Этическое обоснование самоотвода судьи

Проблема намного глубже: имеет ли право судья на чисто человеческие эмоции, предпочтения, неприятие (чего-либо или кого-либо) и т.д.? В том числе - на предвзятость по отношению к участнику процесса? И можно ли вообще нормальному человеку, а не сверхчеловеку усилием воли эти эмоции, предпочтения, неприятие, предвзятость у себя отменить (исключить, "задавить" и т.д.)? И если у нас в качестве базовой этической будет установка для лучших судей: должен исключить, "задавить" и пр. (чего пока, слава богу, нет), то тогда судья должен, даже испытывая эту предвзятость, выходить в процесс, проводить его и выносить судебное решение, приговор. Но при этом с высокой степенью вероятности:

а) если он не сможет преодолеть в себе эту предвзятость, он в описанном выше примере даст подсудимому не три, а четыре года;

б) если он будет активно и успешно бороться с собственной предвзятостью, то перегнет палку в этой борьбе и в итоге неизбежно даст не три, а два года.

В обоих случаях вынесенное этим судьей решение будет не лучшим (хотя находящимся в рамках судейской дискреции), не адекватным содеянному подсудимым, что нежелательно, даже - недопустимо, а единственной причиной этому послужил фактор ощущения судьей той самой предвзятости.

Естественно, единственный и правильный выход из этого положения для судьи - не входить в процесс, заявить самоотвод. Но здесь, как и во множестве иных ситуаций, для принятия такого решения судье нужна серьезная этическая платформа, необходимы явно выраженные этические ориентиры для выбора собственной линии поведения. Потому что судья в определении о самоотводе (равно - в определении об удовлетворении ходатайства кого-либо из участников процесса о собственном отводе) должен привести обоснование этого своего решения, при том что:

а) он осознает, что официально обозначенная его предвзятость по этническому, конфессиональному, классовому, социальному, возрастному, сексуально-ориентированному и проч. признакам его явно не украсит и авторитета не прибавит;

б) он может вообще не понимать причину своей неприязни (даже если она острая) по отношению к определенному участнику процесса - если есть любовь с первого взгляда, есть и неприязнь или даже ненависть с первого взгляда; и может быть, опытный психоаналитик после длительной работы с этим судьей выявит корневую причину этой предвзятости.

А может быть здесь и причина, которую судья знает, осознает во всей ее полноте, но ни обозначить в определении, ни даже вслух произнести ни за что не сможет: это может быть его личный секрет, сугубо личного, интимного свойства, это может быть личной тайной близкого ему человека и пр.

У проблемы этического обоснования отвода судьи есть еще одна значимая грань. Если в "прежние" времена ходатайство участника процесса об отводе судьи при коллегиальном рассмотрении дела разрешали два других судьи, то в настоящее время такое ходатайство разрешает сам "отводимый" судья, что означает возложение на судью серьезной - самооценочной - задачи, когда речь идет не об анкетно-объективных основаниях отвода, а о той же предвзятости и тому подобных основаниях. Ведь такие основания у стороны (представителя стороны) могут возникнуть и на стадиях, предшествующих судебному разбирательству дела, и уже после начала процесса. Но могут они образоваться и лишь в воображении стороны (представителя стороны).

Многие судьи, рассмотрев слабомотивированное либо обоснованное мнимыми и т.п. доводами ходатайство о собственном отводе, отклонив его как необоснованное, тем не менее испытывают дискомфорт в ходе ведения процесса, и наверняка на подсознательном уровне пытаются доказать заявившей отвод стороне, что она была не права. Естественно, вариаций здесь - множество: немалая часть судей здесь вообще не усмотрит проблемы, другие искренне посчитают, что в подобных случаях никакого дискомфорта не испытывают, но и речь здесь идет не о первых и не о вторых. Для них - третьих - нравственный ориентир в этом вопросе необходим. Беспристрастность должна оцениваться в соответствии с субъективным подходом, отражающим личные убеждения данного судьи по конкретному делу, а также в соответствии с объективным подходом, который определяет, имелись ли достаточные гарантии, чтобы исключить какие-либо сомнения по данному поводу. Разумеется, радикальным решением данной проблемы было бы воссоздание механизма разрешения ходатайства об отводе судьи не самим "отводимым" судьей. Конституционный Суд РФ в Определении от 8 февраля 2007 г. N 325-О-О указал: "Вместе с тем не исключается возможность иного правового регулирования - с учетом конкретных условий развития правовой системы и исходя из конституционных принципов правосудия, в частности путем установления единообразного порядка разрешения в гражданском судопроизводстве, осуществляемом судами общей юрисдикции и арбитражными судами, вопроса об отводе судьи, рассматривающего дело единолично. Разрешение данного вопроса - прерогатива федерального законодателя".

Примером служит следующая ситуация о том, как судья обиделся и сам себя выгнал: страшные вещи происходят, когда у судей просыпается совесть. Этот невообразимый факт способен привести к развалу не только одного дела, но и всей нашей упорядоченной судебной системы. "В ходе судебного следствия подсудимый Комаров М.В. и защитник Маркелов С.Ю. нарушают порядок в судебном заседании, на неоднократные предупреждения не реагируют, не подчиняются распоряжениям председательствующего, высказывают оскорбительные выражения, проявляют явное неуважение к суду". После этих жутких издевательств над российским правосудием мы ждем суровых кар в отношении нечестивого подсудимого и его злокозненного защитника. Но тут происходит самое страшное - у судьи проснулась совесть. "Своими противоправными действиями подсудимый Комаров М.В. вызвал негативное отношение к себе. При таких обстоятельствах дальнейшее участие судьи Болотова С.Н. по уголовному делу в отношении Комарова М.В. невозможно, поскольку эти обстоятельства дают основания сомневаться в беспристрастности судьи, что он лично или косвенно заинтересован в исходе дела, нарушают нормы этики, дают повод для жалоб. В целях объективности судебного разбирательства уголовного дела по обвинению Комарова М.В. считаю необходимым устраниться от участия в производстве по уголовному делу". Гнусные нарушители общественного порядка в суде, обливаясь слезами морального раскаяния, остались даже без выговора и замечания в протокол. А уголовное дело "развалилось". По имеющимся у нас сведениям, федеральный судья Болотов С.Н. после этого случая вообще покинул стройные ряды работников правосудия и снял с себя мантию. Вот что такое муки совести".

Практика знает случаи и прямо противоположные. Молодая женщина - судья, влюбленная, от объекта своей любви получила признание и предложение руки и сердца, в связи с чем находится в возвышенном состоянии. Но в таком состоянии способна ли она к объективному судопроизводству? Нет ли риска вынести более мягкое, не адекватное содеянному подсудимым наказание? Очевидно - риск есть. Правда, здесь судья сама вряд ли осознает, что по причине ощущения ею огромного счастья вряд ли ей следует приступать к ведению судебного процесса. Да и вообще этот пример - абстрактен.

Таким образом, возникает вопрос: можно ли доверить судье, находящемуся в депрессивно-взвинченном состоянии, равно находящемуся в состоянии эйфории, ведение судебного процесса, чреватого (определение степени риска здесь - дело субъективное, со множеством неизвестных, но речь идет о случаях, тогда такая степень высока - тогда и проблема создается) вынесением неадекватного содеянному подсудимым приговора?

Если посчитать: вначале он - судья, а потом - человек, и все свои эмоции и переживания должен оставить дома, а в судейском кресле он - судейская функция, и у него "вместо сердца пламенный мотор", то ответ на этот вопрос должен быть положительным. С последствиями: ходатайство об отводе не удовлетворять, права на самоотвод, по причине отсутствия оснований, нет, а если этот судья считает, что в процессе он свои эмоции и переживания не сможет полностью блокировать, - то надо метлой гнать таких из судей. Если же посчитать: вначале он человек, а потом - судья, то нужно дать ему возможность в подобных случаях не участвовать в рассмотрении дела - путем самоотвода либо удовлетворения ходатайства об отводе, но для этого законом должна быть предусмотрена возможность, как исключение из правил, в определении не указывать причину (основание) вынесения такого определения. С учетом того что прежде это - этическая проблема, исключительно важная для любого судьи, и ее решение должно найти отражение в нормативно-правовом акте. Как должно там найти, в числе иных, отражение (с соответствующим закреплением) и проблемы нравственного, прежде всего, а потом и процессуально-правового выбора судьей линии своего поведения при возникновении перед ним явно выраженной дилеммы: соблюсти установленный законом процессуальный (конкретный) срок, но при этом принять "окончательный" судебный акт, в обоснованности которого судья не уверен, либо нарушить этот срок (в ожидании, например, запрошенного им дополнительного документа), но при этом принять "окончательный" судебный акт, в правильности которого у него не будет сомнений.

Разумеется, речь не идет об умышленном затягивании судьей сроков рассмотрения дела, проявлении им небрежности при подготовке к слушанию дела (когда и нужно своевременно запрашивать дополнительно необходимые документы), пренебрежении требованиями соблюдения "разумности" сроков и тому подобных случаях. Речь идет о нравственном - для судьи - выборе: соблюсти установленный срок, но поставить под сомнение справедливость выносимого им судебного акта либо нарушить этот срок, но избежать сомнений в верности выносимого судебного акта. Мысль о том, что у "правильного" судьи такой дилеммы не может возникнуть в принципе, оставим - вряд ли какой действующий судья с подобной ситуацией не встречался. Нарушение судьей установленного процессуального срока при рассмотрении дела - вещь легко и просто проверяемая и фиксируемая, попадающая в статистические отчеты и т.д. и поэтому не требующая выявления причины - почему судья все-таки нарушил этот срок? А требование скрупулезного соблюдения (не нарушения предельных величин) сроков рассмотрения дел в последнее время соблюдено, и это несмотря на то, что данные сроки по своей природе и по своей сути дисциплинирующие, а не пресекательные. "Известен случай, когда дело семь раз ходило по кругу, возвращаясь из вышестоящих инстанций, что явно свидетельствовало о судейском браке. Однако служитель Фемиды значился в отличниках: он уложился в график".

Тем самым, для того чтобы облегчить судье решение проблемы выбора: поступить по совести или по закону, судейскому корпусу необходимы формально провозглашенные нравственные - фундаментально определяющие - начала именно судейской жизнедеятельности.