Договор транспортной экспедиции. В ст. 801 ГК договор транспортной экспедиции определен как обязательство

В ст. 801 ГК договор транспортной экспедиции определен как обязательство, по которому одна сторона (экспедитор) обязуется за вознаграждение и за счет другой стороны (клиента - грузоотправителя или грузополучателя) выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой. К числу экспедиторских услуг законодатель, в частности, относит организацию перевозки груза транспортом и по маршруту, избранными экспедитором или клиентом, заключение от имени клиента или экспедитора договора (договоров) перевозки груза, обеспечение отправки и получения груза, получение требующихся для экспорта или импорта документов, выполнение таможенных и иных формальностей, проверку количества и состояния груза, его погрузку и выгрузку, уплату пошлин, сборов и других расходов, возлагаемых на клиента, хранение груза, его получение в пункте назначения. Перечень экспедиторских услуг, содержащийся в ст. 801 ГК, не является исчерпывающим. Договору транспортной экспедиции посвящена гл. 41 ГК.

Определяя место транспортной экспедиции в системе гражданских договоров, необходимо учитывать следующее.

Во-первых, в рамках транспортной экспедиции могут выполняться обязательства различной направленности (возмездного оказания услуг, поручения и т.д.). Причем данный договор не предусматривает обязательств какой-либо иной направленности, нежели та, которая отличает тот или иной тип договора, выделенный в ГК по признаку направленности. Это дает основания для вывода о том, что договор транспортной экспедиции сформулирован законодателем не по самостоятельному признаку направленности, а по вторичному системному признаку, служащему основой для выработки нормативной базы, лишь уточняющей правовое регулирование того типа обязательства, которое в нем присутствует.

Поскольку направленность является основным системным признаком и квалификация любого договора должна начинаться с установления его направленности, следует отметить, что направленность договора транспортной экспедиции определяется направленностью того обязательства, которое выполняет экспедитор. Так, если экспедитор оказывает фактические услуги, транспортная экспедиция имеет направленность возмездного оказания услуг. Если экспедитор оказывает юридические услуги - направленность договора поручения. И так далее. Если в рамках одного договора транспортной экспедиции выполняются обязательства различной направленности, то, соответственно, этот договор имеет смешанную направленность.

Установление направленности конкретного договора транспортной экспедиции имеет нормообразующее значение. Направленность служит основой для применения к услуге, оказываемой в рамках транспортной экспедиции, родовых норм, отражающих направленность этой услуги. Например, если на экспедитора возложена обязанность по оказанию от своего имени юридических услуг, связанных с перевозкой, к таким правоотношениям должны применяться нормы института комиссии.

К сожалению, ГК не предусматривает возможности применения к транспортной экспедиции положений соответствующих договорных институтов, в то время как законодательная реализация данного системного принципа сделала бы регламентацию транспортной экспедиции более полной и четкой. В этом отношении Основы гражданского законодательства 1991 г., предусматривавшие в ст. 105 возможность применения к транспортной экспедиции норм о поручении и комиссии, на наш взгляд, в большей степени учитывали место транспортной экспедиции в системе гражданских договоров.

Транспортная экспедиция представляет собой "перевозочный" вид каждого из договорных типов, который ею конкретизируется. Например, если по договору транспортной экспедиции оказываются комиссионные услуги, то можно сказать, что он является "перевозочным" видом договора комиссии, и т.д. Поскольку институт транспортной экспедиции является специальным по отношению к содержащимся в нем основным обязательствам (поручению, комиссии и т.д.), нормы об этих обязательствах могут применяться к отношениям транспортной экспедиции лишь в части, не противоречащей ее специфике. В связи с этим значительный интерес представляет анализ того, какие правила об основных обязательствах, присутствующих в договоре транспортной экспедиции, могут применяться к ней несмотря на ее особенности.

Специальное и, стало быть, преимущественное значение норм о транспортной экспедиции по сравнению с родовыми правилами об услугах необходимо учитывать при разрешении коллизий между ними.

К примеру, при рассмотрении конкретного судебного спора возник вопрос о соотношении ст. 717 и 806 ГК, регламентирующих порядок возмещения убытков при одностороннем расторжении договора. Согласно абз. 2 ст. 806 ГК в случае одностороннего отказа от исполнения договора транспортной экспедиции сторона, заявившая об отказе, возмещает другой стороне убытки, вызванные расторжением договора. В соответствии со ст. 717 ГК заказчик, отказавшийся от исполнения договора подряда, обязан возместить подрядчику убытки, причиненные прекращением договора, в пределах разницы между ценой, определенной за всю работу, и частью цены, выплаченной за выполненную работу. Какая норма должна быть применена при рассмотрении иска экспедитора о взыскании убытков, причиненных односторонним расторжением договора, предусматривавшего выполнение погрузочно-разгрузочных работ?

Суд первой инстанции исходил из того, что норма о подряде является специальной по отношению к правилу транспортной экспедиции. Статья 806 ГК, сказано в решении, сформулирована в общем виде, она предусматривает обязанность возместить убытки. А в каком размере они должны возмещаться - об этом в данной статье не говорится. Поэтому размер убытков должен определяться по тем правилам, которые предусмотрены для каждого из входящих в транспортную экспедицию типов договора. Для комиссии и поручения предусмотрена обязанность полного возмещения убытков. Для подряда - взыскание убытков в ограниченном размере.

Суд кассационной инстанции руководствовался принципиально иным подходом. В гл. 41 ГК собраны те нормы права, которые отражают перевозочную специфику "основных" обязательств независимо от особенностей каждого из них. Поэтому положения транспортной экспедиции являются специальными по сравнению с правовой базой основных обязательств и, следовательно, в данном случае необходимо применять ст. 806 ГК. При ином толковании правило ч. 2 ст. 806 ГК становится сугубо декларативным, не несущим никакой смысловой нагрузки, поскольку лишь повторяет общее положение гражданского права о возмещении убытков.

Аналогичные вопросы возникают при разрешении коллизии между ст. 806 ГК, наделяющей обе стороны правом в любое время отказаться от договора транспортной экспедиции, и подрядными правилами, не предоставляющими подрядчику такого права.

Во-вторых, отношения транспортной экспедиции имеют особенности, обусловившие специфическое правовое регулирование. Эти особенности выражаются в том, что услуги транспортной экспедиции непосредственно связаны с перевозкой. Именно связь с перевозочным процессом придает родовым обязательствам оказания фактических и юридических услуг специфический отпечаток.

Данный признак послужил основой для формирования унифицированных норм, применимых к "перевозочным" видам обязательств различной направленности. Эти унифицированные положения собраны в гл. 41 ГК.

Наиболее характерна в этом отношении, на наш взгляд, ст. 803 ГК, предусматривающая, что ответственность экспедитора перед клиентом определяется по тем же правилам, по которым перед экспедитором отвечает соответствующий перевозчик, если экспедитор докажет, что нарушение экспедиторского обязательства вызвано ненадлежащим исполнением договора перевозки.

В то же время следует отметить, что перевозочная специфика оказывает более разнообразное влияние на регулирование фактических и юридических услуг, оказываемых по договору транспортной экспедиции. Оно не исчерпывается формированием унифицированных правовых норм. В частности, перевозочная специфика фактических услуг отличается от перевозочной специфики юридических услуг, а "перевозочное поручение" отличается от "перевозочной комиссии". Поэтому закон должен предусматривать, наряду с унифицированными нормами, также специальное регулирование, отражающее индивидуальную связь с перевозкой конкретного типа (вида) обязательства. Данные правила могли бы быть размещены в главах, посвященных этим обязательствам.

К сожалению, ГК не предусматривает такой регламентации. Влияние перевозочного фактора ограничено созданием унифицированных норм. Это свидетельствует о том, что связь конкретных фактических и юридических услуг с перевозкой является проблемой, заслуживающей углубленного анализа.

Договор хранения

8.1. В ст. 886 ГК договор хранения определен как обязательство, по которому хранитель должен хранить вещь, переданную ему поклажедателем, и возвратить эту вещь в сохранности.

Договор хранения, во-первых, принадлежит к группе обязательств, направленных на выполнение работ (оказание услуг), и, во-вторых, характеризуется специфическими признаками, выделяющими его среди других обязательств данной группы.

8.2. Принадлежность хранения к группе правоотношений, направленных на выполнение работ (оказание услуг), позволяет отграничить его от договоров других групп. Это важно учитывать, так как несмотря на некоторое фактическое сходство хранения с рядом обязательств из других групп их правовое регулирование принципиально различно.

Например, хранение, так же, как и аренда, предполагает передачу имущества во временное владение другому лицу с условием его возврата. Но разница между ними заключается в том, что при хранении услугу оказывает лицо, принимающее вещь во владение, а при аренде основное договорное действие (предоставление имущества во владение и пользование) совершает лицо, передающее вещь во владение.

Специфика направленности хранения на выполнение работы, отличающая его от обязательств других групп, предопределяет особый объем полномочий хранителя в отношении хранимого имущества. Характерным для хранителя является право владения.

Право пользования, т.е. извлечения полезных свойств вещи, находится, по общему правилу, за рамками хранения, поскольку предоставление имущества в пользование - это направленность аренды или ссуды. Как исключение, право пользования вещью соответствует договору хранения лишь в том случае, когда пользование хранимым имуществом необходимо для обеспечения его сохранности (ст. 892 ГК).

На практике нередко встречаются правоотношения, в которых хранителю предоставляется право пользоваться предметом хранения, несмотря на то, что этого не требуется для его сохранности. Право пользования в таких обязательствах находится за рамками правового регулирования института хранения. Поэтому возникает вопрос: какими нормами должны регламентироваться отношения в части пользования предметом хранения?

Прежде всего необходимо учитывать, что подобные договоры являются смешанными, соединяющими в себе хранение и аренду (или ссуду, если пользование безвозмездно), и применять к ним нормы данных договорных институтов (п. 3 ст. 421 ГК).

Сложности возникают в связи с тем, что конкретные нормы о ссуде (аренде) противоречат правилам о хранении. В такой ситуации необходимо отвечать на вопрос о том, положения какого договорного института имеют приоритетное значение.

Если хранителю предоставляется право безвозмездного пользования, целесообразно учитывать следующее. Отношения по безвозмездному пользованию вещью, переданной на хранение, являются вторичными по сравнению с самим обязательством хранения. Поэтому правила о ссуде могут применяться к отношениям по безвозмездному пользованию предметом хранения лишь в той части, в какой они не противоречат нормам, регламентирующим хранение. Так, нет препятствий для применения п. 2 ст. 690 ГК, устанавливающего запрет для коммерческой организации передавать имущество в безвозмездное пользование лицу, являющемуся ее учредителем, участником, руководителем, членом ее органов управления или контроля. В то же время некоторые нормы о ссуде не должны применяться к рассматриваемым правоотношениям в силу их противоречия приоритетным правилам хранения. В частности, это касается возложения на ссудополучателя обязанности по проведению текущего и капитального ремонта, а также несению расходов по содержанию вещи (ст. 695 ГК), риска случайной гибели или повреждения вещи (ст. 696 ГК), оснований расторжения договора (ст. 698 ГК).

В том случае, когда хранителю предоставляется право пользоваться вещью в качестве оплаты услуг по хранению, в правоотношении соединяются обязательства хранения и аренды. Здесь арендные отношения также играют второстепенную роль. Они лишь сопутствуют хранению, присоединяются к нему. Заключая такой договор, стороны исходят, прежде всего, из оказания услуги по обеспечению сохранности имущества (если бы приоритетным было предоставление имущества в пользование, они заключили бы обычный договор аренды, по которому обеспечение сохранности арендованного имущества и так входит в обязанности арендатора). Поэтому правила об аренде могут применяться к данному договору лишь в части, не противоречащей нормам о хранении.

По договору хранения не может быть передано право распоряжения договорным имуществом. Реализация права распоряжения предполагает извлечение имущественной выгоды. А предоставление возможности извлекать имущественную выгоду от распоряжения имуществом - направленность договора займа, а не хранения. Наиболее наглядно это видно при сравнении возмездных договоров займа и хранения. За предоставленное право распоряжения платить должно лицо, получившее имущество, а за оказание услуг по хранению платит лицо, передавшее имущество. Кроме того, реализация права распоряжения влечет за собой выбытие имущества из владения хранителя, в то время как не владея имуществом невозможно оказывать услуги по обеспечению его сохранности. Передача хранителю права распоряжения вещью противоречит сущности хранения, поэтому чистого обязательства хранения с такими правомочиями хранителя быть не может. Если вернуться в связи с этим к сравнению хранения вещей с обезличением и займа, то можно заметить, что обезличение хранимого имущества отнюдь не означает предоставления хранителю права распоряжаться им с извлечением из этого имущественной выгоды (если бы это было так, то за хранение вещей с обезличением должен был бы платить хранитель, а не поклажедатель). Обезличение означает лишь то, что характер хранимого имущества позволяет смешивать его с вещами такого же рода и качества, переданными на хранение другими поклажедателями, и что такое смешение не ущемляет интересов сторон.

В связи с этим необходимо отметить, что особенности некоторых видов имущества таковы, что передача его с условием обезличения безусловно предполагает передачу права распоряжения таким имуществом. А поскольку, как было сказано выше, хранитель не может быть наделен правом распоряжения, возникновение обязательства хранения в отношении такого имущества исключается. Например, передача денег на хранение под условием их обезличения изначально предполагает распоряжение деньгами со стороны хранителя, что выхолащивает из данных правоотношений их основную сущность, выражающуюся в оказании услуг по хранению. Не случайно в юридической литературе отмечается, что "деньги могут быть предметом договора хранения, если они не обезличиваются. В противном случае правильнее определять соглашение как договор займа (гл. 42) или договор банковского вклада (гл. 44)"*(404).

8.3. Хранение, являясь обязательством из группы договоров, направленных на выполнение работ и оказание услуг, имеет принципиальные особенности, отличающие его от других обязательств этой группы. Данные особенности выражаются в особом характере деятельности по обеспечению сохранности имущества и, соответственно, в особом характере договорного результата.

Одна из особенностей хранения состоит в том, что несмотря на потребление услуги по хранению в процессе ее оказания, это обязательство направлено на достижение конечного результата - выдачу имущества поклажедателю в надлежащем состоянии по окончании срока хранения. Если хранитель не обеспечил сохранности договорного имущества, он будет отвечать за это независимо от того, в течение какого срока он надлежаще исполнял свои обязанности и в какой момент нарушил их. Поклажедателя интересует конечный результат. Эта особенность хранения отражена в абз. 2 п. 3 ст. 896 ГК, предусматривающем, что в случае досрочного прекращения хранения по обстоятельствам, за которые хранитель отвечает, он не вправе требовать вознаграждения за хранение, а полученные в счет этого вознаграждения суммы должен вернуть поклажедателю.

К сожалению, специфика хранения как договора, направленного на достижение конечного результата, не всегда учитывается на практике. Так, по одному из дел суд удовлетворил иск хранителя о взыскании вознаграждения за хранение автомобиля за период, прошедший до момента его кражи, хотя была установлена вина истца в необеспечении сохранности имущества. Суд кассационной инстанции решение отменил и в иске отказал на том основании, что договорный результат (передача автомобиля поклажедателю по окончании срока хранения), дающий право на вознаграждение, хранителем не обеспечен.

Кроме того, сама по себе услуга по обеспечению сохранности имущества характеризуется особенностями, требующими правового закрепления.

8.4. Элемент хранения в других договорах

В некоторых случаях обязательство хранения включается в качестве неотъемлемого элемента в другие договоры, которые без элемента хранения существовать не могут. В частности, обязанности по хранению в той или иной степени возлагаются на подрядчика, комиссионера, арендатора, перевозчика. Подчиненность элемента хранения основному обязательству и их неразрывная связь обусловили то, что хранение лишается "статуса" самостоятельного обязательства и, соответственно, самостоятельной правовой регламентации. Хранение должно найти требуемое юридическое отражение в рамках основного обязательства в той степени, в какой это необходимо для него именно как элемента данного основного обязательства. Например, передача имущества в аренду безусловно предполагает обеспечение его сохранности. Аренда без такого хранения существовать не может. Поэтому нормы, регламентирующие хранение, должны быть привязаны к арендной специфике и отражены в институте аренды.

Те нормы о хранении, на которые не влияет специфика основного обязательства и которые не противоречат правилам об основном обязательстве, могут применяться к такому договору без изменений. Необходимо лишь, чтобы эти нормы были продублированы в институте, посвященном основному обязательству. В противном случае весьма сложный вопрос о том, какие нормы о хранении применимы субсидиарно к основному обязательству, а какие - нет, переносится в сферу правоприменительной практики.

Таким образом, при создании правовой базы, отражающей хранение как неотъемлемый элемент какого-либо основного обязательства, необходимо анализировать "родные" нормы о хранении с позиции возможности их применения в первоначальном или измененном виде в "среде" основного обязательства и закреплять их в институте, посвященном основному договору.

Как решена данная проблема в ГК? Содержат ли договорные институты, в которые хранение включено в качестве неотъемлемого второстепенного элемента, нормы, позволяющие исчерпывающе регламентировать отношения хранения?

Анализ ГК показывает, что в этом аспекте законодатель оставил открытыми немало вопросов.

Один из них касается регламентации обязанности по хранению в договоре подряда.

Помимо обеспечения сохранности предоставленных заказчиком материалов, оборудования, а также переданного для переработки (обработки) имущества, на подрядчике лежит обязанность по хранению результата выполненной работы, являющегося собственностью заказчика.

На основании каких норм следует разрешать спор о взыскании стоимости результата работы, являющегося собственностью заказчика, если заказчик не явился в установленный срок за получением результата подрядной работы, а подрядчик не обеспечил его сохранности?

В институте подряда отсутствуют нормы, регламентирующие ситуацию, в которой результат работы, являющийся собственностью заказчика, утрачен не вследствие случайных обстоятельств, а по другим причинам. В то же время ст. 901 ГК, регламентирующая основания ответственности хранителя, устанавливает, что за утрату, недостачу или повреждение принятых на хранение вещей после того, как наступила обязанность поклажедателя взять эти вещи обратно, хранитель отвечает лишь при наличии с его стороны умысла или грубой неосторожности. Может ли быть применен к рассматриваемой ситуации п. 2 ст. 901 ГК, если считать, что с момента окончания срока, в течение которого заказчик обязан получить результат работы, между сторонами возникли отношения по просроченному хранению? Применение данной нормы возможно, если этому не препятствует подрядная специфика. Думается, что в данном случае таких препятствий нет. Однако применение п. 2 ст. 901 ГК к договору подряда осложняется тем, что ГК такой возможности не предусматривает.

Возникают вопросы и по поводу регламентации элемента хранения в договоре комиссии.

В ст. 998 ГК предусмотрено общее правило о том, что комиссионер отвечает перед комитентом за утрату, недостачу или повреждение находящегося у него имущества комитента. Условия и основания ответственности комиссионера за ненадлежащее исполнение обязанности по хранению в институте комиссии не предусмотрены.

В юридической литературе была высказана мысль о том, что поскольку в ст. 998 ГК правило об ответственности сформулировано в общем виде, ее основания должны определяться по правилам ст. 401 ГК. Это значит, что "по общим правилам, комиссионер отвечает перед комитентом за утрату, недостачу или повреждение имущества лишь в том случае, когда он не доказал отсутствие своей вины. Если, однако, комиссионер выполняет свои функции при осуществлении предпринимательской деятельности, он отвечает за утрату имущества независимо от своей вины, если иное не установлено договором"*(405).

В то же время ст. 901 ГК предусматривает более развернутый перечень оснований ответственности хранителя. В частности, помимо общей ссылки на ст. 401 ГК, она содержит указание на то, что профессиональный хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение произошли вследствие непреодолимой силы, либо из-за свойств вещи, о которых хранитель, принимая ее на хранение, не знал и не должен был знать, либо в результате умысла или грубой неосторожности поклажедателя. Статья 901 ГК конкретизирует общую норму ст. 401 ГК применительно к специфике деятельности по обеспечению сохранности чужого имущества.

Можно ли применять ее к отношениям хранения, существующим в рамках договора комиссии? Думается, что специфика комиссии этому не препятствует. Более того, применение ст. 901 ГК сделало бы регламентацию комиссионного хранения более полной и определенной. К сожалению, такая возможность в ГК не предусмотрена. Это, безусловно, затрудняет применение на практике законодательства, адекватно регулирующего данные правоотношения.

Так, по одному из дел суд ошибочно удовлетворил иск комитента о взыскании с комиссионера стоимости утраченного имущества, несмотря на наличие в материалах дела доказательств того, что утрата произошла из-за свойств вещи, о которых хранитель не знал и не должен был знать. Решение было обосновано ссылкой на то, что согласно ст. 401 и 998 ГК единственным основанием, освобождающим профессионального комиссионера от ответственности, могут служить обстоятельства непреодолимой силы, которых в данном случае не было. Суд апелляционной инстанции исправил допущенную ошибку, применив по аналогии ст. 901 ГК.

В ст. 514 ГК регламентируются отношения по ответственному хранению товара, не принятого покупателем по договору поставки. В данной статье говорится о том, что когда покупатель (получатель) в соответствии с законом, иными правовыми актами или договором поставки отказывается от переданного поставщиком товара, он обязан обеспечить сохранность этого товара. Поставщик обязан вывезти товар, принятый покупателем (получателем) на ответственное хранение, или распорядиться им в разумный срок. Если поставщик в этот срок не распорядится товаром, покупатель вправе реализовать товар или возвратить его поставщику.

В литературе было высказано мнение о том, что "к такого рода хранению, которое не следует смешивать с обязанностями по хранению имущества, входящими в качестве составных частей в другие гражданско-правовые обязательства, применяются правила о договорах хранения, если только законом не установлено иное"*(406).

Отношения по ответственному хранению связаны с обязательством поставки. Поэтому при определении правовых норм о хранении, которые применимы к ответственному хранению, необходимо учитывать то влияние, которое оказывает на ответственное хранение специфика договора поставки.

8.5. Виды договора хранения

В основе выделения конкретных видов договора хранения лежат вторичные признаки, которые обусловливают необходимость формирования специального регулирования, уточняющего и дополняющего унифицированную правовую базу института хранения.

Классификации хранения могут быть произведены по различным основаниям. Причем каждая из них имеет нормообразующее значение.

Так, по признаку фигуры хранителя хранение можно разделить на профессиональное и непрофессиональное. От того, кто выступает на стороне хранителя, зависят, в частности, основания его имущественной ответственности (ст. 901 ГК).

По такому классификационному критерию, как способ хранения вещей (с обезличением или без обезличения), хранение делят на регулярное и иррегулярное. Особенности правовой регламентации иррегулярного хранения указаны в ст. 890 ГК. Высказывается мнение о том, что в основе деления хранения лежит вид вещей: индивидуально определенные и определенные родовыми признаками. Эта позиция представляется спорной. Вещи, определенные родовыми признаками, могут быть предметом как регулярного, так и иррегулярного хранения. Все дело в том, каким способом стороны договорились хранить эти вещи: с правом хранителя смешивать вещи поклажедателя с вещами того же рода и качества других поклажедателей или без такого права.

Классификационным критерием, предопределяющим деление хранения на виды, является также возмездность (безвозмездность) договора. Данный признак обусловливает различные правовые элементы хранения, в частности, содержание договора, ответственность сторон и т.д.

В ГК выделены отдельные виды договора хранения. Для каждого из них в гл. 47 ГК предусмотрено специальное правовое регулирование. При этом в ст. 905 ГК сказано, что общие положения о хранении применяются к отдельным его видам, если правилами об отдельных видах хранения не установлено иное.

Параграф 2 гл. 47 ГК посвящен хранению на товарном складе.

Согласно ст. 907 ГК товарным складом признается организация, осуществляющая в качестве предпринимательской деятельности хранение товаров и оказывающая связанные с хранением услуги. Данный вид хранения выделен законодателем по субъектному признаку: хранителем в таком договоре выступает организация, осуществляющая хранение в качестве основной профессиональной деятельности.

Товарный склад, который обязан на основании закона, иных правовых актов или выданной этой организации лицензии принимать товары на хранение от любого товаровладельца, признается складом общего пользования, и заключаемые им договоры хранения являются публичными. На них распространяются правила ст. 426 ГК.

Специальным видом хранения является хранение вещей в ломбарде. Данный вид хранения выделен по субъектному признаку. Поклажедателями здесь являются граждане, а в качестве хранителей выступают специализированные организации (ломбарды), оказывающие гражданам услуги по хранению. Договор хранения в ломбарде является публичным договором. Особый субъектный состав обусловил установление специального порядка заключения договора, повышенной ответственности хранителя, его обязанности по страхованию хранимого имущества, условий и порядка распоряжения не востребованными вещами.

Хранение ценностей в индивидуальном банковском сейфе (ст. 922 ГК) отражает особенности хранения при помощи банковского сейфа. В тех случаях, когда хранение осуществляется в индивидуальном банковском сейфе, требуются специальные положения, регламентирующие порядок сдачи и получения имущества, а также обеспечения доступа к нему.

Хранение ценностей в индивидуальном банковском сейфе имеет две разновидности: хранение ценностей в банке с использованием клиентом индивидуального банковского сейфа и хранение ценностей в банке с предоставлением клиенту индивидуального банковского сейфа. Первая разновидность не имеет иных особенностей, помимо описанных выше.

Вторая характеризуется дополнительной спецификой. Хранение ценностей в банке с предоставлением клиенту индивидуального банковского сейфа означает для клиента возможность помещения ценностей в сейф и изъятия их из сейфа вне чьего-либо контроля, в том числе со стороны банка. На банк возлагается обязанность предотвращать доступ к сейфу кого-либо без ведома клиента. По существу хранение ценностей в банке с предоставлением клиенту индивидуального банковского сейфа является смешанным договором, состоящим из арендного обязательства по предоставлению сейфа клиенту в пользование и обязательства по обеспечению сохранности сейфа, выражающегося в недопущении проникновения в него других лиц. Поэтому в п. 4 ст. 922 ГК предусмотрено, что к рассматриваемым правоотношениям применяются правила об аренде. В законе, правда, не говорится о том, что нормы об аренде применяются наряду с положениями о хранении. Однако само расположение данного вида договора в главе о хранении свидетельствует о том, что нормы, регламентирующие хранение, не могут не применяться к такому обязательству.

Хранение в камерах хранения транспортных средств выделено по субъектному признаку: в качестве хранителя выступает транспортная организация. Специфика хранителя обусловила необходимость создания ряда специальных норм (ст. 923 ГК). Данный договор является публичным.

Хранение в гардеробах организаций также сформулировано по субъектному признаку: хранителем является организация, оказывающая услугу по хранению вещей в своем гардеробе (ст. 924 ГК). Этот вид хранения выделен для того, чтобы отразить в правовых нормах некоторые особенности рассматриваемых отношений: упрощенный порядок заключения договора, отсутствие связи между возмездностью (безвозмездностью) отношений с условиями ответственности хранителя.

Хранение в гостинице представляет собой частный случай хранения на основании закона. Данный вид хранения выделен по субъектному признаку. Посвященные ему правовые нормы отражают особенности обязательства, в котором хранителем является гостиница или иная организация, предоставляющая гражданам временное проживание (ст. 925 ГК).

Особенностью хранения вещей, являющихся предметом спора (секвестр): является то, что в качестве поклажедателей в нем выступают двое или несколько лиц, между которыми возник спор о праве на вещь, передаваемую на хранение, а получателем вещи является тот, которому эта вещь будет присуждена по решению суда либо по соглашению всех спорящих лиц. Или, иначе говоря, специфика данного договора предопределяется тем, что объект хранения - вещь, являющаяся предметом спора*(407). Отмеченные признаки потребовали установления некоторых специальных правил (ст. 926 ГК).