В методике обучения чтению

Особая роль в становлении эстетической восприимчивости учащихся принадлежит книге. Способность маленького школьника воспринимать прочитанное, сопереживать героям произведения, особая способность чувствовать искусство слова - всё это обязательно долж­но быть поддержано в процессе обучения чтению.

В. А. Сухомлинский писал: «Одна из причин духовной пустоты - отсутствие подлин­ного чтения, которое захватывает ум и сердце, вызывает раздумья об окружающем мире и о самом себе... Жизнь в мире книг - это совсем не то, что аккуратное, усердное учение уроков. Жизнь в мире книг - это приобщение к красоте мысли, наслаждение культурными богатст­вами, возвышение самого себя» [29 с46].

До XIX века проблема сознательного чтения не выдвигалась на первый план обучения и все силы обучающих тратились на научение детей механическому озвучиванию текстов. При таком подходе, естественно, и речи быть не могло о воспитывающем чтении. Часто уче­ники, «прочитав» отрывок, не могли передать его содержание или ответить на вопросы к не­му. Так, В.П. Вахтеров в статье «Объяснительное чтение с воспитательной точки зрения» приводит пример: дети 4-го года обучения, читая предложение из «Священной истории» Ио­сиф самый любимый сын Иакова, не могли ответить на вопросы: о чём прочитали? Чей сын был Иосиф? - и с удивлением смотрели на спрашивающего, не понимая, чего от них хотят [6 с76]. Н. А. Корф писал: нельзя обнаружить умения читать «столь же естественным голосом и с таким же выражением, как говоришь» [8 с 106]. Но впоследствии К. Д. Ушинский разрабо­тал метод объяснительного чтения. Требование, чтобы дети «при чтении не только поняли, но и почувствовали произведение» [26 с46], ставило его метод на особое место в общей сис­теме обучения. Многие методисты XIX века не могли разрешить противоречия: с одной сто­роны, дробление на части, большое количество мелких частных вопросов мешали целостно­му восприятию произведения, а значит, нарушали его эстетическое воздействие, с другой, -прочувствовано могло быть только такое произведение, которое совершенно понято и по­нятно. В методике К. Д. Ушинского это противоречие разрешается требованием обязатель­ной подготовки к восприятию произведения. В ходе подготовительной беседы объясняется всё непонятное, незнакомое, и произведение, таким образом, становится «поэтическим ре­зультатом беседы».

К. Д. Ушинский писал о необходимости двух видов чтения: логического и эстетиче­ского. Логическое чтение требует полного осознания каждого выражения, каждой мысли, понимания связи между словами, высказываниями, частями текста. Эстетическое чтение, прежде всего, нацелено на возбуждение чувств читающего. Благодаря такому чтению ребё­нок может познакомиться с разными сторонами жизни, так как «многое понимается чувст­вом и не может быть объяснено умом».

Л. Н. Толстой также резко выступал против того, что «всё внимание обращается на то, чтобы учить тому, что ученик знает». Л. Н. Толстой считал, что нет смысла объяснять слова при чтении: если ребёнку знакомо понятие, то «слово почти всегда готово», тогда и нет нуж­ды его разбирать. Непонятно то слово, которое выражает незнакомое понятие. А в этом слу­чае словами объяснять слово совершенно бессмысленно.

Как видим, и К. Д. Ушинский, и Л. Н. Толстой не просто провозглашают обязатель­ность сознательного чтения, но и заботятся о научении ребёнка чтению художественных произведений (эстетическому чтению, как говорил К. Д. Ушинский).

В начале XX века Ц. П. Балталон выступил с резким отрицанием самой идеи объясни­тельного чтения, считая, что чтение с объяснением противоречит психологии ребёнка, кото­рого, прежде всего, интересует целостное содержание, а не части. Постоянное прерывание чтения мелкими вопросами разрушает воспитательное воздействие литературы на форми­рующуюся личность.

Примерно в эти же годы в русской школе появляется ещё один метод обучения чте­нию, который принято противопоставлять методу объяснительного чтения - литературно-художественное чтение. Его сторонники провозглашали целями обучения чтению эстетиче­ское воспитание детей, формирование эстетического вкуса учеников, активизацию интереса к литературе как к искусству слова. В центр обучения была поставлена теория словесности, поэтому созданная коллективом авторов - Н. Л. Бродским, Е. Д. Домашевской, Н. М. Мен­дельсоном, Л. Н. Реформатским, Н. П. Сидоровым, И. М. Соловьёвым - учебная книга «Наш мир» (1916) структурировалась в соответствии с литературоведческими понятиями, с кото­рыми должны были познакомиться дети: 1-й раздел - поэзия и проза, 2-й - образцы сочине­ний разных типов: описание, повествование, рассуждение; 3-й - пропедевтический, готовя­щий к изучению главных родов поэзии: эпоса, лирики, драмы; 4-й - эпос; 5-й - лирика; 6-й - драма; 7-й - поэт и поэзия: письма, мемуары, научная проза по литературе. Цель последнего раздела - раскрыть перед учениками сам процесс литературного творчества, показать спосо­бы художественного познания мира.

В системе литературно-художественного чтения большое значение придавалось актив­ности самих детей (не случайно в хрестоматии «Наш мир» последний раздел приоткрывал де­тям секреты творческой деятельности писателей).

Стремление активизировать деятельность детей при чтении художественного произ­ведения положило начало целому направлению - творческому чтению, которое сложилось в русской методике к 20-м годам XX века. К началу 70-х годов XX века из научной литерату­ры исчезает термин «объяснительное чтение», и обучение чтению начинает рассматриваться как сложный трёхуровневый процесс, включающий в себя обучение грамоте, классное и вне­классное чтение. Работа с книгой всегда осознавалась методистами и передовыми учителями как необходимый компонент обучения чтению. Но только в 70-е годы XX века в новой науке о читателе - теории читательской деятельности, созданной Н. Н. Светловской, была доказана необходимость научения работе с книгой в классе, на уроке, при заданном учителем образце [16с46].

На современном этапе следует говорить о двух направлениях процесса обучения чте­нию: 1) собственно обучении чтению, которое ведётся на трёх уровнях - формирование и совершенствование навыка чтения, обучение чтению и восприятию художественного текста; формирование читательской самостоятельности; 2) получение ребёнком литературного зна­ния, т.е. обеспечение литературного образования и литературного развития детей младшего школьного возраста. Надо отметить, что в центр подготовки по чтению и литературе совре­менные методисты ставят формирование читателя. Такая цель обучения выдвигается в про­граммах О. В. Джежелей, Р. Н. и Е. В. Бунеевых, Г. Н. Кудиной и 3. Н. Новлянской. Другие программы делают акцент на исследовании специфики литературы как вида искусства (про­грамма Л. Е. Стрельцовой и Н. Д. Тамарченко) или на коммуникативных свойствах искусст­ва вообще и литературы в частности (программа В. А. Левина). В системе развивающего обучения Л. В. Занкова провозглашается идея познания широкой картины мира на основе чтения литературных произведений разных видов и типов (3. И. Романовская). Литературо­ведческий принцип выдвигается как один из ведущих принципов в программе В. Г. Горецкого и Л. Ф. Климановой. Таким образом, литературоведческое знание в той или иной степени обязательно включается в систему обучения в начальной школе.

Воспитательные возможности уроков чтения, как правило, определяются воспита­тельным потенциалом художественного произведения, которое предстоит читать детям. К. Д. Ушинский по этому поводу писал: «На нравственное же чувство должно действовать не­посредственно само литературное произведение, и это влияние литературных произведений на нравственность очень велико: то литературное произведение нравственно, которое за­ставляет дитя полюбить нравственный поступок, нравственное чувство, нравственную мысль, выраженные в этом произведении» [29 с 134]

В традициях русской методики всегда было стремление сочетать в работе оба аспекта чтения - познавательный и воспитательный. Возникновение книгопечатания дало возмож­ность из поколения в поколение передавать достижения человеческой мысли, сохранять их, переносить из одной страны в другую, воздействовать на умы и души самых разных соци­альных слоев. Книга стала самым надёжным и непреходящим хранилищем достижений че­ловеческой цивилизации. С середины XX века приоритеты изменились. С появлением теле­видения и компьютера поток информации с небывалой силой обрушился на отдельно взятую личность. Теперь для того, чтобы знать и быть в курсе самых последних достижений науч­ной мысли, совсем необязательно читать, достаточно черпать информацию с экрана телеви­зора и дисплея. Однако телеэкран нивелирует личностные установки, навязывая каждому тот или иной взгляд на реальную действительность. Происходит размывание грани разных куль­тур, из обыденной жизни исчезают традиции прошлых поколений, индивидуальное самосоз­нание подвергается испытанию «коллективной бессознательностью», которая приобретает планетарные размеры. В этих условиях воспитательная роль книги возрастает и становится ведущей. Именно из книг чаще всего черпаются знания о культурных традициях, а также нравственные ориентиры, помогающие разобраться в лабиринтах добра и зла современного мира.

Поскольку чтение - деятельность речевая, то в ней всегда участвуют только два инди­видуума: передающий свой опыт, говорящий и внимающий ему, слушающий. Эту простую истину нужно понять и принять, так как пренебрежение ею (по невниманию, по незнанию или умышленное) чревато для учителя неспособностью кого бы то ни было обучать чтению, а для учеников - равнодушием или явным нежеланием обучаться «читать-мыслить, читать-чувствовать, читать-жить».

Воспитать любовь к книге, приобщить человека к чтению с раннего детства - задача сложная. Читательская культура - это привычка к систематическому чтению, которая воспи­тывается у ребёнка в семье, школе или внешкольных учреждениях. Это в то же время и вы­сокий уровень (с учётом возраста, конечно) восприятия литературы, позволяющей юному читателю постепенно включать в круг своего чтения различные книги, дающие и работу ума, и эстетическое наслаждение[16 с 78].

Развитие художественно-эстетических начал в ребёнке закладывает социально-нравственные основы личности, вырабатывает умение видеть мир как единое целое, форми­рует чувство гармонии, красоты, формирует нравственные идеалы. Искусство и литература развивают фантазию, воображение и способность к творчеству.

В своё время Д. Дидро справедливо утверждал: «Люди перестают думать, когда пере­стают читать». Добавим к этому: люди теряют способность сострадать, сочувствовать, если не приобрели или потеряли интерес и любовь к чтению произведений подлинного искусства; ели не приобрели или утратили способность эстетически наслаждаться искусством, способ­ность испытывать удовольствие от трудной интеллектуальной деятельности - от чтения вы­соких произведений искусства. Не раз уже отмечалось, что дефицит эмоционально-эстетической грамотности - беда не только одного человека, которому он свойственен. От недостаточности эмоционально-эстетического развития одного человека страдают и те, с кем он общается на работе и дома. Страдает и сама его работа, потому что эмоционально-эстетическое развитие, эстетическая грамотность - одно из непременных предпосылок от­ветственного, совестливого отношения к делу и способности к творчеству. Вот почему важ­но не только знать, что А. С. Пушкин - великий русский поэт. Жизненно необходимо разви­тие потребности читать и перечитывать Пушкина, постоянно испытывая на себе благоприят­ное, чудодейственное влияние поэзии.

Чтобы воспитать любовь к книге и чтению, необходимо самим взрослым хорошо знать детскую литературу. Равнодушный учитель или библиотекарь, не знающий её и не умеющий предложить ребёнку нужную и наиболее ценную именно для него книгу, заинтере­совать его чтением, может принести не пользу, а вред. Необходима большая педагогическая и эстетическая культура, чтобы руководить чтением детей и юношества. Проблемы развития культуры чтения, эстетической грамотности учащихся, умения воспринимать произведения литературы и искусства в соответствии с их природой и понимание специфических воспита­тельных функций - архиважные педагогические проблемы.

Кто должен естественно вызывать у «слушающего» мысли (заставлять его думать!), чувства (возбуждать эмоции и вызывать переживания!), а также желание критически исполь­зовать полученный в процессе чтения-общения опыт в своей жизни? Только тот, кто «гово­рит» с читающим-слушающим языком книги.

Чтение-общение для читателя - это всегда процесс, во-первых, творческий: читатель вступает в общение с книгой и тогда непременно творит, т.е. создаёт в воображении и собе­седника, и тот мир, который создан «говорящим» и куда тот мысленно вводит своего «слу­шателя» как соучастника событий, мыслей, душевных движений и следующих за этим наме­рений и поступков. Во-вторых, чтение-общение - процесс для читателя спонтанный, т.е. са­мопроизвольный, так как вызван для него не внешними влияниями, а внутренними причина­ми: ведь, если я не хочу слушать и «расслышать» своего собеседника, никто не заставит меня этого сделать.

А кто же «запускает» процесс творческого взаимодействия двух субъектов говоряще­го и слушающего - книги и читателя? Кто задаёт этому процессу спонтанность? Означенную задачу решает лицо совершенно особое и для процесса чтения как бы постороннее. Это лицо никогда не может и не должно быть включено в процесс чтения-общения, т.е. в спонтанную творческую беседу двух основных субъектов. Но оно организует их встречу, обучает «слу­шающего» языку, на котором с ним общается «говорящий», и приучает «слушающего», руко­водствуясь собственным мотивом и целью чтения-общения, вкладывать в этот процесс со сво­ей стороны все имеющиеся у него на данный момент силы и знания и все время контролиро­вать себя: слышу ли, что мне говорят, представляю ли себе, о чём идёт речь, понимаю ли ска­занное и правильно ли понимаю, ясно ли представляю себе, хочу ли слушать и продолжить беседу? И т.д., т.п.

Из сказанного следует вывод: для любого из нас - взрослого или ребёнка - результа­тивность общения-чтения всегда сугубо индивидуальна. Она зависит от наличия у субъекта двух качеств: стремления расслышать собеседника-книгу и читательского таланта.

Относительно второго из названных качеств - читательского таланта - в современной науке пока нет единого мнения. Одни специалисты считают, что читательский талант задаёт­ся природой: он у человека либо есть, либо его нет и никакими упражнениями его развить нельзя. Известно, что такой точки зрения придерживался В. Г. Белинский. Другие полагают, что задатки читательского таланта, т. е. способности к творческому чтению-общению есть у каждого обучаемого, поскольку только в общении и формируется сам человек как личность и индивидуальность. Они могут и должны быть развиты средствами обучения и воспитания, хотя уровень восприятия речи собеседника в процессе чтения-общения - действительно яв­ление уникальное. Учителю, который организует процесс обучения чтению-общению, т.е. помогает каждому ребёнку в меру его индивидуальных задатков и возможностей «учить са­мого себя учиться читать» (это меткое определение принадлежит М. С. Шагинян), надо иметь в виду феномен читательского таланта. Но ориентироваться он должен на формирова­ние у всех детей стремления всегда слушать и слышать собеседника-книгу в процессе чте­ния-общения, так как только это умение (и привычка) и даст возможность, в конце концов, каждому из них найти (выделить из мира книг) круг книг-собеседников для себя, т.е. тех, в ком ты нуждаешься и кого хочешь слушать и слышать, так как их опыт тебе необходим [16 с116].