Бедные современной России

Теоретически бедность представляет собой неспособность поддерживать определенный приемлемый уровень жизни. Однако в России в качестве официального и наиболее распространенного метода оценки нуждаемости выступает не комплексное исследование особенностей и элементов, характеризующих дифференциацию уровня жизни, а измерение доходной обеспеченности населения. При этом игнорируется широкий спектр других доступных ресурсов, влияющих на поддержание материального благосостояния людей. По мнению Давыдовой Надежды Марковны, оценка такого сложного социального феномена, как бедность, затруднительна в том случае, если в качестве основы избирать какой-то один жесткий критерий, позволяющий отделить бедных от небедных. Это относится, в первую очередь, к подходу, основанному на критерии среднедушевого дохода. В условиях перехода России к рынку, которому сопутствует экономическая нестабильность, инфляция, теневые процессы, использование душевого дохода как единственного критерия в оценках реальной бедности может зачастую давать искаженную картину явления. Во-первых, объективность декларируемого респондентами душевого дохода крайне сложно проверить, во-вторых, одного его оказывается явно недостаточно, чтобы понять, какими ресурсами в действительности обладает современная российская семья. Возможности применения этого критерия ограничены в условиях сильно дифференцированной картины межрегиональных различий.

Позиция автора заключается в том, что в современной России экономить, отказывать себе в тех или иных потребительских и социальных благах приходится многим, однако самые бедные зачастую вынуждены экономить на самых необходимых, жизненно важных расходах (питании, одежде, расходах на лечение, затратах на цели воспитания детей), а от некоторых предметов, услуг и видов деятельности зачастую полностью отказываются (платные услуги, полноценный отдых, досуг). В то же время более обеспеченные (или менее обделенные) слои населения чаще ограничивают себя в дополнительных, более сложных расходах, скорее исходящих из потребности в качественном обновлении жизни, чем из необходимости свести концы с концами перед угрозой нормальному ходу жизни.[19]

Если рассматривать бедность именно в этом контексте, то можно обнаружить, что степень нуждаемости проявляет себя не только (и не столько) в низких душевых дохода определенной группы российского населения, сколько в нахождении за некоторым критическим порогом, чертой бедности, по причине накапливающихся во времени материальных лишений и нехватки ряда значимых ресурсов. В своей статье Н.М. Давыдова предлагает рассмотреть основные демографические, поселенческие и другие характеристики бедных. Согласно полученным данным, представители группы бедных несколько старше, чем представители иных групп, различающихся уровнем своего благосостояния. Возраст среднестатистического бедного в России - 47 лет, в то время как среднестатистического богатого - 33 года, представителя среднего слоя - 42 года. Отличаются бедные и по демографическому составу своих домохозяйств. Здесь выше, чем у населения в целом, доля многодетных, неполных, других проблемных типов семей, в частности, многопоколенных семей с пенсионерами, инвалидами и детьми одновременно. Только 37,8% бедных семей не имеют в своем составе какого-нибудь экономически неактивного взрослого члена семьи (будь то пенсионер или безработный), в то время как для среднестатистической российской семьи такой показатель составляет 47,2%, а для состоятельной - 80,1%. Кроме этого автор пишет о том, что наблюдается очевидная тенденция смещения российской бедности в сторону малых городов и сельских поселений. Если в среднем по России по данным опроса и примененной нами методике насчитывается 23,4% живущих за чертой бедности, то на селе - 30,6%, в малых городах - 24,2%, а в крупных областных и столичных регионах- 18-19%. Повседневная жизнь российских бедных, по их мнению, отличается от всех остальных групп российского общества прежде всего характером питания, качеством занимаемого жилья, уровнем медицинского обслуживания, доступностью приобретения и качеством одежды и обуви.

Каков же экономический потенциал бедных, прежде всего - имущественный? Давыдова подчеркивает, что возможности удовлетворения потребностей в приобретении и обновлении основных предметов длительного пользования - одна из самых значимых характеристик, отличающих жизнь бедных семей от жизни не только богатых, но и большинства россиян. Анализ имущественной обеспеченности населения в целом показывает, что существует ряд предметов длительного пользования, которыми обладает подавляющее большинство населения, признаваемых, безусловно, необходимыми для создания и поддержания нормального жизненного пространства независимо от того, богат человек или беден. Если какая-то российская семья оказывается лишенной именно этих основополагающих предметов в своей повседневной жизни, ее уровень жизни действительно низок. Одним из результатов исследования стало выделение этого общепризнанного набора имущества, отсутствие которого определенно свидетельствует о скатывании за черту бедности в современной России. В обязательном порядке он включает в себя холодильник (его не имеют всего 1,3% населения в целом), цветной телевизор (не имеют 5,4%), ковер или палас (не имеют 6,7% опрошенных), а также стиральную машину, пылесос и любой мебельный гарнитур, включая стенку, кухню, мягкую мебель и т.д. (их не имеют от 14,9 до 17,9% россиян). Сразу оговоримся, что в нашу задачу в данном случае не входила оценка качественного состояния этих предметов длительного пользования, - для оценки уровня жизни населения с позиций нахождения за чертой бедности достаточно уже самого факта их наличия или отсутствия в семье. Надежда Марковна советует воздерживаться и от абсолютизации обязательного имущественного набора (в смысле утверждения, что семья бедна, поскольку у нее нет, допустим, пылесоса).[20]

Речь идет о том, что невозможность обеспечить себя этим минимально необходимым набором жизненных благ в современной России указывает на тенденцию постепенного скатывания за черту бедности (где сама степень обеднения может оставаться различной). При этом очевидным (и статистически подтвержденным фактом) является то, что отсутствие как минимум двух из вышеперечисленных видов имущества (например, холодильника и телевизора) - отчетливый признак существования на уровне нищеты.

Имущественная ситуация бедных российских семей. Как показало исследование, цитируемое мной из статьи Давыдовой, та часть населения, которая находится за чертой бедности, довольно ощутимо отстает от остальных в возможностях иметь даже минимально необходимый имущественный набор. Среди них 43,1% не имеют пылесоса, 42,5% - мебельного гарнитура, 33,9% - стиральной машины, 18,6% - цветного телевизора и т.д. Не удивительно поэтому, что только 6,3% российских бедных сообщили о наличии компьютера (у населения в целом - 19,3%), 15,9% бедных имели автомобиль (в составе населения в целом - 34,2%); наконец, только 16,6% бедных располагали современной бытовой техникой - миксером, грилем, тостером, кухонным комбайном и т.п. (что отметили 38,7% населения в целом). Остается добавить, что даже при наличии в нуждающейся семье предметов длительного пользования, составляющих минимально необходимый в российских условиях потребительский набор, у бедных отчетливо прослеживается тенденция их постепенного износа при невозможности обновления. Если обратить внимание на то, когда было куплено имущество, находящееся в распоряжении бедных, можно увидеть сколько ограниченными на фоне остального населения выглядят на сегодняшний день их потребительские возможности в имущественной сфере. Очевидно, что бедные российские семьи оказываются самой обделенной категорией населения с точки зрения доступности для них обновления предметов длительного пользования. Что касается других типов их ресурсной обеспеченности, то надо отметить, что единственным типом более или менее доступного для бедных значимого имущества оказывается наличие у них приватизированной квартиры или собственного дома (последний в основном у сельских жителей и жителей малых городов). Низкая ресурсная обеспеченность означает, что у бедных имеется гораздо меньше возможностей задействовать по мере необходимости определенные типы стратегически значимого имущества (дача, гараж, автомобиль и т.д.) для поддержания уровня своего материального благосостояния: обычно они ими просто не располагают. У наиболее нуждающейся группы населения в два раза реже, чем у среднестатистического россиянина, имеются дача, садово-огородный участок с летним домом. Но если для бедных, проживающих на селе и в малых городах, этот фактор частично компенсируется наличием земли, огорода, подсобного хозяйства (наши данные показывают, что жители сел располагают землей и скотом практически независимо от глубины их обеднения, разница лишь в объемах этих ресурсов), то положение городских бедных с точки зрения их возможностей использовать землю, приусадебный участок для самообеспечения продуктами питания оказывается гораздо более невыгодным.[21]

По мнению Н. М. Давыдовой, возможности ведения личного подсобного хозяйства (ЛПХ) у бедных россиян достаточно ограничены - они в полтора раза ниже, чем у населения в целом. Существующий в массовом сознании миф о том, что нуждающееся население России выживает в основном за счет дачно-огородной деятельности, требует определенной корректировки - дачно-огородная деятельность, возможно, служит существенным подспорьем для среднеобеспеченных слоев населения, но бедные слои в массе своей лишены доступа и к этому ресурсу улучшения собственного положения. Крайняя ограниченность ресурсного потенциала бедных (как в денежном выражении, так и в имущественном плане) напрямую предопределяет другие особенности их экономического поведения. Всего 7,1% бедных имеют хоть какие-то сбережения (в отличие от четверти населения в целом и 80,9% богатых). Напротив, у бедных обнаруживается тенденция постепенного накопления долгов (треть бедных, т.е. в два раза больше, чем по населению в целом, сообщили, что для поддержания уровня своего материального благосостояния им приходится регулярно занимать деньги). Накопившиеся мелкие долги присутствуютв 38,7% бедных семей, кроме того, четверть бедных констатирует наличие у них еще и долгов по квартплате. В более благополучных группах населения жизнь в долг все -таки не приобретает такого масштаба, как у бедных. Острая нехватка у бедных любых материальных ресурсов приводит к тому, чтокаждый второй из них не в состоянии пользоваться никакими платными услугами, которые доступны другим слоям населения России. Так, около 90% бедных не прибегают к платным образовательным услугам, свыше 95% - оздоровительным, почти 60% -медицинским. Отставание потребительских возможностей бедных, особенно в сфереобразования, оздоровления, рекреации, отдыха, очевидно. То, что части бедных все-таки удается пользоваться платными медицинскими услугами, отражает скорее не их возможности в этой сфере, а очевидное замещение бесплатной медицинской помощи в России псевдорыночным ее вариантом и острейшую потребность бедных в медицинских услугах. Судя по самооценкам, всего 9,2% бедных на сегодняшний день могут сказать с определенной долей уверенности, что с их здоровьем все в порядке, в то время как 40,5%, напротив, уверены, что у них плохое состояние здоровья. Боязнь потерять здоровье, невозможность получить медицинскую помощь даже при острой необходимости составляют основу жизненных страхов и опасений подавляющего большинства бедных.[22]