История военной журналистики в России.

Курсовая работа

Журналистика в зоне вооруженного конфликта.

Южная Осетия. Информационная война.

 

Выполнил:

студент 3 курса группы ЖР-39

Протасов Вадим

Научный руководитель:

кандидат политических наук, доцент Суслов Е.В.

 

г. Йошкар-Ола

2009 г.

Введение

Актуальность темы исследования.

 После эпохи «холодной войны» масштабные вооруженные столкновения прекратились. Но, похоже, люди не научатся мирно сосуществовать друг с другом. Чеченские кампании, вторжение США в Ирак, совсем еще недавнее «принуждение Грузии к миру Российской Федерацией на территориях Южной Осетии и Абхазии», по сути, явившееся демонстрацией военной мощи США и России. Мы наблюдали, как разнится освещение последнего конфликта у российских и западных СМИ. Многие журналисты писали статьи, не зная истинного положения событий, опирались лишь на официальные заявления воюющих сторон. Но наряду с этим, были журналисты, которые вели прямой репортаж из бомбардируемого бункера, были репортеры, которые шли вместе с военными в атаку, имея в руках лишь диктофоны, фотоаппараты, ручки и блокноты, помогали тащить и перевязывать раненых. Их можно назвать профессионалами, ветеранами военной журналистики. Находясь на территории, а порой и в центре вооруженного конфликта, они объективно передавали информацию о происходящих событиях слушателям. Военный корреспондент должен сохранять нейтральность, информировать объективно, но в конкретных ситуациях, если он хочет быть в гуще событий, он должен следовать за воюющими людьми одной из сторон, и таким образом он может легко стать мишенью противной стороны. Как обеспечить безопасность журналиста на войне – этому вопросу посвящена первая глава данной работы.

Второй частью работы является анализ информационной войны, явившейся следствием непрофессионализма мировых СМИ, не предоставивших полярные точки зрения по поводу конфликта в Южной Осетии.

Объект исследования – информационная война в освещении мировыми СМИ югоосетинского конфликта.

Предмет исследования – материалы, касающиеся вооруженного конфликта в Южной Осетии.

Цель исследования – предложить реальный механизм обеспечения безопасности журналиста на войне. Определить статус России в информационной войне по освещению югоосетинского конфликта.

 

Методологическая база исследования – наблюдение.

Эмпирическая база исследования -  Дополнительный протокол №1 к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, курсовая работа «МГП о правовом положении журналиста».

 

Введение…………………………………………………………………….…...2

Глава 1. Современная журналистика в зоне вооруженного конфликта.

1.1. МГП о правовом положении журналиста в зоне вооруженного конфликта…...................................................…………………………….5

1.2. История военной журналистики в России..................................…..9

1.3. Журналистика в зоне вооруженного конфликта сегодня...............13

 

Глава 2. Информационная война в югоосетинском конфликте.

2.1. Освещение войны западными СМИ…………………………………..17

2.2. Канал «Fox News»………………………………………………………24

2.3. Газета «Bild»…………………………………………………………….28

2.4. Газета «The Times»……………………..………………………………29

2.5. Освещение войны российскиими СМИ……………………………….30

2.6. Российские власти и СМИ…………………………………………...32

Заключение………………………………….…………………………….40

     Список литературы……………..………..……………………………….35

      Список СМИ-публикаций..…………………………………………….. 36

      Список сайтов……………………………………………………………40

 

 

1.1. МГП о правовом положении журналиста в зоне вооруженного конфликта.

 

Международное гуманитарное право призвано регулировать действия конфликтующих сторон, а также обеспечить безопасность мирным гражданам. Женевские конвенции очень часто не соблюдаются конфликтующими сторонами. Разъяснять, призвать соблюдать их - в этом многие журналисты видят свою прямую обязанность. Женевские конвенции 1949 года являются нормативной основой Международного гуманитарного права (МГП), уделяя особое внимание защите гражданского населения. Журналисты во время вооруженных конфликтов рассматриваются именно как гражданские лица.

При этом МГП, придавая особый статус журналистам, непосредственно регулирует их профессиональную деятельность. Гуманитарное право различает два вида корреспондентов, освещающих военные действия. Журналист-комбатант, т.е. военный корреспондент, относящийся к вооруженным силам страны, ведущей военные действия и журналист-нонкомбатант, работающий на какое-либо СМИ и по долгу службы направленный в командировку в зону военных действий. Статус и права у них также разнятся. Военные корреспонденты в случае попадания в руки противника обретают статус военнопленного. Журналисты, командированные в зону конфликта, не могут быть взяты в плен, так как в соответствии со ст. 4 Женевской конвенции обладают правами гражданских лиц. Гражданское население не может быть подвергнуто нападению со стороны противника и захвату в плен.

Существует так называемое удостоверение журналиста, находящегося в опасной командировке. Это удостоверение, считается общепризнанным международным документом и позволяет идентифицировать личность журналиста в зоне вооруженного конфликта. Международные гуманитарные организации рекомендуют журналистам перед тем, как отправляться в зону вооруженного конфликта, оформлять данное удостоверение. Его можно получить в различных журналистских организациях или в международных гуманитарных организациях для того, чтобы легче было понять, что это именно журналист, а не шпион, разведчик, который занимается не своими прямыми обязанностями.

 Однако нормы МГП говорят о том, что гражданские лица могут потерять право на защиту, предоставляемую МГП, если они вступают в вооруженные формирования, если они берут в руки оружие, и даже, если они находятся рядом с различными военными объектами, поскольку в этом случае никто не сможет гарантировать им жизнь, так как военные объекты будут подвергаться нападению в первую очередь.

Главной международной гуманитарной организацией, к чьим функциям относится контроль над соблюдением норм МГП, является Международный Комитет Красного Креста (Полумесяца). Наряду с МККК в зонах вооруженных конфликтов часто работают и другие международные организации, с которыми приходится сталкиваться журналистам. Это миротворческие силы ООН, это Организация безопасности и сотрудничества в Европе – ОБСЕ, это такие неправительственные международные гуманитарные организации как “Врачи без границ”, “Международная амнистия”, “Репортеры без границ”, миссии Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев и ряд других неправительственных организаций, цель которых – оказать содействие в первую очередь гражданскому населению, которое вовлекается в вооруженный конфликт.

Статья 79 Дополнительного протокола № 1^[1]

регламентирует защиту, предоставляемую журналистам. Следует обратить внимание на первый и второй параграфы данной статьи, которая говорит о предоставлении защиты журналистам как гражданским лицам. Дело в том, что после второй мировой войны ООН со своей стороны предлагала установить определенные положения о защите журналистов. В частности, ООН предлагала сделать специальные опознавательные знаки для них, ввести определенный учет, создать базу данных, создать международную организацию, которая могла бы регулировать направление журналистов в различные “горячие точки”.

Однако сами журналисты и многие международные журналистские организации выступили против инициатив ООН. Одной из причин, почему журналисты были против такой защиты, являлось опасение, что подобная защита на самом деле будет определенным инструментом давления на журналистов, будет препятствовать их профессиональной работе в зоне вооруженных конфликтов. Надо сказать, что эти опасения были небезосновательны, поскольку огромное количество примеров на международном уровне подтверждали, что осуществлялись попытки не допускать журналистов к освещению тех или иных проблем, связанных с вооруженным конфликтом.

Скажем больше, для любых военачальников, для любых руководителей вооруженных формирований, которые вовлечены в конфликт, главная цель – не допустить журналистов в те места, где проводятся боевые операции. Почему? Журналисты могут увидеть то, что военные как раз не хотели бы показывать мировому сообществу, а именно – неизбирательный характер проведения боевых действий, нарушение норм МГП, уничтожение гражданского населения и многие другие действия, за которые, в принципе, необходимо нести правовую ответственность. Поэтому каждый политик, каждый военачальник, который участвует в вооруженном конфликте, ставит своей задачей не допустить туда журналистов. Тем не менее, журналисты настояли на том, чтобы эти специальные методы по защите журналистов не были приняты. Они также посчитали, что специальные опознавательные знаки, предлагавшиеся ООН, станут наоборот, привлекать внимание снайперов, внимание определенных сил, которые будут стремиться уничтожить в первую очередь именно журналистов.

Под воздействием многих международных журналистских организаций такие положения о специальной защите не были приняты. Единственное, что сегодня может предоставить защиту журналистам в зоне вооруженного конфликта, это нормы МГП, которые говорят о том, что журналисту оказывается защита, как и любому гражданскому лицу. Таким образом, на журналиста распространяются все те нормы МГП, которые бы распространялись на каждое гражданское лицо. То есть, если журналист захватывается в плен, ему должна быть обязательно предоставлена защита, судебные гарантии, что при первой возможности он должен быть выдан тому государству, которому он принадлежит, и многие другие положения.

Чрезвычайно важно следующее условие – в любом случае не разрешается журналисту брать в руки оружие, если он начинает помогать той или иной вооруженной группировке. Международным гуманитарным правом в такой ситуации он квалифицируется уже не как журналист, а как военнослужащий, который в данном случае занимается не своей прямой обязанностью, а становится участником вооруженного формирования.

Ситуация с военной журналистикой, с журналистикой конфликта во всем мире, в том числе и в России, очень и очень непроста. И для того чтобы понять истоки существующего положения вещей, необходимо обратиться к истории.

 

История военной журналистики в России.

Отношения власти с прессой в условиях войны складывались в России по-разному. Впервые военные корреспонденты как самостоятельный отряд журналистов заявили о себе во время Кавказской войны в прошлом веке. Тогда возникла парадоксальная ситуация: читатели центральных газет почти не имели достоверной, пусть даже запоздалой информации о боевых действиях - она отсекалась бдительной цензурой, только как подписчики издававшейся в Тифлисе газеты "Кавказ" получали более или менее правдивую картину событий. Авторами многих ее корреспонденций были офицеры действующих частей - они правдиво описывали события. Правда, не все начальники дивизий и отдельных отрядов одобряли такую деятельность своих подчиненных, поэтому многим из них приходилось скрываться под псевдонимами.

Впервые представители периодической печати (отечественной и зарубежной) появились в большом количестве в русской армии в годы русско-турецкой войны 1877-1878 годов - тогда отношение к ним военных было лояльным. Некоторые из них, например, известный писатель Всеволод Гаршин, предпочли узнать войну изнутри. Тогда при ставке находились писатель Всеволод Крестовский и знаменитый художник Василий Верещагин. Впрочем, с прессой тогда охотно сотрудничали и многие передовые офицеры, например, ставший впоследствии военным министром Алексей Куропаткин, будущий первый военный министр Болгарии Петр Паренсов. Нормальные отношения с прессой во многом объяснялись и тем, что делами печати при ставке Дунайской армии заведовал полковник Михаил Газенкампф - человек либеральных взглядов, бывший до своего назначения на Балканы профессором Академии Генерального штаба.
Нормально относился к представителям прессы командующий Кавказским корпусом Михаил Лорис-Меликов, также допускавший отечественных и иностранных корреспондентов в район боевых действий. Впрочем, одни скандал тогда все же случился: он был связан с корреспондентом The Times Уокером, который в ряде репортажей, опубликованных в нескольких британских изданиях, довольно нелицеприятно отзывался о порядках в русской армии и обвинял некоторых ее солдат и офицеров в жестоком отношении к пленным, мародерстве и грабежах. При этом он "забыл" рассказать читателям, что большинство допустивших бесчинства по отношению к противнику были представителями христианских наций Закавказья - по понятным причинам они не испытывали к туркам особых симпатий. Умалчивал Уокер и о том, как обращались турки с пленными русскими. В итоге английский корреспондент, как сказали бы теперь, лишился аккредитации при штабе.

В годы русско-японской войны ситуация складывалась совсем по-другому: военные цензоры совершали грубейшие промахи - допускали, например, публикацию открытки с фотографией войск и подписью "Части 20-го армейского корпуса на позиции при Ляохе", или сообщений в центральной прессе об отбытии на войну тех или иных офицеров. В результате японская ставка, имевшая в своем распоряжении открыто публиковавшиеся списки офицеров Генерального штаба, легко могла установить, какие части через некоторое время прибудут на театр военных действий.
Злость за военные поражения цензоры и неудачливые военачальники вымещали на журналистах. Василий Немирович-Данченко писал в апреле 1905 года в "Русском слове": «некоторые корреспонденты попросили указаний, о чем можно и о чем нельзя писать. Главный Штаб ответил на это, что не находит возможным заводить переписку с ними. Не правда ли, как характерно это бюрократическое презрение ко всему, что не входит в пределы их касты! Даже теперь, после ряда неудач, пытаются прежде всего зажать рты, точно в общем молчании - спасение и если все общество сделается слепо и глухо - боевое счастье повернется к нам лицом, японцы будут разбиты и военная честь наша будет оправдана».
Некоторых журналистов просто высылали с театра военных действий. Фронтовые корреспонденты были наперечет. Некоторые из них по-настоящему прославились на той войне - например, Евгений Ножин, сумевший наладить контакты с некоторыми представителями командования гарнизона и 1-й Тихоокеанской эскадры и передававший свои репортажи из осажденного Порт-Артура почти до момента его падения. В то время благодаря своим корреспонденциям стали известны публиковавшиеся под псевдонимами капитан русской армии Антон Деникин и генерал-майор Михаил Алексеев.

Положение изменилось к лучшему в ходе Первой мировой войны, когда на полях сражений и в штабах фронтов и армий находились десятки и даже сотни корреспондентов газет со всей России. Значительную роль играло и то, что занявший весной 1915 года пост военного министра генерал Алексей Поливанов стремился к обсуждению обществом важнейших вопросов ведения войны и часто приглашал журналистов в свой кабинет. Без предубеждения относились к "акулам пера" морской министр Иван Григорович и многие командующие фронтами и флотами. Но это не мешало военной цензуре, находившейся в то время в подчинении одного из управлений Генерального штаба, время от времени употреблять свою власть против возможного разглашения военной тайны. Нередко полосы даже таких газет, как "Русское слово", "Русские ведомости" и "Новое время", выходили со значительными купюрами.

Положение изменилось вскоре после прихода к власти большевиков, которые уже летом 1918 года поставили цензуру, в том числе и военную, под строгий контроль ВЧК и запретили публиковать сведения о действительном ходе операций до их окончания, данные об антибольшевистских восстаниях до их подавления, а также сведения о приходе и отходе судов из портов Советской России. Разумеется, об иностранных корреспондентах на театре военных действий не могло быть и речи, а советских не пускали дальше штабов дивизий.

Похожая ситуация складывалась и в годы Великой Отечественной войны. Конечно, на поля сражений допускали наших и даже отдельных иностранных корреспондентов, однако их репортажи часто были далеки от реальности. Однако некоторые журналисты благодаря хорошим отношениям с военными добивались почти невероятного: Константин Симонов, например, отправлялся в тыл противника с разведывательной группой в Заполярье, а до этого ходил на боевое задание в составе экипажа подводной лодки Черноморского флота. В годы войны погибли военные корреспонденты Аркадий Гайдар, Евгений Петров, Павел Трошкин.
Когда советские войска вошли в Афганистан, о продолжении традиций военной журналистики не могло быть и речи. В первые годы войны цензура (впрочем, не только военная) не позволяла публиковать сведения даже о минимальных потерях наших войск, очень редкими были и сообщения о тяжелых боях.

В целом, в советское и в дореволюционное время, особенностью отечественной военной журналистики являлся тот факт, что освещением событий войны с непосредственным пребыванием на местах событий занимались, как правило, собственно военные журналисты, находящиеся на действительной военной службе. Массовое участие гражданских журналистов, представляющих огромное разнообразие СМИ, в освещении событий военных конфликтов является на постсоветском пространстве уже чертою последнего десятилетия^[2]

. 

 

 

1.3. Журналистика вооруженного конфликта сегодня.

Наиболее репрезентативным явлением военной журналистики сегодняшнего дня нам видится информационное освещение южноосетинского конфликта.

Во-первых, это недавний конфликт, которому, на время создания этой научной работы не исполнилось и года.

Во-вторых, это была информационная война не в меньшей степени, чем вооруженное столкновение двух государств.

В-третьих, конфликт произошел в новое время, отличное от времен афганской и даже чеченских кампаний. С внедрением интернета и мобильных средств связи и коммуникации в общество освещение вооруженного конфликта стало меняться.

Возьмем в пример Великую Отечественную войну. Единственным средством массовой коммуникации, через которое люди узнавали о ходе войны - был радиоприемник. Голос Левитана сообщал сводки Совинформбюро. Естественно, что информация тщательно отбиралась, и люди узнавали только то, что им подавали власти.

В чеченские кампании нам представилась возможность видеть обратную сторону конфликта благодаря работе военных журналистов. Мы видели освещение войны и иностранными корреспондентами. Осуждение действий Российской Федерации другими государствами слышали и российские жители. Мы получали видение войны со стороны боевиков, через репортажи Андрея Бабицкого и других корреспондентов, живших в горах вместе с дудаевцами и масхадовцами. Это уникальный опыт в предоставлении полярных мнений по поводу военного конфликта.

В российско-грузинском конфликте в роли таких журналистов выступали не только штатные корреспонденты и стрингеры, но и простые жители, которые могли описать то, что видели, что прочувствовали и передать это через интернет. Именно интернет стал главным средством массовой коммуникации в этой войне. Ведь так называемое "интернетовское сообщество" - уникальный институт. Здесь люди обычно не указывают своего имени, не показывают своего лица, риск быть арестованным за высказывание своего мнения минимален. Но, интернет, несмотря на уникальность характера функционирования, имеет недостатки. Информация от неизвестного лица зачастую бывает недостоверной, но это проблема уже нравственная. Если полагаться только на авторитетные сайты - есть опасность, что информация через него идет заказная. К примеру, грузинский сайт "Грузия Online" 11 агуста 2008 года в 06:06 по московскому времени опубликовало "обращение к мировой общественности".

 

"Вставшая с колен нефтегазовая российская империя развернула крупномасштабные боевые действия в Грузии в целях восстановления своего контроля над Южным Кавказом.
Такой исход событий вернет геополитическую ситуацию в годы холодной войны времен СССР, будет способствовать возрождению и распространению ее влияния по всей планете.
Если сегодня оккупационные действия Россия сойдут ей с рук, то результаты синдрома безнаказанности и вседозволенности не заставят себя долго ждать.
Сегодня в Грузии решается не только вопрос существования Грузии. От исхода происходящего зависит, сумеет ли цивилизованный мир остановить кровожадную политику России. Достаточно вспомнить чеченские компании, что бы сравнить и предположить, во что это все выльется в будущем для Грузии, и всего остального мира.
Сегодня в Грузии решается судьба Южного Кавказа – Россия давно пытается восстановить полный контроль над всем регионом, и в этом плане Грузия играет решающую роль. Подчинив Грузию, Россия в геополитическом плане автоматически становится хозяином во всем регионе.
Сегодня в Грузии решается дальнейшая судьба Украины, вернее Крыма – почувствовав уверенность, Россия обязательно возьмется решать вопрос подчинения Украины, разыграв конфликт в Крыме, где пророссийски настроенных жителей весьма впечатляющее количество.
Сегодня в Грузии решается вопрос стран новой Европы – Россия обязательно постарается вернуть свое влияние в странах бывшего советского лагеря. Хотя они и являются членами североатлантического альянса, но устраивать внутриполитические противостояния у России опыта хватает.
Сегодня в Грузии решается вопрос ядерной программы Ирана - давно заручившись поддержкой России, сегодня если Россия докажет Ирану что она всемогущна и ей наплевать на мнение всего остального мирового сообщества, то проблема иранской ядерной программы, которая угрожает безопасности всего мира, станет проблемой неразрешимой.
Сегодня в Грузии решается проблема всего Ближнего Востока – почувствовав вседозволенность Россия активно начнет накалять ситуацию на ближнем востоке поощряя террористические организации, которые в свою очередь "в борьбе с иноверными" развяжут несколько локальных конфликтов, вследствие чего поставки энергоносителей, учитывая нестабильность и высокие риск-факторы, с ближнего востока катастрофический сократятся и по мировым поставкам Россия станет практически монополистом, диктующим цены на них.
Призываем все цивилизованное мировое сообщество объединиться против растущей тирании России и наказать ее. Пора дать российской империи понять, что в мире существует цивилизация, такие ценности как демократия, суверенное государство, права человека, независимость, защищать которые призваны все вместе".^[3]

 

Российские официальные проправительственные сайты не менее твердо отстаивали позицию Кремля: "Россия проводит операцию по восстановлению мира в регионе".

Вследствие большого количества неправильных толкований понятий войны, неправильного понимания хода самих военных событий сами собой возникли требования к корреспонденту, освещающему зону вооруженного конфликта:

1. Военный журналист должен быть профессионалом. Писать об армии, не зная основных понятий и механизмов войны, по меньшей мере глупо. А во-вторых, опасно. К слову журналиста прислушиваются. Пока что. Военное образование (хотя бы самое первичное) необходимо.

2. Военный журналист в погоне за сенсационностью не имеет права рисковать своей жизнью, тем самым, подвергая опасности других лиц. Такая ситуация произошла с профессиональным военным журналистом Александром Сладковым в Южной Осетии.

"9 августа 2008 года Александр Сладков направлялся для освещения событий войны в Южной Осетии. Автомобильная колонна, в которой находилась машина съемочной группы телеканала "Россия", попала под обстрел. Военный корреспондент Александр Сладков был ранен в ногу. Оператор Леонид Лосев получил две пули в руку. Видеоинженер Игорь Уклеин контужен. Они были доставлены в военный госпиталь Владикавказа и прооперированы. Жизнь журналистам спас майор Денис Васильевич Ветчинов, погибший в этом бою. "^[4] С перебитыми пулеметной очередью ногами майор Ветчинов прикрывал отступление журналистов, попавших под обстрел противника. Но, едва журналисты сумели уйти в безопасное место, Денис Ветчинов получил пулю в голову, ставшей для него смертельной.^[5]

 

Как уберечься самому в "горячей точке", и как не стать помехой в ведении боевых действий - на этот вопрос необходимо дать ответ. Возможно, вновь стоит обратиться к истории военной журналистики.

В Детской Энциклопедии Истории России есть упоминание о том, как вели себя корреспонденты в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Там подробно описано, как для журналистов был сооружен специальный помост, с которого они могли рассмотреть поле битвы, при помощи подзорных труб, биноклей и других оптических приборов. Конечно, материал, в котором будут взрывы рядом с телекамеров, фонтанчики пыли от пулеметных очередей рядом с журналистом, будет смотреться выгоднее, но нужна ли эта бравада, если она может стоить человеческих жизней? Вывод очевиден. Возникает вопрос, где установить границы сферы работы военного журналиста? Нам думается, что вопрос этот не из рядовых, но из основополагающих для обеспечения безопасности журналиста.