Православие в Западной Руси после заключения Брестской унии 3 страница

Почему же Владимир медлил с крещением? Очевидно, у князя был свой умысел. Верх взяли политические соображения. Князь Владимир внутренне уже вполне был готов принять Православие, но с точки зрения византийской теократической идеи это означало бы, что Владимир признает себя подданным императоров, хотя бы номинально, и вводит Русь в политическую орбиту Империи Ромеев. Владимир этого явно не желал. Брак с Анной уравнивал его с императорами, делал равным Порфирогенитам. Но прежде женитьбы надо было креститься. Круг замыкался.

Тогда Владимир своим промедлением с крещением доводит ситуацию до патовой и решает действовать силой. Он идет войной на греков, имея теперь для этого предлог: императоры «обманули» его и не отдали в жены Анну. После долгой осады князь овладевает крымским форпостом Византии — Херсонесом. Владимир требует Анну в жены в обмен на возвращение Херсонеса Византии. Князь явно увлекся политической стороной своего религиозного дела. Поэтому неизбежно было вмешательство Промысла Божия, чтобы кризис разрешился, и политический расчет перестал бы доминировать в сознании князя. Поэтому, когда уже прибыла в Херсонес принцесса Анна, и Владимир торжествовал победу, произошло чудо вразумления: Владимир ослеп. И прозрел лишь тогда, когда принял крещение. Он прозрел физически и духовно. И дело его обращения совершилось в итоге не человеческим мудрованием, а силою Духа Святаго. Быть может, поэтому из купели к алтарю для венчания с Анной вышел уже совсем другой человек, каким мы и видим в дальнейшем св. Владимира, ничего не сохранивший в себе от прежнего языческого облика.

Св. Владимир при крещении получил христианское имя Василий, в память о великом архиепископе Кесарии Каппадокийской. Вероятно, это произошло не только потому, что он был крещен в Васильевском храме Херсонеса, как сообщает «Повесть Временных Лет». В Византии существовал обычай: в случае крещения какого-либо важного лица его восприемниками от купели часто бывали император или императрица. В этом случае новокрещеный получал имя августейших особ. Вполне возможно, что несмотря на отсутствие императора Василия II Болгаробойцы при крещении святого Владимира, именно он считался официальным крестным отцом киевского князя.

Нестор Летописец сообщает о возвращении Владимира из Херсонеса следующее: «Володимер же по сем, поемь царицю и Настаса (то есть пресвитера Анастасия Корсунянина, с помощью которого князь овладел городом — В. П. ) и попы корсуньски, с мощьми св. Климента и Фива, ученика его. Поима съсуды церковные и иконы на благословение себе. Постави же церковь в Корсуне на горе, идеже ссыпаша среде града крадуще приспу. Яже церкы стоить и до сего же дне. Взя же ида медяне две капищи (то есть античные статуи языческих божеств — В. П. ) и четыре кони медяны, иже и ныне стоять за святою Богородицею (имеется в виду Десятинная церковь в Киеве — В. П. ). Якоже неведуще мнять я мрамаряны суща. Вдасть же вено греком Корсунь опять царице деля. А сам приде Киеву».

Интересно, что мы вновь видим, сколь неравнодушен святой Владимир к искусству, хотя теперь речь идет о языческой скульптуре. Но, вероятно, князь был одарен очень тонким художественным чутьем. И он, вчерашний язычник, только что крещеный, уже способен абстрагироваться от языческой основы эллинского искусства, видя в корсунских статуях именно художественные шедевры, а не идолы. Вспомним, что и святой равноапостольный император Константин, основав Новый Рим — Константинополь, отовсюду свозит в эту новую, христианскую столицу империи шедевры античного искусства, одновременно украшая город многочисленными христианскими храмами. Поразителен культурный кругозор Владимира. Ему абсолютно чуждо ханжество, нередко проявляемое неофитами. Он воспринимает православную греческую культуру как эталонную для Руси, даже в комплексе с такими тонкими нюансами, как отношение к античному наследию.

Крещение Руси явилось в значительной степени заслугой самого князя Киевского, полностью преобразившегося после своего крещения. Именно поэтому Церковь причисляет Владимира к лику равноапостольных мужей. При этом можно сопоставить подвиг святого Владимира с деятельностью Карла Великого, который сравнительно незадолго до князя Владимира создал в конце VIII — начале IX вв. в Западной Европе, огромную империю. Карл также крестил многие народы, и католической церковью причислен к лику святых. Однако, хотя Карл жил еще до раскола 1054 года, у нас его почитание в лике святых так и не привилось. Скорее всего причина этого в том, что он обращал народы в христианство почти исключительно силою оружия. Он вел кровопролитные войны, не останавливаясь ни перед какими жестокостями в деле обращения язычников.

В апостольском подвиге святого Владимира мы видим совсем иное. И когда мы читаем в летописи, что в Новгороде посланцы киевского князя использовали при крещении военную силу, что «Путята крестил огнем, а Добрыня мечем», то достаточно сопоставить этот эпизод христианизации Руси с тем, что делалось в Западной Европе, чтобы понять: для Руси насилие над новгородцами — это исключение, случай абсолютно нетипичный, в то время как для Западной Церкви подобные методы были почти традиционными на протяжении многих веков. Тем более, что подоплека сопротивления новгородцев крещению была политической. Ибо к традиционному противостояния столицы бывшей — Новгорода — и столицы новой — Киева — добавилось недовольство Владимиром, который, овладев Киевом при помощи язычников-новгородцев, не оправдал их надежд, не вернул Новгороду былого значения.

Как же созидалась Русская Церковь? Поскольку киевская община христиан в годы языческой реакции скорее всего понесла большой урон, приходилось начинать почти что заново. Первым шагом святого Владимира стало крещение киевлян, происшедшее, как полагает большинство исследователей, в 988 или 989 гг., вскоре по возвращении Владимира из похода на Херсонес. Вероятно, это было делом нелегким, так как для того, чтобы крестить киевлян, нужна была огромная подготовка. Мы не знаем сегодня точно, какова была численность населения Киева при Владимире. Но все-таки это была столица могучего княжества — то есть население ее было многотысячным. Чтобы провести крещение в кратчайший срок, что и было предпринято, требовалось сделать очень многое. Прежде всего киевлян нужно было хотя бы элементарно огласить.

Родственники Владимира, то есть бывшие жены, сыновья и прочие, ближайшие его советники и другие близкие Владимиру люди, вероятно, крестились в церкви Св. Василия. Эта первоначально деревянная церковь, была одной из первых построена равноапостольным князем в Киеве. Освящена она была во имя святого Василия Великого, имя которого принял святой Владимир при крещении. Поставили этот храм на месте прежнего капища Перуна, еще недавно украшенного по приказу князя новым идолом. Теперь же истукан был низвергнут и позорно, с символическими побоями, совлечен на берег Днепра и спущен вниз по течению. Причем, князь велел провожать языческую мерзость вплоть до порогов, отталкивая идола от берега шестами. Понятно, что в сознании новокрещеного князя идол напрямую связывался с вместилищем бесов.

Остальные тысячи, или скорее всего десятки тысяч людей, были крещены в водах Днепра, точнее его рукава — реки Почайны, ныне не существующей, а слившейся с основным днепровским руслом. Причем, автор «Жития блаженного Володимера» сообщает, что «людье с радостью идяху, радующеся и глаголюще: аще бы се не добро было, не быша сего князь и боляре прiяли». Когда крестился сам Владимир, он был значительно подготовлен к этому ответственному шагу. Он беседовал с философами, проповедниками. К тому же в Херсонесе он должен был пройти оглашение. Что касается народа, то едва ли имела место его серьезная подготовка к крещению. В условиях того времени это было практически нереально. Однако, народ должен был довериться выбору князя, выступавшего от его лица. Это было вполне в духе того полупатриархального характера, который еще имела княжеская власть на Руси. По крайней мере в Киеве это воспринималось именно таким образом: князь выступал в качестве отца большой семьи. Отсюда и успех христианской миссии в столице. Какие-либо данные о протесте киевлян отсутствуют.

В других же землях, вероятно, христианизация проходила не столь стремительно, как в Киеве. Но все же, следует признать, что Русь приняла новую веру довольно спокойно. Конечно, в первую очередь было крещено городское население. В сельской местности язычество продержалось дольше, что, впрочем, было явлением повсеместным, как на христианском Востоке, так и на Западе. Не случайно латинский термин «paganus», то есть, «язычник», дословно переводится, как «сельский житель».

Можно полагать, что поскольку крещение Владимир принимает от греков, при участии духовенства Херсонеса, приведенного им на Русь для ее крещения, то первоначальный этап христианизации Руси был связан с Константинопольской Церковью. Вероятно, из Константинополя на Русь вскоре после событий в Херсонесе был послан митрополит или архиепископ. Хотя епархия «Россия» существовала в Константинопольской Церкви уже около столетия, епископа в годы языческой реакции в Киеве скорее всего не было. Кто же стал тем архиереем, при котором совершилось крещение Руси? Предание называет имя святителя Михаила, первого митрополита Киевского. Список Владимирова Церковного Устава, сделанный в конце XII — начале XIII вв., называет Михаила митрополитом, при котором Владимир крестил Русь. Однако здесь же говорится о том, что Михаила на Русь послал св. патриарх Фотий — очевидный анахронизм. Святительство святого Михаила в Киеве скорее всего следует отнести ко временам Фотиева крещения Руси. Быть может, изглаживание из «Начальной Русской Летописи» памяти о крещении Руси при Аскольде и Дире, предпринятое в угоду новой династии Рюриковичей, стерло и достоверную память о первом епископе Руси. В то же время, его не забыли полностью, но приписали к другой эпохе.

Кроме того, в качестве первого Предстоятеля Русской Церкви нередко называют митрополита Леона (Льва) или Леонтия. Его упоминают, в частности, «Летопись Новгородских Владык» и уже упомянутый список Церковного Устава святого Владимира. Есть и другие предположения по поводу того, кто возглавлял Русскую Церковь в начальный период ее истории. Не так давно еще одну гипотезу о том, кто был митрополитом Руси при св. Владимире, выдвинул польский историк Анджей Поппе. На основании ряда источников Поппе пришел к выводу, что при Владимире митрополитом Руси был бывший Севастийский митрополит Феофилакт, родом грек. Поппе установил, что в Севастии, армянском городе, расположенном на востоке Малой Азии, почти что в преддверии Кавказа, в конце Х в., при Василии II, находился русский отряд, что отмечают источники. Местный архиерей — Феофилакт, — который поддерживал политику императора, был изгнан из города мятежниками в годы восстания Варды Фоки и бежал на запад, в Константинопль. По мнению Поппе, Феофилакт, уже знакомый по Севастии с руссами, был послан в Киев в качестве митрополита после крещения Руси св. Владимиром. Правда нам не известно, доехал ли он до столицы Руси или это назначение осталось формальностью. Гипотеза Поппе имеет косвенное подтверждение в мозаиках и фресках храма св. Софии в Киеве. Здесь Севастийские мученики изображены на столпах и подпружных арках главного купола кафедрального храма митрополитов всея Руси. То есть они, по замыслу создателей храма, как бы являются основанием Русской Церкви. Кроме того, в Софийском соборе есть еще одно изображение 40 мучеников Севастийских на отдельной фреске. Такое внимание к этим святым едва ли случайно. И то почитание, которым Севастийские святые были всегда окружены на Руси, тоже может свидетельствовать об особой роли Севастийской кафедры в истории Русской Церкви. Возможно, что именно митрополит Феофилакт помогал святому равноапостольному Владимиру в деле просвещения Руси на самом начальном этапе.

Можно думать, что на первом этапе самой большой проблемой, с которой столкнулся Равноапостольный Креститель Руси, была нехватка подготовленного для миссионерской деятельности духовенства. Уже для крещения одних только киевлян требовалось огромное количество священнослужителей. По-видимому, первых священников Владимир привез из Херсонеса. Это, вероятно, были славяне по происхождению или знающие славянский язык корсунские греки, активно общавшиеся с славянским миром. Но таких было не слишком много. Киев же, а следом и другие города Руси, требовали значительного числа священников. При этом мало было только крестить людей, их нужно было воцерковить, изъяснить основы вероучения, смысл таинств, научить молиться, хотя бы в самой элементарной форме, и объяснить, как должен жить христианин. Все это удалось реализовать на практике далеко не в полном объеме и не сразу. И, вероятно, именно с этим в домонгольский период связано наличие в нашей Церкви весьма серьезных искажений в церковной жизни. Народ был крещен, но не везде на местах после крещения произошло его полноценное воцерковление. Этот процесс растянулся кое-где на столетия.

Как же удалось преодолеть проблему недостатка подготовленных клириков? Можно полагать, вслед за Приселковым и Карташевым, что святой Владимир решил опереться в своем апостольском начинании на опыт Болгарии, принявшей христианство более, чем на столетие, раньше Руси. За целый век, прошедший после крещения Болгарии при том же святителе Фотии, здесь уже сформировалась полноценная славянская христианская культура. Создали ее ученики святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, Учителей Словенских. Из Болгарии Русь могла черпать уже готовые переводы богослужебных книг и святоотеческих творений. Здесь же можно было найти и священнослужителей-славян, во-первых, говоривших на том же славянском языке, который прекрасно понимали на Руси, а во-вторых, далеких от эллинского пренебрежения к «варварам» и более пригодных к миссионерской деятельности. Кроме того, можно думать, что знакомство с болгарским Православием натолкнуло Владимира на мысль избавиться от любых попыток трактовать крещение Руси от греков как ее подчинение Империи Ромееев, унизительное для сознания русских, только что создавших свое могущественное государство. Приселков и Карташев полагали, что Владимир вскоре после крещения Руси вывел Русскую Церковь из юрисдикции Константинополя и переподчинил ее автокефальной Болгарской Охридской архиепископии. Возможно, что Охридский архиерей лишь формально числился Предстоятелем Русской Церкви, которая при святом Владимире была по сути ни от кого не зависимой.

Русские и византийские источники, впрочем, умалчивают об этом. Поразительно, но греческие авторы вообще не упоминают даже о таком эпохальном событии, как крещение Руси при св. Владимире. Впрочем, у греков был к тому повод: епархия «Россия» формально была открыта столетием раньше. Однако, если принять гипотезу о «Болгарской юрисдикции», то можно думать, что истинная причина подобного умолчания скорее всего объясняется обидой греков на русских за их отказ подчиняться Константинопольскому Патриархату. Предполагают, что уже в те годы, когда юрисдикция Константинополя над Русской Церковью была восстановлена при Ярославе Мудром, имело место вымарывание и из наших летописей сведений об этом неприятном для ромеев периоде. Причем, в ходе этого «редактирования» получилась довольно странная картина: обойти молчанием личность и деятельность св. Владимира на Руси было нельзя, но при всех похвалах святому князю в «Начальной Летописи» крайне мало фактического материала о Русской Церкви его времени.

Лекция 3

Учреждение епархий в Русской Церкви. Дальнейшее распространение христианства и проповедь на окраинах Руси. Подвиг свв. князей Бориса и Глеба. Начало княжения Ярослава Мудрого. Митрополит Иоанн I. Расцвет православной культуры на Руси при Ярославе Мудром. Митрополит Иларион.

Как уже отмечалось, сведения о том, как была устроена Русская Церковь при св. Владимире, крайне скудны. До нас, однако, дошло упоминание об одном иерархе того времени. Под 991 годом Новгородская летопись упоминает первого епископа Новгорода — Иоакима Корсунянина. Его прозвище явно указывает на то, что он вместе с Анастасом был приведен Владимиром на Русь из Херсонеса. Как полагают, помимо Новгорода Великого были при святом Владимире открыты епископские кафедры и в других городах Руси: Белгороде (под Киевом), Полоцке, Владимире Волынском, Чернигове, Турове. Некоторые авторы добавляют к указанным кафедры в Переяславле и Ростове, но, возможно, что они возникли позже. Это были по сути миссионерские центры, откуда христианство распространялось по окрестным землям. Летописец повествует, что Владимир «нача ставить по градом церкви и попы, и люди на крещенье приводити по всем градом и селом». В 996 году Владимир строит в Киеве знаменитую Десятинную церковь, ставшую при нем главным храмом Русской Церкви. В 997 году уже существовала церковь Пресвятой Богородицы в Полоцке. В 998 году в Переяславле построен храм Воздвижения Креста Господня.

Как свидетельствует древнее житие святого князя, он сам, ревнуя о распространении новой веры, много ездил по своей державе, самолично проповедуя и призывая народ последовать своему примеру и принять крещение. Свидетельством таких миссионерских трудов святого Владимира является сохранившийся доныне Зимненский Успенский монастырь на Волыни, возникший на месте летней княжеской резиденции. Здесь находится церковь св. Иулиании, княжны Ольшанской, по преданию перестроенная из терема князя Владимира. Ее алтарем служит домашняя молельня князя. Здесь же хранится и икона Божией Матери, которой по преданию патриарх Константинопольский Николай II Хрисоверг благословил принцессу Анну на брак с Владимиром.

Распространению христианства на Руси способствовало и то, что в конце своей жизни Владимир выделил своим сыновьям уделы, где они стали княжить, активно проводя христианизацию своих княжеств. Наиболее легко крестилось население славянских областей на юге и юго-западе Руси. Напротив, север и северо-восток, где население было преимущественно финским, намного дольше упорствовал в язычестве. Здесь сильно было влияние волхвов, и даже отмечены мятежи языческого населения. Так, например, не слишком преуспел в Ростове в деле насаждения христианства первый Ростовский епископ Феодор, вероятно, грек по происхождению. Перелом к лучшему наступил здесь лишь во второй половине XI века, присвятителе Леонтии, втором епископе Ростовском. Однако, и он, согласно житию, окончил жизнь мучеником, будучи убитым язычниками около 1072-1077 гг. Известно также, что языческое, преимущественно финское, население города Мурома отказалось впустить в город святого князя Глеба Владимировича. И даже в начале XII в., как видно из жития свв. князей Муромских Константина-Ярослава и чад его Михаила и Феодора, финнское племя мурома еще упорствовало в язычестве. В 1070-х годах волхвы поднимают настоящие мятежи в Ростове и Новгороде, причем увлекают за собой даже часть христианского населения. Однако, уже в 1091 году попытка подобного бунта в Ростове волхву не удалась.

Археологические данные, полученные благодаря раскопкам уже в советское время, подтверждают летописные свидетельства. Христианские погребения времени крещения Руси отличаются от нехристианских тем, что представляют собой новый для Руси тип: это уже не языческий курган, а небольшой холмик — могила. Причем, иногда могильная яма обделана изнутри деревом. Гробов тогда еще не было, а видимо, кто был побогаче, тот мог позволить себе обшить могилу деревом. Хотя уже очень скоро появляются на Руси и захоронения в дубовых колодах. Христианские погребения, которые имеют ориентацию на восток, распространяются прежде всего в земле полян, т. е. киевского племени. Земля полян — это ядро Киевской Руси. В XI–XII вв. подобные захоронения широко распространяются в областях расселения других племен, в первую очередь, в среднем течении Днестра. Причем, появляются они и в сельской местности. То есть уже начинается крещение сельских жителей. Процесс христианизации переступает границы городов.

Среди племен Руси, которые долго упорствовало в своем нежелании принимать христианство, были вятичи и радимичи, обитавшие в бассейне Оки. Их обращение произошло на рубеже XI–XII вв. трудами преподобного Кукши Печерского и его ученика Никона. Они были убиты ревнителями язычества, но успели посеять семена христианства среди этих воинственных племен, еще в конце XI века, не желавших признавать власти киевских князей. И только в XIII окончательно утверждается христианство среди последнего славянского племени Киевской Руси, которое дольше всех сопротивлялось крещению, — древлян. Они приняли крещение едва ли не последними. Не так давно языческое капище, датированное годами кануна Батыева нашествия на Русь, было найдено на Волыни, в местах прежнего расселения древлян. Почему такое оказалось возможным, тем более, что эти земли были в центре Руси, неподалеку от Киева? Вероятно, по той причине, что древляне долго не могли забыть, как Ольга поступила с ними, мстя за смерть Игоря еще в пору своего язычества. Но в сознании древлян христианство было верой жестокой Ольги. Отсюда и нежелание креститься.

Впрочем, долгое сосуществование рядом городского христианства и язычества в сельской местности имеет аналогии и в истории других народов. Например, в VI в. святой император Юстиниан возводит в Константинополе храм святой Софии, а где-то в горах Пелопоннеса еще поклоняются Зевсу, да и в самих Афинах доживает последние дни языческая академия.

Христианизация среди разных слоев населения шла по разному. Очень быстро произошло обращение классов привилегированных — князей, бояр и купечества. Причем, разрыв с низшими слоями общества был очень заметен даже после того, как была крещена большая часть простого народа. Степень воцерковления простого народа была намного ниже. Это выражалось, например, в том, что таинство брака, совершаемое через обряд венчания, считалось княжеской привилегией в течение очень долгого времени. А среди смердов венчание признавалось необязательным. То есть представления о таинстве брака среди простого люда были весьма далеки от христианского. На искажения в сфере церковной жизни сильно повлияли и гигантские территориальные масштабы Руси. Было поначалу очень мало храмов, мало священников. В сельской местности на многие десятки верст мог быть лишь один приход. Понятно, что в таких условиях о полноценной воцерковленности говорить не приходилось. Уже здесь отчасти коренится нездоровая традиция, и позднее характерная для России, — исповедываться и причащаться редко, 1-2 раза в год. Понятно, что если храм отстоит от дома на десятки (а на Севере и сотни) верст, то часто в церковь не находишься. По этой же самой причине очень долго жило в народе двоеверие. Люди уже были крещены, и в то же время продолжали верить в леших и домовых, обращаясь к ним в разного рода заговорах. Продолжали отмечать и многие языческие обычаи и праздники. Их зачастую приходилось воцерковлять, придавая им новое звучание и смысл, так как искоренить вполне их было невозможно.

Отсюда, в частности, русская Масленица, родственная европейским карнавалам (от латинского «carne vale», т. е. «прощай, мясо»). Из языческого празднования встречи весны, праздника бога солнца — Ярилы, символом которого служили блины, Масленица превратилась в «утешение» перед Великим Постом. Культ языческих божеств очень часто мучительно изживался через не слишком благочестивое отождествление их с христианскими святыми. Так, святой Власий стал покровителем скота, по аналогии и созвучию с языческим Велесом. А Илья Пророк многими отождествлялся с Перуном. Церкви приходилось мириться с подобным примитивизацией, постепенно изживая эти суеверия.

В то же время очень рано молодая Русская Церковь являет примеры подлинной святости. Удивляет, как быстро крещение Руси принесло свои плоды. Так, например, исключительное впечатление на современников произвел подвиг молодых князей — детей Владимира и Анны — свв. Бориса и Глеба.

Святой равноапостольный князь Владимир скончался 13 (28) июля 1015 г. Престол унаследовал старший из сыновей Владимира — Святополк. Рожден он был еще в пору язычества Владимира от той гречанки, которая прежде была женой Владимирова брата — Ярополка. И неизвестно, кто на самом деле был отцом этого князя, Владимир или его старший брат, убитый в усобице. Князь Святополк еще при жизни Владимира отличался далеко не самыми лучшими чертами характера. Незадолго до смерти отца, выделившего ему в удел Туровское княжество, Святополк поднял против Владимира мятеж, за что был посажен в поруб. Из заключения он взошел на Киевский престол. Его права на престол были неоспоримы, так как на Руси действовал неписаный закон о престолонаследии: первым среди князей считался тот, кто являлся представителем старшей ветви династии. Однако, известно, что Владимир не очень любил своего сомнительного сына за его жестокий и коварный нрав. Не пользовался он популярностью и среди народа. Естественно, что в таких условиях Святополк мог опасаться своего свержения и замены на престоле кем-либо из братьев. Наиболее опасными соперниками он считал младших детей Владимира от Анны, которую летописец называет «Болгарыней», очевидно потому, что ее брат — император Василий II — был прозван Болгаробойцей. Святые князья-страстотерпцы Борис и Глеб были рождены уже от освященного Церковью брака, когда отец их уже был христианином. Мать же являлась «Порфирородной» — особой императорской крови. Это могло повысить шансы Бориса и Глеба на успех в случае их притязаний на престол отца. Впрочем, едва ли они помышляли об этом. Житие святых братьев говорит, что они, по-христиански законопослушные, признали Святополка государем.

Однако, жестокий и злобный Святополк, несмотря на свое крещение остававшийся в душе все тем же язычником, всех вокруг мерил по себе. Отсюда его опасения за власть. Тестем и союзником Святополка был король Польши Болеслав I. К нему же впоследствии свергнутый князь и бежал. Жестокой душе Святополка ближе был Запад с его особым вариантом христианства, которое допускало крестовые походы, инквизицию и проч. Напротив, Борис и Глеб — это носители истины Восточного Православия во всей его евангельской полноте. Поэтому смерть они предпочитают восстанию на своего государя и брата. Удивительно, но Русь как православное царство как бы на двух полюсах своей истории имеет одинаковый по духу подвиг добровольной жертвы, уподобления Христу: в начале XI века это Борис и Глеб, в начале ХХ — святой царь мученик Николай II и его семья.

Борис и Глеб первыми из числа русских были причтены к лику святых. Официальная их канонизация состоялась в Константинополе в 1072 г. Народное сознание было поражено смиренной кончиной Бориса и Глеба. Их память стала очень дорога русскому христианскому сознанию потому, что их смерть была необыкновенной, она слишком не вязалось с образом князя-язычника. Еще недавно князья на Руси враждовали насмерть, не задумываясь ни о родстве, ни о нравственных преградах. Но вот появляется первое поколение христиан, выросших после крещения Руси святым Владимиром. Для этих молодых князей Евангельский идеал — уже основной ориентир в их жизни. Борьбе со Святополком, греху братоубийства они смиренно предпочитают мученическую кончину. В этом уподоблении добровольной жертве Христовой — свидетельство того, что Русь приняла новую веру не формально, не ради вхождения в культурно-политический ареал европейского христианского сообщества, но глубоко и искренне, всем сердцем. Вспомним, что дружина Святослава смеялась бы, если бы Святослав принял христианство. А теперь, когда князья принимают христианство и умирают по христиански, это производит впечатление на весь народ. Казалось бы совсем немного времени прошло от Святослава до Бориса и Глеба, но налицо огромные изменения в сознании. Культ Бориса и Глеба очень быстро и широко распространился, чему есть масса археологических доказательств: огромное количество т. н. Борисоглебских энколпионов, т. е. крестов-мощевиков, на которых изображались Борис и Глеб; резные по шиферу иконки святых князей-страстотерпцев. Мученическая смерть молодых князей оказала на христианское воспитание русских большее влияние, чем книжное обучение. Был явлен живой пример духовного преображения человека в крещении, его духовно-нравственной победы над злом.

После гибели святых Бориса и Глеба разгорается междоусобица. По приказу Святополка был убит и третий брат — Святослав, — княживший в земле древлян. Однако, он не явил такого подвига смирения, как его святые братья. Святослав пытался бежать в Венгрию, но был настигнут и убит по приказу Святополка, получившего от народа прозвание «Окаянного» за свои зверства. В 1015-1019 гг. между Святополком и Ярославом Новгородским шла война. Ярослав в итоге вышел победителем и стал князем Киевским. Его свергнутый соперник бежал на Запад и где-то там вскоре скончался.

В это смутное для Руси время происходит еще одно событие, сильно повлиявшее на дальнейшую судьбу Русской Церкви. В 1014-1019 гг. между болгарами и греками проходила ожесточенная война. Ее итогом явился полный разгром державы болгарского царя Самуила императором ромеев Василием II, за что он и был прозван «Болгаробойцей». После победы греков Болгария стала провинцией империи, а болгарские архиепископы Охридские, доселе бывшие полностью автокефальными, фактически утрачивают свою самостоятельность и подчиняются Константинопольскому патриарху. Мы уже упоминали о гипотезе Приселкова и Карташева, которые полагали, что при святом Владимире Русская Церковь входила в юрисдикцию Охридской архиепископии, дабы избежать политической зависимости от греков. Теперь же ситуация меняется в корне. Охридский архиепископ Иоанн после падения Болгарского царства теряет свою самостоятельность. Вместе с этим неизбежным оказался и переход Русской Церкви в юрисдикцию Константинополя.