Переменные, составляющие конструкты активности и удовлетворенности для каждой социальной роли 6 страница

Все сказанное не дает, однако, оснований для утверждения, что предпринятое 3. Г. Френкелем и продолженное его последователями и учениками дело оптимизации социального статуса пожилых в России разрешило все стоящие перед обществом проблемы в этом направлении. Прежде всего речь идет о противоречии между накоплением историко-культурного, социального и профессионального опыта пожилого человека и возможностями его реализации на протяжении индивидуальной его жизни. Вопрос, поднятый З.Г.Френкелем с такой остротой и жесткостью, с какой он говорил об этом при жизни и оставил нам в своей книге, остается открытым для дальнейших поисков и свершений не только для геронтологов нашей страны, но и других стран, как бы ни были велики их достижения на поприще забот о людях, находящихся на завершающем этапе их жизненного цикла.

ФИЛОСОФИЯ СТАРОСТИ И СТАРЕНИЯ

Т. В. Карсаевская

[СТАРОСТЬ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ][11]

Демографическая ситуация последних десятилетий характеризуется значительным увеличением доли пожилых людей в структуре населения экономически развитых стран. Если в прошлые века до пожилого возраста доживали немногие, то на данном этапе истории человечества большинство людей может дожить до старости.

Увеличение численности и тем самым удельного веса старых людей в возрастной структуре населения индустриально развитых стран получило название «демографического старения», или «старения населения». К демографически старым относятся те страны, в которых доля населения старше 60 лет превышает 12% по шкале демографической старости отечественных демографов, а по шкале ООН, в которой за исходный пункт принимается численность лиц старше 65 лет, — 7 % и более.

Демографическое старение как глобальная тенденция развития современной цивилизации привлекает внимание к положению пожилых в современном мире. Эта демографическая ситуация обусловливает не только формирование новых потребностей и способностей пожилых людей, но и отказ от изживших себя представлений о старости только как об инволюции. Единство и противоречие социального и биологического на завершающем этапе жизни приводят к кризисам, но вместе с тем и к приобретениям людей пожилого возраста. Проблема ценности старости, идеала старости и идеалов пожилых становится существенным элементом психологического климата общества, создающего психологический комфорт или дискомфорт пожилых.

В обществе к старым людям относятся двояко: негативно и позитивно. Первое имеет место при сравнении старости с живой Могилой (М.Лютер), второе — при оценке старости как желанного возраста, периода опыта и мудрости. Негативные установки по отношению к старым людям, возникшие на ранних этапах прогресса общества в условиях скудости существования и сохраняющиеся в известной мере в западном сознании, оказывают существенное влияние на мотивы поведения, самочувствие и даже состояние здоровья пожилых людей, считающих себя лишними в обществе. Этим вызвана необходимость критики гетерофобных установок. С общечеловеческой, гуманистической позиции большое значение приобретают признание общественной ценности старых людей как носителей традиций и культурного наследия наций, пропаганда современных научных знаний о психологической наполненности и красоте поздних лет жизни, о путях достижения «благополучного» старения.

Противоположные точки зрения на образ старого человека представляют собой социокультурный феномен, имеющий корни в реальных противоречиях общества. Геронтофобные установки по отношению к старости и старым людям нуждаются в критике, так как на уровне обыденного сознания их влияние еще нередко сохраняется. Повышение в общественном мнении «ценности» юности в западной культуре привело и к эволюции представлений о старости: как пишет Ф.Ариес, старик «исчез». Слово «старость» выпало из разговорного языка, ибо понятие «старик» стало резать слух, приобрело презрительный или покровительственный смысловой оттенок и сменилось подвижным «очень хорошо сохранившиеся дамы и господа» [Ариес Ф., 1977].

Обращение к интегральной концепции жизненного цикла человека позволяет осмыслить старость как противоречивый процесс, в котором наряду с инволюционными, деструктивными изменениями действуют «противостарческие» адаптационные механизмы. Именно с ними наука связывает стратегию продления жизни. Значительные резервы гармонизации этого процесса содержатся в духовной составляющей. Формирование позитивного образа старого человека средствами науки и искусства — существенная предпосылка укрепления милосердных отношений между людьми и стабилизации жизни общества в условиях кризиса. Важным условием выживания граждан в российском обществе становится преодоление деформаций в общественном сознании, связанных со статусом различных поколений, спецификой отношений между ними.

На данном этапе почти не разработана проблема ценностей разных возрастных групп общества и влияния этих ценностей на жизнедеятельность этих групп. Отсутствует интеркультурный идеал детства, старости и отношений между поколениями. Высокий статус пожилых в традиционных цивилизациях ведет к их большей социальной защищенности, чем в западной, ориентирует на более гармоничное взаимодействие всех поколений.

Исследование отношений между поколениями, проведенное М.Коллером в рамках социальной геронтологии, обнаружило в качестве теоретически возможных семь способов взаимодействия между поколениями. Шесть из них характеризуются тем, что благополучие одного поколения зиждется на ущемлении интересов других. Вариант, предполагающий сотрудничество и взаимное уважение между ними, представляется Коллеру совершенно утопическим. Симптомом западной культуры стали такие типы противоречий между поколениями, как «возрастизм» (Б.Ньюгартен), контркультура пожилых, «серые пантеры». Западная модель отношений между поколениями содержит в себе значительный деструктивный компонент, в связи с чем она была подвергнута критике на Всемирной Ассамблее ООН по старению (Вена, 1982). Модель межпоколенных отношений в традиционных цивилизациях сохраняет высокий статус пожилых и находит адекватное место каждому поколению, в результате чего содержит в себе значительный запас устойчивости. Учет различных ценностных ориентации в европейской, евразийской и восточной ментальностях среди детей, молодежи и пожилых людей может служить некоторым стимулом к размышлениям о себе и о том, что такое человеческий возраст.

Н. Ф. Шахматов

СТАРЕНИЕ - ВРЕМЯ ЛИЧНОГО ПОЗНАНИЯ ВЕЧНЫХ ВОПРОСОВ И ИСТИННЫХ ЦЕННОСТЕЙ[12]

Частота, с которой встречаются болезненные нарушения психики в старости, зачастую тяжелый их характер, трудность содержания таких больных в обществе, жалкий и неприглядный внешний облик психически больного старика привели к широкому распространению негативного психосоциального стереотипа старого человека. Этому способствует и то, что старение практически всегда сопровождается физической немощностью и болезненностью. По существу, старость болезненна всегда. Однако и при плохом здоровье, скромном материальном достатке, относительном одиночестве пожилой человек может находиться в согласии со своим возрастом, оказаться в состоянии выделить положительные СТОРОНЫ своего нового старческого бытия, испытывать высокие радости. Обычно при этом можно наблюдать пересмотр прошлых жизненных установок и взглядов, что сопровождается выработкой новой, созерцательной, спокойной и самодостаточной жизненной позиции, удовлетворенностью настоящим, самоудовлетворенностью.

Соображения, которые высказаны в этой статье, опираются на многолетний опыт исследования пожилых лиц, в первую очередь — пожилых с различного рода психическими отклонениями, но также и людей со здоровой психикой. Исследовались пожилые, находящиеся на лечении в психиатрических больницах, домах-интернатах для престарелых общего типа, а также старики, проживающие в сельских районах и в условиях большого города. Из общего числа пожилых, не обнаруживающих признаков психических отклонений, можно выделить группу лиц, спокойно относящихся к тем изменениям, которые привнесло в их жизнь старение, положительно оценивающих свое старческое существование.

Прежде чем перейти к характеристике этой группы, остановимся на том главном, что определяет отношение к старению со стороны самого пожилого человека и его окружения.

 Положение пожилого человека в обществе в основном определяется состоянием его здоровья, физической активностью. Приспособление к новому положению в старости, предполагаемые приемы адаптации и реабилитации, направленные на улучшение этого приспособления, связаны в первую очередь с физическими возможностями старика.

Соматическое неблагополучие, недомогание, болезненные ощущения составляют содержание старческого существования. Осознание факта начала возрастных изменений определяется ограничением физических возможностей, а уже затем ощущением недомогания, недужными и болезненными переживаниями. Особое внимание к своему физическому состоянию типично для первых этапов старения. Они обычно характеризуются неприятными и тревожащими переживаниями. Стремление увидеть в естественных признаках старения какие-то конкретные соматические заболевания, переоценка значения медикаментозных средств — типичные симптомы первых этапов старения. Старость отражается в сознании пожилого человека как преимущественный физический недуг, и очень скоро проблемы, тревожащие пожилого человека, начинают приводить к тому, что его физическое состояние ухудшается.

В дальнейшем, по мере старения, отношение к собственному физическому состоянию бывает разным. У пожилых, особенно в глубокой старости, можно наблюдать снижение уровня подобных переживаний, у них появляется терпимое или безразличное отношение к своим физическим недугам. Близка к этому и динамика отношения к собственной смерти. Исследуя пожилых старше 60 лет, не обнаруживающих признаков невротических и психических расстройств, мы отмечали у них отсутствие истинного интереса к вопросам, связанным с приближением смерти. Создавалось впечатление, что чем старше человек, тем менее актуален для него данный вопрос. На этих этапах отношение к продолжающим выявляться и утяжеляться физическим изменениям определяется утвердившейся к времени позднего возраста позицией, отражающей приятие или неприятие старческого бытия.

Отношение к собственному старению — активный элемент психической жизни в позднем возрасте. По сути это тот принцип, по которому можно разграничить благоприятные и неблагоприятные формы психического старения. Хорошее здоровье, умеренный характер возрастных изменений, сохранение деятельного образа жизни, наличие семьи, материального достатка, так же как и прошлые заслуги, награды и звания, не являются залогом осознания старости как интересного, полноценного периода жизни. И при наличии всего перечисленного человек в старости может считать себя ущербным, обделенным, больным, убогим и несчастным. Приятие собственного старения есть результат активной творческой работы по переосмыслению жизненных установок и позиций, переоценке жизненных ценностей.

Представление о жизни в старости как жизни полноценной в значительной степени определяется установившимся к этому времени характером деятельности старого человека. В возрасте деятельной «молодой» (60 — 70 лет) старости человек приходит к мысли, что к той форме деятельности, которой он занимался до этого, существенного уже ничего добавиться не может. Привычным делом можно заниматься и дальше, доставляя удовольствие себе и другим, но, по выражению Моэма, «дом уже построен». Именно этот возраст и есть то время, когда утверждается мысль завершить жизненную программу каким-то обобщением, подведением итогов. Если повседневная деятельность в какой-то степени отвечает этой задаче, налицо и удовлетворение своей старческой жизнью. Положительная оценка предусматривает установление приемлемых рамок и объема повседневной новой деятельности, а удовлетворение жизнью связано с положительным отношением к собственному старению как времени, когда возможно, в силу внутренних потребностей, переосмыслить свою прошлую жизнь с учетом того, что нового в ней, по старым меркам, уже ничего не будет. Новое открывается именно за счет переосмысления, и это, несомненно, несет в себе положительный эмоциональный заряд.

В основе стремления к занятости в старости лежит врожденная человеческая потребность целенаправленной деятельности. Однако старость — это время, когда занятость выбирается не в силу внешних потребностей, определяемых коллективным образом жизни, а сугубо личными интересами и стремлениями, важным из которых оказывается стремление привести все в какой-то логически-смысловой порядок, найти ответ на вопросы, которые ранее отодвигались самим характером повседневности. Подобное стремление может принимать в старости различные формы. «В моих глазах приобретает ценность тот час, который сам же я наполнил содержанием, который именно я сделал ценным» (Д. Ййешь). Стремлением к деятельности объясняется проявляющееся в старости повышенное чувство порядка, стремление к чистоте, пунктуальное выполнение установленных для себя правил. Выполнение нового режима, новых жизненных правил и установок определяет и характер занятости, укрепляет чувство самоудовлетворения — одной из самых важных сторон психической жизни в старости. Стремление к деятельности и сама деятельность — это то, что наполняет смыслом жизнь в старости.

Однако обратимся к ключевому положению Сомерсета Моэма — он пишет: «Спросите меня, в чем смысл или польза такого подведения итогов, и я должен буду ответить, что ни пользы, ни смысла в этом нет. Это то, что противопоставляется бессмысленности жизни, то, что делается для развлечения и чтобы удовлетворить то, что ощущалось как органическая потребность».

Органическая потребность решить вопрос о смысле своей жизни и формах собственной деятельности на стадии, когда она уже не приносит ничего нового в ощущениях, — естественная потребность пожилого человека. Он следует ей сознательно или бессознательно на основе личного опыта.

Обратимся к исследуемой нами группе с благоприятными формами психического старения. Следующая возрастная группа — люди 70 — 80 лет («вторая жизнь»). Это время, когда становятся значимыми такие недуги старости, как ослабление и ограничение двигательной активности, снижение зрения и слуха, затрудняющие привычные формы деятельности. Однако доля лиц с положительным отношением к старению и здесь по существу не меняется, несмотря на более значимый для этой группы фактор физической слабости, большую глубину физического упадка.

Давая характеристику представителям этой группы, в первую очередь следует подчеркнуть их жизненную ориентацию только на настоящее. У этих пожилых людей не выявляется ретроспективной проекции на счастливое прошлое, нет планов деятельной жизни на будущее. Созерцательная, самодостаточная жизненная установка на настоящее — основное, что определяет весь строй их психической жизни. Окружающая жизнь, состояние собственного здоровья, физические немощи и недуги принимаются ими без желания что-либо изменить и от чего-то избавиться. Именно у этих лиц можно выявить стремление переосмыслить свой жизненный опыт, прошлую деятельность с позиции сегодняшнего дня и положения старого человека. В этом случае прошлые успехи в приобретении знаний, почетных должностей и званий теряют былую привлекательность и кажутся малозначащими. Крепость семейных и родственных отношений представляется иллюзорной, исчезает чувство устойчивости внутрисемейных связей.

Материальные ценности, приобретенные в течение жизни, лишаются прежнего смысла. Общая оценка своей прошлой деятельности и прошлой системы ценностей приближается к известному тезису Екклесиаста: «...и оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их, и вот все суета и нет от них пользы под солнцем». Подобная коренная переоценка ценностей, определяющих смысл и цель прошлой жизни, находит практическое выражение в утверждающемся в старости спокойном, созерцательном и самодостаточном образе жизни. К этому времени обнаруживаются и новые интересы. Среди них первое место занимают обращение к природе, стремление довольствоваться малым. Укрепляются различного рода морально-нравственные ценности. Нередко это впервые появляющееся стремление оказаться полезным физически слабым и больным людям, брошенным животным. Довольно часто пожилые люди открывают для себя новые интересы, имеющие отношение к общим проблемам естествознания, философии, религии, искусства. Подобный феномен известен давно и объясняется по-разному. В данном случае сами пожилые люди отмечают, что именно старость дает им возможность творчески переосмыслить прошлый жизненный опыт. Описанная здесь картина появляющегося в старости нового отношения к себе, окружающему в известной степени «идеальна». Зачастую выражены лишь отдельные ее стороны. Однако постоянной оказывается общая тенденция направления изменений в указанную сторону. Выявляющаяся в старости новая жизненная установка, отвергающая прошлые жизненные ценности, требует исключения предположения о психотической природе подобного явления. Однако разбор каждого из перечисленных выше положений даст возможность отказаться от предположения о психотической, и в частности аффективной, основе подобного состояния. Весь строй сегодняшних переживаний пожилых выгодно высвечивает настоящий период жизни. У них нет депрессивной проекции на прошлое, ретроспективного разматывания собственных переживаний с идеями самообвинения. Нет также попыток найти виновного в «неправильной» с сегодняшней позиции жизни в прошлом. Если при депрессии характер переживаний не выходит за пределы круга повторяющихся и застывших представлений, то [здесь] имеет место активная мыслительная работа, направленная в сторону решения вопросов «познания смысла собственного существования», «познания самого себя», т.е. тех вопросов, которые составляют содержание высших форм психической и нравственной жизни.

Появившийся впервые в старости созерцательный взгляд на самого себя, на окружающее отражает активную позицию, поскольку он определяет характер, форму деятельности и поведения. Созидаемая в старости новая жизненная философия служит для пожилого человека продолжением и завершением его собственного жизненного опыта. Ее значение и ценность с общечеловеческих позиций не может быть преуменьшена, они выходят за пределы индивидуального опыта и носят характер широкого философского обобщения. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что представление о наилучшем способе жизни как жизни созерцательной, спокойной и самодостаточной составляет основу многих философских и религиозных систем — как восточных, так и западных. Коснемся кратко некоторых сторон этой проблемы, имеющих, на наш взгляд, отношение к сегодняшней теме.

Идея о бренности существующего, относительном характере ценностей, определяющих жизненные устремления, иллюзорности существующих представлений составляет содержание большинства философий и религий. Эта идея существует или в чистом виде, или в сочетании с идеями о божественном начале. В чистом виде эта идея развивалась уже у античных философов. Демокритовское «проживи незаметно», призыв к спокойной, уравновешенной жизни проходит красной нитью через положения стоиков, эпикурейцев, скептиков. Установка «проживи незаметно» составляет содержание восточной традиции, находит активное выражение в самоизоляции, аскетизме, монашестве. Подобная установка отражает философское содержание таких восточных религий, как буддизм, индуизм, синтоизм, даоизм. Действительно, буддизм, индуизм призывают отказаться от гордости, лишиться всех желаний, покончить со всеми иллюзиями. Синтоизм, обожествляя природу, находит в ней все, что составляет смысл и содержание человеческого бытия. Даоизм исповедует созерцательность и пассивность, когда лучше ничего не делать, ничего не производить. Окружающие события и вещи изменяются сами по себе, и человеку остается только их наблюдать.

Не вызывает сомнений, что подобная философская установка, факт коллективного самосознания есть форма отражения существующего мира и составляет продукт высших форм мыслительной и нравственной работы. Но именно такая жизненная установка появляется у некоторых старых людей.

Предпринятое краткое изложение философских положений о созерцательной и самодостаточной жизненной позиции пожилых имело несколько целей. Во-первых, показать, что новая жизненная установка, появляющаяся в старости, в период снижения физической силы, физических возможностей, постоянного ощущения физического недомогания в преддверии завершения жизни, сродни взглядам, отражающим основные вопросы о смысле человеческого существования, познании самого себя. Это уже само по себе исключает предположение о том, что коренное изменение жизненных позиций в старости, «вторая жизнь» имеет психопатологическую, в частности аффективную, основу.

Во-вторых, задачей... было показать, что формирование в старости подобной системы взглядов, которую можно свести к формуле «жить пока живется», происходит, по-видимому, только за счет особого возрастного биологического фона, который находит выражение в ограниченности физических возможностей, снижении физической силы, постоянном ощущении физического недомогания. Такой поворот психической жизни в старости оказывается для человека счастливой формой психического старения, обеспечивающей «согласие» со старческими изменениями физического и психического состояния, удовлетворенность сегодняшней жизнью, полное приятие окружающего.

Хотелось бы отметить, что агитация или принудительное внедрение созерцательного образа жизни, будь они обращены к молодым, людям среднего возраста или пожилым, едва ли могут найти полное понимание. Насильственное насаждение отказа от активной деятельности входит в противоречие в данном случае с физиологией. При этом следует ждать различного рода осложнений, лицемерия или прямых трагедий. Пожилой человек более, чем люди других возрастных групп, физически готов к восприятию такого образа жизни. В этом можно увидеть то сомато-психи-ческое единство, которое оказывается основным условием достижения самоудовлетворения. В указанных случаях психического старения изменения физического статуса составляют единство с созерцательной непротивленческой жизненной установкой, и это создает гармонию физического и психического, которая определяет описанное выше отношение к прошлому, настоящему и позволяет спокойно относиться к будущему.

В. П. Козырьков ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ТИП[13]

Возрастная философия появилась тогда, когда возникли проблемы в определении возраста человека («игра» со своим возрастом, утаивание его от себя и других и др.), когда человек научился в определенной мере управлять своим возрастным сотоянием (за счет медицины, физической культуры, здорового образа жизни), расширять пространство своего жизненного пути, прибавляя к себе ряд этапов в начале жизни (отрочество, подростковость и др.) и в конце (пожилой возраст, старость, преклонный возраст, долгожитель). В целом — это та область проблем, которую М. Мид называет «миграция во времени». Пожилой возраст как особое состояние человека впервые теоретически описал Цицерон, определяя этот возраст как «общее бремя наше — старость, уже либо надвигающуюся на нас, либо, во всяком случае, приближающуюся к нам» [Цицерон, 1975, с. 7]. Следовательно, согласно утверждению римского философа, пожилой человек — это человек, который начинает чувствовать приближение старости, пристально наблюдая за изменениями, которые происходят с другими людьми, и сравнивает их с собственными. Пожилой человек постоянно чувствует возрастной дискомфорт, некоторую ущербность своего возраста. Он начинает сопротивляться своему новому состоянию, ищет средства борьбы с надвигающейся старостью или сдается на милость победителя. Римский философ, которому во время написания своего сочинения было 62 года, в качестве борьбы с приближающейся старостью избрал мужество. Но в это же время другой философ, Сенека, развивает идею о самоубийстве как о мужественном завершении пожилого возраста, предотвращении безобразной и беспомощной старости (своего рода геронтоэвтаназия, или геронтоицид). И тот, и другой варианты опираются на идею о возможности активного отношения к возрасту. <...>

Пожилой человек — это не столько возрастная, сколько социокультурная категория. Возрастной подход к выделению форм культуры имеет под собой определенную логику, но вряд ли, например, можно говорить о культуре пожилых людей. Существует одна культура, но в ее различных формах и состояниях. Пожилые люди являются носителями доминирующей формы культуры, поэтому они более всего страдают при резкой перемене системы ценностей. Их жизненный опыт становится не только невостребованным, морально устаревшим, но и вызывает негативное отношение у молодых людей. Однако пожилой, поясняет толковый словарь С. И. Ожегова, — значит, «начинающий стареть». Следовательно, это еще не старость, но уже и не стабильная зрелость, а флукта-ционное возрастное состояние. В этом состоянии происходят сложные, нелинейные процессы, выражающие не только переход человека к завершающему этапу зрелости, но и специфические внутренние процессы, которые позволяют говорить о пожилом человеке как о социокультурном типе. Стареть начинает не тело человека, а его дух, приобретающий в одночасье такую жесткую структуру, что не может «вписаться» в повседневную жизнь человека и отторгается формирующимся новым обыденным миром.

В традиционном обществе пожилой возраст — это возраст «мужа», «большого мужчины», в котором человек приобретал достойное общественное положение, нравственный авторитет, необходимый жизненный и профессиональный опыт для передачи его молодому поколению. В частности, без своей семьи, собственного дома и хозяйства русский человек мог оставаться отроком и в 50 лет.

В средние века пожилой человек — это апостольский возраст, возраст святых и великомучеников. В социальном отношении — это возраст бояр, хранителей традиций, династических прав, корпоративных и сословных привилегий, поэтому и возникает геронтократия. В эпоху Возрождения — возраст «портретного человека». Возникают идеи (Фурье, Штирнер, Шпенглер и др.) о возрастах в истории. Но для основной массы народа данная проблема решалась традиционно. Пожилой возраст — это начало утомления жизнью.

В понятии пожилого человека скрыт внутренний конфликт. С одной стороны, это тот, кто уже достаточно пожил в этом мире, испытал все положенные для человека радости, обрел ожидаемые жизненные блага и начинает задумываться о достойном уходе в мир иной. С другой стороны, пожилой человек достигает вершины в своем жизненном пути, приобретая все необходимое для больших свершений, которые невозможны в более раннем возрасте. Отсюда две противоположные позиции в отношении к пожилому возрасту: финалистская и акмеистская. Иначе говоря, пожилой возраст можно рассматривать как начальный этап старости или как высшую стадию зрелости. Такой напряженный внутренний конфликт пожилого возраста делает жизнь человека трагичной, трансформируя в определенном направлении его духовную структуру: осознание невозвратной утраты нужного для важного дела времени; крушение жизненных планов, корректировка которых и составление новых на данном этапе уже невозможны; тоска по несбывшемуся.

Пожилой недоволен стремительной утратой состояния полноценной зрелости и стремится задержать приход старости, отсюда продление возраста выхода на пенсию, старики в джинсах, эйд-жизм (неприязнь к пожилому возрасту) и т.д.

Каждое поколение начинает с нуля и опробует новый ряд развертывания жизненного пути. Каждое новое поколение находит сочетание базовых элементов культуры и формирует новую систему хронотопов, которая исчерпывает свои возможности, и человек их безжалостно отбрасывает для того, чтобы могли вырасти новые, но уже без помощи отживших свой век. Пожилой возраст, как и любой этап жизненного пути, связан с моментами рождения и смерти, с перерождением. Перерождение рассматриваемого возраста происходит в двух отношениях: 1) рождение и становление старости как этапа, завершающего жизнь человека, предвестника смерти; 2) рождение молодой семьи, внуков, которые своим появлением знаменуют становление нового жизненного ряда, несущего источник смерти предыдущему во времени, но разрывающему социокультурное пространство. Таким образом, современный пожилой человек характеризуется расколотостью хронотопа, разведением времени и пространства его жизненного пути.

Проблемы пожилого человека появляются тогда, когда созданный человеком жизненный мир начинает рассыпаться. Причины могут быть всякие, но чаще всего под влиянием возраста. Отсюда делается неоправданный вывод, что быть пожилым человеком, значит находиться в определенном возрасте, а именно в том, когда начинается старение организма.

Пожилой человек — это человек, сконструировавший и освоивший свой жизненный мир в соответствии с собственной индивидуальностью. Быть пожилым — значит прожить столько, сколько необходимо для обретения житейского опыта и осторожности в принятии важных для жизни решений. Еще Ф.Бэкон писал: «Ошибки молодых людей означают гибель всего дела; ошибки пожилых людей лишь означают, что можно было бы сделать больше или скорее» [Бэкон Ф., 1978, с. 446]. Пожилой возраст необходим для глубокого освоения своей профессии, создания своей взрослой семьи и для прохождения всех других жизненных испытаний, выпадающих на судьбу человека в данную историческую эпоху. М. Лермонтов погиб в возрасте 28 лет, но его произведения по своей духовной структуре во многом становятся близки и понятны только после 40 лет. А. Чехов умер в 44 года, но почитайте его повесть «Скучная история»: такое произведение мог написать только человек, который сам является пожилым. Л. Толстой последние 30 лет своей жизни страдал геронтофобией, приходил к мысли о самоубийстве, но за несколько лет до своей смерти создал повесть «Хаджи Мурат», которая поражает свежестью чувств, жизнерадостным восприятием мира и полным отсутствием какого-либо страха перед старостью и смертью: такое ощущение, что произведение написано писателем в молодые годы.