Следующее утро началось

с медитации. Вот что пишет об этом Лищук Валерий из Иркутска.

Очень интересный процесс получился у меня утром после купания в Байкале. Я обсох на ветру, оделся и пошел на привычное место медитации на холме под камнями. Сел в позу полулотоса и устремил все свое внимание на простор Байкала, через несколько минут все посторонние мысли исчезли. Глаза закрылись, я увидел ярко-желтый свет, затем он сменился на зеленый. Почувствовал внутреннее желание произнести гудящий звук, я почувствовал, как вибрирует все тело, и звук длится очень долго на коротком вдохе и продолжительном выдохе. Это очень приятное ощущение хотелось гудеть и гудеть. Подобные звуки я слышал у шаманов, в телепередачах. Я попробовал открыть глаза, увидел окружающий пейзаж с Байкалом в низу и у меня было очень явственное ощущение, что вместе со мной гудит и поет все окружающее. Через некоторое время звучание потеряло силу, но я ощутил, что спонтанно в результате пения вошел в ИИС и, закрыв глаза некоторое время быстро мотал головой из стороны в сторону после открыл глаза и, встав на ноги, стал выполнять спонтанный танец напоминающий танец шамана. Ощущение было такое, что я сейчас взмахну крыльями и полечу. Сознание подсказало, что я в тле и я не птица, чтобы летать. Тогда я легкой почти летящей походкой сбежал вниз со склона, и какая-то сила понесла меня по кроме Байкала. Бег был очень необычный и так я пробежал километра полтора, затем бег самопроизвольно замедлился и я топтался минуты две на месте, затеи поддавшись желанию, упал на землю и лежал на животе в позе звездочки минуты три. Потом почувствовал, что контакт недостаточный, я разделся и почувствовал контакт с землей более остро, каждой клеточкой тела, всей поверхностью кожи. Ощущение слияния, и наполненности энергией было непередаваемо приятное, благостное. Так я пролежал минут пять, и сознание вернуло меня к действительности. Я вспомнил, что пора на завтрак. Я легкой быстрой походкой пошел обратно. И весь мир вокруг был наполнен необычайно яркими красками. Голубое небо, изумрудная гладь Байкала, аромат разнотравья, мягкое касание травы, земля с камешками, кожа поет от приятного ощущения свежести, потоков прохладного утреннего воздуха. Плеск прибоя, стрекотание кузнечиков, пение птиц, все вокруг пело, радовалось, благоухало, приветствуя меня. Словно весь мир вдруг проснулся и зажил в ином более ярком, более насыщенном цвете, ритме, движении.

 

Весь день был дождь. Я читал лекцию, затем проводил различные практики, каждый раз перебарывая внутреннее сопротивление погоде и Байкалу.

Когда я после ужина и вечерних занятий сидел на берегу Байкала, он парил. Дождь так и не прекратился. Это был даже не дождь, а слизь какая-то, которая не капает, а просто прилипает к телу, прилипает к одежде. В горы поднимался белесый туман.

Несмотря на все, я чувствовал себя восстановленным после дороги и суеты, ощущал качественный прилив энергии. Для меня было важно, что идет второй день тренинга и группа проинструктирована к завтрашнему дню.

День рабочий для меня закончился. Решил еще часик посидеть на берегу Байкала. Покоя в моей душе достаточно. И то, что Буддисты называли Брахмой Вихарой, для меня это уже доступно, но могу сказать, что во мне Равностности больше, чем всех остальных чувств.

Покой ко мне пришел. И я могу сказать, что ждал этого покоя, мне хотелось этого покоя, а судьба иногда награждает долгие ожидания.

И собственно, чего мне еще надо в жизни. Я был сыт, ноги, правда, были мокры, но, в конце концов, я настолько к этому привык, к не благоустроенности, к естественности своего состояния, особенно к дождю и влажности.

Если завтра также будет идти весь день дождь и свои христианские путешествия я проведу в воде, то мне не станет ни хуже, ни лучше.

Вода – стихия христианства. Основной ритуал – крещение. С него начинается садхана христианства.

На месте моей вечерней медитации на Байкале намного живее, чем на Катуни.

Рыбки вылетают из Байкала, летают утки, гуси. Местность дикая. Ни одной дороги нет, нет людей проходящих, проезжающих. Нет той суеты, которая хоть немножко, но проблескивала на Катуне.

Там была рядом дорога. А здесь хорошо, пусто, никого нет. Один Байкал да каменистый берег.

На этом берегу, конечно, есть следы человека. Лежат пустые жестяные банки из-под пива, из-под воды, даже какой-то резиновый шарик я тут видел.

Все человеческое выглядит на этом берегу маленьким, потешным и абсурдным.

Байкал все смывает.

Абсолютно уверен, что когда-то смоет остатки человеческого.

С другой стороны, я рад, что я здесь присутствую. У каждого человека есть тоска, тоска по вечности. Собственно эта тоска по вечности и приводит человека к духовным путешествиям.

Вечность прямо здесь присутствует передо мной: эти камни, это огромное озеро, этот туман над озером были сотни тысяч лет назад.

И волна за волной люди приходили и уходили, волна за волной смотрели на это озеро, купались, питались, размножались, – и уносило их волной Байкала.

Эти странные следы человеческого присутствия навевает на очень грустные мысли.

Человек и человечество напоминает мне пену, пену на огромных волнах времени.

И что же делать в этой ситуации? Ничего не делать, просто поприсутствовать, просто посмотреть на пузырьки, просто осознать себя пеной и уйти.

Когда возвращался после медитации в лагерь - встретил Наталью из Новосибирска. Она похвасталась тем, что нашла огромный кусок кварца, сказала, что это чистый, ценный кварц.

Я подумал, что хорошо, что я не знаю ни одного камня. Я бы, наверное, не отличил алмаз от булыжника.

Поэтому у меня к этим камням философское отношение.

Самая большая сложность в жизни – это когда чему-то начинаешь придавать значение. Это значение создает эмоционально переживаемые ценности и отношения.

Когда не знаешь никакой ценности, не придаешь ничему никакого значения. Берешь любой камень легко и легко отбрасываешь.

Незнание является самым важным качеством искренности и честности.

Группа у меня собралась знающая. Все соображают, все оценивают. Трудно работать с этой группой во многих смыслах. Я не могу себя и их призвать к невинности незнания. Сам боюсь этой невинности.

Ночью проснулся в темноте в своей палате и у меня возникла странная идея - то тело, в котором я нахожусь - не мое. В тот же момент познакомился со страхом потерять это тело. Эта непонятная мысль – живой я или не живой (я впервые сталкиваюсь с этой мыслью) – меня поразила. Не знаю, откуда возникают такие идеи. Сомнение в том, живу я или не живу, для меня появляется впервые. Всегда был жестко отождествлен со своим пространством жизни и особенно с центром своего материального Эго – с телом.

Я встал, нашарил сигареты, зажигалку, открыл палатку и выкурил длинную сигарету. Мне было грустно от того, что внутри возникла готовность потерять даже самые значимые, самые ценные фрагменты своей личности.

 

День третий

христианской аскезы до обеда прошли на Байкале, который шумел. Шел дождь. Я вымок и искупался в Байкале. Байкал меня оздоровил. Обнаружил энтузиазм для дальнейшего путешествия. Я долго говорил Иисусову молитву, но потом моя память смешалась в тоске от монотонии и отказала. Пришла другая молитва: «Дух, дай мне ясность в моем недоумении, понимание в непостижимом, помоги обрести смысл в этом существовании, наставь меня на путь истинный в моем невежестве».

Некоторое время я гулял с коровами, они не обращали на меня внимание, щипали траву. Когда я на них смотрел и посмотрел на себя, то нашел очень много общего.

Коровы не задают себе вопросов, почему щипают траву. Я задаю себе этот вопрос. В этом моя трагедия.

Мне хочется приблизиться к состоянию этих коров. Жить, быть в такой же простоте. Хочется прожить жизнь в простой ясности. Сколько сложностей я нагородил за свою жизнь. Мне надо написать книгу своей жизни и затем, наверное, уже и отгородиться. Просто жить, расширять территорию этой книги, осваивать какие-то новые грани, новые места и, в конце концов, стать понятным, не столько для других, а сколько для самого себя.

Есть выбор: или совершать духовные путешествия, а это бесконечно, или путешествовать к духу, а это очень близко, опасно и трагично. Душа моя настолько одинока, что все время жаждет встретиться с большим, но это большее – за пределами, за пределами моего тела, за пределами моего ума, за пределами моего очень большого, очень здорового Эго.

Каждый раз, когда душа стремиться к большему, хочет соединиться, меня все время притягивает, возвращает обратно мое тело, мое Эго.

Утро сегодня было очень пасмурное и холодное.

Когда посмотрел на группу около костра, подумал: «Неужели они смогут сделать шаг, шаг к христианскому крещению в Байкале?»

Это было очень тяжело. Это было невозможно. Но это свершилось. В Байкале очень холодная вода, особенно утром, и волны накатывали большие, сильные.

Люди пошли. Люди пошли то ли потому, что мне очень доверяли, то ли потому, что их желание войти в какое-то новое состояние, испытать некие новые переживания, было очень сильным. Не пошли на встречу с этой инициацией только четверо. Все они были молоды – один мальчик и трое девочек, с шестнадцати до двадцати трех лет.

Я их очень хорошо понимал. Человек должен окрепнуть, чтобы шагнуть. Человек должен созреть, чтобы почувствовать неистовое желание чего-то нового.

А для них… Что для них? Для них каждый день является новым. И самое главное – для них все еще ново: ожидание жизни, новых поворотов жизни, новых качеств жизни. Они не считают, что надо лезть ледяную воду для того, чтобы услышать биение нового состояния и нового пути.

Есть возраст и состояние, когда достаточно просто с утра распахнуть глаза и все ново. Они думают, что день и вправду новый.

Те, кто вошел в Байкал и окунулся с головой в его воды, перед тем, как открыть утром глаза, уже знают, что день не новый. Для них чтобы распаковать, раскрыть какие-то новые качества жизни, какие-то новые состояния, нужно усилие.

Мир древен, сознание человеческое старо. Все время для того, чтобы открыть дверь знания, дверь нового переживания, нужно приложить усилия. Дверь тяжела как в старом монастыре.

Чтобы открыть свой внутренний монастырь, нечто новое в нем - новое переживание, образы, мысли, чувства, ощущения – нужно собрать волю, центрировать его и сделать усилие.

Молодость сытая, тебе не перенести сидение под деревом в поисках Бога.

Когда тебе любопытна профаническая реальность, нечего делать в трансцендентной.

Только когда глаза застилает пеленой тоски от забот, от проблем, от суеты человек готов сделать шаг к трансцендентному.

Духовный путь требует превозмогания.

Заработать сотню тысяч долларов легче, чем переступить за пределы своего «Я».

Это превозмогание, в конце концов, позволяет раскрыть глаза и человек может стать больше.

Духовные путешествия удел немногих.

Они для тех, кто устал и уже поиск закончился бессмыслицей

Пора находить новые смыслы, находить за пределами себя.

Христос не пришел сегодня. Наверное, я и не хотел с ним встречаться или он не хотел со мной встречаться.

Когда то, что больше тебя, когда то, что может сокрушить тебя – просветление, ходит рядом с тобой, как голодный зверь, возникает последний страх – страх просветления.

Оно приближается, оно раскрывается золотыми потоками энергии воздуха, тем, что ты начинаешь видеть мир живым, тем, что люди светятся, и деревья начинают махать тебе руками. Тело настолько разжижается, что ты начинаешь терять образ своего тела. Цвета становятся яркими, насыщенными, такими, как ни вообразить, ни нарисовать невозможно. В этот момент возникает радость, ликование.

В последнее время вместе с удивительными чувствами открытия, расширения, приходит страх. Я знаю, как это может пронзить тебя. Я знаю, как долго затем приходится собирать по крупицам свои части. И потому этот страх возвращается, возвращается к тому, чтобы не видеть и не слышать, не ощущать мир более широко. Пусть он более красивый, пусть он более многомерный, пусть он более цветастый и более содержательный. Это как встреча с красивой женщиной. Думаешь, что лучше всех, но седьмое чувство подсказывает тебе, что за этими красивыми глазами скрывается хаос, и за этим красивым ртом скрывается жало ехидны.

Вечером я поел. Тело само несло меня, и, когда я понимал, что скоро ужин, становилось еще более острым осознание того, что еще надо накормить свое тело. Сейчас я очень понимаю, что значит привычно кушать. Привычно кушать – это означает то же самое, что привычно воспринимать мир.

Вечером мы разожгли на поляне большой костер, и каждый готовил рыбу. Рыба является символом христианства. Я приготовил огромного хариуса. Он получился просто совершенным. Это, конечно, меньше, чем просветление, чем радостность, сострадание, истинное милосердие.

Удивительно приятно - приготовить хариуса на рожнах. Нужно готовить медленно. Нужно иметь удивительное терпение, чтобы все было красиво. Румянятся бока у хариуса, и он наполняется соком, приобретает плотную форму. Когда столько в нем соков, столько энергии, что он готов лопнуть, именно в этот момент нужно снять хариус с костра.

Надо встать на берегу Байкала, взять щепотку соли, и не сразу разламывать. Дать минуту остыть. Пусть соки успокоятся. Затем отломать первый кусок. Во рту возникает божественный вкус, и хариус просто тает во рту. От него не чувствуешь сытости. Той тупой сытости, которая возникает от хлеба, мяса, разной другой пищи. Энергия хариуса проходит в тебя.

День закончился, люди наелись, скоро в лагере наступит тишина. А я смотрю на чудеса, которые происходят вокруг. Справа далеко проходит гроза. И зарницы создают такие краски, которые невозможно воспроизвести даже в психоделическом опыте. И справа облака, и в них такое происходит, что мне описать невозможно. Язык мой скуден. И если бы я мог это описать, то я бы, наверняка, смог рассказать, что такое просветление.

Слева небо чистое и ясное. И мне даже не понять, как это возможно, как можно сразу создавать много реальностей.

Здесь на Байкале все очень странно.

Я могу сейчас сделать десять шагов в какую-либо сторону и вдруг почувствовать осенний холод

Сделать десять шагов в какую-то другую сторону – почувствовать парную теплоту.

Сейчас я смотрю одновременно на грозу и на ясное небо с солнцем. Чудеса творятся вокруг.

Единственное, что мне хочется сейчас сказать – жить! Жить! Жить, может, даже не кушать, может даже не двигаться, может, я не знаю, чего не делать - лишь бы смотреть, видеть, взирать на краски этого мира.

Я каждый вечер на этом тренинге засыпаю с Надеждой, с маленькой Надеждой, что завтрашний день будет больше. Он будет более красивым, совершенным. Я засыпаю удовлетворенный чудом жизни.

В день четвертый

с утра я думал, до обеда будет правая тантра, а после обеда – тантра левой руки.

Желание выстроить свое осознание, и, может быть, прийти к какой-то простоте и доступности понимания мира привело к тому, что мы весь день практиковали правую тантру. Было огромное количество медитаций разных-разных, были тексты.

День был прожит в ясности. У меня возникла уверенность в том, что колесо времени мною понято.

Все истинно, что мы переживаем.

Может быть, когда я проснусь завтра утром, даже помнить не буду те смыслы, которые порождал сегодня, ни медитации, которые делал, ни ритуалы, которые совершал. Это не так важно.

Важно, что я могу любоваться на сегодняшнюю мандалу дня. И эта мандала приводит меня к пониманию того, что смерти нет, что жизнь – иллюзия.

Единственная реальность, которая существует – это колесо времени, которое проворачивает одну форму сознания за другой.

Человек со своей спесью является воздухом, который проворачивается через это колесо. Завтра будет другой воздух, затем появится третий, четвертый. И глубокий смысл заключается в том, что колесо, через меня проворачиваясь, ничего не уничтожает. Почему? Потому что смерти нет, все, что рождено, живет и никогда не умирает. И человек бессмертен, и человечество бессмертно. Мы можем просто попасть в то пространство, в котором все это существует, всегда можем попасть в это пространство. Человека разрывает привязанность к ограниченности и желание безграничного, существование в индивидуальном теле, в индивидуальном сознании, и желание слиться с другим человеком, с другими людьми, привязанность к своему личному времени и стремление к вечности, привязанность к привычному способу восприятия мира и стремление к многомерному восприятию. Именно в этих конфликтах и существуют все человеческие несчастья. Клубок этих конфликтов и образует ядро человеческого существования.

Вечер был светлый и ясный. Над лесом висела огромная луна, напоминая о том, что завтра будет день левой тантры.

Пятый день

был настолько содержательным, что многим понравился больше всех предыдущих.

Левая тантра это духовный путь через чувства. Считается, что через игру, танец с чувствами, можно прийти к высоким энергиям жизни, трансформировав жизненную, биологическую энергию в духовную.

Не знаю, насколько успешным был этот процесс трансформации.

Íî ïðîöåññ ñïèíà ê ñïèíå âñå âñïîìèíàëè êàê íå÷òî âàæíîå. Ïðèâåäó íåñêîëüêî ïðèìåðîâ.

Орининская Елена: «Устроились на берегу Байкала. Я чуть–чуть не успевала за дыханием партнера. Затем перестала обращать на это внимания. Захотелось двигаться, мы катались спинами друг к другу или полностью прикасались ими: все время знала, что сзади другое тело и в то же время оно было странно слито с моим. Возникло сильное сексуальное напряжение. Мы встали на ноги. Это тело или эти два тела очень трясло, и потом возникло ощущение, что, нет, образ перед глазами, что мы стоим в столбе или, скорее, языке желто-оранжевого света, не в пламени. Он был достаточно стабилен, в нем было какое-то движение, но я не могу его определить. Потоки, струения, вздымание – что-то в этом роде. И наша дрожь, наше напряжение – они слились с этим потоком и освободили нас. Мы опустились на землю, держа спины вместе, и закинув головы друг на друга. Было чувство благодарности и нежности, как после того как «сплели ноги» и пик уже прошел, но партнеры еще вместе; потом склонились каждый в свою сторону, внутрь, соприкасаясь только серединой позвоночника, – партнеры еще рядом, но каждый уже сам по себе. И внезапно стало понятно, что процесс закончился. От этого грустно и затем удивления и радость от пребывания в том свете».

Шарапов Александр: «Первым было внезапное ощущение накатившей волны. Я почувствовал крылья у себя за спиной. Огромные крылья. Но я не летал, а сидел на краю скалы над зеленой равниной. Не знаю, был ли я птицей или ангелом, или еще кем-то. Затем небольшой провал и потом срастание спин в средней части. Рождалось что-то общее и в тоже время двойное. Как кентавр или что-то в этом роде. Мелькали образы сплетенных деревьев, змей, каких-то блестящих потоков. Хотелось влиться или влезть во что-то большое и яркое. Физически я ощущал сильное возбуждение и притяжение спин. Желание слиться было так сильно, что мы встали, не отрыва спин, и общими стали ноги, ягодицы, спины и головы. Поток чего-то светлого стал шире и ярче. Он поднимался снизу, шел через и вокруг нас, и уходил вверх. Через некоторое время мы сели в прежнюю позу, и я погрузился в озеро горячей энергии. Потом снова общее дыхание шло через середину спины, и энергия осталась не вокруг, а во мне, в области груди. Возможно, было что-то еще, чего я не смог запомнить. Но по силе переживания это было наибольшее событие на Байкальском тренинге».

К вечеру все устали от упражнений, чувственности, чувств.

Всему нужно дать простор в жизни: воле, чувствам, осознанию.

Когда придаешь особое значение и начинаешь культивировать одно, то другие аспекты бытия, как голодные волки, начинают жаждать пищи твоего осознания и внимания.

Когда мы приходим к тишине осознания, насыщаемся осознанием, просыпается воля, и мы готовы к действию, которое нам приносит новое чувство, новое переживание от соприкосновения с реальностью и новое осознание.

Сегодня я был наблюдателем. В глазах участников тренинга я видел невинную надежду на новизну, что что-то сейчас случится. Одновременно в их глазах был страх, страх того, что прямо сейчас что-то новое случится. Странная пора – надежда на новизну, и страх новизны.

 

Когда я проснулся

в шестой день тренинга,

я не поверил своим ушам: по стенкам палатки барабанил дождь и ветер полоскал навес перед палаткой.

Я не помнил, какой сегодня день, какой день мы проводим на Байкале.

Я точно помнил, что это день буддийских традиций и просто невозможно, невозможно чтобы был дождь. В моей голове это не укладывалось.

Когда открыл палатку, я попал в густую плотную взвесь из дождя и какой-то странной мокрости. Мокрости было столько, что можно было даже не мыться. Просто посмотреть несколько минут за пределами палатки, на природу, и ты уже готов. Как будто искупался в Байкале.

Постепенно, пока я погружался в реальность из запахов цветов, телесных ощущений и входил в утро, всё начало меняться.

Облака «взорвало» и уже через час, когда группа начала собираться на день буддийских медитаций на поляне, был ясный, прозрачный, жаркий день.

Никогда я не читал более вдохновенной лекции по буддизму. У меня есть желание привести ее в этой книге.