Археокультурная словесность

    Археокультурнаясловесность соответствует общинной ОКС. Общинная коммуникационная система – это первобытнообщинная коммуникационная система, в которой все члены общины выступают в роли и коммуникантов, и реципиентов, используя для передачи смысловых сообщений каналы (естественные: невербальные и вербальные (слово) и искусственные: символьно-документальные (амулеты, браслеты и др., первобытное искусство). Никаких коммуникационных служб нет.

    Господство устного слова установилось не сразу, потому что оно требует достаточно развитого и абстрактного мышления. Палеолитическим охотникам и собирателям были ближе и понятнее изображения, чем словесные образцы. Отсюда – замечательный расцвет первобытного изобразительного искусства 35–15 тыс. лет назад. Изображения, сперва примитивные, затем реалистические, наконец, схематические служили ступенями для развития интеллекта первобытного человека. Без опоры на наглядные образцы, представляемые изобразительным искусством, интеллектуальный прогресс палеолитических общин был бы весьма затруднен, а значит, было бы невозможно господство устного слова, т.е. становление археокультурной словесности в эпоху мезолита и неолита.

    Под словесностью А.В. Соколов понимает не совокупность устных и письменных текстов на естественных языках (в отличие от В.И. Даля, он не включает в понятие «словесность» письменность и литературу, а такое состояние культуры, когда коммуникационная деятельность происходит в формах устного управления или устного диалога. При этом большую роль в передаче культурных смыслов играет подражание, распространенная форма коммуникационной деятельности в общинных ОКС. Некоторые особенности археокультурной словесности:

    а.Общинная коммуникационная система отличалась первобытным равенством, и социальная однородность (бесклассовость) первобытных общин сопровождалась синкретичностью (слитностью) вербальных, музыкальных, иконических каналов в языческих ритуальных священнодействиях. Впоследствии из этой синкретичности выросли изобразительное искусство (первобытная живопись, графика, орнамент, скульптура), исполнительское искусство (музыка, танец), наконец, поэзия и фольклор как искусство слова. Творцами первобытных культурных смыслов, образовавших содержание общинной коммуникации, были неведомые нам гениальные художники, музыканты, артисты, поэты.

    б. Обожествление слова, которое нашло отражение в мировых религиях. Господь, как известно, творил мир не действиями, а словами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог... Все через Него начало быть» (Иоан. 1:1–3); «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Бытие, 1:3). В Коране написано: «Его приказ, когда он желает чего-нибудь, – только сказать ему: "Будь!" и оно бывает» (36, 81–82). В одном из гимнов Ригведы, обращенном к богу Агни, говорится: «Он укрепил небо истинными священными словами» (Ригведа. Мандалы I–IV. М., 1989. с 85).

    Н.С. Гумилев, поэтически воскрешая архаические мифы, писал в своем стихотворении «Слово»:

В оный миг, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,

Звезды жались в ужасе к луне,

Если, словно розовое пламя,

Слово проплывало в вышине.

А для здешней жизни были числа,

Как домашний, подъяремный скот,

Потому что все оттенки смысла

Умное число передает.

Патриарх седой, себе под руку

Покоривши и добро и зло,

Не решаясь обратиться к звуку,

Тростью на песке чертил число...

    Кстати, буддизм – это культура размышления, которая пошла дальше знаков и отказалась и от слов, и от чисел. Нирвана достигается путем самоуглубления, медитации, а не заклинаний.

    в. Священные словеса передавались из уст в уста; их поэтика строилась так, чтобы облегчить запоминание и исключить искажения при устной передаче; этому способствовали ритмический размер, повторяющиеся стандартные фразы, музыкальное сопровождение многих гимнов. Даже позже, когда стала известна письменность, божественные откровения запрещалось фиксировать; они доверялись лишь слуху посвященных.

    Причем нельзя считать, что недокументированная социальная память не надежна. Древнейший из памятников словесного искусства – собрание гимнов Ригведа датируется XVIII–XII вв. до н.э., а запись (кодификация) Ригведы состоялась только в XII–XV вв. н.э. Очевидно, что столь сложное литературное произведение не могло сохраниться более трех тысяч лет в народной памяти, если бы в арийских племенах Индии не было бы тысячелетних традиций устного творчества.

    г. Талантливый поэт, сказитель в дописьменных обществах выполнял роль летописца, служителя не текущих забот и интересов, а социальной памяти, воплощенной в мифах, легендах, преданиях. Эстетические потребности удовлетворяли лирики, способные выразить в слове и музыке эмоциональные переживания. Представление о поэте как пророке, любимце богов несомненно восходит к археокультурной словесности.

    Обобщая сказанное, можно сказать, что археокультурная словесность обеспечивала, 1., консолидацию членов общины: люди, не владевшие общинным языком, представлялись им «немыми» или вовсе «нелюдьми»; 2., организацию общественной жизни, трудовую кооперацию, обыденное общение; 3., функционирование неовеществленной социальной памяти, заключающейся в передаче из поколения в поколение социальных норм и традиций, полезных знаний, умений и практического опыта, наконец, священного мифологического сознания и самосознания.

    Археокультурная словесность, несмотря на свое господствующее положение, никогда не вытесняла иконическое искусство. Правда, последнее трансформировалось из сюжетно-образного в абстрактно-орнаментальное. Орнаментализация документального канала имела два немаловажных следствия:

1• вместо охотничьих эмоций гармонично сплетенный орнамент исподволь внедряя в первобытную психику ощущения красоты формы, цвета, пропорции, создавая тем самым предпосылки для появления эстетического сознания и, следовательно, возникновения собственно искусства, и не утилитарных изображений;

2 • орнамент и схематизированный рисунок - прямые предшественники пиктограмм и иероглифов. В древнейших памятниках египетского и шумерского письма нельзя определить, где кончается графика и начинаются письмена.

    Таким образом, в недрах господствующей устной словесности вызревал реванш документных каналов за первенство. Реванш состоял в открытии нового документного канала – письменности.