Почему этот грех самый тяжкий и почему он, по словам Христа-Спасителя не простится ни в сем веке ни в будущем?

Потому что, если человек отвергает очевидные действия спасающей благодати Святого Духа, то неоткуда взяться у него и покаянию, без которого нет спасения: он не может покаяться. Милосердие Божие безконечно, и нет греха, который побеждал бы его. Но кто упорно отвергает самое это милосердие, кто не врит в него, кто упорно и ожесточенно противится самой спасающей благодати Божией, для того как бы нет милосердия Божия, грех его остаётся непрощённым, и такой человек погибает. Грешат этого рода грехом, между прочим, сонательные самоубийцы, дошедшие до отчаяния, почему Церковь и лишает их христианского погребения и заупокойных молитв.

ВОПРОС: Можно ли во святом алтаре исповедывать и причащать мiрских людей, не принадлежащих к церковному клиру?

ОТВЕТ: Совершенно недопустимо. По церковным канонам, мiрянам вход в алтарь вообще возбраняется. Так, 69-ое правило Шестого Вселенского Собора гласит: «НИКОМУ ИЗ ВСЕХ, ПРИНАДЛЕЖАЩИХ К РАЗРЯДУ МIРЯН, ДА НЕ БУДЕТ ПОЗВОЛЕНО ВХОДИТИ ВНУТРЬ СВЯЩЕННАГО ОЛТАРЯ». А 19-ое правило Лаодикийского Собора говорит: «ЕДИНЫМ ТОКМО ОСВЯЩЕННЫМ ПОЗВОЛЕНО ВХОДИТИ В ОЛТАРЬ, И ТАМО ПРИОБЩАТИСЯ».

«В виду таинственности приносимой в алтаре Безкровной Жертвы, воспрещено было с древнейших времён Церкви, входить в алтарь всякому, кто не принадлежал к клиру. АЛТАРЬ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ СВЯЩЕННЫХ ЛИЦ» (Толкование знаменитых канонистов-толкователей Свящ. правил, Зонары и Вальсамона – см. Афин. Синтагма II, 466) вот общее правило Церкви, как восточной, так и западной. Трулльские отцы (Отцы VI Вселенского Собора) теперь это лишь узаконяют. В XII веке поднят был вопрос о том, может ли монах (конечно, не принадлежащий к клиру) войти в алтарь, причём патриарх Константинопольский Николай, в первом своём каноническом ответе, высказывает мнение, что монаху не следует возбранять вход в алтарь, в виду чести монашеского чина, однако, только тогда, когда надлежит зажигать свечи и лампады. Из этого видно, как строго соблюдалось предписание этого правила; это и поучительно в том отношении, как следовало бы обращать на это внимание и ныне, и вообще всегда» («Правила Православной Церкви с толкованиями» Никодима, Епископа Далматинско-Истрниского Том I, стр. 558).

Даже посвящённым в сан чтеца и иподиакона не разрешается причащаться во святом алтаре, ибо их поставление (хиротесия) совершается вне алтаря, а потому они и причащаться должны вне алтаря. В алтаре имеют право причащаться только те священнослужители, посвящение которых в алтаре совершается, то-есть: Епископы, Священники и Диаконы, и более – никто. Вот как говорит об этом выдающийся церковный писатель XV века, один из просвещеннейших людей своего времени СИМЕОН, Архиепископ Солунский, давший подробнейшее истолкование всех богослужебных чинопоследований:

«Прежде других (на солее, вне алтаря) всегда причащаются иподиаконы, находящиеся при всяком священнодействии, потому что они, хотя следуют за диаконами, но неприлично им причащаться в олтаре, потому что не в олтаре и посвящаются; потом причащаются (на солее же) чтецы и монахи, и затем мiряне. В ОЛТАРЕ, КРОМЕ АРХИЕРЕЕВ, ПРЕСВИТЕРОВ И ДИАКОНОВ НИКТО НЕ ПРИЧАЩАЕТСЯ; потому что только эти три чина рукополагаются внутри олтаря, а прочие – вне олтаря. И в руки не принимают Тела Христова, потому что они чином своим меньше и по степени чести ниже, хотя бы и отличались добродетелями. Поэтому КАЖДОМУ ИЗ НИХ НАДОБНО СОБЛЮДАТЬ СВОЙ ЧИН, как заповедует и Апостол Павел: «кийждо в звании, в немже призван есть, в том да пребывает», тем более, что ОСНОВАНИЕ ДОБРОДТЕЛЕЙ ЕСТЬ СМИРЕНИЕ, даже в Архангелах» (гл. 79) (См. «Новая скрижаль» ч. II, стр. 262-263).

Обычай, заведенный в самое недавнее время, позволяет мiрянам свободно, без крайней нужды, входить в алтарь, исповедываться и причащаться в алтаре основан, главным образом, на непозволительном для священнослужителей человекоугодничестве, а широко стал практиковаться так называемыми «живоцерковниками» и «обновленцами», не желавшими признавать особой святости алтаря и стремившимися к предосудительной и недопустимой «демократизации» церкви вообще.

ВОПРОС: Правильно ли совершать помазание освящённым елеем на всенощном бдении после прикладывания к св. Евангелию в те воскресные дни, когда литии с благословением хлебов не совершалось и когда елей, следовательно, не освящался?

ОТВЕТ: Для такого помазания нет никакого основания, и оно противно практике нашей Российской Православной Церкви, как и практике Восточных Церквей. Согласно нашей российской практике, священнослужитель не помазывает св. елеем, а преподаёт благословение тем, кто прикладывается к св. Евангелию, лежащему на аналое среди храма. Помазывание св. елеем бывает лишь на всенощном бденных праздников, когда совершается лития и освящение хлебов, пшеницы, вина и. елея.

ВОПРОС: Существует практика говорить проповедь после того, как хор споёт: «Буди Имя Господне...» дважды, а уже после проповеди хор поёт: «Буди Имя Господне...» третий раз. Откуда такой обычай?

ОТВЕТ: Такая практика действительно существовала ещё в России, хотя никаких оснований для неё в Церковном Уставе не имеется. Устав вообще ничего не говорит о месте произнесения проповеди за Божественной литургией, как и о самом произнесении проповеди вообще. Проповедь, по существу, есть не что иное, как истолкование прочитанного Евангелия или изъяснение празднуемого события, а потому в древности она всегда произносилась непосредственно вслед за чтением Евангелия. По преданию, первый стал относить её на самый конец литургии св. Иоанн Златоуст, который скорбел о том, что многие приходили на литургию лишь для того, чтобы насладиться его красноречием, а по произнесении им проповеди уходили из храма. Отнеся произнесение проповеди на самый конец литургии, он тем самым надеялся заставить верующих простоять всю литургию до конца. Другой распространённый обычай – произносить проповедь сразу после пения причастного стиха. Это принято, главным образом, при соборном служении, когда произносит проповедь не сам предстоятельствующий. Есть и в других случаях, как, например, при освящении хлебов в Великую Субботу, при пении заупокойной литии в конце литургии, обычай разделять так троекратное пение: «Буди Имя Господне», но это едва ли может быть оправдано и Уставом, который не знает такого дробления этого песнопения, и здравым смыслом, ибо нет ровно никаких оснований раздроблять таким образом единую троичную хвалу Господу на части. Правильным и авторитетным руководством в данном случае может служить хотя бы указание Устава, как совершается Чин Великого Освящения воды в Навечерие Богоявления. Он начинается сразу после заамвонной молитвы, а уже после него следует троекратное пение «Буди Имя Господне...»(см. типикон – 6 января), но Чин этот не «вставляется» между двукратным и однократным пением «Буди Имя Господне...», как почему-то это делают некоторые с проповедью, с заупокойной литией и с освящением хлебов в Великую Субботу.

ВОПРОС: Существует практика на малом входе возглас: «Премудрость прости» произносить между стихами «Блажени есте, егда поносят вам...» и «Радуйтеся и веселитеся...», а затем «Приидите, поклонимся...» Законна ли такая практика?

ОТВЕТ: Это что-то совершенно нами неслыханное и, конечно, вовсе незаконное, происходящее очевидно просто от незнания Богослужения. Нам приходилось слышать другое: возглас «Господу помолимся» произносят некоторые полным голосом и хор даже отвечает на это пением: «Господи, помилуй» перед пением: «Радуйтеся и веселитеся...», но и это совершенно незаконно и неправильно, ибо возглас: «Господу помолимся» произносится в данном случае не для всехмолящихся, а тайно – диаконом для священника, читающего после этого для себя тайную же «молитву входа». В Чиновнике Архиерейского Священнослужении об этом совершенно ясно сказано: «Глаголет Протодиакон: «Господу помолимся», тихим гласом, елико слышати точию Архиерею, и Архиерей глаголет молитву входа, тихим же гласом». Не какой-либо другой смысл имеет это возглашение и на обычной иерейской литургии.

ВОПРОС: Что должен произносить иподиакон, когда подходит со стихарём и орарём под благословение священника? Полагается ли иподиакону целовать крест на стихаре и ораре при облачении? Должен ли он читать при этом особую молитву?

ОТВЕТ: Обо всём этом ничего не говорится в Уставе, но на практике всегда было принято испрашивать благословение такими же словами, как испрашивает его и диакон: «Благослови, Владыко, стихарь со орарем», а равным образом вполне естественно, облачаясь, лобызать изображение крестного знамения как на стихаре, так и на ораре, чего требует самая святость священных одежд. Можно полагать, что ничего противного благочестию не будет и в чтении при этом про себя молитвенных слов, положенных при облачении в стихарь.

ВОПРОС: Имеет ли иподиакон право прикасаться к престолу и переоблачать его? Как насчёт прикосновения к Дарохранительнице, в которой хранятся запасные Св. Дары на престоле, при облачении престола?

ОТВЕТ: Иподиаконы, по чину поставленные в этот сан (а не такие, которым лишь благословлено ношение иподиаконского ораря, как это теперь иногда бывает), имеют право прикасаться к престолу и переоблачать его, но не могут прикасаться к сосудам со Св. Дарами и к самим Св. Дарам.