Глава 3. Крестный ход: особенности церемониала

Знаменательным событием в жизни Курского края XIX в. был крестный ход с чудотворной иконой Курской Коренной Божией Матери от Знаменского монастыря в Коренную пустынь. Тысячи богомольцев из окрестных сел, уездных городов и со всей России собирались в Курске к 9 пятнице по Пасхе. К этому же событию приурочивалось и открытие ярмарки. Только с 1806 г. утвердился тот величественный порядок крестного хода, что так поражал воображение современников и нашел отражение в картине И.Е. Репина «Крестный ход в Курской губернии»[15].

Самый первый в истории крестный ход с Курской Коренной состоялся в 1618 году, в девятую пятницу по Пасхе, по высочайшему Указу царя Михаила Федоровича. В этот летний день чудотворная икона была торжественно перенесена из Знаменского монастыря (основан в 1612 году) в «пустыньку» что на корню».

Время пребывания святыни в Коренной пустыни менялось: сначала — одна неделя, С 1765 года срок этот по просьбе игумена Коренной обители Исайи московским патриархом был продлен до двух недель.

А в 1768 году Указом Священного Синода носить икону в Коренную пустынь запретили по причине нарушения Духовного Регламента, вылившегося в недостойные споры между настоятелями и монахами Знаменского и Коренного монастырей по поводу доходов от крестного хода и Коренной ярмарки. А во время крестного хода в 1767 году возникли даже беспорядки.

Запрет на крестный ход в Коренную пустынь просуществовал 22 года. Он пришелся на времена правления императрицы Екатерины II, которая мнила себя стоящей на страже нравственности своих подданных. Крестный ход, имевший 150-летнюю традицию, привлекал в Коренную обитель паломников. После его запрета стал падать авторитет Курской ярмарки, стали подрываться интересы торгового люда, что в итоге наносило ощутимый урон и государственной казне.

И только в 1790 году после многочисленных просьб духовенства, чиновничьего люда Священный Синод внял просьбам курян и вновь разрешил проводить крестные ходы. По прошествии 22 лет, в июне 1791 года, в девшую пятницу по Пасхе чудотворная икона, сопровождаемая тысячами паломников, торжественно прошествовала из Знаменского монастыря в Коренную пустынь. Среди участников возобновленного крестного хода были паломники из Петербурга, Москвы, Киева, Греции, Польши, Валахии и других стран.

С 1805 года были изменены и сроки нахождения иконы в Коренной пустыни. Это было сделано Александром I в ответ на прошение игумена Коренного монастыря Макария. Русский император разрешил находиться чудотворной иконе в Коренной пустыни не две недели, а с девятой седмицы по Пасхе до 12 (25) сентября — праздника Рождества Пресвятой Богородицы.

В середине XIX века (май 1852 года) Государственный Совет принял решение о том, чтобы сделать дни крестного хода нерабочими. Традиция крестного хода, которая укреплялась веками, представляла собой хорошо отработанный порядок и церемониальную часть. После получения Курском статуса губернской столицы (1775 г.) и епархиально-административного центра (1833 г.) значение этого обряда значительно возросло. Возведенный в ранг губернского праздника, крестный ход объединял курян, сближая светских чиновников, духовенство и простой люд. Кроме того, участие в крестных ходах губернаторов и духовенства придавало этому обряду особую торжественность и значимость.

По воспоминаниям архиепископа Курского и Белгородского Серафима, накануне выноса чудотворной иконы, в четверг вечером, кроме архиерейской всенощной в Знаменском соборе служилась еще и народная всенощная на особом помосте посредине Краевой площади. Начиналась она после 8 часов вечера и кончалась за полночь. Десятки тысяч лиц озарялись горящими во тьме свечами. Стоголосый хор разносил по округе священные песни. Звон монастырских колоколов подхватывали звонари всех курских церквей. И благодать опускалась на каждого, кто собрался на крестный ход из ближних и дальних губерний России и иных стран... Очень реалистично это состояние духа передал великий И. Е. Репин в своей картине «Крестный ход в Курской губернии»[16].

Традиция крестного хода в Курской губернии была прервана событиями 1917 года. После выхода декрета (23.01.1918 г.) об отделении церкви от государства и государства от церкви, как писал в те дни в своём отчаянном послании Святейший Тихон, патриарх Московский и Всея Руси, «гонение жесточайшее воздвигнуто и на святую Церковь. Святые храмы подвергаются или разрушению через расстрелы из орудий смертоносных... или ограблению... безбожными властелинами века сего... Власть... проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всем и, в частности, над Святой Церковью Православной».

Монастырь, в котором хранилась икона, был разграблен в годы гражданской войны, но Курскую Коренную икону Знамения Богоматери удалось спасти. В октябре 1919 года эта святыня была переправлена сначала в Белгород, а затем в Таганрог при непосредственном участии епископа Курского и Обоянского Феофана. А 1 апреля 1920 года икона покинула пределы России на пароходе «Святой Николай». Последний раз икона была на территории России в том же 1920 году в сентябре-октябре по просьбе генерала Врангеля в его войсках. После это го в России осталась только ее копия.

В эмиграции икона находилась в Греческих Салониках, сербском городе Нище, Белграде, Вене, Мюнхене. Этот путь она прошла за тридцать лет и, наконец, окончательно остановилась в Новой Коренной пустыни под Нью-Йорком (США). С того момента, как икона покинула Россию (1921 год), Курский образ Пресвятой Богородицы является главной святыней русской православной эмиграции.

Монастырь в Коренной пустыни был закрыт в 1923 году, а затем до основания разрушен, разграблен и осквернен. Так Россия потеряла еще одну свою национальную святыню, Живоносный источник, освященный самой Богоматерью, пытались стереть с лица земли, залив его бетоном. Но источник пробивался в новых местах. Пострадал не только монастырь, но и все те, кто не хотел забыть существовавшую веками традицию. Территория монастыря была обнесена четырехметровой высоты забором, на всех подходах к монастырю выставили дружинников. Была устроена охота буквально на каждого паломника; У верующих попытались вытравить саму память о крестном ходе в Коренную пустынь.

Но искоренить силовыми методами веру окапалось невозможным. Всеми способами верующие искали общения со своей святыней. Перемены произошли только в 1988 году, в 1000-летнюю годовщину крещения Руси. В этом году последовало обращение правящего архиерея Курской епархии Ювеналия к Патриарху Московскому и Всея Руси Пимену и главе государства М.С. Горбачеву с просьбой вернуть Коренную обитель верующим.

После этого обращения 7 августа 1989 года исполком областного Совета народных депутатов издал решение о поэтапной передаче епархиальному управлению части историко-архитектурного комплекса «Курская Коренная Рождество-Богородицкая пустынь. 15 августа состоялось первое богослужение на месте, где до революции 1917 года возвышался храм Пресвятой Богородицы.

С этого момента началось возрождение Курской Коренной пустыни как памятника XVI века. Восстановление этого памятника было осуществлено практически за пять лет. На месте развалин была возведена звонница, храмы Коренной пустыни. У места явления иконы вновь был возведен храм, построенный в свое время сподвижником Петра I, генерал-фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым, на собственные средства в честь одержанной под Полтавой победы над шведами.[17]

Помимо основных сооружений этого православного памятника, был возрожден скит с домовой церковью, гостиницей, хозяйственными постройками, пастбищами и огородами, рыбным прудом и скотным двором. Вновь были налажены наземные пути к этой исторической святыне.

Были возрождены и прерванные когда-то православные традиции. Первый после долгого перерыва крестный ход состоялся 15 июня 1990 года, в девятую пятницу по Пасхе. По своим масштабам он отличался от своих исторических предшественников (его протяженность была всего лишь 900 метров), он был осуществлен внутри монастырской ограды. Последующие крестные ходы обрели свой прежний исторический масштаб. Став всенародным праздником, крестный ход в Коренную пустынь осуществлялся тысячами паломников из ближнего и дальнего зарубежья. Атмосфера и все события, которые происходят , освящены и несут в себе огромный наряд духовной энергии.

Посетивший эту обитель в сентябре 1091 года Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II назвал Курскую Коренную пустынь третьим духовным центром России наряду с Троице-Сергиевской лаврой и Дивеевской обителью Серафима Саровского в Нижегородской области.

Это святое место и по сей день не перестает удивлять своих паломников чудесными знамениями. Так, в год 700-летия явления иконы Божьей Матери «Знамение» Курской Коренной крестный ход сопровождался природным чудом. Ход состоялся в пятницу 23 июня и был по-особому многолюдным и торжественным. Ему предшествовала неделя, на всем протяжении которой лили обильные дожди. Дождь шел и ночью с четверга на пятницу. В день крестного хода, ранним утром, когда в Знаменском кафедральном соборе перед выносом чудотворной иконы владыка Ювеналий начал божественную литургию, небо вдруг очистилось от тяжелых туч, и все окрест озарилось ласковым летним солнцем, которое светило на всем пути крестного хода.

В этот день впервые после возобновления хода куряне и гости города торжественно пронесли заступницу Курского края по улицам Курска до Введенского храма Ямской слободы с благодарственными молебнами в стоявших на пути крестного хода Верхнем Свято-Троицком и Воскресенско-Ильинском храмах, Сергиево-Казанском соборе.

Церемониал, соблюдаемый во времякрестного хода:

1) Полицейские сотские на лошадях.

2) Часть богомольцев всех сословий.

3) Хоругви и в середине оных два церковных фонаря с зажженными свечами несут оные диаконы.

4) Киот со списком явленной иконы, несут на носилках богомольцы.

5) Два больших фонаря с зажженными свечами. Особенно устроенные для этой церемонии, на носилках несут богомольцы.

6) По обеим сторонам цеховые значки, несут их мастеровые, принадлежащие к тому цеху, а в середине несёт купечество три креста.

7) Соборные певчие, а по сторонам их диаконы несут хоругви.

8) Духовенство с некоторыми сзади архимандритами, в полном церковном облачении с Иконами, евангелием и крестом. По две хоругви и два больших фонаря с зажженными свечами, одинаковой величины с №6; хоругви несут диаконы, а фонари богомольцы.

9) Архиерейские певчие и по сторонам их цеховые значки, несут их мастеровые, принадлежащие к тому цеху, а по правой стороне, сзади их, Курский полицмейстер на лошади.

10)Большой крест и хоругви, несут диаконы.

11)Губернатор и губернский предводитель дворянства в парадных мундирах, несут явленную Икону «Знамения» Пресвятой Богородицы, а над нею диаконы держат рипиды.

12)Епископ в полном церковном облачении, а по сторонам его протодиаконы и диаконы несут хоругви.

13)Чиновники города Курска в мундирах, их семейства, купечество и приезжие богомольцы всех сословий, а по сторонам нижние чины.

14)Два фонаря с зажженными свечами, такие же и под №6, несут богомольцы.

15)Две хоругви, несут диаконы.

16)Два церковных знамя, несут граждане города Курска.

17)Два фонаря с зажженными свечами, одинаковые с №6, несут богомольцы.

18)Две хоругви, несут диаконы.

19)Два фонаря с зажженными свечами, такие же как под №6, несут также на носилках богомольцы[18].

20)Ещё последние одиннадцатый и двенадцатый большие фонари с зажженными свечами одинаковые с №6, несут также богомольцы.

21)Две хоругви и два значка, несут диаконы и мастеровые.

22)Во всю процессию с обеих сторон идут цепью нижние чины, в некоторых местах стоят городовой полиции солдаты, чтоб народ не теснил шествие процессии.

Между тем у каждого иногороднего богомольца из простого звания имеется на плечах палочка с навязанным на ней в верху белям или другого цвета небольшим куском холстины, а у других видится на палочке маленький пук соломы, ветвь с дерева и тому подобное; этими знаками они обнаруживают себя своим товарищам, пришедшим с одного места, и по окончании Крестного хода, каждая партия весьма легко и скоро сходится вместе.

Еще за месяц до выноса иконы в Коренную пустынь святую икону возили по домам. Куряне прощались со своей заступницей. Богомольцы приходили группами и, чтобы не растеряться, каждая группа несла свой шест, украшенный лентами, веточками, цветами, отчего все шествие приобретало пестрый, праздничный вид.

Примерно за неделю до выноса перед собором устанавливались «12 фонарей» в виде церковок с посеребренными главками. В них постоянно горело множество свечей. Был обычай у курян пролезать под фонарем, считалось, что это помогает от зубной боли. Кроме того, каждая девушка хотела побывать на выносе чудотворной иконы, так как только тогда можно было рассчитывать на хорошее замужество.

В ночь, накануне выноса иконы, на Красной площади на особом помосте, в окружении "фонарей" служили особую "народную всенощную". Мощные колокола собора и других курских церквей дополняли пение стоголосого церковного хора. Десятки тысяч людей стояли с зажженными свечами.

Утром, с восходом солнца, по Московской улице, вдоль которой стояло оцепление из войск, начинали двигаться паломники. В 11 часов дня из ворот Знаменского монастыря выносили самый большой и самый старинный «фонарь», который несли, сменяясь, до самой Коренной пустыни 40 чел. За ним выносили остальные 11 фонарей с зажженными свечами. После литургии чудотворную в ее самой древней ризе, подарке царя Федора Иоанновича, архиерей выносил из храма и входил на высокий, крытый красным сукном помост на площади. Под пение и звон колоколов владыка благословлял иконой город на все четыре стороны. Это был самый величественный момент. Куряне считают чудом, даром Богородицы, что в день выноса чудотворной всегда бывает хорошая погода.

Владыка отдавал далее икону губернатору и губернскому предводителю дворянства, которые несли ее до старой Ильинской церкви. Впереди шли воинские части с оркестром, за ними монашествующие, архиерейский хор певчих в малиновых кафтанах и два ряда священников в праздничных пасхальных ризах. В середине находилась святыня и покровительница Курского края - чудотворная икона[19].

У Ильинской церкви икона передавалась городскому голове и председателю земской управы, которые несли ее до Благовещенской церкви больницы сестер милосердия Курско-Знаменской общины Красного Креста. Далее, по обычаю, икону из ворот города выносил губернатор. В небольшой часовне за Московскими воротами служили краткий молебен и далее, через Ямскую слободу, несли ее в Коренную пустынь. Крестный ход приходил туда к 8 часов вечера, где ее торжественно встречали и проводили богослужения. Возвращалась икона в Курск в сентябре, но уже менее торжественно. Только в 1993 г. обычай совершать крестный ход возродился в Курском крае.

В Коренной пустыни в XIX в. произошли многие перестройки. В 1860 г. был построен соборный храм на горе во имя Рождества Пресвятой Богородицы и с приделом в честь св. Иоанна Предтечи. Храм был выстроен в византийско-русском стиле. Его своды поддерживались двумя рядами массивных колонн. Была перестроена и нижняя церковь во имя Живоносного Источника, вместо обветшавшей церкви, построенной графом Шереметевым в честь победы в Полтавской битве. В середине церкви находился огражденный святой колодец. С южной стороны храма была пристроена часовня, сооруженная над корнями того дерева, где была поднята в 1295 г. чудотворная икона.

К церкви во имя Живоносного Источника с верхней монастырской площадки вели белокаменные крытые сходы, сооруженные в 1831-1841 гг. Сходы придавали Коренной пустыни вид, напоминавший сходы в Киевские пещеры, или вид Афонских монастырей.

Фасад обители был обращен на запад. По обеим сторонам святых ворот тянулись двухэтажные корпуса келий. В 1875 г. на другом холме был выстроен храм во имя иконы «Знамения» Божией Матери. Со всех сторон монастырь был окружен фруктовыми садами и пасеками.57 Ныне на территории монастыря в Коренной пустыни ведутся большие реставрационные работы.

Прозрение князя Шемяки

Явление иконы произошло в переломный для русской земли момент истории: многие города и поселения были разрушены татаро-монголами, переживал ужасные бедствия и Курск. Его жители во всех несчастьях видели гнев Божий, наказание за грехи. Свое освобождение от чужеземного разбоя они тоже связывали с Божьей благодатью, снисходившей на них в образах чудотворных икон, часто являвшихся русским людям в порабощенных землях[20].

Среди церковных историков не раз вспыхивали споры относительно года явления Курской Коренной. Объяснялось это тем, что в ряде списков «Повести о явлениях чудотворной иконы Пресвятой Богородицы Курской...» (литературный памятник XVII века) 1295 год вообще не назван, упоминается лишь, что это было время монгольского владычества. Но как бы то ни было, в одном из рукописных сказаний назван год 6803-й от сотворения мира или 1295-й от рождества Христова. Именно эта дата отмечается Русской Православной церковью как время явления курской святыни.

Одно из первых летописных упоминаний о чудотворениях Курской Коренной иконы связано с именем князя Василия Шемяки, к которому вернулось зрение после усердной молитвы перед образом Богоматери. С ее заступничеством куряне связывают преодоление последствий страшного голода 1601–1603 годов в царствование Бориса Годунова и смутного времени с неисчислимыми бедами от самозванцев, отражение набегов крымских татар, литовцев и поляков. Победы оружия и исцеление Саровского

Чудеса и знамения, связанные с Курской Коренной иконой, настолько поражали всех своей божественной силой, что слава о них прошла по всей Руси, и постепенно этот образ стал общенациональной святыней. Этот лик стал одним из самых популярных, списки (точные копии) с него богато украшались и распространялись в храмах, монастырях, в войсках.

Когда в 1689 году, во времена русско-турецких войн, русские ратники отправлялись в Крымский поход, изображение иконы украсило полковые знамена с надписью: «Все упование наше на Тебе возлагаем, Мате Божия. Ты нас благоволи от всех наших врагов своим непобедимым – дивным воеводством, хранити присно в своем крове».

Список с чудотворной иконы Курской Коренной в 1812 году был отправлен курянами в действующую армию князя Михаила Кутузова, и на протяжении всей войны с французами он охранял русских воинов.

В 1769 году под сенью образа окреп здоровьем преподобный Серафим Саровский – один из величайших, наряду с преподобным Сергием Радонежским, русских святых. Он, как известно, родился 19 июля 1759 года в Курске в купеческой семье Мошниных, построивших на свои средства Сергиево-Казанский собор. Когда Прохору было 7 лет, мать взяла его на осмотр не завершенного еще храма. По неосторожности мальчик упал с самого верха строившейся колокольни на землю, но остался цел и невредим. А через 3 года он тяжело заболел и исцелился лишь, когда в Курске был ежегодный крестный ход с чудотворной иконой. Мать вынесла больного Прохора и приложила его к «Знамению». Вскоре отрок поправился.

За свою долгую историю икона много путешествовала. Так, в 1597 году лик едет в Москву, где его встречает царь Федор Иоаннович с патриархом Иовом, всем соборным духовенством и войском. По повелению государя икону украсили серебряно-золотистый оклад, жемчуг и драгоценные каменья. Вокруг нее была сделана кипарисная доска, где был изображен Господь Саваоф, а по сторонам и снизу – пророки со свитками в руках и изречения из их писаний. Царица Ирина Федоровна привесила к образу пелену красного атласа, которую она вышила золотыми и серебряными нитями, украсив драгоценностями.

Крестные ходы с иконою Знамения Пресвятой Богородицы Курской в годы войны (1914-1916гг.). Крестный ход проходил с 3 апреля по 8 мая 1915 года по следующим селам Курского уезда: Нижнее – Гуторово – Рышково, Лебяжье, Конарево, Нижнее Шумаково, Любицкое, Лубянка, Воробьевка, Малышево, Дубовец- Полное Рождественское, Ново-Черемошное; Обоянский уезд: Медвенка, Драчевка, Вышний Реутец; Курский уезд: Высокое, Спасское, Гостемля; Суджанский уезд: Сула; Обоянский уезд: Липовец, Башкатово, Косиново, Долженково, Рыбинские Буды, Бушмино, Пены, Самарино, Белое, Череново, Каменка, Павловка, Услонка, Трубеш, Мокрое Солотино, город Обоянь, Курск.

26 июля 1914 года во главе с епископом Феофаном был совершен торжественный крестный ход за Херсонскими воротами, в место расположения Военного лагеря, чтоб отслужить напутственный молебен пред чудотворным образом Знамения Божией матери для войск Курского гарнизона, отправившихся на места боевых действий.

В 11 часов дня крестный ход из Знаменского монастыря прибыл на выгодное поле к лагерям. Епископ обратился к воинам со словом, затем начал молебен. Население Курска поднесло воинам иконы – складни[21].

Епископ Феофан осенил войска и народ чудотворной иконой Знамения Божией матери.

1) Крестный ход с иконою Богородицы Смоленской.

Ежегодно накануне 2 октября проводился торжественный крестный ход с иконою Богородицы Смоленской. При многочисленном стечении богомольцев и продолжительном колокольном звоне икону выносят из Смоленского собора города Белгорода в устроенную в близ него часовню. После молествия и акафиста икона возвращается в церковь на торжественное и многолюдное всенощное бдение. В самый день явления иконы проводится много молебном до поздней литургии.

2) Крестный ход с иконою Николая Чудотворца.

Крестный ход с иконою Николая Чудотворца проходил обычно в мае из Белгородского Святотроицкого монастыря в село Устинку, где прежде размещался монастырь Коренной Николаевский. В тот же день крестный ход проводился в обратном направлении.

Крестные ходы в Курской епархии, кроме постоянных, пользовавшихся всероссийской известностью, проходили достаточно часто и в сельских местностях с местными церковными реликвиями. Сельские крестные ходы, в основном, проводились сельскими священниками, по просьбе паствы. Причинами их проведения были либо засухи, либо непрестанные дожди, либо какие эпидемии и другие бедствия. Существовали несколько постоянных крестных ходов: в селе Дерюгино Дмитриевского уезда 23 апреля, в Ямской слободе Сужданского уезда на Святой неделе, в селе Грязном Тим в день Святой Троицы и 4 сентября с иконою «Неополимая Купина» в селе Тим 14 сентября. Проводились крестные ходы и в городах Курской губернии. Так было во времена войны19147-1917 гг., когда повсеместно они были проведены с молебнами и даровании победы русскому воинству.

Обратим особое внимание на житийные храмы Курска, их вероятный возраст. Одну только церковь, более или менее крупную, в домонгольский период на Руси строили четыре-пять лет, да ещё около года живописали. Причём похоже, что до конца «XI в. существовала только одна артель в Киеве» по возведению каменных храмов на всю Русь. Так что курские церкви феодосиева периода, скорее всего, были деревянными, как абсолютное большинство домонгольских храмов, тем более на периферии древнерусского государства. Строить одновременно две церкви, даже деревянных, вряд ли было по силе городской общине среднего русского города той поры, тем более новопостроенного завоевателями из Киева. Следовательно, для возведения тех двух-трёх храмов в Курске и его ближней округе, которые подразумеваются на страницах «Жития», требовалось лет 10-15 по меньшей мере. Более смелое предположение состоит в том, что Мстислав, как и его старший брат Ярослав, и их отец Владимир, приглашал мастеров-плинфотворителей и зодчих из-за границы. Скорее всего, «от грек», из Константинополя. А может быть, с Кавказа, либо из какого-то другого южного центра христианизации, близких к его первоначальному тьмутараканскому домену . В начатом этим князем строительстве главного монумента своим жизненным подвигам –Спасо-Преображенском соборе в Чернигове современные искусствоведы усматривают «сходство с малоазийскими памятниками и даже армянскими (профили пучковых пилястр)». Причем «на стенах Спасского собора мы встречаем многие орнаментальные мотивы кладки раньше, чем на собственно византийских памятниках».

Заманчиво сравнить эти черниговские материалы с остатками домонгольских строений курской округи. К сожалению, образцы плинфы весьма архаичного, вообще говоря, облика, находимые в историческом центре Курска, а также на соседнем Ратском городище, пока не рассматривались специалистами на предмет уточнения их возраста и происхождения.

Как бы там ни было с археологическими подтверждениями, но в самом Курске уже при Феодосии-мальчике действующих церквей было, судя по тексту памятника, как минимум две. Повторим, что их строительство вряд ли велось одновременно. Причём храмы на берегах Сейма активно явно функционировали уже в первые годы жизни будущего святого: только в систематически действующей церкви он мог познакомиться с божественной премудростью, которой так рано возжаждал учиться. Отсюда снова, уже в третий раз по независимым источникам подтверждается ориентировочный срок лет в 10 (по крайней мере) существования Курска древнерусского облика на момент приезда сюда семейства Феодосия, т.е. примерно к середине 1030-х гг. Получается, что основание Курска относится к середине 1020-х гг. Это, повторим, уже не владимирово, но ещё не ярославово, а мстиславово время на Левобережье.

Сам по себе факт наличия не одного, а нескольких храмов на территории достаточно компактной Курской округи, свидетельствует о плотности её заселения уже в годы феодосиевой юности выше среднерусских мерок того времени. По заключению знающего историка отечественного православия, в Курске тогда насчитывалось "не менее 5-8 тысяч жителей, ибо самое построение церквей всегда вызывается излишеством населения, не имеющего возможности удовлетворять свои религиозные потребности в одном храме" . Укреплённая площадь Курска к середине XI в. достигала 8,5 га . Трудно сказать без новых раскопок, охватывала ли эта городская черта всё поселение или только его ядро - детинец. Если предположить хотя бы небольшой "окольный город" за пределами курской цитадели и условно взять общую их площадь в 10 га, то на 1 га придется около 500 человек. Эта цифра выглядит завышенной. По раннесредневековым меркам, даже в крупнейших городах Европы XII-XIV вв. плотность населения достигала 100-120 человек на гектаре . В то же самое время, т.е. в середине XI в. в Англии, например, периферийные города насчитывали от одной до восьми тысяч жителей. Как видно, несколько тысяч жителей набиралось не в самом по себе раннем Курске, а во всей стране той с её несколькими градами, каждый из который был окружен сёлами, согласно Феодосиеву Житию. Согласно подсчётам авторов раскопок соседнего Липина, там в XII в. проживало до 2-3 тыс. человек. Вряд ли меньше было на Рати. Допуская заметно меньшую населенность курской округи в первой половине XI в., позволительно сделать вывод, что общее число жителей ее соседних "градов" вполне могло приближаться к 8-10 тыс.

Если на основании вышесказанного о значительной урбанизации данного региона в ранне-русский период его развития вычесть как минимум лет 10 из 1034 ориентировочно года появления Феодосия с родителями в Курске, получается середина 1020-х гг. как гипотетическое время придания этому поселению древнерусского облика. Выходит отрезок времени сразу после победоносной для Мстислава битвы при Листвене, когда он получил в свое законное владение всё Левобережье. Наступившая тогда и поразившая летописца «тишина великая в стране» оказалась исключительно благоприятна для градостроительства, темпы которого, судя по археологическим данным, заметно возросли и на правом, и на левом берегах Днепра. Этот событийный контекст представляется мне гораздо убедительнее в качестве исторического старта города Курска, чем куда более абстрактные предположения об эпохе Владимира I как его создателя, преобладающие до сих пор в исторической и краеведческой литературе.

Таким образом, на роль основателя курских церквей и прочих парадных строений, построменских укреплений здесь первым кандидатом является именно Мстислав (заказчиками официальных, особенно каменных зданий в домонгольской Руси были почти исключительно князья, реже епископы). А прослеженная в исторической литературе близость дат гибели этого князя и приезда родителей Феодосия в Курск подтверждает предположение о «властелине» «Жития» как уже не черниговском, а киевском посаднике, назначенном сюда Ярославом Мудрым сразу после окончательного присоединения Левобережья к его державе. Во всяком случае, к моменту полного перехода под юрисдикцию Киева у руководителей этого города были время и средства построить «хоромы» для своего «властелина» и церкви для христиан первых поколений среди здешнего населения.

Мстислав Владимирович отличался от прочих Рюриковичей той эпохи повышенными симпатиями к христианской церкви. Даже своего сына он назвал не двумя, а одним, сразу христианским именем - Евстафием. Это единственное христианское "родильное" имя среди Рюриковичей этого поколения - многочисленных внуков Владимира I (ещё одно такое имя в упомянутом ряду - Илья всё же содержит языческий оттенок, если учесть, что Святой Илья сменил Перуна в роли покровителя дружины).

В том же духе утрированной приверженности христианству стоит и тамга этого внука Владимира Святого - найденная при раскопках Таманского городища костяная накладка на лук содержит изображение трезубца Рюриковичей, которое отличается от родственной тамги Мстислава двумя знаками креста – на среднем зубце и на основании. Далее, по обету, данному в поединке с Редедей, сам Мстислав построил в Тмутарака церковь в честь Богородицы. Заложенный Мстиславом в Чернигове Спасский собор по размерам соперничал с Новгородской и Киевской Софьями. Вряд ли случайно в тот же самый период с территории Северского Левобережья вышли такие светочи православия, как Святой Антоний и Святой Феодосий, и, похоже, Даниил Паломник.

Предполагать в игумене Данииле жителя юга Руси, скорее всего, - уроженца Черниговского княжества, исследователей заставляет предпринятое этим писателем проникновенное сравнение палестинской реки Иордана со Сновой рекой . Комментаторы этого места памятника указывают на реке Снова, приток Десны, впадающий в неё в районе Чернигова, а исток берущий возле г. Стародуба. Обращу внимание на то, что этот гидроним не одиночен на Днепровском Левобережье. Так, речка Снова течёт по Курской земле; беря свой исток рядом с Окой и Очкой и впадая справа в реку Тускарь. Еще одна Снова, правый приток Дона, протекает в Липецкой области. Обе указанные мной реки расположены в тех местах речной сети Посеймья и Подонья, что активно использовались как торговые и вообще путешественные маршруты, начиная с раннего Средневековья. Именно Доном начинал свой путь в Святую землю другой известный паломник, уже XIV в. – митрополит Пимен. Прозрачна славянская этимология данного гидронима . А славянский пласт левобережной гидронимии исторически позднейший, относится к сравнительно малым потокам (самые крупные получили иранские и балтийские названия от предшественников славян на этих землях). Поэтому неудивительна особая гордость за родную речку у русского паломника.

Отмеченный ряд выходцев с Днепровского Левобережья – выдающихся христиан должен быть пополнен и отцом нашего героя. В своём «Послании о вере латинской» Феодосий называет себя «в чистой и правоверной вере рождённым и воспитанным добре в законе правоверным отцом и матерью христианкой». Для представителя старшей дружины князя на Руси начала XI в. это уже обычное состояние.

Ярким аргументом в пользу опережающего темпа христианизации Левобережья по сравнению с остальными центрами формирующейся Руси служит недавняя находка изображения креста, которым оказался отмечен наконечник копья, происходящий из знаменитого кургана - черниговской Чёрной могилы.

Так что те церкви, в которых подвизался в Курске и его округе Феодосий Печерский, скорее всего, воздвигались там по инициативе христианнейшего князя Мстислава. Причём в нашем распоряжении имеются фактические данные, позволяющие с определённой долей уверенности предполагать название старейшей церкви города Курска (хотя в письменных источниках её имя не названо).

Первые храмы Курской земли должны были относиться к Черниговскому епископству Киево-Русской митрополии, которое отмечается третьим по времени возникновения и значению после Белгородской и Новгородской. Причем «Черниговская и Переяславская епархии получили на некоторое время в 60-х годах XI в. статус титулярных митрополий. Следовательно, епархии должны были существовать здесь и раньше», что косвенно и подтверждается, в частности, резюмированным мной археологическим и житийным материалами первой половины XI в. Насаждение церквей и приходов на дальнем юго-востоке Древнерусского государства непосредственно вслед официального принятия им христианства подготавливало церковно-административное возвышение данного региона, находящегося, как-никак, поближе к Византии. После крещения Руси роль Константинополя в культурно-идеологическом развитии родины Феодосия стала эквивалентна влиянию скандинавского Севера.

Г.В. Вернадский предположил даже, что ещё Мстислав, будучи в Тьмутаракани, учредил там особую архиепископию, которой подчинялась в церковном отношении отошедшая этому князю часть Руси. А установление в Киеве митрополии объясняется ответным шагом Ярослава в борьбе этих сводных братьев-Владимировичей за верховную власть в стране. Такое предположение не слишком отличается от вышесказанного, если смотреть на ситуацию с точки зрения обращаемых в новую веру северян Посеймья.

В пользу реальной возможности вневизантийских, а может быть даже внекиевских истоков первоначальной христианизации этого региона могут свидетельствовать новые данные о распространении христианства в Хазарии: на её коренной территории, в Прикаспии при раскопках недавно обнаружены неожиданно многочисленные христианские символы. Среди них выделяются остатки четырёх богато декорированных христианских церквей VI-VIII вв. на кладбище древнейшей столицы каганата - Беленджера. Христианские храмы, хазары-христиане отмечены письменными источниками и в других хазарских городах IX-X вв., ближе расположенных к Днепровскому Левобережью. Указанное обстоятельство облегчило, как видно, переход части разгромленной Святославом Хазарии под своеобразный протекторат Руси. Недаром впоследствии один из внуков Ярослава Мудрого, князь черниговский и тьмутараканский Олег Святославич (умер в 1115 г.) носил титулы кагана и вдобавок «архонта Матрахи, Зихии и всей Хазарии» по актовой печати-булле. А идейное влияние Хазарии на крайний юго-восток ее славянского пограничья неоднократно отмечалось исследователями этого последнего района. В конфессиональном отношении он вполне мог первоначально «тянуть» к северным епархиям Хазарской митрополии. Церковная организация мировых религий всегда имеет тенденции «переползать» политические границы ради миссионерства.

Все эти соображения помогают объяснить явно повышенную для середины XI в. концентрацию храмов и прихожан в районе Курска, лежащем где-то на полдороге от тьмутараканского Приазовья к Чернигову. Как уже говорилось, заказчиками большинства древнерусских каменных зданий, в том числе храмов выступали князья, реже епископы. Это соображение дополнительно указывает на Мстислава как на более вероятного первостроителя курских церквей - раз к его последней столице и центру выпестованного им диоцеза Чернигову новорожденный Курск располагался поближе.

Мстислав заложил свой главный – Спасский собор в Чернигове за один-два года до своей кончины, коли эта новостройка к её моменту возвышалась, по наблюдению летописца, «в высоту, сколько можно, стоя на коне, достать рукой». Если согласиться с уточненной выше датой его смерти – примерно 1034 г.,