РОЛЬ СЕКСУАЛЬНЫХ ВЫДЕЛЕНИЙ

Помимо факта, что при обычных условиях только освобождение от сексуальных выделений кладет ко­нец сексуальному возбуждению, имеются еще и дру­гие основания привести сексуальное напряжение в связь с сексуальными выделениями. У людей, жи­вущих в воздержании, через различные, но правиль­ные промежутки половой аппарат освобождается от сексуальных выделений ночью во время сновидения, представляющего сексуальный акт и сопровождаю­щегося ощущением наслаждения. Относительно этого процесса — ночной поллюции — трудно отказаться от взгляда, что сексуальное напряжение, которое умеет найти короткий галлюцинаторный путь для замены акта, является функцией накопления семени в резер­вуарах для половых продуктов. То же говорит опыт относительно истощимости сексуального механизма. При отсутствии запаса семени не только невозможно

¹ Очень поучительно, что немецкий язык употреблением слова «Lust» — «наслаждение», «удовольствие» считается с упомянутой в тексте ролью подготовительного сексуального возбуждения, которое одновременно дает некоторое удовле­творение и некоторую сумму сексуального напряжения. «Lust» имеет двоякое значение, означая как ощущение сексу­ального напряжения (Ich habe Lust — я хотел бы, чувствую необходимость), так и удовлетворение.

выполнение сексуального акта, исчезает также раз­дражимость эрогенных зон, соответствующее раздра­жение которых не может вызвать наслаждения. По­путно мы, таким образом, узнаем, что известная степень сексуального напряжения требуется даже для возбудимости эрогенных зон.

Приходится допустить, если я не ошибаюсь, до­вольно распространенный взгляд, что накопление сек­суальных продуктов создает сексуальное напряжение и поддерживает его тем, что давление этих продуктов на стенки органов, в которых они заключаются, дей­ствует как раздражение на спинно-мозговой центр, состояние которого воспринимается высшими центра­ми и отражается в сознании как известное ощущение напряжения. Если возбуждение эрогенных зон повы­шает сексуальное напряжение, то это могло бы про­исходить только таким образом, что эрогенные зоны находятся в анатомической связи с этими центрами, увеличивают тонус возбуждения при достаточном сек­суальном напряжении, приводят в действие сексуаль­ный акт, а при недостаточном — вызывают продукцию половых выделений.

Слабость этого учения, которого придерживается, например, и Крафт-Эбинг в своем описании сексуаль­ных процессов, состоит в том, что, созданное для объяснения половой деятельности зрелого мужчины, оно обращает мало внимания на троякого рода обсто­ятельства, которым оно также должно дать объясне­ние. Эти обстоятельства относятся к ребенку, к жен­щине и к мужскому кастрату. Во всех трех случаях не может быть и речи о накоплении половых продук­тов, в таком же смысле, как у мужчины, что затруд­няет простое применение схемы. Все же нужно при­знать, что можно найти факты, позволяющие подчи­нить этому учению также и указанные случаи. Все-таки приходится опасаться того, чтобы не припи­сать фактору накопления половых продуктов нечто такое, на что он, по-видимому, неспособен.

ОЦЕНКА ВНУТРЕННИХ ПОЛОВЫХ ОРГАНОВ

Наблюдения над мужчинами-кастратами показы­вают, что сексуальное возбуждение может в значи­тельной степени быть независимым от продукции по­ловых секретов, так как бывают случаи, что операция не оказывает влияния на либидо, хотя, как правило, наблюдается противоположное действие кастрации, яв­ляющееся и мотивом операции. Кроме того, давно известно, что болезни, уничтожившие продукцию мужских половых клеток, оставляют нетронутыми ли­бидо и потенцию ставшего уже стерильным индивида. Поэтому не так уже удивительно, как это описывает К. Ригер, что потеря мужских зародышевых желез в зрелом возрасте может остаться без всякого влияния на душевное состояние индивида. Кастрация, совер­шенная в раннем возрасте, до наступления половой зрелости, хотя и приближается по своему влиянию к цели устранения половых признаков, однако при этом, кроме потери самих по себе половых желез, прихо­дится принимать во внимание еще задержки в разви­тии других факторов, связанные с отпадением этих желез.

ХИМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

Опыты над животными с удалением зародышевых желез (яички и яичники) и соответствующим образом измененная пересадка новых таких органов у позво­ночных животных (см. вышецитированный труд Лип-шютца) пролили, наконец, отчасти свет на проис­хождение сексуального возбуждения и при этом еще больше снизили значение накопления клеточных по­ловых продуктов. При помощи эксперимента стало возможным превратить (Е. Штейнах) самца в самку и обратно самку в самца, причем менялось и пси­хосексуальное поведение животного, в соответствии и одновременно с соматическим половым характером.

Но это определяющее пол влияние имеет не та часть зародышевой железы, которая производит специфи­ческие половые клетки (сперматозоиды и яйцеклет­ки), а интерстициальная ткань ее, которой авторы придают особое значение как «железе полового со­зревания». Очень возможно, что дальнейшие иссле­дования обнаружат двуполое строение нормальной «железы полового созревания», чем анатомически обосновывается учение о бисексуальности высших животных, и теперь уже делается вполне вероятным, что она не единственный орган, имеющий отношение к продукции сексуального возбуждения и половым признакам. Во всяком случае, это новое биологичес­кое открытие примыкает к тому, что нам уже раньше было известно о значении щитовидной железы в сексуальности. Мы можем допустить, что из интер-стициальной части зародышевой железы выделяются особые химические вещества, которые воспринима­ются кровью и заряжают определенную часть цент­ральной нервной системы сексуальным напряжени­ем, — как это известно относительно превращения токсического раздражения в особое раздражение ор­гана другими посторонними для организма ядовитыми веществами. Каким образом возникает сексуальное возбуждение благодаря раздражению эрогенных зон, при наличии заряжения центральных аппаратов, и какая смесь чисто токсических и физиологических раздражений получается при этих процессах — в на­стоящее время об этом несвоевременно строить даже гипотезы. Для нас достаточно придерживаться суще­ственного в этом взгляде на сексуальные процессы предположения, что существуют особые вещества, происходящие из сексуального обмена веществ, по­тому, что эта кажущаяся произвольной гипотеза под­крепляется взглядом, на который мало обращали внимания, но который очень его заслуживает. Нев­розы, которые можно объяснить только нарушениями сексуальной жизни, обнаруживают самое большое клиническое сходство с феноменами интоксикации и воздержания, которые возникают при первичном

употреблении доставляющих наслаждение ядовитых веществ (алкалоидов).

ТЕОРИЯ ЛИБИДО

С этими предположениями о химической основе сексуального возбуждения прекрасно согласуются на­ши представления и наше понимание психических проявлений сексуальной жизни. Мы выработали по­нятие о либидо как о меняющейся количественно силе, которая может измерять все процессы и пре­вращения в области сексуального возбуждения. Ли­бидо как вид энергии мы отличаем от энергии, которую следует положить вообще в основу душевных процес­сов, в плане ее особого происхождения, приписывая этим ей также особый качественный характер. Отде­лением либидозной психической энергии от другой мы высказываем наше предположение, что сексуаль­ные процессы организма отличаются от процессов пи­тания организма особым химизмом. Анализ перверсий и психоневрозов убедил нас в том, что сексуальное возбуждение возникает не только из так называемых половых частей, но из всех органов тела. У нас, таким образом, возникает представление об определенном ко­личестве либидо, психически выраженное, как мы говорили, «Я-либидо» (Ich-libido), продукция которого, увеличение или уменьшение, распределение и сдвиг, должна дать нам возможность объяснить наблюдаемые психосексуальные феномены. Но аналитическое иссле­дование этого «Я-либидо» становится доступным толь­ко тогда, когда это либидо нашло психическое при­менение, чтобы вступить в связь с сексуальными объ­ектами, т. е. превратиться в «объект-либидо». Мы видим тогда, как либидо концентрируется на объектах, фиксируется на них или оставляет эти объекты, пере­ходит от них к другим и, исходя из этого, направляет сексуальную деятельность индивида, которая ведет к удовлетворению, т. е. частичному, временному поту­ханию либидо. Психоанализ так называемых неврозов

перенесения (истерия, невроз навязчивости) дает нам возможность убедиться в этом.

Относительно судеб «объект-либидо» мы можем еще сказать, что, будучи отнятым у объектов, оно остается витающим в состоянии напряжения и, на­конец, возвращается к «Я», так что оно снова стано­вится «Я-либидо». «Я-либидо» в противоположность «объект-либидо» мы называем также нарциссическим либидо, и у нас образуется представление об отноше­нии обеих форы либидо. Нарциссическое, или «Я-ли­бидо», кажется нам большим резервуаром, из которого высылаются привязанности к объектам, и в который они снова возвращаются; нарциссическая привязан­ность либидо к «Я» кажется состоянием, осуществлен­ным в первом детстве, только прикрытым благодаря поздним его отросткам, но в сущности оставшимся неизменным за их спиной.

Задача теории либидо невротических и психотичес­ких заболеваний должна была бы состоять в том, чтобы выразить в терминах экономии (энергетики) либидо все наблюдаемые феномены и предполагаемые процессы. Легко понять, что судьбы либидо будут при этом иметь самое большое значение, особенно в тех случаях, где дело идет об объяснении глубоких психопатических за­болеваний. Трудность состоит в таком случае в том, что метод нашего исследования, психоанализ, пока дает нам верные сведения только о превращениях «объект-либидо», а «Я-либидо» он не может совершенно отде­лить от других действующих в «Я» энергий. Отсюда дальнейшее развитие теории либидо пока возможно только спекулятивным путем. Но если, по примеру К. Г. Юнга, слишком расширить понятие либидо, ото­ждествляя его вообще с понятием движущей психичес­кой силы, то в результате пропадают завоевания всех психоаналитических наблюдений.

Отделение сексуальных влечений от других и вместе с тем ограничение понятия либидо этими первыми находят сильное подкрепление в изложенном выше предположении об особом химизме сексуальной функции.