Категория страха в философии С. Кьеркегора

Страх - это возможность свободы, только такой страх абсолютно воспитывает силой веры, поскольку он пожирает все конечное и обнаруживает его обманчивость.

Страх представляет собой влечение и в то же время отвращение к предмету страха - ничто, которое осознается как искушение нарушить запрет. "Страх есть головокружение свободы, возникающее постольку, поскольку дух хочет осуществить синтез, и свобода заглядывает в свою собственную возможность и хватается за конечность, Чтобы удержаться. В состоянии головокружения свобода бессильно падает ... В это мгновение все меняется, и когда свобода вновь поднимается, она видит, что виновною "[4, с. 57].

В контексте проблематики веры и знания, Кьеркегор уделяет внимание страха в книге «Страх и трепет». Сюжетная линия этого произведения посвящена ветхозаветной повести об Аврааме. "Бог искушал Авраама ... Бог сказал: возьми сына твоего единственного твоего, которого ты любишь, Исаака, и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе" (см. Бытие 22.1 -2).

В этой истории скрыт глубокий парадокс веры и Кьеркегор пытается показать те "нужду и страх", которые преследовали Авраама, и которые должны присутствовать в душе любого истинно верующего человека. Кьеркегор определяет Авраама как рыцаря веры. Рыцарь веры проделывает движение бесконечного самоотречения, с помощью которого он выражает свое желание духовно и, тем самым, достигает бесконечности. Однако, с помощью веры, а именно, веры силой абсурда рыцарь веры получает конечное. По сути дела, посредством веры происходит примирение конечности человека с отчаянием перед лицом бесконечности. "Он почувствовал боль отказа от всего самого любимого, что бывает только у человека в этом мире, и все же конечное для него так же хорошо на вкус, как и для того, кто не знает ничего более высокого ..." [4, с. 28]

Кьеркегор отрицает необходимость аскезы: в вере чувственные наслаждения являются уже чем равнодушным. И все же, стать монахом - всего движение самоотречения, считает Кьеркегор. В этом движении человек постигает всю тоску одиночества, пристально вглядывается в свою душу, и вытаскивает на поверхность не только красивы, но и самые темные влечения. В этом заключается великий страх и ужас существования в одиночестве. Однако, как считает Кьеркегор, уход в монастырь - это, все же, только движение самоотречения. Истинное движение - движение веры, монаху нужно еще осуществить силой абсурда.

В своем творчестве Кьеркегор пытается дать психологическое объяснение страха, присутствующего в каждом человеке, с точки зрения христианства. Этому посвящена одна из книг Кьеркегора - "Понятие страха". Эта книга была написана через год после публикации "Страха и трепета", и посвященная проблеме первородного греха, что лежит в основе страха. Через грех Адама грех вошел в мир, а через грех каждого человека страх входит в сознание каждого индивида. Но страх также является состоянием, предшествующем всякому греху. Самый первый грех, грех Адама, открыл, вместе со страхом, дорогу смерти. Понимание того, как грех вошел в первого человека, и как он продолжает входить в каждого последующего человека, посвящено "Понятие страха".

В рассмотрении понятия страха и греха Кьеркегор сразу же усматривает некоторые трудности. Если понятие страха принадлежит психологии, то "понятие греха, в сущности, не принадлежит никакой науке". Это рассмотрение "ориентируется на догматику, вместе с тем принадлежит сфере психологии", так как понятие греха ближе всего находится к догматике. Тождественно ли понятие первородного греха понятию первого греха в последующем человеке? Если тождественно, то объяснив грех Адама, можно таким образом объяснить как грех "поселяется" в душе каждого человека и, следовательно, как возникает страх.

В невинности человек еще не определен как дух, но определен душевно. "Дух в людях грезит." Так как невинность - это неведение, то в невиновности отсутствуют понятия добра и зла. "В этом состоянии царствуют мир и покой; однако в то же самое время здесь находится и нечто другое, что, однако же, не является ни миром, ни борьбой, потому что здесь ведь нет ничего, с чем можно было бы бороться." [4 , c. 112] И это - Ничто.

Это Ничто порождает страх. Однако этот страх не является чем-то, он отличен от страха, которая бояться чего-то конкретного. Здесь объектом страха является Ничто. Этот страх является "действительность свободы", которая отражает возможность для возможности. И однако здесь нет объекта для этой возможности. Дух боится самой возможности, по сути дела, объекта для этой возможности нет, это - Ничто. Животные и бездуховные люди не подвержены этому страху, потому что они по определению духовные. И чем больше духовный человек, тем более склонен он страха.

Страх по Кьеркегора - это симпатичная антипатия и антипатическая симпатия. С одной стороны человек боится возможности, которая заложена в страхе, но с другой стороны он как раз и стремится реализовать эту возможность, поскольку она является запрещенной. В этом заложена двусмысленность страха.

За страха человек становится виновным, и одновременно он является невиновным, поскольку страх - это сила, которую он не любил, которая чужда для него. "Так, кто из страха становится насквозь виновным, все же является невиновным, потому что он сам стал таким, но страх, чуждая сила, подтолкнула его к этому, сила, которую он не любил, нет, сила, которую он боялся и все же он виноват, потому что он погрузился в страх, который он все же любил, хоть и боялся "[4, c.185].

По словам запрета следует наказание. И это наказание - смерть. Вместе с грехом человек стал смертен. "Только плодов дерева, которые среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» (Бытие, 3.3). Адам, будучи невинным, конечно же, не знает, что значит умереть. Однако он чувствует, что это нечто ужасное, и потому он находится в страхе перед Ничто.

Кьеркегор разделяет два понятия: объективный и субъективный страх страх.

Объективный страх - это страх, присутствующий в роде, а субъективный страх это страх, присутствующий в каждом субъекте. В каждом последующем роду полагается больше чувственности, чем в предыдущем. Поэтому, страх в последующем индивиде более рефлективен, чем в предыдущем.

Следовательно, в каждом последующем индивиде увеличивается некая предрасположенность к греху. Но при переходе от рода к роду страх, заложенный в роду, количественно увеличивается и Ничто страха постепенно переходит в какое-то. Однако, в строгом смысле слова, это-то не является грехом - это, опять-таки, Ничто, просто Ничто страха "превращается здесь в переплетение предчувствий, которые, отражаясь друг в друге, все ближе и ближе подходят к индивиду, хотя, опять- таки, будучи рассмотренными по существу, в страхе они снова обозначают Ничто, надо лишь заметить, что это не такое Ничто, к которому индивид не имеет никакого отношения, но Ничто, поддерживающее живой союз с неведением невинности. "[4, c 198] .

В заключительной главе "Страх как спасение силой веры" Кьеркегор объясняет, что, будучи "возможностью свободы", страх обладает "абсолютной воспитательной ценностью". Он "пожирает все конечное" и учит индивида вверять себя Провидению, и тогда вера делает его способным увидеть все в новом свете, а значит, "получить все обратно - как никто другой в действительности" [4, c.205].