Постановления партии и правительства в области литературы

В 1922 году были предприняты первые решительные шаги, которые предопределили развитие литературы “социалистического реализма”. 3 августа 1922 года был издан первый законодательного акт от об обществах и союзах, регламентировавший все стороны их возникновения, формирования и деятельности, и определивший их место в политической системе общества.

18 июня 1925 года ЦК РКП(б) принимает резолюцию “О политике партии в области художественной литературы” (см. Приложение 1). В этом документе утверждается, что страна вступила в период культурной революции. Культурная революция по отношению к литературе понимается как развитие “новой литературы – пролетарской и крестьянской в первую очередь”. Подчеркивается значение классовой борьбы в литературе: “как не прекращается у нас классовая борьба вообще, так точно она не прекращается и на литературном фронте. В классовом обществе нет и не может быть нейтрального искусства…”. При этом отмечается, что борьба эта не та, что была до завоевания советской власти, теперь она заключается в проникновении в литературу диалектического материализма. Литература фактически провозглашается оружием идеологической борьбы: “Ни на минуту не сдавая позиции коммунизма, не отступая ни на йоту от пролетарской идеологии, вскрывая объективный классовый смысл различных литературных произведений, коммунистическая критика должна беспощадно бороться против контрреволюционных проявлений в литературе, раскрывать сменовеховский либерализм и т.д. и в то же время обнаруживать величайший такт, осторожность, терпимость по отношению ко всем тем литературным прослойкам, которые могут пойти с пролетариатом и пойдут с ним”. Таким образом, не связывая себя приверженностью какому-то одному литературному движению, партия задает парадигму литературы этого периода – создание массовой пролетарской литературы.

Видны в этом постановлении и зачатки административного руководства литературой. В пункте 15 читаем: “Партия должна всемерно искоренять попытки самодельного и некомпетентного административного вмешательства в литературные дела; партия должна озаботиться тщательным подбором лиц в тех учреждениях, которые ведают делами печати, чтобы обеспечить действительно правильное, полезное и тактичное руководство нашей литературой”.

В июле 1928 года была обнародована сталинская теория усиления классовой борьбы. С началом сталинского “наступления на классового врага” в конце 1928 года положение стало медленно, но верно меняться. Творческая свобода начала подвергаться все более сильному зажиму со стороны партийной цензуры, все более и более грубой и безжалостной критике с “классовых пролетарских позиций”.

В 1932 году постановление ЦК ВКП(б) распустило все существовавшие в стране объединения и заменило их едиными творческими союзами писателей, художников, архитекторов, композиторов, при каждом творческом союзе были учреждены соответствующие фонды, что передало заботу о деятелях культуры в руки государства.

В Постановлении отмечается, что литературные организации и группы были необходимы только до того момента, пока не “успели уже вырасти кадры пролетарской литературы и искусства, выдвинулись новые писатели и художники с заводов, фабрик, колхозов…”.

ЦК констатирует, что за период 1925-1932 годов произошел большой количественный и качественный рост литературы и искусства. В связи с этим “рамки существующих пролетарских литературно-художественных организаций (ВОАПП, РАПП, РАМП и др.) становятся уже узкими и тормозят серьезный размах художественного творчества”. В Постановлении отмечается, что такие организации способствуют духу “групповщины”, не соответствуют текущим задачам политики партии. “Отсюда необходимость соответствующей перестройки литературно-художественных организаций и расширения  базы их работы”.

Исходя из этого, постановляется распустить существующие литературно-художественные организации и создать единый Союз писателей СССР.

 

Литература как инструмент политической системы

“Научное знание” и “новая книга” уже сразу после Октябрьской революции становятся основными элементами перехода от “старого” нравственно-религиозного жизнеустроения к материалистическому мировоззрению становились. Именно на книгу (а шире - на литературу) возлагалась главная идеологическая функция.

Борьба партии за превращение искусства в инструмент политической системы обрела свои четкие формы в середине 20-х годов. 18 июня 1925 года ЦК РКП(б) принимает резолюцию “О политике партии в области художественной литературы”. В ней говорилось, что партия в целом не может связывать себя “приверженностью к какому-либо направлению в области литературной формы”. Однако смысл резолюции сводился к тому, чтобы писатели и художники создавали искусство, “понятное и близкое миллионам трудящихся”, и выработали бы “соответствующую форму, понятную миллионам”. Эта “понятность” в 20-е годы отождествлялась с понятием “массовости”; а в 30-е годы, когда был провозглашен социалистический реализм, оно была включена в содержание термина “народность” искусства.

Период конца 20-х – начала – 30-х годов можно обозначить как период, когда культурная революция означает воинствующее преодоление остатков “буржуазной” (старой, традиционной) культуры с активной заменой ее материалистической революционной идеологией со строго выраженным коммунистическим содержанием. Писатель стал ресурсом власти.

К концу 20-х годов авторитарная власть ужесточала давление на художника, идея свободы становилась все более опасной.

Труды классиков марксизма в 20-е годы считаются вместилищем абсолютной истины, с которой должны согласовываться любые теоретические построения и направления в литературе. Произведения, выглядевшие несовместимыми с догмами марксизма, объявлялись буржуазными. Но так было вначале, когда от писателей, поэтов, драматургов требовали писать, основываясь на “диалектико-материалистическом методе”. В начале 30-х годов важной становится совместимость литературных произведений не с идеями классиков марксизма, а с конкретной (и притом часто меняющейся) политикой государства: в ответ на планы государства должны были создаваться стихи и повести во славу пятилетки и нового человека, умеющего менять течение рек. Определяющим в суждении о том, является ли данное произведение искусством пролетарским или буржуазным стало его соответствие текущей политике партии.

Произведя организационную унификацию в литературе, сталинский режим принялся за унификацию стилистическую и идеологическую. Монистическая концепция литературного развития соответствовала тоталитарности политического режима. Став, говоря словами Ленина, колесиком и винтиком административной системы, соцреализм сделался неприкасаемым, догмой, ярлыком, обеспечивающим существование или “несуществование” в литературном процессе. Такая атмосфера способствовала конъюнктурности, снижению уровня художественности, поскольку главным была не она, а способность быстро откликнуться на очередной партийный документ.

Таким образом, период с 1932-го по 1934-ый в СССР явился решающим поворотом в сторону тоталитарной культуры:

1. Был окончательно отстроен аппарат управления искусством и контроля над ним.

2. Обрела окончательную формулировку догма тоталитарного искусства - социалистический реализм.

3. Была объявлена война на уничтожение всем художественным стилям, формам, тенденциям, отличающимся от официальной догмы.

Иначе говоря, в художественную жизнь вошли и полностью определили её три специфических феномена, как главные признаки тоталитаризма: организация, идеология и террор.

С середины 30-х годов официальная пропаганда стала проповедовать “новую мораль”, сущностью которой стало утверждение “строгости нравов” и жёсткое дисциплинирование людей, прежде всего молодёжи. Вновь вспомнили о традиционных российских ценностях: патриотизме, крепкой семье, заботе о подрастающем и старшем поколениях. Возрождался русский национализм, пропагандировалась русская история и культура. Отмечая, что подобная мораль характерна для тоталитарных режимов, Троцкий писал, что “многие педагогические афоризмы и прописи последнего времени могли бы казаться списанными у Геббельса, если б сам он не списал их в значительной мере у сотрудников Сталина”[63].

В 1936 году развернулась “дискуссия о формализме”. В ходе “дискуссии” нападкам в прессе подвергались те поэты, писатели, драматурги, эстетические принципы которых отличались от “социалистического реализма”, ставшего общеобязательным. Под лавину грубой критики попали символисты, футуристы, импрессионисты, имажинисты и пр. Их обвиняли в “формалистических вывертах”, в том, что их искусство не нужно советскому народу, что оно уходят корнями в почву, враждебную социализму.

Многие деятели литературы были репрессированы.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Проанализировав политику партии и лично Сталина в области литературы в 20-30-е годы, мы пришли к следующим выводам:

1. Тремя главными специфическими признаками тоталитарной литературы, как и тоталитарной системы в целом, являются следующие феномены: организация, идеология и террор.

Îðãàíèçàöèÿ â ëèòåðàòóðå ïîñëå Îêòÿáðÿ ïðîèñõîäèò ïóòåì ñîçäàíèÿ è ñîâåðøåíñòâîâàíèÿ èíñòèòóòà öåíçóðû, à òàêæå ÷åðåç èçìåíåíèå ñòðóêòóðû âíóòðèëèòåðàòóðíîãî ñîîáùåñòâà: îò ìíîãîîáðàçèÿ è ðàçíîïëàíîñòè ëèòåðàòóðíûõ ãðóïï ê åäèíîîáðàçèþ è áåçàëüòåðíàòèâíîñòè.

Идеология в литературе насаждается путем изменения характера реалистического изображения действительности: от подлинного реализма к реализму “социалистическому”, в основе которого лежит идализация советской действительности, партии большевиков и ее вождя – И.В. Сталина.

Террор в литературе определяется как широким распространением органов цензуры, так и прямыми репрессиями “неугодных” поэтов, писателей, драматургов.

2. Особенности тоталитарной организации литературы состоят в формировании сильного внешнего аппарата управления культурой и создании безальтернативной писательской организации.

Âíåøíèé àïïàðàò óïðàâëåíèÿ íåñåò íà ñåáå íå òîëüêî èçäàòåëüñêèå ôóíêöèè, íî è ôóíêöèè êîíòðîëÿ ñîäåðæàíèÿ, ôîðì è ìåòîäîâ èçîáðàæåíèÿ; ñîçäàíèå Ñîþçà ïèñàòåëåé ÑÑÑÐ ïðèâîäèò ê óñèëåíèþ ôóíêöèé êîíòðîëÿ íàä ëèòåðàòóðíûì òâîð÷åñòâîì ÷åðåç îòñóòñòâèå àëüòåðíàòèâû ÷ëåíñòâó â íåì.

3. Внешний аппарат управления литературой в результате своего генезиса к середине 30-х годов представлял собой разветвленную сеть взаимоконтролирующих органов, основными из которых были Агитпроп ЦК ВКП(б), НКВД и Главлит.

4. Создание единого Союза писателей СССР было проведено на условиях отмены жесткой диктатуры Российской ассоциации пролетарских писателей, которая до создания Союза в течение восьми лет была последовательным проводником политики партии в области литературы. Такая постановка вопроса обеспечивала Постановлению ЦК всемерную поддержку в сфере писателей.

5. Под влиянием внешних управляющих органов и литературных организаций, проводящих линию партии, в литературе основное место занял метод “социалистического реализма”, который по сути представлял собой не художественный метод, а художественную идеологию.

Формирование художественной идеологии привело к необходимости для писателей, поэтов, драматургов изображать только положительные, вселяющие веру примеры жизни советского общества, изображение негативного, отрицательного опыта могло существовать только как образ идеологического врага.

6. В основе “социалистического реализма” лежал принцип идеализации реальности, а также еще два принципа тоталитарного искусства: культ вождя и единодушное одобрение всех решений. В основу важнейшего критерия художественной деятельности - принципа гуманизма включили: любовь к народу, партии, Сталину и ненависть к врагам родины. Такой гуманизм был назван “социалистическим гуманизмом”. Из такого понимания гуманизма логически следовал принцип партийности искусства и его обратная сторона - принцип классового подхода ко всем явлениям общественной жизни.

7. Социалистический реализм, имеющий свои художественные достижения и оказавший определенное влияние на литературу ХХ в. все же является течением гораздо более узким, чем вообще реализм ХХ века. В произведениях социалистического реализма всегда присутствует Цель, они направлены либо на восхваление советского общества, вождя, власти Советов, либо, руководствуясь лозунгом Сталина об усилении классовой борьбы в ходе строительства социализма, на уничтожение классового врага.

8.  Ярко выраженная агитационность литературы соцреализма проявлялась в заметной заданности сюжета, композиции, часто альтернативной (свои/враги), в явной заботе автора о доступности его художественной проповеди, то есть некоторой прагматичности.

Агитационное влияние литературы “социалистического реализма” существовало в условиях часто меняющейся политики партии, было подчинено не только учению “марксизма-ленинизма”, но и текущим задачам партийного руководства.

9. В условиях тоталитарного режима все представители литературы, эстетические принципы которых отличались от “социалистического реализма”, ставшего общеобязательным, подвергались террору. Многие деятели литературы были репрессированы.

Формирование тоталитарного режима управления литературой вело к созданию альтернативных форм творчества, таких как метафорическая критика и создание политического фольклора.

Многие поэты, писатели, драматурги уходят в детскую литературу, которая позволяет не только изображать общечеловеческие ценности добра, справедливости, свободы, но и использовать метафорический “эзопов” язык для изображения реального положения дел в Советском Союзе накануне Великой Отечественной войны.

Широкое распространение получают устные формы литературного творчества.

БИБЛИОГРАФИЯ

 

Источники

 

1. Лелевич Г. Партийная политика в искусстве// Советская литература.

2. Либединский Ю. Современники. Воспоминания. - М., 1961.

3. Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) “О перестройке литературно-художественных организаций” 23 апреля 1932 г. //Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК — ОГПУ — НКВД о культурной политике. 1917-1953 /Под ред.А.Н.Яковлева. - М.: Международный фонд "Демократия", 1999. – С.172-173.

4. Постановление Политбюро ЦК РКП(б) “О политике партии в области художественной литературы” 18 июня 1925 г.// Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК — ОГПУ — НКВД о культурной политике. 1917-1953 /Под ред.А.Н.Яковлева. - М.: Международный фонд “Демократия”, 1999. – С.53-57.