В отечественном языкознании встречаем ее, напр., у М. В. Ломоносова, который в «Российской грамматике» (1755) выделяет те же 8 частей речи, что и античные грамматики: «слово человеческое имеет осьмь частей знаменательных: 1) имя для называния вещей; 2) местоимение для сокращения наименований; 3) глагол для называния деяний; 4) причастие для сокращения соединением имени и глагола в одно речение; 5) наречие для краткого изображения обстоятельств; 6) предлоги для показания принадлежности обстоятельств к вещам или деяниям; 7) союз для изображения взаимности наших понятий; 8) междуметие для краткого изъявления движений духа» [12, c.27]. В работах разных представителей логического направления (А. Х. Востокова, Ф. И. Буслаева, Н. И. Греча и др.) эта классификация видоизменялась, совершенствовалась, но суть ее сохранялась.

2.Синтаксический принцип

Другие ученые (напр., А. А. Потебня и многие представители психологического направления в языкознании) опирались на синтаксический принцип – роль слова в предложении (субъект, объект, предикат, атрибут, признак субъекта, объекта, признак предиката и т. д.). Этот подход также, как и первый, имеет корни в античном языкознании, поскольку Аристотель и александрийские грамматики (Аристарх, Дионисий) выделили части речи, анализируя структуру суждения (т. е. предложения). Сам греческий термин μέρη του λόγου (лат. partes orationis) калькируется (переводится) на русский язык и как «части речи» и как «члены предложения».

3.Морфологический принцип

Третьи ученые (например, представители формального направления, в отечественном языкознании – это Московская школа Ф. Ф. Фортунатова) строили классификацию частей речи на основе морфологического принципа, т. е. опирались на грамматическую форму слов: при таком подходе различались, напр., слова склоняемые, спрягаемые, неизменяемые; далее склоняемые могли делиться на изменяемые по родам, числам и падежам; изменяемые по числам и падежам, изменяемые только по падежам и т. д.

4.Принцип естественной классификации

Традиционная (школьная и академическая) классификация частей речи стремится учитывать сразу три принципа, т. е. смотрит на слова одновременно с трех точек зрения: учитывает его категориальное значение, роль в предложении и морфологические (формальные) признаки.

В статье «О частях речи в русском языке» Л. В. Щерба теоретически обосновал принцип естественной классификации языковых явлений, суть которого сформулировал так: «… в вопросе о частях речи исследователю вовсе не приходится классифицировать слова по каким-то ученым и очень умным, но предвзятым принципам, а он должен разыскивать, какая классификация особенно настойчиво навязывается самой языковой системой, или точнее… – под какую общую категорию подводится то или иное лексическое значение в каждом отдельном случае» [13, c.78-79]. Сам термин «естественная классификация» Щербой не употребляется, он взят из логики, где классификации принято делить на естественные и искусственные. Естественная классификация отличается от искусственной (или формально-логической) тем, что искусственная классификация всегда строится на едином основании деления. Л. В. Щерба при классификации частей речи не исходит из какого-то одного изначально и предвзято избранного принципа классификации: он смотрит на то, какая совокупность признаков отличает одну категорию слов от другой, иногда это может быть и единственный отличительный признак, позволяющий выделить те или иные слова в отдельную категорию. Так, Щербе удалось открыть в русском языке особую часть речи, которую он назвал категорией состояния: слова весело, холодно, хорошо и под. в функции сказуемого (Детям весело; В комнате холодно; Нам хорошо отдыхать на природе). Назвать эти слова наречиями в данных предложениях нельзя, потому что наречие обозначает признак действия или признак признака и является обстоятельством (ср.: Дети весело смеялись; Они расстались холодно; Мы хорошо отдохнули на природе). «Под форму среднего рода единственного числа прилагательных они тоже не подходят, так как прилагательные относятся к существительным, а здесь этих последних нет, ни явных, ни подразумеваемых» [13, c.89-90]. Л. В. Щерба заметил, что есть ряд неизменяемых слов, которые в предложении могут быть только сказуемым и большие ничем (можно, нельзя, надо и под.) – ядро категории состояния; они-то и мешают поступить со словами типа весело, холодно, хорошо формально, спихнув их либо в наречия, либо в краткие прилагательные. Есть в языке и слова, которые не отнесешь ни к какой части речи (не подведешь ни под какую категорию), напр., «словечки» да и нет, или слова-«затычки», которыми пользуется неумелый оратор (так сказать, вот, ну и под.).

Из сказанного следуют три важных вывода: а) в основу классификации частей речи нельзя положить какой-то один произвольно выбранный принцип, слова группируются в лексико-грамматические классы (части речи) на основании разных признаков: одна часть речи может быть выделена на основании одного признака (напр., категориального значения), другая – на основании другого (напр., синтаксическая роль), для выделения третьей части речи может быть использована совокупность признаков; б) в разных языках состав частей речи различен, поэтому не может быть и общего основания классификации частей речи для всех языков; в) более того, даже в одном и том же языке на разных этапах его исторического развития выделяются разные части речи и используются разные принципы для их выявления (разные принципы классификации).

 

§3.Становление традиционного учения о членах предложения.Традиционное учение о членах предложения выросло из учения о частях речи. Как уже было сказано, даже сам греческий термин μέρη του λόγου переводится на русский (и др. европейские языки) и как части речи, и как члены предложения, т.е. в своих истоках части речи =членам предложения. В европейском языкознании долгое время существовало только учение о частях речи, учения о предложении как такового не было: начиная с Аполлония Дискола (II в. н.э) и вплоть до XVIII в. синтаксис понимался как учение о сочетании слов. В изложении правил сочетания слов грамматики шли от морфологии, от частей речи: в синтаксисе выделялись, в частности, такие разделы, как «сочетание имен», «сочетание местоимений», «сочетание глаголов», «сочетание причастий» и т.д. И только в XVIII в. постепенно оформляется учение о предложении. Для того чтобы появилось учение о членах предложения, необходимо было, чтобы части речи и члены предложения грамматически разошлись, т. е. чтобы части речи взяли на себя несвойственные им прежде вторичные функции в структуре предложения (напр., чтобы существительное проявляло себя не только как субъект или объект, но и как обстоятельство, как атрибут; чтобы прилагательное проявляло себя не только как атрибут, но и как субъект или предикат и т.п.). По мере углубления асимметрии между частями речи и членами предложения происходило осознание нетождественности этих категорий, что постепенно и вылилось в начале Нового времени в учение о членах предложения.

Пионерами в этой области были французские грамматисты – Клод Бюфье, Пьер Ресто, Габриэль Жерар, Дюмарсе, Николя Бозэ и др. Напр., аббат Жерар (1747 г.) в «Основах французской грамматики» выделяет 7 членов предложения: а) субъект (subjectif); б) предикат (attributif); в) объект (objectif)– прямое дополнение; г) косвенное дополнение (terminatif), обозначающее цель действия или иное отношение; д) обстоятельство (le circonstanciel); е) союзное слово (conjonctif); ж) слова, выражающие движения души (adjonctif) – междометия, обращения, вводные слова. Жерар не выделяет еще определение как особый член предложения, рассматривая определение и определяемое слово как один член предложения, нечленимое сочетание (черный негр, белый сахар), а термин «атрибут» используется не для определения, а для сказуемого.

В XIX в. эстафета в изучении членов предложения переходит от французов к германским и российским ученым. Карл Фердинанд Беккер (1827), один из основателей логического направления в германском языкознании, различает три вида синтаксических отношений: а) предикативные, б) атрибутивные, в) объектные. Из этих трех типов отношений Беккер выводит члены предложения: а) из предикативных отношений – подлежащее и сказуемое; б) из атрибутивных – определение; в) из объектных – объект в широком смысле; далее Беккер различает дополняющий объект (собственно дополнение) и определяющий объект (обстоятельство в нашем современном понимании).

В отечественном языкознании учение о членах предложения формируется в первые десятилетия XIX в. в трудах Михаила Бутовского (1809), Фомы Розанова (1810), Николая Язвицкого (1810), Ильи Тимковского (1811); это достаточно элементарные учебники русской грамматики, в которых выделяются только главные члены предложения – подлежащее и сказуемое, правда, у Тимковского говорится, например, какими частями речи могут быть распространены подлежащее и сказуемое. Учение о второстепенных членах складывается в грамматических трудах Николая Ивановича Греча (1827), Александра Христофоровича Востокова (1831) и окончательно оформляется в «Опыте исторической грамматики русского языка» Федора Ивановича Буслаева (1858). У Греча и Востокова есть определения и дополнения, но еще нет обстоятельств. У Буслаева находим полный перечень всех членов предложения: подлежащее, сказуемое, дополнение, определение, обстоятельство. Буслаевский синтаксис оказал колоссальное влияние на русскую грамматическую мысль, и даже современные школьные грамматики в изложении учения о членах предложения в основном следуют за Буслаевым [см.: 12].

Эволюцию грамматических взглядов на структуру предложения можно обобщить в следующей таблице:

Г. Жерар (1747)	К. Беккер (1827)	А. Х. Востоков (1831)	Ф. И. Буслаев (1858)
1.Субъект 2.Предикат 3.Объект (прямое дополнение) 4.Терминатив (косв. дополнение) 5.Сирконстант (обстоятельство-наречие) 6.Конъюнктив (союз) 7.Адъюнктив (междометие)	1.Субъект 2.Предикат 3.Дополняющий объект (дополнение) 4.Определяющий объект(определение, выраженное существительным в косв. падеже и обстоятельство) 5.Атрибут	1.Подлежащее 2.Сказуемое 3.Дополнение 4.Определение	1.Подлежащее 2.Сказуемое 3.Дополнение 4.Определение 5.Обстоятельство

 

§4.Определения членов предложения.Если абстрагироваться от частностей, в истории языкознания наметились два подхода к определению членов предложения – логико-семантический и формальный.

1.Логико-семантический подход

При логико-семантическом подходе члены предложения выделяются в зависимости от того, какое грамматическое значение слово (или сочетание слов) имеет в составе предложения. Традиционная грамматика выделяла 4(или 5) членов предложения. Дадим их рабочие (предварительные) определения и рассмотрим на примере предложения Злая девочка весьма жестоко поколотила портфелем очень хорошего мальчика:

1) Субъект (подлежащее) – это носитель предикативного признака (девочка);

2) Предикат (сказуемое) – это главный признак субъекта, обладающий грамматическими категориями модальности и времени: модальность – это отношение высказывания к действительности, она может быть реальной (поколотила, поколотит, колотит) и ирреальной (поколотила бы, пусть поколотит); время – это отношение высказывания к моменту речи, оно может быть настоящим, прошедшим и будущим (делает – реальная модальность, настоящее время);

3) Объект (дополнение) – предмет, на который прямо или косвенно направлено действие; предмет, охваченный действием, вовлеченный в действие (мальчика, портфелем); мальчика – прямой объект, портфелем – косвенный объект;

4) Атрибут (определение) – непредикативный признак (злая хорошего). Атрибут в грамматиках может пониматься широко и узко: а) в узком смысле атрибут – это только непредикативный признак субъекта или объекта (злая, хорошего); б) в широком смысле атрибут – это любой непредикативный признак, в том числе и признак предиката (жестоко); и признак атрибута, признак признака (очень, весьма).

5) Обстоятельство – признак предиката или атрибута (весьма жестоко, очень), т. е. признак действия, признак признака. Обстоятельство как особый член предложения выделяют те грамматисты, которые узко понимают атрибут.

2.Формально-грамматический подход

Формально-грамматические определения членов предложения исходят из грамматической формы слов (из их частеречной принадлежности) и из характера их синтаксической связи (согласование, управление, примыкание):

1) подлежащее – самый независимый член предложения, выраженный формой именительного падежа (номинативное подлежащее: Курение вредит здоровью) или неопределенной формой (инфинитивное подлежащее: Курить вредно);

2) сказуемое – член предложения, выраженный спрягаемо-глагольной формой – verbumfinitum: а) простое сказуемое: Курение вредит здоровью), или б) включающий такую форму – составное сказуемое: Курение (было, будет)вредно;

3) дополнение – управляемая падежная форма существительного (побила мальчика, вредит здоровью);

4) определение – согласуемая падежная форма прилагательного, причастия (злая девочка, бьющая, разъяренная девочка, хорошего мальчика);

5) обстоятельство – примыкающая форма (обычно наречие): очень, жестоко.

Заметим, что термины «определение», «дополнение» и «обстоятельство» представителями формального направления, как правило, не используются либо используются с существенными оговорками.

3.Подход «школьной» грамматики

«Школьные» грамматики стремятся усидеть на двух стульях: учитывать в определениях членов предложения и их значение, и форму выражения. Эта традиция идет от Ф. И. Буслаева.

Сначала Буслаев дает логические определения главных членов предложения: «Предмет, о котором мы судим, называется подлежащим (subjectum, subjekt). То, что мы думаем или судим о предмете (о подлежащем) именуется сказуемым (praedicatum, predicat). Присоединение сказуемого к подлежащему именуется суждением. Суждение, выраженное словами, есть предложение» [8, c.258]. Затем он переходит к грамматической форме выражения этих членов: «В языке подлежащему соответствует имя существительное в именительном падеже, а сказуемому глагол; напр., дерево растет; птицы летают. Иногда подлежащее и сказуемое выражаются и другими частями речи; но во всяком случае слово, которым означается подлежащее, принимает смысл существительного, а слово, которым означается сказуемое, принимает смысл глагола. Напр., в предложениях ленивый часто скучает; отчаиваться есть малодушие, подлежащие: имя прилаг. ленивый и глагол отчаиваться употреблены в смысле существительных: ленивец и отчаяние. В предложениях дерево есть растение; Римская империя была обширна существительное растение и прилагательное обширна стали сказуемыми, потому что соединились в одно целое с глаголами есть, была» [8, c.259]. Таким образом, Буслаев признает, что грамматическим подлежащим обязательно является форма именительного падежа, а сказуемым – личная форма глагола.

Сложнее решается вопрос о второстепенных членах. Буслаев был вынужден при их выделении противопоставить логический и грамматический принципы: а) по логическим (смысловым) вопросам (или «по значению»): определение отвечает на вопросы какой? чей?; дополнение – на вопросы косвенных падежей; обстоятельство – на «наречные» вопросы где? куда? откуда? почему? как? и т.д.; б) по синтаксическим связям («по употреблению»): определения – согласуемые слова; дополнения – управляемые слова; обстоятельства слова «без видимой синтаксической связи» (термина «примыкание» у Буслаева нет). Получается, что с логической точки зрения выехать из города, перейти через мост словоформы «из города» и «через мост» являются обстоятельствами места, а с грамматической точки зрения они же являются дополнениями. Таким образом, члены предложения «по значению» и «по синтаксическому употреблению» оказываются у Буслаева различными. Между тем эта особенность буслаевского подхода недостаточно учитывалась последующими грамматистами: последователи Буслаева обычно исходили из буслаевского их толкования «по значению».

§5.Главные и второстепенные члены предложения. Члены предложения принято делить на главные и второстепенные.

1.Главные члены предложения

Главными называют члены предложения, без которых предложение не существует; они составляют минимум предложения, его грамматическую основу. К главным членам предложения относят подлежащее и сказуемое. Предложения, включающие оба главных члена (подлежащее и сказуемое), называют двусоставными(Наступил вечер); а предложения с одним главным членом – односоставными (Вечер. Вечереет).

В двусоставном предложении подлежащее и сказуемое взаимно предполагают друг друга, поэтому в определениях большинства грамматистов одно определяется через другое (подлежащее – носитель предикативного признака, сказуемости; сказуемое – главный признак подлежащего). Тем не менее, представители разных направлений языкознания по-разному определяли главные члены предложения и по-разному решали вопрос об их соотношении (какой из членов предложения «главнее» – подлежащее или сказуемое?). С одной стороны, подлежащее и сказуемое логически предполагают друг друга, и так называемый логический вопрос можно задать как от подлежащего к сказуемому (Студент – что делает? – пишет), так и от сказуемого к подлежащему (пишет – кто? – студент). С другой стороны, сказуемое грамматически зависит от подлежащего, согласуется с ним в числе и роде: Студент пишет – Студенты пишут – Студент писал – Студентка писала.

Это противоречие между логикой и грамматикой разные языковеды решали по-разному. Одни ученые (А. Х. Востоков, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня и др.) главным считали сказуемое; другие (А. А. Шахматов) – подлежащее. Подлежащее Шахматов назвал «главным членом господствующего состава» двусоставного предложения, а сказуемое – «главным членом зависимого состава». Трудности возникали и с интерпретацией главного члена односоставных предложений. Если подлежащее – главный член господствующего состава, а сказуемое – главный член зависимого состава, то как быть с предложениями, в которых всего один главный член? Шахматов условно делил их на подлежащно-бессказуемные (Тишина. Вечер. Стук в дверь) и сказуемно-бесподлежащные (Тихо. Вечереет. В дверь стучат). Но такое деление противоречило его определениям подлежащего и сказуемого, на что справедливо указал акад. В. В. Виноградов. Главный член односоставного предложения, по Виноградову, не является ни подлежащим, ни сказуемым, он имеет иную природу. Виноградов считал, что сказуемое и подлежащее взаимно предполагают друг друга, поэтому природа связи между ними иная, чем обычная подчинительная связь – согласование; подлежащее и сказуемое равноправны, и связь между ними Виноградов назвал координацией.

 

2.Второстепенные члены предложения

Второстепенные члены предложения– эточлены, которые распространяют главные и другие второстепенные члены. Предложение, таким образом, имеет иерархическую структуру. Напр., предложение Злая девочка жестоко побила портфелем хорошего мальчика – имеет три уровня иерархии:

Схема 1

 

I	девочка	побила
II	(какая?) Злая	(как?) (чем?) (кого?) жестоко портфелем мальчика
III		(какого?) хорошего

 

Самый «популярный» тип предложений – трехуровневые, самый «загруженный» уровень – второй.

Судьба учения о второстепенных членах предложения в истории языкознания весьма драматична. Здесь разброс мнений, несходство позиций проявились гораздо сильнее, чем в учении о главных членах. Связано это, прежде всего, с тем, что в определении главных членов предложения языковеды могли опираться на логическую структуру суждения: любое суждение, как учит логика, двучленно (субъект – предикат), и языковеды взяли из логики это учение о структуре суждения для определения главных членов предложения. Что же касается других слов предложения, то логика их как бы игнорировала, подсоединяя их либо к субъекту (S), либо к предикату (P). Так, сложное суждение «Злая девочка жестоко побила портфелем хорошего мальчика» логики разбивают на несколько элементарных суждений:

Девочка (S) – побила (P); Девочка (S) – (была) злая (P); Мальчик (S) – (был) побит (P); Мальчик – (был) хороший (P); Портфель (S) – орудие избиения (P); Избиение (S) – (было) жестокое (P).

 

Поэтому в определении грамматического статуса всех прочих слов в структуре предложения грамматика должна была идти своим путем, не находя непосредственной опоры в логике, но в то же время с постоянной оглядкой на логику.

3.Противоречия традиционного подхода к членам предложения

Основной недостаток традиционного учения о второстепенных членах в том, что не удается рассмотреть члены предложения как единство грамматического значения и грамматической формы. Единство это представляется в «школьных» определенияхне органическим, а механическим. Та или иная грамматическая форма в предложении в принципе может получить любое значение (подобно сосуду, который можно наполнить какой угодно жидкостью). Так, форма косвенного падежа существительного может быть: а) дополнением: сплести из ветвей(из чего?); б) определением: шалаш из ветвей (какой?); в) обстоятельством: выстрелить из ветвей(откуда?). Инфинитив также может быть любым членом предложения, и не только второстепенным: а) подлежащим: Читать – большое удовольствие; б) сказуемым: Моя страсть – читать детективы; в) дополнением: Он любит читать; г) определением: Желание читать появилось у него уже в раннем детстве; д) обстоятельством: Они пришли сюда читать.

§6.Альтернативные концепции грамматического членения предложения.Таким образом, получается, что определить член предложения можно либо только исходя из формы, либо только исходя из значения. А попытки органично соединить в одном определении и форму, и значение (так, чтобы за определенной формой было закреплено строго определенное грамматическое значение) обречены на неудачу. Всё это побудило некоторых ученых отказаться от традиционного учения о членах предложения. В ХХ в. появляется целый ряд структуралистских концепций членения предложения.

Большинство языковедов в центр своих моделей предложения ставят предикат, так как предикативность – это, собственно, то, ради чего создается предложение: информировать о каком-то событии, положении дел. Так, французский структуралист Люсьен Теньер в «Основах структурного синтаксиса» (1959) сравнивает предложение с маленькой драмой. В основе драмы – действие (предикат); участники действия, «актеры», субъекты и объекты – актанты («действователи»); обстоятельства, в которых происходит действие, своего рода «кулисы» – сирконстанты, «костюмы актеров» – это атрибуты (определения). Напр., в предложении Злая девочка жестоко побила портфелем хорошего мальчика – актанты: девочка, мальчик, портфель; сирконстант: жестоко; атрибуты: злая, хороший. Таким образом, в отличие от традиционной грамматики, которая выделяла два главных члена – подлежащее и сказуемое, Теньер выделяет только один главный член – сказуемое, спрягаемо-глагольную форму. Поэтому грамматику Теньера называют вербоцентристской (лат. verbum – глагол). Глаголу подчиняются все актанты (т. е. подлежащее и дополнение не разграничиваются) и сирконстанты. Каждый член, зависящий от глагола, может, в свою очередь, иметь зависимые от него члены (напр., от актантов зависят атрибуты). Поэтому грамматику Теньера называют еще грамматикой зависимостей. Схематически структура приведенного выше предложения выглядит так (ср. со схемой 1):

Схема 2

ПОБИЛА
актанты	кто? девочка		кого? мальчика	чем? портфелем
сирконстанты		как? жестоко
атрибуты	какая? злая		какого? хорошего

 

Теория Л.Теньера возникла не на голом месте: идея уравнивания в правах подлежащего и дополнения принадлежит русским грамматистам В. И. Классовскому («Нерешенные вопросы в грамматике», 1870), А. А. Дмитревскому («Два ли главных члена в предложении?», 1877; «Еще несколько слов о второстепенности подлежащего», 1878). Теньер был известным славистом, исследователем русского и других славянских языков и хорошо знал русскую грамматическую традицию. По его собственному признанию, идея его синтаксиса зависимостей во многом вызрела под влиянием советских учебников 20-30-х гг. по русской грамматике, в которых были представлены наглядные схемы синтаксического разбора, представляющие предложение как иерархическую структуру.

Кроме модели Л. Теньера в ХХ в. появились и другие теории синтаксического членения предложения, прямо или косвенно связанные со структурализмом: синтаксис составляющих Ноама Хомского, теория актуального членения предложения Вилема Матезиуса, коммуникативный синтаксис Г. А. Золотовой, теория детерминантов Н.Ю. Шведовой и др. Вместе с тем, ни одна из этих альтернативных моделей не получила всеобщего признания и не смогла потеснить традиционную теорию членов предложения.

 

§7.Исторический подход к частям речи и членам предложения.Потенциал традиционной теории частей речи и членов предложения представляется далеко не исчерпанным. Основной ее недостаток следует видеть в том, что она все еще продолжает существовать в отрыве от достижений исторического языкознания, не в полной мере учитывает фактор исторического развития языка. Наиболее последовательно исторический подход к частям речи и членам предложения в отечественном языкознании представлен в трудах А. А. Потебни, А. А. Шахматова, А. М. Пешковского и В. В. Виноградова.

1)Прежде всего, теорию частей речи и теорию членов предложения необходимо рассматривать в единстве, как одну теорию, базирующуюся на методологическом принципе историзма. После того как мы противопоставили части речи и члены предложения (см. п.1 лекции), следует сказать, что реально это противопоставление не выражено в языке как противопоставление разных объектов. Быть одновременно частью речи и членом предложения – это двуединое свойство слова как единицы языка. Одно и то же слово, «вырванное» из речевого потока, – часть речи; и оно же, «брошенное» в речевой поток, – член предложения. Поэтому можно сказать, что части речи – это морфологизировавшиеся («застывшие») члены предложения; и наоборот: члены предложения – это части речи, пришедшие в движение, вступившие в связи с другими словами. Таким образом, быть частью речи и членом предложения – в определенном смысле одно и то же грамматическое свойство слова, только взятое в статике или в динамике.

2)Части речи и члены предложения не являются застывшими категориями: они постепенно формировались в ходе эволюции языка, и развитие их продолжается. Поэтому двоякая интерпретация того или иного грамматического явления в научной грамматике не только возможна, но порой необходима: она отражает переходный характер некоторых грамматических форм, указывает на незавершенность тех или иных процессов в языке. Напр., формы утром, вечером, осенью, весной и т.п. во временном значении разными грамматистами интерпретируются то как формы творительного падежа имен существительных, то как наречия времени. В пользу того, что это имена существительные, говорит тот факт, что они способны иметь при себе согласуемое определение в форме Т.п. (ср.: они встретились утром – они встретились весенним солнечным утром); наречие, как известно, неизменяемая часть речи и не может иметь при себе согласуемого определения (ср.: они встретились вчера, сегодня, увидятся завтра). В пользу того, чтобы считать формы утром, вечером, осенью, весной и т.п. наречиями, говорит тот факт, что эти формы специализировались исключительно как обстоятельства времени, отвечают только на обстоятельственный вопрос (когда?) и четко противопоставляются тем же («омонимичным») формам Т.п. в объектном значении (ср.: Сегодняшним вечером (чем?) я остался доволен – Они встретились (когда?) вечером). Признать правильным только одно из этих двух решений может только «школьная» схоластическая грамматика, стремящаяся к упрощению; научная же грамматика должна констатировать, что мы имеем здесь дело с переходным явлением в языке: эти формы тяготеют к наречиям, но до конца наречиями еще не стали. И этот дрейф существительного в Т.п. в сторону наречия происходит вследствие его специализированного употребления в функции обстоятельства времени, иначе говоря, употребление слова в роли определенного члена предложения может перевести его в разряд другой части речи.

3)Если смотреть на члены предложения с позиций историзма, то возможно для каждой грамматической формы в составе предложения установить ее исходное, прототипическое значение и значение вторичное, возникшее в результате разного рода переносов и преобразований. Задача научного синтаксического анализа заключается в том, чтобы показать, как это исходное значение эволюционировало с развитием и усложнением структуры предложения. Покажем, напр., как стало возможным, чтобы наречие взяло на себя несвойственную функцию определения. Это оказалось возможным по двум причинам: а) в результате переразлож