Глава 30. Воссоединение. 5 страница

 

- Правда? – Так вот, что было таким срочным? Она еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза и не показать ему язык, не выпалив чего-нибудь глупого, но честного.

 

- Да, - быстро ответил Питер. Он нервно рассмеялся, в свою очередь заставив Изабеллу нервно заерзать на стуле. – Знаю, что у нас с тобой… ну, ничего официального не было. Мы никогда не…

 

- Я знаю.

 

- Но я всегда надеялся, что мы сможем. – Он замолчал, после чего снова рассмеялся и провел по волосам рукой. – В этом вопросе я полный профан, - признался он. – Старомодный я, понимаешь?

 

Изабелла улыбнулась, несмотря на свое состояние, но быстро потерла ладонями щеки, когда лицо Каллена и его едкие слова завертелись у нее в голове и перед глазами.

 

- Питер, - вздохнула она.

 

- Ой, - шутливо произнес он. – Звучит не очень многообещающе.

 

Изабелла наклонилась вперед, держа себя в узде, но голос ее был твердым и уверенным.

 

- Я отлично провела время, но… есть множество причин, почему я не могу заводить с тобой отношения.

 

Самая главная из них – ты запугивающий, манипулирующий ублюдок.

 

Задумавшись, Питер опустил подбородок вниз, потирая его подушечкой большого пальца. Когда его взгляд упал на Изабеллу, она вздрогнула. Он был обличительным, лютым, сердитым и полным гнева. Он напомнил ей взгляд Каллена до того, как она покинула квартиру.

 

- И одна из причин – мой кузен, не так ли? – пробурчал он.

 

Изабелла отсчитала в уме одну долю секунды, соблюдая тишину, а потом, сощурившись, посмотрела на мужчину.

 

- Извини?

 

Питер улыбнулся, но улыбка вышла не теплой и искренней, как раньше, и это напугало Изабеллу и привело ее в бешенство. Она была уверена, что, испробуй он на ней свои манипуляторные ебучие приемы, его эспрессо за пять долларов окажется в итоге на его же пиджаке за двести баксов.

 

- Когда я виделся с ним в последний раз, он казался слишком… увлеченным тобой. Слишком… - Он возвел взгляд к потолку, словно вдохновляясь, и добавил: - Слишком тебе покровительствовал.

 

Изабелла откинулась назад. Она чувствовала, как горят от раздражения ее щеки, но и чувствовала, как пропустило сердце удар при мысли о том, что Каллен старался встать на ее защиту. Она опустила обернутые вокруг себя руки и грузно положила их на стол.

 

- Ну, - решительно начала она, - даже вообразить себе не могу, почему.

 

Питер ухмыльнулся. Во всем его облике читалась снисходительность.

 

- Неужели? – спросил он? – Точно?

 

Взгляд Изабеллы даже не дрогнул, и она качнула головой.

 

- Нет, - ответила она. – Я его учитель. На том наши отношения исчерпывают себя.

 

Слова показались ей безвкусными и грубыми, но ей было все равно. Если это нечто вроде испытания, то Изабелла полна решимости одержать верх над этим козлом.

 

Питер расслабился, видимо, заметив гнев, горячей струей исходивший от Изабеллы.

 

- Могу поспорить на зарплату, что он хочет большего.

 

- Откровенно говоря, Питер, мне наплевать, на что ты хочешь поспорить, - прорычала Изабелла.

 

Питер непрерывно заморгал. Он выглядел удивленным и несколько раскаивающимся.

 

- Извини, - пробормотал он, искоса на нее глядя. – Я что-то упустил?

 

- Ты говоришь о своем кузене, - прямо заявила она. – И о своем начальнике, даже если намерения и цели у тебя иные. Тебе не кажется, что ты должен проявить немного уважения?

 

Изабелла увидела, как волна понимания бледностью покрыла лицо Питера. Он сжал вокруг чашки пальцы и принял позу, которой раньше в зале заседаний запугивал не согласных идти на компромисс клиентов.

 

- Ага, - выдохнул он. – Он тебе рассказал.

 

- Да, - изогнув кверху бровь, ответила Изабелла. – Рассказал.

 

- Интересные темы студент подбирает для разговора с учителем, - задумался Питер.

 

Мимо Изабеллы не прошел его резковатый тон, но будь она проклята, если он ее припугнет.

 

- На самом деле не так, - ответила она. – Не тогда, когда мой студент является на занятие, готовый оторвать любому попавшемуся на его пути голову, потому что кузен вывел его из себя. – Она сделала паузу и показала на себя. – Включая меня.

 

Питер округлил глаза.

 

- Он что-то тебе сделал?

 

Изабелла не сдержалась и фыркнула.

 

- Безусловно, нет, - ответила она.

 

Я сделала ему минет, чтобы он успокоился.

 

- Он никогда бы не навредил мне.

 

По иронии, именно эти слова ножом резанули по груди, больно сжав сердце и легкие.

 

Он причинил ей очень сильную боль. Он сомневался в ней и пригрозил уйти.

 

- Он преступник, Изабелла, - энергично заговорил Питер. – Никогда не верь ему. Ты понятия не имеешь, на что он способен. Тебе стоит быть осторожнее наедине с ним, бдительнее. Я в курсе, что твои друзья и семья до ужаса взволнованы. Я тоже взволнован.

 

Услышав в его словах столь очевидное предупреждение, Изабелла не смогла удержаться от того, чтобы не закатить глаза. Неужто он всерьез верит в подобное дерьмо?

 

- Ну, а я не взволнована. Вы все слишком предвзяты по отношению к нему, - с презрением выплюнула она. – Может, если бы ты и твоя семья относились к нему как к человеку, то у вас было бы больше шансов поладить с ним.

 

Питер улыбнулся, будто владел страшной тайной. Он покачал головой и, изогнув губы, выдул воздух.

 

- Черт возьми, он уже успел задурить тебе голову, верно?

 

- Я не дура, Питер, - быстро отрезала в ответ она, удостоверяясь, чтобы он услышал двойное значение ее заявления.

 

- Знаю, Изабелла, - кивнув, ответил он. Из его взгляда пропал легкий намек на раболепство, и он, озадаченный, но не удивленный ее тоном, сделал глубокий вдох. – Прости, если расстроил тебя.

 

- Отнюдь.

 

Только ее резкий ответ повис грузом вокруг них, как они оба поняли, что это абсолютная ложь. Но Изабелле было уже почти все равно. Она примет обвинения и придирки Питера, потому что они ничто по сравнению с тем чрезмерным опустошением, которое накапливалось у нее внутри при мысли о том, что Каллен ненавидит ее за то, где она сейчас находится.

 

Как он смог подумать, что она так легко откажется от того, что они нашли друг в друге, что она так легко падёт в объятия Питера? Каллен смотрел на нее с таким презрением, что ее затошнило. Он ненавидел ее. Ненавидел так сильно, что, вполне возможно, она больше никогда его не увидит.

 

Нет. Она сглотнула желчь, начинавшую подниматься по горлу при мысли об этом. Она не сможет без него. Она не выживет. Она не справится с повторной его потерей после того, как только что обрела снова.

 

Проклятье, как же больно. Сердце словно оказалось в тисках, которые какой-то садист-ублюдок сжимал раз за разом. Ей нужно вернуться домой, освежить голову и тщательно обдумать следующие свои действия.

 

- Слушай, Питер, - спокойно заявила она. – Последние несколько недель были сущим адом. Судя по всему, ты в курсе произошедшего от Элис и моей матери, учитывая, что и от меня тоже кое-что утаил.

 

Питер кивнул, но продолжал молчать, совершенно четко сконфуженный ее упоминанием о том, как он утаил свою связь с Калленом.

 

- С этой работой и прочими проблемами… Питер… я просто… вымотана. – Внезапно Изабелла поразила правдивость тех слов. Она устала – и физически, и эмоционально. Тело ныло, а голова и сердце износились и подверглись побоям.

 

- Я не могу предложить тебе того, что ты хочешь, - уверенно продолжила она. – Единственное, что я могу даровать тебе, - это честность. – Она посмотрела на него и наклонила голову вбок. – И, кстати, - строго сверкнув глазами, добавила она, - я оценила бы, увидев ту же честность и с твоей стороны.

 

- Знаю, - признался Питер. – Я должен был рассказать тебе о… обо всем, Изабелла, и, если это имело значение, то мне жаль.

 

- Ты обязан был рассказать, - прошептала она, игнорируя его извинения. – По крайней мере, Каллену хватило мужества честно признаться мне.

 

- Да, он всегда был излишне многословен, - прокомментировал Питер, и Изабелла в защиту резко выпрямилась.

 

- Многословный или нет, - коротко резанула она, - но он был честен. – Изабелла бросила на Питера испепеляющий взгляд. – Как бы смешно ни звучало, но из всех моих друзей и близких самый надежный человек – «преступник».

 

Питер поморщился и приподнял брови, увидев, как Изабелла пальцами в воздухе поставила кавычки.

 

- Интересно, что ты ставишь его на одну планку со своими друзьями и близкими, несмотря на то, что вы всего лишь учитель и студент.

 

- Игра слов, - возразила Изабелла, не собираясь поддаваться на его уловки. – И мне не очень приятно, что ты все время вставляешь намеки на мои отношения с Калленом. Помимо того, что это никого не касается, так эти заявления могут накликать на мою голову большие проблемы. Я тружусь, не покладая рук, и мне не нравится, что ты говоришь о моей работе так, что она кажется несерьезной и дешевой. Как не нравятся мне и предположения, что мое поведение выходит за рамки профессионального.

 

Хотя последнее ее заявление находилось в опасной близости к фактической реальности, не было ничего несерьезного и дешевого в чувствах Изабеллы к Каллену. Не было ничего несерьезного и дешевого в осколках ее сердца, ноющих за него, и ничего несерьезного и дешевого в том, что она сидела и беседовала с человеком, которого не любила, которому не доверяла – лишь бы защитить любимого мужчину.

 

- Изабелла, это не входило в мои намерения, - быстро ответил Питер. Он вздохнул и прикусил губу. – Уверен, ты осведомлена, что мы с Эдвардом никогда не ладили. В лучшем случае наши отношения можно охарактеризовать как напряженные, а в случае бизнеса и контракта и… ладно, мне не следовало поддаваться ревности. Извини меня.

 

Изабелла попыталась не дать его словам повлиять на нее, но его равнодушное отношение к Каллену заставило ее сжать кулаки. Он обязан знать, как его детские запугивания Каллена отразились на его личности. Они были ужасающе жестокими и совершенно излишними.

 

- Я нелегко дарую прощение, - коротко резанула Изабелла.

 

- Я ценю это, Изабелла, - кивнув, искренне сказал Питер. – Но, если позволишь, я хотел бы заработать твое прощение.

 

Изабелла вздохнула и опустила глаза на руки. Мысленно она закричала на него: нет, нет и нет! Оставь меня в покое. Я люблю Каллена. Я люблю его. Но она не могла произнести ни слова, что обжигали ей горло. Она не могла сказать ему: запихни свои извинения туда, куда солнышко не заглядывает. Но, черт его дери, как же хотелось.

 

- Мне нечего тебе ответить, Питер, - рассудительно сказала она. – Ревность или нет, но твои сегодняшние комментарии не вдохновляют меня верить или доверять твои извинениям. Откуда мне знать, что ты не солжешь снова? Откуда мне знать, что ты не утаиваешь от меня еще один огромный секрет, который в итоге я раскрою и снова стану похожей на совершенную гребаную идиотку?

 

- Я не позволю такому случиться, - пылко заверил Питер.

 

Изабелла сухо улыбнулась.

 

- Ты уже позволил, Питер. Я пока даже свою лучшую подругу не простила, а ведь знаю ее много лет. – Она пожала плечами. – Почему же ты считаешь, что я прощу тебя?

 

Питер так и осел на стуле при ее словах и провел ладонью по лицу.

 

- Изабелла, я понимаю, я все понимаю. Понимаю, что не заслуживаю ни твоего времени, ни прощения или понимания, но мне нужно, чтобы ты знала: насчет всего остального, о чем говорил тебе или поступал, - это было правдой.

 

Изабелла выдохнула через нос и с пониманием приподняла брови. Они хорошо провели время. И да, было время, когда он нравился ей больше, чем сейчас. Но теперь казалось, что с тех пор минуло миллион лет. Многое изменилось.

 

Безусловно, Питер Уитлок оставался тем же очаровательным, учтивым джентльменом, с которым она познакомилась в баре Сохо, но слова его и намерения теперь исказились массивным облаком жадности и злобы. Он был для нее незнакомцем. Она совсем его не знала. Возможно, даже никогда.

 

Питер наклонился вперед и провел ладонями по столу. Изабелла была уверена, что он намеревался коснуться ее, и ощутила, как напрягается каждый дюйм ее тела, но он не сделал этого.

 

- Надеюсь, в будущем мы сможем стать друзьями, - мягко сказал он.

 

Изабелла покачала головой от его настойчивости. Что, черт возьми, ей сказать в ответ? «Пошел ты нахуй, мудак» - не совсем хорошая идея, несмотря на то, что эти слова рвались из нее.

 

- Посмотрим, - уклончиво пробормотала она, и ее охватило настойчивое желание убежать от него как можно подальше.

 

Он улыбнулся.

 

- Этого мне хватит.

 

=PoF =

 

Спустя двадцать минут Изабелла медленно вошла в свою квартиру, изо всех хреновых сил пытаясь удержать надежду, которая грела ей сердце. Тишина, встретившая ее после того, как она закрыла за собой дверь, оглушала.

 

Его здесь нет. Он ушел.

 

Сумка Изабеллы упала на пол вместе с пролившимся потоком слез, которые ей удалось сдерживать после того, как она оставила Питера в кафе и поплелась домой.

 

Словно в тумане, Изабелла понуро пошла к дивану, заметив все так же стоявшую на журнальном столике кружку с Губкой Бобом, полную окурков Каллена. Их кружки, вместе с антибактериальным кремом, которым она обрабатывала его раны, стояли там же, где они оставили их во время утренней дискуссии о том, кто же лучший Бэтмен: Майкл Китон или Кристиан Бейл, а полотенце, которым он шлепнул ее по заднице, когда они мыли посуду, по-прежнему бесцельно свисало со стойки для завтраков.

 

Признаки его присутствия остались во всей ее проклятой квартире. Обычно пустующая половина кровати теперь была мятой и на ней остались очертания тела Каллена. В гостиной стоял запах его сигарет, а в ванной – геля для душа. Все это душило Изабеллу, пока она не ударилась спиной о самую дальнюю стену в ее спальне и не сползла на пол. Уткнувшись носом в колени, она всхлипнула, обернув вокруг себя руки, и зарыдала, учуяв его аромат в своих волосах, окутывающих ее лицо.

 

Почему он не понял ее? Почему не понял, что она должна была поговорить с Питером? Она обязана была заставить его отступить, обязана защитить того, кого любит. Как Каллен смог так ужасно о ней подумать? После того, чем они поделились друг с другом, что разделили и прошли вместе, как он мог подумать, что она захочет кого-то вроде Питера, когда у нее был он?

 

Был он.

 

Каллен у нее «был», а теперь он ушел. Она простонала, и легкие неумолимо сжались в ее груди.

 

Наконец с отяжелевшими плечами Изабелла опустилась на холодный ламинат, прижавшись к нему щекой, и скрутилась в клубочек, желая и нуждаясь лишь в могучих руках Калленах. Желая, чтобы он обнял ее и поцелуями мягких губ заставил уйти все плохое.

 

=PoF =

 

Когда Изабелла вновь открыла глаза, вокруг стояла темнота. Она продрогла до мозга костей, а шейные мышцы ныли от той позы, в которой она лежала. Но ей было все равно. Едва она пришла в сознание, как на один краткий, но возвышенный миг на нее пало забвение о той кутерьме, что происходила последние несколько часов. Но вскоре это ощущение поглотилось смертоносным цунами, обрушившимся на нее в полную мощь.

 

Она глубоко вздохнула, почувствовав, как из груди вырвался нежданный хрип. Медленно приняв сидячее положение, она откинула волосы назад, потерла влажное лицо, осмотрелась в почти кромешной тьме и, в конечном счете, сумела подняться на ноги. Чуть покачнувшись, она в качестве опоры прислонилась к стене, после чего поплелась в ванную и вошла внутрь. Горячая ванна утихомирит физические страдания, но как, черт возьми, унять душевные? Она ведать не ведала.

 

Изабелла никогда не испытывала ничего похожего.

 

Факт того, что она не в силах функционировать как нормальный человек, привел ее в невероятное бешенство. Она была сильной независимой женщиной, а могла сейчас только плакать. Пустота странным образом сокрушала ее, и, как бы она ни пыталась, но мысли ее постоянно, с каким-то мазохистским рвением и без обратного пути, возвращались к Каллену.

 

Казалось, Каллену без посторонней помощи удалось вырвать страницу о феминизме из личной энциклопедии Изабеллы. Но все равно она не могла возненавидеть его за это.

 

Как только ванна наполнилась и покрылась пузырьками с персиковым ароматом, Изабелла разделась и аккуратно вошла в обжигающую горячую воду. Едва ее тело привыкло к температуре, она опустила голову и лицо под воду, позволив тишине окутать ее полностью. На целых две минуты ее одолело спокойствие, после чего тишина прервалась капающим краном и гулким биением ее измочаленного сердца.

 

Кал-лен, - шептал каждый ритмичный удар. – Кал-лен. Кал-лен. Кал-лен.

 

Тяжело дыша, она вынырнула из воды с громким криком разочарования, боли и возмущения, отозвавшимся эхом от плитки. Ее кулаки обрушились в воду, заставляя ту выплеснуться за бортики ванной, прямо на пол.

 

Почему же он такой охуенски упрямый и твердолобый? Христа ради, он обязан знать, что дорог ей, любим ею. Неужели он так, черт возьми, слеп? Серьезно?

 

- Все хорошо, - пробормотала себе под нос Изабелла, прикладывая к глазам полотенце и усаживаясь поудобнее, дабы успокоиться. – Гнев полезен.

 

Лучше уж гнев, чем слезы и пустота, но Изабелла понимала, что будет совершенно наивна, если посчитает, что эта поебень исчезнет по мановению волшебной палочки. Она любила его слишком сильно, чтобы такое стало возможным. Поднимавшиеся в ней раздражение и враждебность, тем не менее, моментально сдулись под натиском других эмоций, и в последние минуты приема ванных процедур она расслаблено окунулась в них.

 

Изабелла стояла на кухне, наливая себе в большую кружку ромашковый чай, когда вдруг ее сотовый телефон подал сигналы о жизни. Сощурившись, она посмотрела на эту чертову вещицу, светящуюся и шумно вибрирующую на журнальном столике. Оставив в кружке ложку и чайный пакетик, Изабелла подошла к телефону, взяв его в руки. Номер был ей незнаком, отчего голова вдруг закружилась, а спина неестественно выпрямилась.

 

Что, если звонят из-за дурных вестей? Каллен не стал бы делать что-нибудь глупое, так?

 

Изабелла громко сглотнула и нажала кнопку приема вызова. Осторожно поднесла трубку к уху.

 

- Алло?

 

На заднем плане играла музыка – громкая, яростно бьющая по ушам музыка, но собеседник молчал.

 

- Алло? – повторила Изабелла, возвращаясь на кухню. По-прежнему молчок.

 

- Алло?

 

Она уперла руку в бок, фыркнув от того, что вербальное молчание и не думало прекращаться.

 

- Слушай, приятель, кем бы ты ни был: у меня дел полно, так что если говорить не хочешь, я кладу трубку.

 

Она услышала на другом конце затяжной вдох, как будто кто-то затягивался сигаретой. Кто бы это ни был, но он курил.

 

Сердце Изабеллы встрепенулось, а во рту в ту же секунду пересохло. Ей был знаком только один курящий человек.

 

- Каллен? – прошептала она, но в ответ не раздалось ни звука.

 

- Каллен, - повторила она более громким голосом, на который была возможна. – Это ты?

 

Ответа так и не последовало, но сквозь музыку раздался голос женщины – радостный и улыбающийся.

 

- Эдвард, все готово. Пойдем, красавчик.

 

У Изабеллы так кошмарно подломились колени, так ее затошнило, что ей пришлось ухватиться за край стола. Эдвард? Красавчик? Кто, мать вашу, называет его Эдвардом? Он ненавидел свое имя, даже лютое отвращение к нему питал. Он никому, кроме Гаррета, не разрешал им пользоваться. И только Изабелла так его называла… во времена интимной близости…

 

Изабелла тут же накрыла рот рукой, намереваясь сдержать рыдания от той боли, которая накинулась на нее с новой силой.

 

Нет. Он не мог. Ведь правда?

 

Она отвела от уха телефон и отсоединилась, бросив трубку в другой конец комнаты, где она с грохотом приземлилась на диван.

 

- Сукин сын, - выплюнула она, облокотившись всем телом на руки, что лежали на столе.

 

Она сделала два глубоких вдоха и прикрыла веки, желая, чтобы ее перестали мучить непристойные картины, пронесшиеся в голове. Каллен с другой женщиной, доставляет ей удовольствие своим телом, губами, руками… Затем она делает аналогичное для него. Она принимает его в свои хрупкие руки, пухлый красный рот, киску…

 

Изабелла рванула к раковине и яростно задышала. Из пустого желудка ничего не вылилось, зато по лицу потекли слезы.

 

Он ведь не стал бы так с ней поступать, правда? Конечно, он понимает, что с ней станется, если он предаст ее таким образом?

 

Пронзительный звон сотового телефона вырвал ее из мыслительной пытки, и она сразу же рассердилась. Если придурок думает, что имеет право трахать ей мозги, то он сильно ошибается. Метнувшись к телефону, Изабелла, даже не глянув на экран, ядовито выплюнула:

 

 

- Что, черт возьми, тебе надо, ублюдок?!

 

С того конца телефона раздался громкий ох, и затем собеседник тихонько прочистил горло.

 

- Изабелла?

 

Изабелла медленно заморгала, чувствуя, как отступает ярость, сменившись смущением и виной.

 

- Нана Бу?

 

Нана Бу нервно рассмеялась.

 

- Да, дорогая. Не вовремя я позвонила?

 

- Черт, - шепотом пробормотала Изабелла, потирая лицо рукой. – Я… Ты извини, бабуль. Я думала… Я перепутала тебя с другим.

 

- Понятно, - рассмеялась Нана Бу. – Извини, что так поздно, но я неоднократно звонила тебе на домашний, но трубку ты не брала.

 

- Да, - прошептала Изабелла. – Я сейчас не в состоянии отвечать на звонки.

 

- Знаю, - задумчиво ответила Нана Бу. – Твоя мать в бешенстве.

 

Изабелла закатила глаза, но не могла не заметить приступ раскаяния, вспыхнувший в сердце.

 

- Поговорю с ней, когда буду готова, - заявила она.

 

- Я знаю, милая.

 

- Итак, - продолжила Изабелла настолько ясным тоном, насколько позволяла ситуация. – Как ты?

 

- Превосходно, - ответила Нана, после чего угостила Изабеллу последней сплетней из бридж-клуба и рассказала о новеньком партнере в гольф. Его звали Роджер, и ему было семьдесят один.

 

- Он грубый и быстрый, - игриво хохотнув, объяснила Нана Бу. – Как я и люблю.

 

Изабелла, держа в руках кружку с ромашковым чаем, свернулась на диване, погрузившись в теплый отклик нежных слов бабушки. Она обожала, что Нана Бу всегда знала, что рассказать ей, как заставить ее улыбнуться. Энтузиазм, который источала эта пожилая леди, начал изгонять мрак и печаль, переполнявшие душу Изабеллы весь день. Изабелла слышала себя со стороны: смех ее и улыбка были искренними, когда ее дорогая бабушка в деталях описала свое отвращение в новой леди, присоединившейся к ней уроках сальсы.

 

- Шлюха, вот она кто, простая и дешевая, - ничто не могло сдержать Нану Бу в описании недавно овдовевшей миссис Харпер.

 

- Ну, - улыбнулась бабушка, - а что новенького у тебя? Я скучала.

 

Изабелла вздохнула и принялась теребить хлопковую нить на поясе тренировочных штанов.

 

- Я тоже соскучилась, Нана, - призналась она. – Мне еще нужно вернуть тебе машину.

 

Нана Бу громко фыркнула.

 

- О машине не волнуйся, дорогая. Пока моим водителем станет Роджер.

 

Изабелла засмеялась, допивая чай.

 

- Я… я в порядке. Занята очень.

 

Бабушка глубокомысленно промычала и тихо вздохнула.

 

- Изабелла, я, конечно, старуха, но знаю, когда у моей внучки что-то не ладится. По голосу слышу, что все не так радужно. На самом деле, похоже, даже кошмарно.

 

Изабелла грустно рассмеялась и обняла себя рукой.

 

- Все слишком сложно, - пробормотала она.

 

- Такова жизнь, верно? – с улыбкой сказала Нана. – Дорогая, я сейчас далеко, но очень тебя люблю и хочу помочь, чем смогу. Мне больно видеть, как ты ссоришься с матерью, но я понимаю причину твоего отъезда. Она… она была к тебе несправедлива.

 

- Спасибо, - сказала Изабелла, глаза ее снова заполнились слезами.

 

- Она волнуется, Изабелла. Такова прерогатива матерей.

 

- Знаю, - раздраженно вздохнув, ответила Изабелла. – Но она слишком волнуется. Я уже взрослая, бабуль. Могу сама принимать решения. Могу о себе позаботиться.

 

- Родная моя, я в этом ни капельки не сомневаюсь. Ты всегда была слишком сильной. Как твой отец.

 

- И упрямой, как моя мать? – криво усмехнувшись, спросила Изабелла.

 

Нана Бу рассмеялась.

 

- Точно сказано, - ответила она. На мгновение она замолчала, но после тихо продолжила: - Понимаю, что твоя работа доставляет Рене огромные беспокойства, но я очень тобой горжусь, Изабелла. Надеюсь, ты знаешь, что можешь доверить мне все, что захочешь. Я всегда тебя поддержу, ангел мой.

 

Изабелла закрыла глаза и положила голову на диван, зная, что Нана говорит правду. Она устала, обижена, сконфужена, ей не к кому обратиться. Бабушка предлагает ей плечо, на котором можно поплакаться, и Изабелла знала, что, отказавшись от подобной возможности, станет круглой дурой.

 

- Бабушка, - спустя долгое молчание выдохнула она. – Я… я… - Изабелла хлопнула теплой ладошкой себя по лбу, чтобы ослабить пульсацию в глазах. – Боже, я даже не знаю, с чего начать.

 

В телефоне раздался тихое успокаивающее хмыканье.

 

- Начни сначала, милая, - предложила Нана Бу. – Готова слушать тебя сколь угодно.

 

Изабелла почувствовала, как тихо капают на щеки слезинки, и задержала дыхание.

 

- Я знаю, просто… мне… так больно, Нана.

 

Нана Бу тихо охнула, услышав рыдания Изабеллы.

 

- Девочка моя, не плачь. Где? Где больно, Изабелла?

 

Изабелла сглотнула и тихонько всхлипнула.

 

- Голова болит… сердце… внутри… везде. – Она обняла руками колени и аккуратно легла на диван. – Мне так больно… из-за него… всюду, - призналась она, прижавшись к кожаному дивану.

 

Нана Бу молчала в течение минуты, пока Изабелла стирала с лица неумолимо льющиеся слезы.

 

- Из-за него?

 

- Да, Нана, - ответила Изабелла, чувствуя, как с каждым произнесенным словом слетает повисший на сердце груз. – Из-за Каллена… моего студента… которого ненавидит моя мать, потому что он преступник. Я… я люблю его. – Изабелла зарыдала, уткнувшись в ладони. – Он ушел… Господи… а я так его люблю, Нана.

 

 

Изабелла глянула на часы и закатила глаза.

 

Проклятье, полчетвертого утра.

 

Какого черта она придумала?

 

Она окончательно свихнулась. Это единственное объяснение. И тот факт, что она четыре часа кряду проговорила с очень вдохновляющей и убедительной Нана Бу. Они говорили, говорили и говорили, пока наконец Изабелла не поддалась на уговоры бабушки выйти из этого жалкого сопливого состояния и бороться за желаемое.

 

Едва начав рассказывать Нане Бу о Каллене и тех зарождающихся между ними отношениях, Изабеллу было не остановить. Она поведала ей о его досрочном освобождении, об уроках в стенах библиотеки, прогулке в Центральном парке, поцелуе, о вести, что он оказался ее спасителем – и с каждым произнесенным словом ей становилось только лучше. И хотя Изабелла утаила несколько интимные детали касаемо Питера и бизнеса, она объяснила, какие отношения сложились между двумя мужчинами и как ей неловко находиться посреди них.