Вокзальные тайны. Провожающих просим поторопиться...

Часть 1.

Она родилась первой, и все остальные проды "разматывают" ниточку клубка повествования (прим. автора).

 

Пробки, пробки, пробки…

 В душном, измученном пробками городе с бешеным ритмом иногда они единственное время, чтобы подумать, вспомнить, проанализировать… Лучшее время, чтобы измученной, выжатой как лимон, всклокоченной после встреч, планерок, сверки расписаний, выверки гранок просто плюхнуться на заднее сидение такси и назвать адрес.

 Адрес, куда стремишься, спешишь…. Попадаешь в пробку и почему-то расслабленно вздыхаешь. Застывает на лице расслабленная улыбка… Ты замираешь где-то на границе сна и воспоминаний. И только просишь таксиста сделать музыку потише…

 Расставание.

 Горькое недопонимание, страх… Ты боялась всего тогда, 10 лет назад… Общественного мнения, родителей, самой себя.. Да, больше всего ты боялась саму себя… Ты чувствовала себя такой взрослой, спокойной, уверенной… Ведь тебе было уже 17, и только потом ты поняла, что всего 17… Ты приняла любовь за влюбленность… И, исполненная своей взрослости, решила, что надо ждать любви и расстаться с влюбленностью.

 Сказала: «Простите…», и оставила все, как есть. А потом – просто исчезла… Нет, не уехала, не убежала… Просто поступила, просто училась, просто ушла из дома в порыве взрослости и отчаянья. Когда столкнулись в дверях. Ты пришла домой, он уходил от деда. Не виделись год, и что-то предательски ёкнуло в груди. Тогда ушла. Сняла квартиру, маленький островок одиночества, где не было Ему места, зато ты могла там делать вид, что живешь.

 Не ври себе, ты вспоминала его. Каждый раз, забираясь на подоконник с лэптопом и огромной чашкой чая (кофе ты пить уже не могла – бессонница стала твоим другом), да-да… Каждый раз, когда ты ночами сидела и что-то писала, болтая босой ногой, затягиваясь тонкой мятной сигаретой – ты была рядом с ним, в мечтах.

 Ты писала, он писал… Случайно забежав в книжный спустя 4 года, увидела его имя на стойке новинок. Автоматически кинула на прилавок… Деньги, вежливое «Спасибо» продавца, кафе и книга. Окунулась, погрузилась, и только спустя два часа, дочитав последнюю страничку, ты выдохнула. Вспомнила, что времени не было, что опоздала на встречу, что целью похода в книжный было приобретение какой-то умной книжки, но какой – тебе было совершенно уже не важно…

 Так не бывает…

 Взгляд на часы, звонок. «Начинайте без меня… Я обязательно буду, но позже. Пока начнёте – я успею… Успеха!»

 Бывает.

 Год одиночества после. Только теперь осознанного, и страха. Страха узнать, что не один. Узнать – что не поймешь. Что все испортишь. Что мир, который пришел в равновесие, пусть и не в твою пользу – может рухнуть. Да, что ты сама все испортила, уйдя тогда и не поняв. Что приняла Любовь за влюбленность.

 Ведь именно поэтому за 4 года самостоятельной, слово то какое, нет, не так… За 4 года одинокой жизни на этой кухне не было мужского духа. А в телефоне мужские имена и фамилии появлялись лишь в группе «друзья», а потом и в группе «работа». И только в группе «семья» хранился и твой телефон... Рядом с телефоном деда, матери, отца… Он был старый, и по нему давно электронным голосом отвечали «Абонент временно не доступен»… Зачем? Ты не знала сама. Просто ты верила, что пока есть этот номер, есть надежда.

 Ключевое слово «временно» в этой фразе – казалось тебе надеждой. Особенно последний год. Когда ты зачем-то пару раз в день набирала его номер. И улыбалась слову «временно»…

 И опять столкнулись. Опять у дверей. Он к деду, ты от него.

 -«Привет!»….

 И что-то разверзлось. Просто посмотрели в глаза и прочитали. То, что писала ты… То, что писал он…

 Так не бывает… Бывает…

 «Приехали, дамочка!» - вырывает из небытия голос таксиста.

 Деньги, взгляд в зеркало. Все в порядке. Часы – успела. Есть еще 5 минут.

 Подбегаешь, целуешь. Он прижимает тебя к себе…

 -Ну что же ты опаздываешь, я так ждал, без тебя не начать.. Ты же тыл..

 - Пробки… Иди… - тихо вздыхаешь и смотришь из-под длиннющей челки…

 Сколько лет вместе, все поменялось. Остался только ты и эта челка… Не могу без нее, лишь под ней я могу спрятать тот взгляд, которым смотрю на себя…

 Ты – писатель. Я – редактор и первый твой читатель… Вот они, 5 лет счастья… Одно дыханье на двоих.

 Что-то говоришь, лишь иногда бросая взгляд на меня. И становится так тепло на душе… Взгляды, взгляды, взгляды… Все те же, что и 10 лет назад.. Только теперь я научилась их понимать…

 Все тот же Витя. Только седые виски, более мягкий взгляд, уверенная речь и ласковая искра в глазах, когда на меня смотришь. Потому что ты знаешь. Знаешь, что есть то, что есть между нами.

 Так не бывает? Бывает… Есть.

 Заканчиваешь последние вымученные фразы. Вспышки. Автографы. Выдыхаешь. Подходишь. Обнимаешь…

 - Ленок…

 И опять такси, только теперь мы вдвоем на заднем сидении. Ну и что, что жарко, зато прижавшись к тебе, чувствую тебя рядом… А вечером, я открою тебе тайну… Тайну, которую вот уже пару дней ношу в себе… Что я не одна теперь… И даже мы не вдвоём… Есть третья звезда на небосклоне нашего счастья..

 А пока … пробка… И я прижимаюсь к тебе. Ну и что, что пробка, зато можно обняться на заднем сидении такси и разговаривать взглядами… Ведь, когда ты рядом – не нужно слов…

 

Часть 2.

Одиночество.

Вместо эпиграфа

(чтобы не было так грустно, прим. автора):

Приходит еврей к равину, и говорит:

 - Ребе, мне так плохо, жена не радует, дети в школе плохо учатся, бизнес не клеется, подскажите, что делать.

 - Напиши плакат “Так будет не всегда” и повесь его над входом в дом.

 Проходит месяц, счастливый еврей приходит к равину и говорит:

 - Все наладилось: и в бизнесе, и с женой все хорошо, дети пятерки стали из школы приносить, может быть снять табличку?

 - Зачем же? Пускай висит...

 

 9 лет назад

 Уже год тебя нет в моей жизни. Всего год. Уже год. Я сама теряюсь всего или уже.

 Казалось, что мы все сказали друг другу.

 Я опять бегу. Теперь уже из дома. Дома, где можно встретить тебя. Где каждая точка пространства напоминает о том, как полтора года назад я поняла, что люблю. Где ты когда-то ночевал, куда принес меня еле живую.

 Почему я тогда испугалась, почему бегала. Почему год назад, на выпускном я не сказала «люблю», когда ты пытался заглянуть мне в глаза. Я помню твое: «Давай оставим всё, как было…»

 Я чувствую себя улиткой или черепахой. Только панцирь раньше был внутри. В душе. Пока не столкнулись у деда пару недель назад. Ты уходил, стараясь не встречаться со мной. Я попросила об этом тогда, на выпускном. Тогда казалось, что это правильно. Что только так и может быть.

 Ты уходил, я пришла. Случайно, в середине дня в окне из дел и институтских хлопот заскочила домой. Сказал: «Привет, Ленок». Радость в глазах, огонек надежды. Я опускаю глаза, не даю проломить этот панцирь, выращенный в душе. Отвожу взгляд. Кричу: «Дед, я на секунду!». Проскакиваю в комнату, что-то хватаю в руки и выбегаю. Мимо него. Мимо своих мыслей и эмоций. Панцирь вот-вот треснет.

 Бегу, не разбирая дороги, убегаю от тебя. Что бы снова не было больно, чтобы смятение так и осталось в прошлом. Я сделала все, что бы забыть тебя. Рассталась со спортом, ушла из группы. Хотела уехать к родителям…. Даже прожила там пару месяцев. Но вернулась. Надо было учиться.

 Я даже не помню, как поступала. Так хотелось сбежать… Документы подала на тот факультет, куда, казалось, не было возможности поступить никогда. Что бы уехать на год, и не возвращаться. Что бы километры уничтожили это смятение. Не видеть. Не слышать. Не знать.

 Но поступила. Чудом. Филфак МГУ. До сих пор не понимаю зачем. Учиться даже не сложно. Интересно. Только во время лекций очень часто, в мыслях, роилось ощущение ошибки. И как когда-то «Лети», рождались строчки, записываемые, порой, вместо конспекта.

 Наверное, это и сыграло роль в том, что есть сегодня. Сокурсница попросила конспект, ты автоматически дала. А она прочитала. Прочитала то, что скрывалось в душе. Отправила на какой-то конкурс романтических историй в женский журнал. Ты выиграла, не зная об этом. Через неё – предложили публиковаться. Сначала – отказывалась. Потом – посмеялась и забыла. Но писать – не перестала.

 И вот, месяца четыре назад, когда вдруг понадобились срочно деньги на лекарства деду – вспомнила. Пришла в редакцию, отдала трясущейся рукой. Тебе предложили работу. И – поехало… Теперь то, что писала ты – читали тысячи. Для кого-то развлечение, а для тебя – крик души. Деду стало легче, деньги уже были не так нужны. Но только было не остановиться. Не потому, что грелась в лучах славы или удовлетворяла тщеславие, нет. Просто мысли привычно выливались на бумагу потоком новелл.

 Скопленных денег хватило как раз, что бы снять крохотную однокомнатную квартиру на другом конце Москвы. После этой встречи.

 После неё – казалось, что взращенный панцирь трещит. Что возведённые стены готовы рухнуть. Что снова появится это жуткое чувство растерянности… Что снова буду жить попытками тебя увидеть, украдкой, как после твоих слов. Когда никто не видит бросать взгляд из-под прикрытых чёлкой глаз. Искать тебя глазами в толпе прохожих. Не спать ночами, потому что твои глаза тогда снились мне каждую ночь. Боюсь. Боюсь, что ты опять станешь моим наваждением.

 Бегу…

 Но теперь – ты далеко. И даже случайно я тебя не встречу у дома. Не буду перебегать на другую сторону улицы, когда вижу тебя в толпе, и сердце предательски заходится в груди. И даже случайно встретится – у нас не получится. Я тысячу раз узнаю у деда, что вы не встречаетесь в тот день, прежде чем заехать за забытой дома курткой или просто его навестить.

 У меня теперь есть панцирь. Есть крепость. Не только внутренняя, но и внешняя. В этой одинокой каморке ничто не напоминает о тебе. И я забуду. Я все забуду. Я буду учиться жить без тебя.

 

Часть 3.

«Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети»

 Около 6 лет назад.

 Такими вечерами, как сегодня, мне кажется что нет меня… Точнее я есть. Но это не та Ленка, которой я была четыре года назад.

 Что есть я сегодняшняя? Успешна, красива, в толпе поклонников и …. одинока. Одинока до того, что по ночам хочется выть. Помогает отвлекаться только работа.

 За четыре года я сделала головокружительную карьеру. За два года – вылепила новую себя…

 Тот день стал для меня чертой. Точнее черту – подвел ты. Невольно, не зная об этом. Ровно год назад дед обмолвился, что ты уехал. А потом осекся, потому что вступил на запретную тему. Это я просила вычеркнуть тебя из наших разговоров. А потом перестал отвечать твой голос по давно и трепетно хранимому номеру.

 Уехал. Я восприняла это спокойно, для деда… Не выдавая волнения, не выдавая дрожи в голосе… А потом сутки смотрела в пустоту…

 Я попыталась забыть все… И только однажды ночью мне захотелось услышать твой голос, набрала трясущейся рукой номер… «Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети», - проговорил механический голос. «Недоступен»… «вне зоны…»… Черта.

 Я не помню как утром пришла в журнал… Как именно уговорили девчонки из отдела моды сдаться штатному стилисту. Как за руку таскали меня по салонам… Как собирали новый гардероб, строили новый образ… А я, каждый раз смотря в зеркало, смотрела и уничтожала в себе Ленку Кулемину… Обрастая карнавальным костюмами и маской…

 Да. Действительно, то что лепил из меня стилист… Это было безумно красивой маской… Я стала другой. Рукой Леонардо он уничтожал Ленку Кулемину, рождая Елену Прекрасную (да, именно так меня тогда прозвали в редакции)…

 Каждый раз, когда я теперь смотрю в зеркало – я вижу не девочку-тинейджера в джинсах и кедах. А уверенную в себе красивейшую женщину…. В дизайнерской одежде и стильной обуви. Теперь, встретившись в толпе, ты просто меня не узнаешь. Каблуки, шелк, украшения, дорогие сигареты с неизменной ментоловой дымкой… Четкая стрижка, открытые глаза практически всегда скрыты очками с дымчатыми стеклами, только они могут скрыть грустный взгляд.

 Меняясь внешне, я изменилась и внутренне. Стала уверенным в себе профессионалом. Более жесткой, светской… Появился светский лоск… Только душа закрылась ото всех.

 Дед говорит, что маска приросла…

 А я просто боюсь её снимать. Да и это никому не надо…

 Профессионал. Работаю по 20 часов в сутки – везде успеть, засветится, фотосессии, натянутые улыбки в камеру, а еще и редакционная рутина… Стала редактором рубрики. Все считают, что личной жизни нет, потому что не успеваю… И только я знаю, что «личной» - быть не может… Что «личная» закончилась тогда, когда я сбежала от тебя или от себя… Нет и не может быть… Потому что «вне зоны доступа» ты… Только поняла я это – слишком поздно. Безнадёжное одиночество...

 Да что же такое, зачем, зачем я забегала в книжный. Ведь нужно было что-то… Но что именно – не помню… Очередная черта, которую ты провел своей книгой…

 Бежала, спешила. Увидела твое лицо на рекламном плакате и предохранитель сгорел в мозгу… Предательская дрожь в руках… Вышла из магазина. Вошла в какое-то кафе, что-то заказала и на несколько часов забыла о реальности… «Одна тень на двоих»... Впервые сняла свои «туманные» очки. Читала – не вникая в сюжет, а казалось что слышу твой голос, сто вижу твои глаза… Из небытия вернул телефон. Оказывается, уже 2 часа на ноги поднималась вся Москва в поисках пропавшего редактора. Восемнадцать пропущенных вызовов. Пропущенные встречи, сорванная съемка… Но все вдруг стало неважным…

 «Одна тень на двоих»… Кто же стал твоей тенью. Можно спросить у деда. Вы же друзья. Но не могу. Надеваю очки и говорю себе, что «надо забыть»… Все в прошлом. У тебя теперь другая тень.

 И вот, опять вою на кухне. Что-то нервно набиваю на ноутбуке. Я не сплю третью ночь. Любимый кофе не возвращает ясность мышления. Ментоловая дымка сигарет уже не позволяет забыться. Пью чай. Пустой зелёный чай. Его легкая горечь отдается горечью моего одиночества.

 Надо работать. Надо забыть. Если будешь больше работать – то сможешь не думать о нем, твердит мозг… «Ты всё равно ничего не сможешь вычеркнуть…», - фоном стонет душа

 Хватаю трубку, как утопающий спасательный круг. Ищу тебя в огромном переборе номеров, нахожу. Выдыхаю. Жму так, будто это последний шанс выжить… «Абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети»… Хрип рвется из горла в ответ на механические слова…

 Смогу. Сожму зубы. Придумаю что-нибудь…

 

Часть 4.

«Временно»…

 5 лет назад.

 Да, если Кулемина решила, то Кулемина сделает…

 Закусила удила, так закусила… В 22 года стать главным редактором глянца, да еще и полноформатного, на 500 страничек материала… Нового, созданного своими руками. Прописанного, выстраданного… Держу в руках еще пахнущей типографией пилот… Готова сейчас скакать и прыгать на одной ножке…

 Выдохнуть и поспать. Два желания и больше ничего. Просто заснуть нормально, проспать хотя бы шесть часов подряд. В постели, а не в кабинете на диване. Господи, как я устала… Забираюсь на свой пятый этаж, заскакиваю в квартиру, кричу «Привет, эхо!» и смеюсь…

 Да, год назад я крепко взялась за дело. Придумала концепцию, разбила по рубрикам… Месяц, наверное, не спала вообще. Доползала до журнала и падала за рабочий стол, отрабатывала. И летела домой. Кофе лилось реками, и почти перестала бесцельно стучать по кнопкам ноутбука… Потом предложила концепцию издателям на старой работе и… «Ура!» - добро было получено… Десять месяцев труда: материалы, статьи, подбор персонала, работа круглые сутки без права на передышку. Промоакции, презентации, вечеринки – все это стало ежедневным ритуалом.

 Сил хватало только на то, что бы вечером упасть на редакционный диван и проспать два часа. И, почти каждый вечер, набрать твой номер, услышать механическое «временно недоступен». Почему-то полгода назад слово «временно» в занудном голосе робота стало тебе казаться самым главным. Почему-то при смене трубки, записной книжки и выведения телефонных номеров по группам твой номер был записан в группу «семья». Сама не знала зачем. Зачем звонила. Зачем ждала, что мир сменит гнев на милость, и вдруг услышишь Его голос…

 Нет. Не думать. Остановиться и передохнуть… Ты всю эту игру в редактора затеяла лишь бы не думать, не вспоминать… В голове все время крутится дедово: «Уехал…», и хорошо. Ты смирилась. Пусть будет счастлив.

 А что ты… Не замужем, детей нет, есть только работа. На вопрос: «Счастлива?», - всегда ответишь: «Без сомнения»…

 Да, ты, Ленка – сильно изменилась… Даже случайно встреченная Новикова (как позже выяснилась уже года четыре как Комарова) тебя не узнала… Правда, потом смеялась и говорила, что я стала гораздо больше похожа на обложку своего журнала, чего от Кулеминой – уж точно никто не ожидал…

 Да Лерочка как, забавно мы с тобой встретились пару месяцев назад. Не виделись пять лет, а потом случайно столкнулись на какой-то презентации… Обнялись, и заговорились так, будто только вчера… Только Твоя тема – так и осталась запретной… Потом купили бутылку сухого красного и поехали ко мне… И как ты присвистнула увидев книжную полку, и попыталась что-то сказать. А я остановила…

 Потом мы выпили вино и ты чуть захмелевшая вызванивала Стаса, что бы забрал тебя. Специально, хихикая на моей кухне, не называла имя что-то рычащему в трубку Комарову. Выпихивала меня открывать дверь, предварительно сверив мой «боевой» вид, заставила меня влезть на привычные шпильки. Бедный Стасик, Кулемину Елену Никитичну ты признал минут через пять…. А к утру, на моей кухне, ты все еще периодически отмахивался от подзуживавшей тебя Лерки, и шутил: «Что знал бы в школе за кем ухаживать, не менялся бы местами с Новиковой»… Адвокат и адвокатесса по авторскому праву… Стас пытался что-то сказать про Степнова, но жена пнула тебя под столом – и ты удивленно осекся, пытаясь неуклюже перевести тему. Смешные вы оба до ужаса. Зато – опять друзья…

 И только Лерка знает, что входя в пустую квартиру. Я кричу: «Привет, эхо!».

 Одиночество не оставляет меня в этих стенах. Но оно уже стало привычным. Оно неотъемлемая часть меня.

 Мысль перескакивает на деда. Вот уж кому одиноко. Звоню, последнее время и то не каждый день… А в гостях больше месяца как не была… Эх, завтра с утра в редакцию, потом в магазин и к деду – отмечать мои успехи… Предупредить или нет… Да нет, он же почти никуда не уходит, сделаю сюрприз. В крайнем случае – подожду дома, заодно и стол накрою…

 Эх… что же мне не спится.

 Набираю Твой номер. «Абонент временно…»… Усмехаюсь. Откладываю трубку, сажусь на открытое окно. Пью зеленый чай, руки сами набивают что-то на клавиатуре лэптопа, болтаю ногой, и только июльский прохладный ночной ветерок шевелит мне волосы…

 

Часть 5.

Предчувствие...

 5 лет назад…

 Проснулась. Впервые за последний год почувствовала, что выспалась… Что-то странное шевелится в душЕ. Списываю все на то, что «пилот» пошел в продажу.

 Начало положено. Теперь работать-работать-работать и еще раз работать… Ну и вечером – уже отдыхать. Поеду к деду, так давно его не видела…

 Приехала в редакцию. Звонки от хозяев журнала с поздравлениями. Цветы от коллег. Подарки от рекламодателей. Карусель приятных событий. В обед – стихийный фуршет, бокал шампанского «за победу над…»… И впервые в шесть вечера – СВОБОДА!!!

 Хочется скакать на одной ножке и кричать от радости. С плеч свалился дикий груз… Теперь дело за малым – что бы тираж разошелся… Но об этом я подумаю завтра.

 А теперь к деду… Отмечать. Заезжаю в магазин, закупаю все для праздничного стола… У полок со спиртным замираю… Эх, была не была… Останусь у деда ночевать. Надо расслабиться… Беру Мартини и Водку. Возвращаюсь к продуктовым полкам, кидаю в корзину лимон и оливки… Деду водочки, себе «Джеймс Бонд»…

 Запихиваю пакеты в машину. Душа опять подозрительно ёкнула, но радостное настроение было не перешибить ничем… Захлопнула багажник, оглянулась по сторонам и… за этот кадр дрались бы папарацци: главный редактор модного глянца скачет вокруг стильной машинки на одной ноге, да еще и на десятисантиметровой шпильке. Усмехнулась сама себе, села за руль и поехала…

 Подъехала. В колонках машины какой-то мужской голос пел «She needs my love»… Смотрю на окна деда. Открыты, значит дома… Вдруг вижу Твой профиль в окне. Мелькнул и пропал… Да, Кулемина… Надо больше спать, чаще отдыхать и меньше пить, и… Хотя с «пить» – это я погорячилась… Отмахиваюсь от наваждения. Пить я ещё не начинала. Отмечать я еще только приехала. Выгрузив пакеты захожу в подъезд. Лифт занят, чертыхаюсь и начинаю забираться через ступеньку… Давлю на кнопку, тут же открывает дед, ворчит про себя: «Ключи что-ли заб…» Недоговаривает фразу до конца.

 - Лен, привет, ты чего без предупреждения?

 - А у нас сегодня, дед, праздник – и пересказываю ему все заслуги последнего дня…

 Отмечаем. Дед поднимает тост: «За новоиспеченного редактора»… Выпиваю глоток коктейля, … и вспоминаю, что я вообще-то сутки не ела… Тепло разливается по телу. Под беседу допиваю порцию… Да… Сегодня что-то радостно. Усталость дает о себе знать. Сомлела, раскраснелась…

 Дед внимательно смотрит на меня, улыбается и говорит: «Вот и выросла ты, Ленка»… Эх, все равно никуда уже не поеду, а с дедом можно поговорить… Делаю вторую порцию. В тот момент, когда две оливки готовятся опуститься на дно бокала ,в замке кто-то орудует ключом. Я замираю, поднимаю глаза на деда, тот мне подмигивает.

 Открывается дверь.

 - Здравствуйте, Петр Никанорович….. Лена?!

 

Часть 6.

Чаепитие.

 5 лет назад.

 Что-то дрелью входит в голову. Будильник… Сегодня же выходной... Забыла выключить, что ли… Да что же так болит голова… Бррррр…

 Да, Кулемина Елена Никитична, в жизни все бывает в первый раз. Здравствуй, первое похмелье… Пытаюсь восстановить в памяти вчерашний вечер…

 Тут взгляд падает на зеркало. Боже… Ты вчера даже не сняла свой костюмчик… Да что там, даже не умылась… Хм, именно по этому на тебя сейчас смотрит одутловатый мишка-панда в измятой гламурной одежке… Вспоминать вчерашний вечер хочется все меньше.

 Кое-как оттираю остатки макияжа. Из шкафа извлекаю белую футболку и простые джинсы, скидываю мятые вещи и переодеваюсь… В каждом виске кажется поселилось по вредному дятлу. Так, надо в душ.

 Выхожу в коридор и замираю. На вешалке в прихожей висит мужской пиджак… Картинка вчерашнего вечера отчетливо встает перед глазами…

 --------------------------------

 Делаю вторую порцию коктейля. В тот момент, когда две оливки готовятся опуститься на дно бокала, в замке кто-то орудует ключом. Я замираю, поднимаю глаза на деда, тот мне подмигивает.

 Открывается дверь.

 - Здравствуйте, Петр Никанорович….. Лена?!

 Автоматически поднимаю глаза и замираю… Ты?..

 - Привет, - одновременно срывается с губ. Смотрим друг на друга. Ты – внимательно изучаешь моё новое лицо, я пытаюсь вспомнить твоё.

 Дед продолжает ухмыляться. В душе что-то кричит: «Бежааааать!». В груди какой-то комок изображает тройное сальто, потом подлетает вверх и комом застревает в горле… Очень хочется пить, хватаю свой бокал и залпом выпиваю… Черт, оливки я оказывается успела в бокал запихать… Застрявшие в горле чудо-ягоды отрезвляют…

 Закашлялась… Подлетаешь, и со всей своей спортивной дури лупишь меня по спине.

 - Спасибо, Виктор Михайлович, - выдавливаю из себя, вот только очки жалко, они валяются на полу горкой стеклышек и покореженной железячкой… - а Вы здесь какими судьбами…

 Да, Кулемина, умнее ничего придумать ты не могла… Пытаюсь начать собираться, не обращая на предательски дрожащие коленки.

 - Дед, я пойду…

 - Лен, так мы же чай собирались пить еще – усмехается дед, - Вить, торт доставай, он в холодильнике.

 - Сейчас, Петр Никанорович, – в твоих глазах искры беззвучного смеха, и что-то еще… Знакомое, то, что столько лет пыталась забыть, скидываешь пиджак и распускаешь узел на галстуке – а я, Лен, живу у твоего деда. Временно. Квартиру старую продал, новую купил, а там ремонт затянулся, вот твой дед и предложил пожить у вас... – внимательно смотришь в глаза…

 Так, надо отсюда быстро бежать, а то опять рухнет та стена, которую я так заботливо возводила вокруг себя. Судорожно хватаю сумку, запихиваю туда ключи, телефон, ключи от машины пытаюсь подняться и … ноги подкашиваются…

 - Лен, давай выпьешь чаю, - проходишь мимо меня, хозяйским жестом открываешь холодильник, бегущей строкой в голове проносятся картинки из прошлого, трясущейся рукой зачем-то смешиваю себе еще порцию коктейля. Оборачиваешься, удивленно приподнимаешь бровь… черт, я опять опрокидываю в себя коктейль…

 - Дед, я покурю, ладно…- на ватных ногах выхожу на лестницу в тапочках, как была. Трясущимися руками вытряхиваю из пачки сигарету, чиркаю несколько раз зажигалкой. Прикурила… Ментоловая дымка, не приносит привычного ощущения легкости…

 - Да, Кулемина, ты еще и куришь… - тихо подошел сзади, забрал сигарету, - пойдем, чай готов – и шепотом, уже в спину - Только не убегай опять…- краем сознания ловлю эту фразу…

 Сидим на кухне. Неловкое молчание. Ты смотришь на меня, а я изучаю розочку на куске торта в своей тарелке. От горячего чая развозит… Дед предлагает ещё раз выпить за мои успехи, я нервно поддерживаю его инициативу… Выпиваем, поздравляешь… Опять молчание… Нет, надо с этим завязывать, надо домой…

 - Дед, я пойду.

 - Лен, ну куда ты сейчас поедешь, ночь уже почти на дворе… - волнуется дед… - Ну какое такси ты сейчас поймаешь… - нервно пытаюсь попасть ногами в туфли, черт, кто же придумал эти каблуки, еще и ноги уже почти не держат…

 - Дед, какое такси, я же на машине... – понимаю, что сказала какую-то глупость, – Да и на работу мне завтра рано надо… - так, глупость номер два, хорошо хоть Степнов не слышал, как я деду хвасталась первым выходным…

 Кажется, что-то упало на кухне. Вылетаешь в коридор… все тот же взрывной Витенька…

 - Кулемина, ты, что за руль собралась в таком виде – почти рычишь…

 Черт, почему эти туфли не слушаются и не одеваются на ноги.

 - Лена, с ума сошла, ты же пьяная. Решила деда довести до приступа. – пытаюсь протестовать, начинаю опять говорить что завтра надо обязательно, на работу прям с утра, и потом машина под окнами… тяжело вздыхаешь - Петр Никанорович, не волнуйтесь я её отвезу… а то же сама уедет…

 - Подожди, только пиджак возьму… - я продолжаю бой с туфлями, в конце концов – они выигрывают, закидываю их в сумку и босиком иду к лифту…

 - Жду у машины… - кидаю в воздух фразу.

 Вызываю лифт. Догоняешь. Едем в тесной кабине лифта. Пытаюсь не касаться тебя. Молчим. Прячу глаза и облокачиваюсь на стенку…

 - Лен, ключи отдай, - почти сипишь…

 - Какие ключи?... – в голову лезут совсем другие мысли…

 - От машины, Лен, ключи. Я поведу…

 - А… - вяло достаю ключи из сумки. Ноги уже не держат совсем… Слишком многое сегодня произошло… Открываются двери лифта, из него ты меня уже почти выводишь… Внутренний голос орет «Караул!»… Судорожно пытаешься перечислить все, что ты сделала, что бы все забыть… Но еще чуть-чуть и стены рухнут…

 - Лен, ты на чем приехала…

 - На машине…

 - На какой? – ты уже почти кричишь….

 - На… вот – показываю на свою букашку.

 Запихиваешь меня в маленький салон моего стильного Mini Coopera, садишься за руль, и мы оказываемся почти прижаты друг к другу… Пока ты пытаешься устроиться за рулем этой букашки я успеваю почувствовать тепло твоего тела… Сердце колотится в груди. Трогаемся. Плавно едем по вечерней Москве…

 - Лен, куда ехать то? – растерянно спрашиваешь... Сквозь сон диктую адрес и проваливаюсь в небытие…

 Помню только, как ты заботливо нес меня на руках домой… Аккуратно, как тогда… после ринга… Но уже отключившийся мозг был не в состоянии кричать «Караул» и заставлять меня от тебя отстраняться……

 Из прострации резко возвращаюсь … На кухне кто-то хлопает дверью холодильника….

 

Часть 7.

Утро.

 5 лет назад.

 Из прострации резко возвращаюсь … На кухне кто-то хлопает дверью холодильника….

 На плохо слушающихся ногах бреду на кухню… Задумчиво бреду на кухню… Странное предчувствие уступает всплеску воспоминаний…

 Вот так же ты стоял на кухне и готовил мне завтрак в те злополучные дни, после ринга… Готовил завтрак, рассказывал что-то про жизнь, впихивал в меня ненавистную гречку… А сейчас в задумчивости шаришь по девственно чистым полкам шкафчиком на кухне… Что-то бормочешь себе под нос… Смешной… Помятые брюки с рубашкой… Ещё вчера щегольские, а сегодня превратившиеся в жалкое подобие пижамы. Я сейчас не вижу твоего лица, но почему то мне кажется я могу угадать его выражение… Колени подкашиваются и я прижимаюсь к дверному косяку, стараясь не шуметь… Боюсь спугнуть что-то, что вдруг начинает отогревать душу…

 Недовольно захлопываешь дверку шкафа. Оборачиваешься. Так и есть… Я угадала твое выражение лица… Задумчиво- растерянное… Улыбка тебе и сразу волна смущения… Рубашка расстегнута на три пуговицы, слова застревают в горле…

 - Доброе утро… Лен, ты вообще чем-то питаешься? Или в мире что-то поменялось и еду в доме не принято держать? – гамма чувств от растерянности до недопонимания над чем я смеюсь, отражается на твоем лице…

 - Доброе утро, Виктор Михайлович! – я заливисто смеясь падаю на диван… - там кофе, чай и сахар в левом шкафчике у раковины, а вот с продуктами – боюсь проблема.

 Украдкой поглядываю на твое лицо. Выражение недоумения становится все более очевидным. Зачем-то пытаюсь объяснить:

 - Да я уже месяц сюда только переодеться заезжаю…

 Выражение твоего лица неуловимо меняется… Какая-то грусть заставляет твои глаз стать почти прозрачными…. Вздыхаешь. Кажется, тонкая ниточка магии сегодняшнего утра оборвалась…

 - … в редакции последнее время почти живу, - уже почти шепотом поясняю я, и только волна воспоминаний об оставшихся в прошлом утренних встречах накрывает меня. Обволакивает облаком тепла и смущения тех встреч… Всплывает все то, от чего я так долго пыталась отгородиться…

 В висках начинает стучать. Разум и сердце пытаются опять поделить территорию души…

 - Лен, Ленааа… - тянешь ты.

 - Да?... - выныриваю из хоровода мыслей в голове…

 - Лен, что с тобой? Все хорошо? – внимательно смотришь на меня, - я до тебя уже несколько секунд пытаюсь достучаться? Тебе чай или кофе?

 Все выпитое вчера напоминает о себе головной болью и комком в горле…

 - Кофе, - выдавливаю я из себя. В висках ощущается отчетливая головная боль.

 Разливаешь по чашкам кипяток, себе чай, мне кофе…. Еще раз открываешь очередную дверку и выуживаешь неизвестно как оказавшуюся в моей кухне пачку крекеров.

 - Ну, хоть что-то съестное у тебя дома нашлось, - ставишь на стол чашки и садишься рядом на диван. Скрипят пружины хозяйского наследства… Я закрываю глаза и откидываю голову на спинку. Что-то подозрительно начинает одновременно щемить в груди и ныть внизу живота…. Какое-то незнакомое до этого момента чувство. Твой запах, твое тепло, такие забытые и такие… Нет, надо что-то с этим делать, о чем-то говорить…

 - Виктор Михайлович, а Вы что… здесь ночевали.. – и только сейчас до тебя доходит , что это уже не дедова большая квартира, а скромная однушка, где из спальных мест только та кровать, в которой ты и проснулась… Краска заливает лицо…

 - Ну да, прямо на этом ветеране, на котором мы сейчас сидим, - открываю глаза, и вижу твою усмешку, - заслуженный, надо сказать ветеран… я его пружины еще долго вспоминать буду.

 - Да не стоило беспокоиться, могли бы и уйти…

 - И оставить тебя в открытой квартире, ну или запереть, чтобы утром никуда не смогла выйти? Ты хоть помнишь, в каком состоянии вчера до дому добиралась… - краска заливает моё лицо…

 Все, надо уходить…. Но мне никуда не надо… Ой, да была не была… Поеду на работу, там всегда есть чем заняться. Хоть отвлекусь…

 Пытаюсь резко встать с дивана, голова отзывается резкой болью, в глазах темнеет… Подхватываешь меня на руки…

 - Лен, ты в порядке?

 Кажется сердце стучит уже в ушах… Так уже один раз было… Черт, это я сейчас сделала? Боже, кажется, я тебя поцеловала. Да что же ты делаешь, Кулемина. Внимательно смотришь мне в глаза… и теперь уже твои губы оказываются на моих губах… Сначала неуверенно ищущие, потом обжигающе страстные, прижимаешь меня к себе…. Кажется я вся горю… «Уходи!», кричит мне разум…

 Резко отстраняюсь, разрываемая конфликтом души и тела выскакиваю из кухни. В смятении хватаю сумку, ключи от машины, валяющиеся рядом, пытаюсь найти очки. Они же еще вчера разбились…

 Ты стоишь в дверном проеме, непонимающе смотришь на меня…

 Я не могу. Я не могу так. Я слишком долго пыталась забыть все то, что этот поцелуй разбудил в душе… Сейчас чуть не лопнул мой панцирь. Я боюсь этого. Всего того, к чему может привести этот поцелуй…

 - Виктор Михайлович, Вы ключи деду отдайте, у меня запасные на работе, - хриплым голосом, - я как-нибудь заеду, заберу – кричу уже с порога…

 И только захлопывая дверь, услышала твой шепот:

 - Никуда ты уже от меня не убежишь…

 

Часть 8.

День…

 5 лет назад.

 Я сижу у себя в кабинете… Смотрю макеты готовых к печати номеров… А в голове всплывает картина моего побега…

 Опять сбежала. Опять испугалась… Чего? – сама себе задаю вопросы, на которые еще не знаю ответа… Не могу работать… Надо отвлечься и опять невидящим взглядом упираюсь в макет…

 Я только в машине, нервно пытаясь попасть ключом в замок зажигания, поняла, что выскочила из дома в тапочках, простых джинсах и белой футболке… Смотрю на себя в зеркало, и понимаю, что сейчас вдруг, вижу там Ленку… Такую забытую, сложенную и закинутую в шкаф за ненадобностью почти 5 лет назад… И опять воспоминания… Ладно, надо ехать. В редакции переоденусь и приведу себя в порядок… Уже выезжая из двора вижу подъехавшее к дому такси, ты выходишь… и взглядом провожаешь мою машину, а я ловлю на секунду твой взгляд в зеркало заднего вида… Резко кручу руль и скрываюсь за поворотом… Опять сбежала…

 А в ушах, звучит твой шепот: «Никуда уже ты от меня не убежишь»… И только краешек сознания впервые шепчет: «Не отпускай…»… И от этого «не отпускай» становится еще страшнее….

 - Да не нужна ты ему… столько лет прошло…

 Как доехала до редакции помню смутно… Несколько раз из раздумий вырывал только гул недовольных клаксонов, потому что оказывается уже долго горел зеленый свет, а ты пропускала его… уставившись отсутствующим взглядом вперед…

 Потом с боем проходила в редакцию… Молоденький охранник на вертушке проходной сначала долго требовал мой пропуск, а потом и кипу документов… и лишь спустя десять минут пропустил, бросив растерянное: «Извините, Елена Никитична, не узнал»… Хорошо хоть не в тапках пришлось идти на работу… В машине нашлись старые мокасины, которые всегда валялись там, что бы не водить машину на привычных каблуках…

 Подавив смешок прошлась по пустым гулким коридорам редакции, взяла на столе своего секретаря макеты для печати… Нашла в столе запасные клбючи от квартиры и кинула их сразу в сумку, чтобы не забыть, выползая вечером со слипающимися по привычке глазами из-за стола… И вот уже 2 часа сижу и смотрю на них, так и не раскрыв дальше первой страницы… Только глотаешь литрами кофе и куришь, пытаясь справится с эмоциями да только еще больше запутываешься в них...

 Звонит телефон. Высвечивается «Дед» и почему-то нотка разочарования проскальзывает в мыслях.

 - Да.

 …

 - Я на работе.

 …

 - Да, в редакции.

 …

 - Да какой выходной, работы много, - какая же я врушка…

 …

 - Да, я еще буду здесь некоторое время…

 …

 - Пока, дед… Я о<