Теория политических элит и теория власти в западных концепциях: есть ли выход из тупика разногласий?

Теория политических элит относится к теориям постоянно развивающегося типа. Хотя возникла она всего около 100 лет тому назад, сегодня уже нельзя представить работы по стратификации, по анализу политических процессов, в которых авторы в тех или иных контекстах не использовали бы позиции теории элитизма или не спорили бы с ними. В России при анализе классических теорий элит принято обязательно упоминать Моска, Парето, Михельса, исследования которых и послужили катализаторами для начала широкой научной дискуссии, в которую затем включились другие авторы, как в США, так и в Европе.

Остановлюсь на принципиальных позициях, лежащих в основе разработанных концепций, чтобы показать дальнейшее направление их эволюции и раскрыть свою точку зрения наиболее отчетливо.

Проблема определения категории "элита" в западной и российской научной литературе, несмотря на длительность использования данного термина, не может считаться решенной. Сегодня, как и в начале XX в., можно говорить о том, что использование категории "элита" в социологии, политологии или философии вызывает среди ученых массу споров, которые то затихают, то вспыхивают вновь. Но неизменно остаются как противники употребления категории "элита" в социологии и других общественных дисциплинах, так и сторонники этого понятия.

Споры по поводу правомерности использования данного понятия приводят к тому, что противники употребления данного термина для анализа политических процессов в России усматривают в позиции его сторонников прежде всего политическую ангажированность. "Вольное употребление слова "элита" не так уж безобидно, как может показаться на первый взгляд. Сам факт его использования власть предержащими возвышает их, оправдывает их существование, сеет определенные иллюзии, возбуждает положительные эмоции... Ученым не пристало способствовать обману и камуфляжу, выполнять заказы на описание и исследование элит. Элитарные слои России культивируют такие формулировки и такое отношение к себе, которое отвлекает от их по сути преступных деяний, замешанных на обмане, коррупции, хищении, безмерном бесстыдстве".

Я не отношу себя к тем, кто столь эмоционально воспринимает данную категорию, и тем более к тем, кто способен усмотреть за усилиями своих коллег какие-либо утилитарные мотивы. Но, если подобная трактовка работы коллег, принадлежащая известному и уважаемому социологу, существует, это означает, что задача беспристрастного анализа данной категории и оценки ее возможностей для описания реальных политических процессов, ее перспектив для российской социологии остается актуальной до сих пор.

Существует несколько подходов к определению элиты. Многие из этих подходов строятся на разных концептуальных основаниях, что делает проблему категориального определения данного термина весьма сложной. И именно это многообразие подходов создает серьезную путаницу, о которой говорят многие ученые-исследователи элит.

"Различными названиями пользуются для обозначения одного и того же концепта, и различные концепты обозначаются одним и тем же названием", - пишет в своей работе А. Цукерман². "Изучение элит во второй половине XX века породило теоретическую литературу об элитах и власти ... вязнущую в невообразимой путанице", - присоединяется к позиции цитируемого автора и Дж. Сартори.

При всем многообразии определений, некоторые российские социологи предлагают выделить три группы определений категории элит:

1. Элита - это верхние слои общества, группы, занимающие в нем высшие или ведущие позиции (властные, экономические, профессиональные и пр.).

2. Элита - это совокупность относительно замкнутых групп, доступ в которые ограничен и регулируется механизмом достаточно жесткого отбора.

3. Элита - это группы, обладающие особыми культурными ориентациями и менталитетом, образом жизни и действия, которые отделяют их от прочего населения, поддерживая ощутимую социальную дистанцию от него. Элитные нормы для населения высокопривлекательны, но при этом малодоступны.

Первое определение фиксирует элиту как номинальную статистическую группу. Второе высвечивает институциональные рамки в виде корпоративной организации, регулирующей процессы социальной мобильности. Третье предполагает определенное "единство" норм как основу сходного поведения. Здесь также содержится указание на регулирующую роль элиты в обществе.

Нетрудно заметить, что во всех предлагаемых типах определений есть одно объединяющее их начало - это признание избранности элит. Именно вокруг привнесения в определение элит избранности как особого стратифицирующего признака и возникают наиболее серьезные споры, рождающие много школ и направлений в их изучении.

В теоретических концепциях избранность элит частью исследователей и теоретиков определяется их происхождением, одаренностью, характером ценностей, с одной стороны, с другой - потенциалом власти, способностью влиять на принятие важных для общества решений. Поэтому не случайно первый подход, основоположником которого является В. Парето, принято называть меритократическим, а второй - структурно-функциональным или властным. Иногда данный подход определяют как подход Моски, Лассуэла или Миллса. Г. Ашин, российский исследователь элит, предлагает различать аналитический и нормативный подходы. Им соответствуют властная и меритократическая концепция элит соответственно².

Наиболее ярким воплощением "ценностного" подхода можно считать концепцию В. Парето и концепцию Х. Ортеги-и-Гассета, полагавших, что "элита - это личности или группы личностей особого специального достоинства, это те, кто "строг и требователен к себе самому" ("подвижники"), берет на себя труд и долг".

Позиция А. Шопенгауэра такова: "На свете существует три аристократии: 1) аристократия рождения и ранга; 2) денежная аристократия; 3) аристократия ума и таланта. Последняя и есть собственно самая занятая и именитая".

Ценностные теории элиты и даваемые в их рамках её определения объединяет утверждение, что элита есть сообщество наидостойнейших во всех отношениях представителей общества, обладающих наиболее выдающимися способностями в различных сферах. Сторонники ценностных концепций убеждены, что вхождение в элиту не произвольный или насильственный процесс, а результат естественного отбора приобщения наиболее одаренных личностей к рычагам управления. "Всякая оценка способности общества справляться со своими проблемами зависит от качества его руководства и характерна для народа". "Решающий элемент, от которого зависит благополучное состояние демократического порядка, складывается из убеждений, норм и компетентности тех, кто в пределах данного порядка выступает носителями влияния, лидерами мнения, политическими активистами".

Другим направлением изучения элит, в рамках которого складываются свои определения данной категории, являются концепции, исходящие из таких критериев выделения элит, как их формальные позиции, занимаемые во властных иерархиях, с одной стороны, с другой -реальный потенциал влияния на принятие решений. Иногда этот подход к определению элит называют властным или структурно-функциональным.

Классиком властного подхода является Г. Моска. В книге "Правящий класс" он пишет: "Во всех обществах, начиная с едва приближающихся к цивилизации и кончая современными передовыми и мощными обществами, всегда возникает два класса людей: класс, который правит, и класс, которым правят. Первый класс, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается преимуществами, которые дает эта власть, в то время как другой, более многочисленный класс, управляется и контролируется первым, причем таким способом, который обеспечивает функционирование политической организации... Вся история цивилизованного человечества сводится к конфликту между стремлением господствующих элементов монополизировать политическую власть и передавать обладание этой властью по наследству и стремлением к вторжению на их место новых сил".

Близкое к этому понимание элиты как правящего класса, противостоящего массам, у Р. Михельса. Он провозглашает так называемый "железный закон олигархии", согласно которому демократические формы правления не жизнеспособны, не эффективны, и внутри этих демократических форм неизбежно выделяются правящие олигархические группы, которые и обладают реальной властью в любом современном демократическом обществе.

Однако самые большие усилия для того, чтобы понятие "элита" утвердилось в значении "обладающие наибольшей властью", безусловно, были сделаны Г.Лассуэлом в работе "Анализ политического поведения".

В рамках властного подхода выделяются структурный и функциональный подходы. Структурный подход определяет как элиту круг лиц, занимающих высшие должностные позиции в различных институтах, в том числе властных, иногда этот подход определяют также как позиционный. Он принимает во внимание, прежде всего, формальные позиции, занимаемые представителями власти во властных структурах (А. Этциони, Т. Дай).

Представители функционального подхода не удовлетворяются таким критерием, как формальная позиция, и предлагают в качестве базовых критериев при определении элиты более сложные и трудно эмпирически верифицируемые критерии: обладание реальной властью, способность влиять на принимаемые решения вне зависимости от места, занимаемого в той или иной структуре. Решающим при данном подходе является уже не позиция в той или иной властной иерархии, а реальная влиятельность, признание этой влиятельности в сообществе тех, с кем приходится взаимодействовать при принятии решений.

Таким образом, в рамках структурно-функционального подхода элита - это сообщество, занимающее высшие позиции в системе ключевых социальных институтов и оказывающее приоритетное влияние на принятие важнейших решений. К числу сторонников этого направления можно отнести Р. Миллса, Дж. У. Домхоффа, Ф. Хантера, М. Паренти, Р. Ж. Шварценберга.

Наиболее полно эта позиция нашла свое отражение в хорошо известной отечественным исследователям работе Р.Миллса "Властвующая элита". Р.Миллс попытался выявить специфику элиты через отнесение к этой группе самых влиятельных институтов общества и их руководителей. В своей концепции элит он выделяет в качестве важнейших социальных институтов государство, крупные экономические корпорации и армию. Миллс полагает, что именно руководство этих институтов и составляет правящую элиту. Руководители этих трех взаимопроникающих институтов образуют "треугольник власти", "элиту власти", которая принимает решения: "Под элитой власти мы понимаем те политические, экономические и военные круги, которые в сложном переплетении группировок разделяют право принятия решений, по меньшей мере, общенациональной выраженности. В той мере, в которой национальные события становятся объектом принятия решений, элита власти представляет собой ту совокупность моделей, которая их принимает"¹.

Р.-Ж.Шварценберг полагает, что во Франции "треугольник власти" включает политическую власть, высшую администрацию и деловые круги. Характеризуя правящую элиту Франции, П. Бирнбаум писал: "Руководящий класс Франции постоянно укрепляет свою социально-профессиональную однородность, а политическая напряженность иногда свидетельствует об огромной сплоченности, которая отделяет его от других классов французского общества и противопоставляет им... Так выкристаллизовывается своеобразный руководящий класс, который кажется принадлежащим к другой вселенной, нежели та, к которой принадлежит все французское общество".

В рамках описываемого подхода элиты представляют собой пирамиды, в основании которых лишенные реальной возможности влиять на ситуацию в обществе массы, а средний уровень занимают политические субъекты, реализующие групповые интересы. Возможности для вертикального передвижения в рамках пирамиды существуют, однако решающего влияния в политике и экономике аутсайдеры не имеют.

Не менее влиятельной в теории элит является концепция элитарного плюрализма, которая фактически отказывается от пирамидной модели с "острой вершиной" (Р. Арон, А. Бентли, Т. Даль, Р. Даль, Р. Дарендорф. Суть этих взглядов - в представлении о лидерстве в обществе не как о прерогативе одной монолитной элиты, а как о сфере влияния системы различных элитных групп. В соответствии с ними власть строится по принципу полиархии, предполагающей наличие множества центров власти. "Можно выделить группы различного типа и размера, стремящиеся различными путями добиться осуществления своих целей, как правило, хотя бы частично, за счет других". Дж.Сартори полагает, что условием эффективного управления в плюралистическом обществе является рекрутирование правящих групп на основании заслуг и достоинств; средством отбора элиты должны являться выборы: демократия должна представлять собой а) селективную полиархию и б) полиархию по основанию достоинства. А.Бентлии и Д.Трумэн рассматривают политический процесс как результат взаимодействия заинтересованных групп интересов.

К этому же направлению можно отнести позицию Дж. К. Гэлбрейта, который утверждал, что частной экономической мощи противодействует уравновешивающая власть тех, кто ею подавляется. Д.Рисмен в работе "Одинокая толпа" полагает, что "новый курс" Рузвельта ознаменовал собой переход власти от ранее монолитного правящего класса к совокупности влиятельных "групп вето", ни одна из которых не в состоянии монопольно навязывать свою волю остальным. "Единственную иерархическую группу, возглавившуюся одним руководящим классом, заменяют многие группы давления, интересов (группы вето), которые сегодня делят власть".

Основанием концепции демократического элитизма (Р. Даль, С. Лапает, К. Манхейм,) является предложенная И.Шумпетером интерпретация демократии как возможности конкуренции различных властных групп в борьбе за избирателей. "Демократический метод -это такое институционное устройство для принятия политических решений, при котором индивиды приобретают власть решать посредством конкурентной борьбы за голоса людей".

К.Манхейм и Р.Лассуэлл указывали, что элитизм и демократия не являются взаимоисключающими понятиями, демократия характеризуется не отсутствием элиты, а новым по сравнению с предшествующими политическими режимами способом рекрутирования и новым самосознанием элиты. Кроме того, плюралистическая система элит предотвращает монополию на власть, ибо группы взаимно нейтрализуют друг друга. "В демократическом обществе уже ни одна из этих групп не может настолько утвердиться, чтобы накладывать свой отпечаток на все общество". Однако демократизм элиты, отмечает Манхейм, не означает ее аморфности, напротив, неэффективность демократической элиты может стать причиной успеха авторитарных групп, в случае неэффективного лидерства "возникающая общая беспомощность и отсутствие руководства дают диктаторским группам шанс на победу". Исследователи неоднократно подчеркивали, что демократический образ правления в большой мере, чем иные, нуждается в компетентном руководстве.

А.Линдский писал: "Чтобы устоять, демократия должна будет использовать и приспосабливать к делу любое и всяческое умение, знание и руководство, какое только сможет оказаться в ее распоряжении. Без знания и умения, дальновидности и руководства невозможно содержать этот сложный взаимозависимый мир, в котором мы живем. Всякое возведение в культ некомпетентности способно лишь привести к катастрофе". В концепциях демократического элитизма элита выступает подлинным защитником демократии, ибо ее деятельность в наибольшей степени воплощает священные демократические принципы свободы.

Современный уровень развития теории элит как в западных, так и в российских исследованиях характеризуется все более выраженной прагматичностью и постепенным сужением понятия элиты до понятия "политической элиты".

Подобная трансформация не случайна. Исследования в рамках элитистких концепций со временем становятся все более прагматичными. Период, начавшийся с трудов патриархов американской политической науки Ч.Мерриама и Г.Лассуэла, утвердивших школу прагматизма и политического реализма, продолжается и по сей день. Утилитарные тенденции, в значительной степени характерные для американской социологии и политической науки, нашли в этой стране должную почву. Политическая наука и социология, призванные работать в рамках "социотехнического заказа", чтобы помочь усовершенствовать управление общественно-политическими и экономическими процессами, обосновать и прогнозировать принятие политических решений, вынуждены работать с категорией "элита" прежде всего как с категорией "узкой и реальной". Подобный подход связан с практической направленностью как знания в целом, так и с особенностями организации научных исследований. Многие ученые отмечают высокую закрытость элиты своих стран для исследований вне рамок "избирательных циклов". Несмотря на существующие трудности, в 1980-х гг. ряд американских ученых и исследователей выступили в качестве организаторов изучения элиты в ряде регионов мира. В этой связи необходимо отметить по меньшей мере вклад М. Чудновски и Г. Кларка, выпускающих вместе с коллегами международный ежегодник "Политические элиты в англо-американских демократиях".

Однако и попытки современных элитистов, прагматически ориентированных, разобраться в определении категории элиты, даже сузив ее до категории "политической элиты", пока не дали должных результатов. Достичь приемлемого научного консенсуса не удалось. Скорее наоборот, стремление выработать некий универсальный подход к определению "привели в трясину противоречивых дефиниций". Нельзя не согласиться, что "присущие этой категории расплывчатость и неясность становятся главной трудностью", особенно когда встает вопрос о точности формулировки самого термина и некоторых процедур, посредством которых ему мог бы быть придан совершенно конкретный смысл. Изменения в определениях элиты, исходя из применяемого в каждом случае критерия, привели к тому, что найти ее как таковую становится или просто невозможно (при ограничительной трактовке), или элита как категория теряет определенность и аналитическую ценность (при расширительном толковании).

В используемых определениях можно встретить "правящие", "властные", "демократические", "институциональные", "субъектные" или "управленческие" основания. В каждом из этих определений будет своя "истина", обусловленная задачами анализа.

Перечислю лишь некоторые из определений, данных в разное время исследователями, в своих работах опирающимися на различные концептуальные позиции:

* "элита - это класс людей, которые имеют наивысшие показатели в своей сфере деятельности".

* "властвующая элита состоит из людей, занимающих такие позиции, которые дают им возможность возвыситься над средой обыкновенных людей и принимать решения, имеющие крупнейшие последствия ... Это обусловлено тем, что они руководят важнейшими институтами и организациями в иерархии современного общества, занимают в социальной системе стратегические командные пункты, в которых сосредоточены действенные средства, обеспечивающие власть, богатство и известность, которыми они пользуются" ;

* "к элитным группам принадлежат те индивиды, которые занимают формально определенные позиции власти во главе социальной организации или социального института";

* "если элитам, специально политическим элитам, определение дается просто по признаку обладания властью, то уже само по себе такое определение мешает рассмотреть противоречие между элитными качествами, стандартами, с одной стороны, и властными позициями, с другой. В результате от исследователей элит ускользает фундаментально важная истина - и она не в том, что существуют власть имущие, и не только в том, плюральна ли властвующая элита, а в том, в конечном счете, представлены ли в лице власть имущих элиты подлинные или лишь выдаваемые за таковые";

* "мы определяем члена элиты как субъекта, участвующего в принятии решений и распределении ценностей в обществе";

* "элита - все, кто занимает позиции власти";

* "активисты, правительственные чиновники - лидеры на местном уровне";

* "термин "политические элиты" я употребляю в широком смысле и включаю в число их представителей не только тех, кто находится на вершине системы и, естественно, обладает властью, но ... тех, кто находится на ее более низких уровнях и занимает важные должностные позиции, роли влияния, выполняя важные для государства функции. В этом случае я могу доказать, что к элите относятся не только индивиды на вершине пирамиды ..., но и партийные - предлагаю подходить к определению термина "элита" в широком смысле, оставляя вопросы, связанные с ее границами, строением и самодостаточностью для последующих эмпирических исследований. Первый постулат классической теории элиты гласит: часть людей обладает большей политической властью по сравнению с другими, они и есть политическая элита. Этот взгляд вряд ли можно назвать глубоким, но дефиниции должны ставить вопросы, а не разрешать их" ;

* "нет необходимости задаваться вопросом о том, насколько адекватно определение "элита" и кто имеет право быть в ней представленным. Все это пустые вопросы. Элиту составляют те, кто вытянул счастливые номера в лотерее общественной жизни"².

Многообразие предлагаемых определений позволяет говорить о том, что, видимо, выработка современной концепции политической элиты "невозможна без основательной теории власти, разработкой которой в контексте политической элиты занимались, например, Дж. У. Домхофф, Д. Смарт, Дж. Хайли. Но парадокс состоит в том, что проблема дефиниции элиты только осложняется всякий раз, когда она связывается с понятием политической власти. И это вполне закономерно, так как определения власти в зарубежной и особенно американской политической науке преходящи, имеют два, три, а то и четыре "измерения"⁵. Тем не менее, ученые и исследователи не отказываются от мысли рассматривать элиту прежде всего в качестве носителей власти, хотя и наблюдаются некоторые тенденции, как, например, у Дж. У. Домхоффа, опровергнуть тезис Р.Миллса, что "сливки общества" есть нечто иное, чем "властвующая элита", по крайней мере, в США.

Учитывая ориентацию на практическую применимость концепции, такое понимание элиты представляется более перспективным для исследователя, так как ограничивает круг фигур, входящих в элиту. Но одновременно подобный подход вынуждает пользоваться функциональным определением элиты, которое исходит из круга функций, которые элита выполняет в социально-политической системе. Достоинством данного подхода, однако, является стремление представить элиту прежде всего как действующий субъект, благодаря чему она и достигает преимущественное положение в обществе.

В 1990-е гг. активные попытки совмещения в теоретическом плане институциональной и "поведенческой" перспектив в исследовании элит привели к возникновению "конкретной теории политики". Автор теории Р. Лейн видит ее в рамкахтеории среднего уровня и считает перспективной для изучения функционирования "правительственной и других политических элит, стратегического планирования, процесса принятия решений"¹.

Из утвердившихся в последнее десятилетие подходов к дефиниции элиты можно отметить точку зрения В. Милановски. Он полагает, что "философские и культурные поиски понятия смысла" не могут привести к цели. Попытки ввести ценностно-нейтральный термин "роднят" авторов этих шагов с В. Парето, стремившегося к объективности и нейтральности научных определений. По мнению В. Милановски, нет необходимости искать глубокий метафизический и моральный смысл понятия "политическая элита", поскольку речь идет об объективно постигаемой социальной категории. В. Милановски считает, что более правильные подходы содержатся в развиваемых в западной социологии концепциях "истеблишмента" и в ленинских подходах к революционному лидерству.

Наиболее интересной является попытка Г. Эндрувэйта дать определение термина, исходя из понимания элиты как "социального субъекта, группы, члены которой решающим образом влияют на характерные для данной общественно-политической системы социальные процессы и в силу этого занимают преимущественное положение по сравнению с другими членами общества. Однако при использовании этого определения в эмпирических исследованиях отмечается ряд возникающих трудностей: одни из них вызываются отсутствием четких критериев выделения границ элитной группы, а другие - отсутствием достоверной информации о ее "строении" (составе и взаимоотношениях между входящими в нее подгруппами). В связи с этим, по мнению некоторых исследователей, необходимо дополнить функциональное определение элиты анализом функциональных ролей, исследованием поведенческих мотиваций.

Таким образом, элиты это не просто те, кто обладает богатством, аристократическим происхождением или потенциалом власти, но те, кто являются действующими субъектами, оказывающими прямое или косвенное влияние на принятие важнейших решений, за счет чего они и занимают соответствующее положение в обществе. Такое определение, где подчеркиваются деятельностные и субъектные характеристики элит, представляется мне наиболее востребованным в современной науке. Данное определение предполагает соединение институциональных и поведенческих (субъектных) направлений в изучении элиты, которое, как представляется, и может вывести исследователей элит из "ловушки" многообразия определений. В известном смысле я разделяю подход, предложенный Р. Лейном, и считаю его наиболее адекватным для эмпирических исследований в современной России.

Реализация идеи совмещения двух подходов - институционального и субъектного - близка к идее Э.Гидденса о том, что субъекты и институты являются взаимозависимыми и влияют друг на друга.

Однако приложение идеи субъектно-деятельностного подхода к анализу элит возможно в том случае, если в рамках "поведенческого" взгляда будет проделана специальная работа по уточнению категорий, в рамках которых этот подход может работать. Прежде всего, это требует уточнения таких исходных понятий, как "политический субъект", "политический актор", "политический агент".

Можно говорить о том, и это справедливо замечает в своей работе И. Киселев, что до сих пор существует определенная неясность в употреблении всех этих терминов. Иногда все эти термины просто подменяют друг друга. Складывается ситуация, когда "различными названиями пользуются для обозначения одного и того же концепта, а различные концепты обозначаются одним и тем же названием". Однако в ближайшее время выход из этого тупика вряд ли возможен. Навести должный порядок в категориях можно будет лишь тогда, когда сторонники тех или иных течений договорятся о базовых критериях.

Таким образом, очевидно, что зарубежные школы и их представители демонстрируют серьезный интерес к проблеме элит, в которых многие исследователи видят реальных акторов демократических и трансформационных процессов. Широко обсуждаются состав элитных групп, их природа, социальные качества, интересы, направления деятельности. Но представители разных направлений анализируют проблему элит под разными углами зрения, в рамках различающихся парадигм, с использованием специфических понятий. Несопоставимость получаемых при этом конкретных групп элит значительно затрудняет не только язык научной коммуникации, но и конкретные исследования.