Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


II . Основные нормы поведения рыцарства (по данным Фруассара и Ле–Беля)



2019-12-29 229 Обсуждений (0)
II . Основные нормы поведения рыцарства (по данным Фруассара и Ле–Беля) 0.00 из 5.00 0 оценок




 

М. Оссовская в своей книге пишет, что любой этос имеет определенный набор черт и характеристик, позволяющих выделять его как явление в культуре.[38] По ее мнению, в состав основных характеристик рыцаря входит: происхождение (рыцарство являлось привилегированной частью общества и всячески пыталось подчеркнуть это), богатство (в 14 веке играло ключевую роль, так как было сложно показывать свою куртуазность, не обладая соответствующим имуществом), бесстрашие (готовность в любой момент пожертвовать жизнью ради короля), солидарность с другими рыцарями (возможность при необходимости предоставить своего коня даже врагу, если он нуждается в этом), верность слову, обязательно чувство долга мести (если задеты интересы рыцаря или беззащитного), щедрость, желание «показать себя» (главный способ – участие в турнире), а также наличие красивых доспехов и одежды). Это далеко не полный перечень, однако вполне достаточный для понимания интересующей нас проблемы.

Происхождение рыцаря являлось неотъемлемой частью как реального, так и идеально - литературного образа. Наиболее известные воины пытались вывести свою родословную чуть – ли не от короля Артура, воины победнее – от какого – нибудь нормандского графа или барона. На протяжении длительного времени, генеалогическое древо являлось своеобразной визитной карточкой рыцаря – его знали другие, обсуждали его древо между собой. Как правило, история рода находила свое отражение в гербе, и его прочтение могло многое рассказать о рыцаре.[39] Герб играл большую роль при участии в турнире. За несколько дней до участия воин был обязан выставить свой щит для всеобщего обозрения, а также для того, чтобы герольды под председательством старшины разобрали герб критически и сделали вывод, допускать кандидата до состязания или нет. Такие рассуждения назывались «biasonuer», а это слово происходило от немецкого «blaseu», что означает дуть в трубу.[40] Интересно, что на гербе находили свое отражение и негативные поступки, совершенные рыцарем или его предками. Так Руа пишет, что со щита провинившегося рыцаря стирали герб, или какую–нибудь его часть, иногда рисовали символы бесчестия, за хвастовство укорачивали правую сторону главы герба, за убийство военнопленного укорачивали главу снизу, а за ложь – покрывали красным цветом.[41]

Сохранилось множество упоминаний о рыцарской взаимопомощи. Подобное явление по логике было бы неуместным в военизированной среде, однако применительно к рыцарству солидарность имела огромное значение. Мы имеем множество упоминаний о случаях рыцарской взаимопомощи. Так во время знаменитого поединка, который описал Фруассар, между комендантом шотландской крепости Роксбург Александром Рамсеем и известным рыцарем Вильямом Монтегю, последний, вызывая, на бой противника, предложил ему воспользоваться одним из своих доспехов, если он не имеет защиты (Froissart, Am., 56). Также англичане с достоинством отнеслись к французским рыцарям, попавшим в плен после битвы при Креси, а те, в свою очередь отплатили им тем же, - когда в лагере англичан началась эпидемия дизентерии и голод, то они получили помощь от французских рыцарей.[42] Также солидарность помогала пленному рыцарю избежать смерти от рук простых воинов. Как правило, рыцари, попавшие в плен, встречали достойное отношение, чего, естественно, не скажешь о незнатных воинах – они гибли тысячами на полях сражений. Мы имеем множество сведений о том, как противник предпочитал уничтожить всех солдат противника, нежели брать их в плен. Так, например, во время знаменитой битвы при Касселе, произошедшей в 1328 году, было истреблено до 15 тысяч пехотинцев, которые были «разгромлены, перебиты и повалены грудами, словно скотина на бойне» (Froissart, Am., 43). Другой пример – взятие англичанами Сен – Макера в 1337 году, когда было уничтожено почти все мужское население города, за исключением двух рыцарей, женщин стариков, детей (Froissart, Am., 82).

Из феномена рыцарской солидарности вытекала другая важная норма - правило «доброжелательного хозяина», который готов в любой момент предоставить приют и убежище страннику, дать ему продовольствие, обеспечить его лошадь всем необходимым и обязательно пригласить на торжественный ужин, где все домочадцы будут развлекать гостя. В средние века существовал обычай, когда все дворяне и благородные дамы выставляли золотые шлемы на высоких шестах свих замков, чтобы всякий странствующий рыцарь мог войти в чужой замок как в свой собственный, без всякого стеснения и нисколько не заботясь о том, что он может быть там нежеланным гостем.[43] Случаи рыцарского гостеприимства описаны и Фруассаром. Так, например английская королева Изабелла, во время своего бегства из Франции, нашла приют в «замке одного небогатого рыцаря, коего звали Обресикур» (Froissart, Am., 9). Рыцарь со своей супругой оказали королеве очень радушный прием, окружив заботой, за что впоследствии снискали ее расположение – «…она различными способами продвигала их сыновей по службе». В романе XV века «Сентре», упоминаемом Ж. Руа в «Истории рыцарства», речь идет о королевском паже, отправившемся на поиски приключений, главному герою везде оказывается помпезный прием, лучшие рыцари борются за право предоставить свои услуги.[44] Это, очевидно, преувеличение, но оно позволяет нам лучше понять мышление людей того времени.

Однако не стоит преувеличивать масштабы рыцарской взаимопомощи. Зачастую, и у Фруассара, и у Ле-Беля, мы встречаем противоречивые примеры рыцарских взаимоотношений. Так, во время бойни, возникшей во время похода Эдуарда III и Роджера Мортимера в Шотландию, английские рыцари не пришли на помощь своим собратьям из Эно и не подняли оружия против своих же, английских лучников, которые не отличались знатным происхождением (Le Bel, 8).

Другой важной чертой, присущей рыцарю было бесстрашие. В данном случае бесстрашие – это, прежде всего, готовность воина к непредвиденным трудностям, к подвигу во имя своего короля. Этому посвящен многочисленный корпус средневековых песен и баллад. Так, в романе «Сентре» главный герой отправляется в далекие страны, чтобы стяжать славу во имя своего господина – короля Иоанна Доброго. По пути он попадает в различные приключения, участвует в турнирах, получает множество подарков и лестных отзывов и как подлинный герой возвращается во Францию. Средневековые авторы восхваляли бесстрашие во всех его проявлениях, даже тогда, когда оно переходило в безрассудство. Фруассар с огромным уважением отзывается о Вильяме Дугласе, погибшем в неравной схватке с сарацинами и с презрением говорит об испанцах, отказавшихся поддержать боевой порыв шотландца(Froissart, Am., 40). Говоря о позорном поведении испанцев, автор наносит удар по их чести и достоинству. В средние века самым страшным обвинением для рыцаря было обвинение в недостатке мужества[45].

Зачастую, подобное бесстрашие перетекало в желание «показать себя» перед королем. Наилучшим способом показать себя было участие в рыцарском турнире. Обычно турниры устраивались по поводу, каких – либо значимых событий: брак королевской особы, рождение принца, крестины, заключение мира или перемирия. Главным элементом турнира был так называемый примерный бой, который заключался в том, что одинаковое число рыцарей с каждой стороны бились тупым оружием. Количество участников подобного действа было строго ограничено специальными предписаниями. Например, французский король Филипп VI Валуа издал множество постановлений относительно турниров. Приведем несколько статей из них:

1. На турниры не допускается тот дворянин, который сказал или сделал что – либо противное католической вере. Если такой человек все же будет домогаться участвовать в турнире, несмотря на запрещение, то да будет он побит и изгнан дворянами.

2. В число участников в турнире не допускается недворянин, а также тот, кто не представит свидетельство о своем воинском звании.

3. На турниры не допускается также всякий дворянин, изобличенный в вероломстве. Такого человека со стыдом изгоняют из турнира, его гербы бросают, а прочие соучастники турнира попирают ногами эти гербы.

4. к участию в турнире не допускается тот, кто скажет что – либо противное чести короля, своего государя; тот будет побит во время этого турнира и с позором выведен за барьер.

5. Всякий, кто подделает печать свою или чужую, или даст ложную клятву, или похитит что – либо из монастыря, церкви или часовни, или другого какого – либо священного места, а также кто притеснит бедного, вдову или сироту и силой отнимет у них имущество, тот да будет подвергнут наказанию и изгнан из турнира.

6. Всякий пьяница и сварливый человек прогоняется из общества, присутствующего на турнире.

7. Всякий, кто ведет недостойную жизнь, существуя ленными доходами от государя, а между тем промышляет товарами как простолюдины, того следует высечь на турнире и выгнать с позором и посрамлением[46]

Подобные строгие меры были призваны способствовать поддержанию высокого морального духа среди рыцарского сословия и делать престижным участие в турнирах.

Вышеперечисленные особенности были необходимой составляющей рыцаря, необходимым «минимумом», который позволял соответствовать нормам куртуазии XIV века. Во время Столетней войны рыцарское поведение достигло невиданных до этого высот. Особенно это проявилось в распространении различных обещаний и обетов. Так, при дворе графа Эно часто появлялись молодые английские рыцари, носившие повязку на правом или на левом глазу. Они давали обет «дамам своей страны» носить эту повязку до тех пор, «пока не совершат какой – нибудь ратный подвиг в королевстве Французском». Эти воины подражали известному рыцарю Готье де Мони, который дал подобный и обещал, что не откроет глаза надолго, ни от ветра, ни от боли, ни от пытки, пока не внесет войну в пределы Франции. С тех пор на полях сражений, турнирах граф показывался с завязанным глазом.

Самым же знаменитым, пожалуй, был обет над цаплей. Эдуард III намереваясь вторгнуться во Францию, но никак не мог решиться на это. Попытки Роберта д’Артуа вселить ненависть к врагу не приносили успеха. Эдуард противился, опасаясь сложностей и проблем внутри страны. Тогда Роберт придумал такое средство, которое заставило английского короля послушаться его совета. В начале осени 1338 года во время соколиной охоты граф поймал цаплю и решил преподнести ее в подарок Эдуарду III. Возвратившись в Лондон, Роберт приказал зажарить птицу, потом положил ее на серебряное блюдо, накрыл другим и отправился в пиршественный зал в сопровождении двух менестрелей и гитариста. Войдя в зал граф воскликнул, что цапля – это самая трусливая птица, она боится даже своей тени и пообещал поднести ее самому трусливому из присутствующих. Получателем этого «подарка» стал Эдуард. Кроме того, Роберт провозгласил, что английский король лишился наследия прекрасной Франции, принадлежащей ему по праву, и ничего не предпринимает, чтобы возвратить свои законные владения. Как отмечает Фруассар, король содрогнулся и покраснел от гнева и тотчас же поклялся, что не далее как по истечении полугода вызовет на бой Филиппа, короля Франции. Потом Роберт обошел всех присутствующих, и все они давали различного рода обещания.

Очень дико звучит обет Жеана де Фокемона. Его не остановит ни монастырь, ни алтарь, он не пощадит ни женщины на сносях, ни младенца, ни друга, ни родича, дабы послужить королю Эдуарду[47]. Обещания, данные рыцарями, зачастую поражают своей абсурдностью. Так, французский полководец Бертран дю Гесклен, как-то перед поединком с английским рыцарем дал обет не обнажать меча, пока не съест три миски винной похлебки во имя пресвятой Троицы. Герцог Иоанн Бурбонский, вместе с шестнадцатью другими рыцарями и оруженосцами однажды дал обет: в течение двух лет каждое воскресенье носить на левой ноге цепи, подобные тем, какие надевают на пленников , пока не отыщут шестнадцати рыцарей, которые желали бы сразиться с ними в пешем бою.[48] Другие примеры рыцарских обетов связанных с желанием уничтожить противника: «Клянусь не ложиться в постель по субботам и не оставаться в одном и том же городе более 15 суток, покуда не убью сарацина», «Клянусь по пятницам не задавать корма своему коню, пока не дотронусь до вражеского знамени».

В XIV веке нормы куртуазного поведения становились все более причудливыми и оторванными от реальности. На пути служения Даме сердца рыцарь был обязан пройти несколько последовательных этапов. Сперва рыцарь определял "свою" Даму - как правило, замужнюю женщину - и, не открывая ей своих чувств, начинал совершать различные подвиги, которые посвящал своей избраннице. На этом этапе рыцарь назывался "Таящийся". Когда объект страсти обращал внимание на своего "воздыхателя", последний переходил в разряд "Молящего". Если Дама внимала мольбам своего кавалера о снисхождении и внимании, тот официально становился «поклонником». Наконец, когда Дама демонстрировала рыцарю взаимность - дарила сувениры, повязывала на его турнирное копье свой шарф или оторванный рукав платья, - счастливец достигал наивысшего ранга куртуазии и превращался в "Возлюбленного". Однако максимум того, что мог получить в награду истинно куртуазный рыцарь - краткий поцелуй, ибо смысл рыцарского служения Даме заключался в страдании, а не в обладании[49]. Внимание дамы было необходимой частью рыцарской куртуазности. За них и во имя них совершались подвиги. Они отвечали великим почтением и вознаграждали своих благожелателей. Так Фруассар сообщает, что английская королева Изабелла, дабы сильнее угодить Жану д’ Эно пригласила на пир устроенный в городе Эбрюик 60 дам, «дабы сильнее угодить названному монсеньору».

Как уже отмечалось, одной из главных характеристик любого рыцаря являлось его происхождение. В куртуазной литературе герой непременно блистал великолепным генеалогическим древом[50]. Отсюда - многочисленные титулы, список достижений и подвигов, совершенных предками рыцаря, стремление прославить свой род. Однако произведения Фруассара и Ла-Беля рисуют нам немного другую ситуацию. Хронисты перестали рассказывать о происхождении человека о пути восхождения его рода к славе, зато упоминания о массовых посвящениях встречаются неоднократно[51]. Появилось больше информации и личных заслугах героя. Только теперь это были не полулегендарные сведения, а реальные, хоть и сильно приукрашенные, истории. Главнее действующие лица в произведениях Фруассара и Ле-Беля бесспорно люди знатного происхождения. Это: и Роберт Арту, и Жан д’Эно, Роджер Мортимер. Однако есть множество упоминаний и историй, связанных с простыми, не знатными людьми, которые сами добились титула вследствие доблестного подвига или верного служения сеньору. Среди них стоит упомянуть Готье де Мони – простого оруженосца, ставшего в последствии рыцарем и известным полководцем, Вильгема Монтегю, впоследствии графа Солсбери, Джона Чендоса также ставшего известным рыцарем. Рыцари – новички, упомянутые Фруассаром, во время рассказа об осаде Бервика, всячески старались показать свою доблесть, участвовали в ночных вылазках (Froissart, Am., 52).

Ла-Бель и Фруассар прославляют основные нормы рыцарского поведения. Так в своей «Хронике» Фруассар, рассказывая про затянувшуюся осаду крепости Рокбург, упоминает, как один из рыцарей Эдуарда III пригласил капитана шотландцев, дабы «…померяться силами перед очами государя и баронов Англии» (Froissart, Am., 57). Причем условия были следующие: «Поединок будет вестись на том условии, что если вы, благодаря вашей доблести, меня победите…то увезете с собой тысячу ноблей, а если я вас пленю,- то обойдусь с вами по – дружески». Интересны описания различных военных хитростей и уловок, к которым прибегали во время войн. Фруассар описывает интересный случай, произошедший во время осады англичанами шотландской крепости Далкит. Эдуард III долгое время не мог справиться с маленьким гарнизоном этого замка. И тогда английские сеньоры решили преподнести подарок своему королю. С этой целью, они переодели 8 слуг в свои боевые плащи, «…с очень ярко нарисованными гербами, дабы они хорошо были различимы издалека». «потом они велели слугам подъехать к подъемному мосту замка с малым сопровождением, а сами притаились в засаде» (Froissart, Am., 58). Слуги бросили вызов капитану крепости и наиболее знатным рыцарям выйти на бой, заявив, что они «…вчера вечером испили вина и дали обет, что сразятся без всякой посторонней помощи». За победу в честном бою был предложен выкуп в сто тысяч флоринов. Когда шотландцы, согласившиеся принять вызов, опустили мост и выехали из замка, начав теснить переодетых слуг, то английские рыцари внезапно ударили со всей силой и смяли противника. «Войдя в распахнутые настежь ворота, они завладели замком и поднесли ключи от него королю Англии, который испытал при этом большую радость» (Froissart, Am., 58). В данном случае рыцари отступили от кодекса, чтобы доставить радость королю.

Произведения Ле-Беля и Фруассара содержат изрядное количество информации о рыцарстве. На основе анализа этой информации можно сделать вывод, что европейское рыцарство в XIV веке, оно по – прежнему оставалось главенствующим сословием, сохраняло свои нормы и традиции, ментальность.

 



2019-12-29 229 Обсуждений (0)
II . Основные нормы поведения рыцарства (по данным Фруассара и Ле–Беля) 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: II . Основные нормы поведения рыцарства (по данным Фруассара и Ле–Беля)

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:



©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (229)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.014 сек.)