Структура субъективного восприятия времени

Восприятие времени, в отличие от других видов, не имеет специального анализатора, способного указать человеку на объективные характеристики прошедшего отрезка времени. Его заменяет непосредственное переживание, основанное на опыте каждого и названное «чувством времени». Оно связано с органической основой человека, а именно с постоянной сменой в нервной системе человека процессов возбуждения и торможения. Ритмичность функционирования организма: ритм сердечных сокращений, дыхания, физиологических потребностей - влечет за собой выработку определенных рефлексов, позволяющих правильно оценивать определенные отрезки времени [11]. Известно также, что на восприятие времени оказывают влияние некоторые медикаменты, оказывающие воздействие на ритмику организма. Экспериментально доказано, что под влиянием амфетаминов у людей возникает ощущение более медленного течения времени, чем происходит на самом деле [37]. Подобное же действие оказывает и кофеин. Оксид азота и другие анестезирующие газы воздействуют на человека так, что время для него укорачивается, т.е. происходит недооценка временных интервалов [40]. С другой стороны, мескалин и марихуана имеют сильное, но непостоянное влияние на восприятие времени: они могут приводить как к ускорению, так и к замедлению субъективного времени. Вообще говоря, воздействия, ускоряющие процессы в организме, ускоряют течение времени, а физиологические депрессанты замедляют его. Тем не менее, механизм, опосредующий восприятие времени, а также причины, по которым химические вещества оказывают искажающее влияние на данный тип восприятия, до сих пор являются одной из нерешенных психофизиологических проблем [19]. Данные выводы представляют собой выводы в рамках психофизиологической школы. Таким образом, можно сделать предположение об управлении временем на физиологическом уровне с помощью разных веществ, однако, путем угнетения нервной системы, что может негативно сказаться на последующей активности.

Н.Н. Трубников в своей работе «Время человеческого бытия» вывел следующие постулаты в отношении времени [35].

Время движется от прошлого к будущему. Что заключает в себе утверждение, вытекающее из данного постулата: время не может двигаться из прошлого в будущее. Соответственно, наше сознание совершает то невозможное, которое не может иметь места в реальном мире - идет из настоящего в прошлое - вспоминает.

Второй постулат гласит: Момент «теперь» есть настоящее время, отделяющее прошлое от будущего. Согласно его логике, человеку следует жить в настоящем, тем самым, отделяя свое прошлое от еще не свершившегося будущего. Проблема состоит в том, что часто люди живут либо в субъективном прошлом, либо мыслями ушли в будущее. И момент «теперь» стирается в их понимании, что влечет за собой ряд психологических проблем.

Третий постулат заключается в том, что прошлое никогда не возвращается. Опять же, человеческое сознание делает исключение и для этого правила. В мыслях, образах и идеях прошлого человек может вспомнить событие и, таким образом, его «вернуть».

Четвертый постулат говорит нам, что мы не можем изменить прошлое, но мы можем изменить будущее. Он имеет четкий вектор направленности в будущее, призывая откинуть сожаления о том, что прошло. Беря во внимание способность сознания, вытаскивать из памяти события уже прошедшие, очень важно помнить о том, что свершившееся изменить невозможно - мы можем принять его и пытаться изменить лишь последствия. Что автоматически избавляет от сожаления. Принятие событий - один из аспектов созревшей личности.

Из этого постулата вытекает и пятый: мы можем иметь протоколы прошлого, но не будущего, а значит, прошлое детерминировано, а будущее недетерминировано (6 постулат).

Т.П. Зинченко рассматривает время через показатель его субъективности восприятия событий и явлений. Она говорит, что субъективное восприятие продолжительных периодов времени в значительной степени определяется характером переживаний, которыми они были заполнены, и эмоциональным состоянием субъекта. Таким образом, время, заполненное интересной, глубоко мотивированной деятельностью, кажется короче, чем время, проведенное в бездействии. Однако в ретроспективном отчете соотношение может быть обратным: время, проведенное в безделье и скуке, кажется короче, когда о нем вспоминают спустя некоторое время. Положительные эмоции дают иллюзию быстрого течения времени, отрицательные - субъективно несколько растягивают временные интервалы. Таким образом, субъекты, которые пережили травмирующие события, часто говорят о том, что время тянулось, а минуты шли часами. Это наглядно иллюстрирует данное положение [43].

С.Л. Рубинштейн в своем труде «Основы общей психологии» делит восприятие времени на восприятие последовательности явлений, их длительности, темпа и ритма. Рассмотрим этот подход более подробно.

Восприятие последовательности явлений опирается на четкую расчлененность и объективно существующую смену одних явлений другими. Одни явления отражаются в сознании как непосредственно на нас действующие в данный момент, другие - как уже ранее воспринимавшиеся, третьи - как ожидаемые и еще не наступившие.

Восприятие последовательности явлений связано с представлениями о настоящем, прошедшем и будущем, отражающими объективные, периодически повторяющиеся процессы в природе: закономерная смена дня ночью и ночи днем, смена времен года и т.д. Однажды воспринятое явление остается в памяти в виде представления о нем. Если оно затем повторно воспринимается, то это восприятие вызывает в нашей памяти представление о ранее бывшем, которое и осознается как прошедшее.

Неоднократное повторение приводит к образованию своеобразного условного рефлекса: появление данного раздражителя является сигналом появления и других раздражителей, которые были связаны с ним в прошлом опыте. Образование и закрепление этого условного рефлекса необходимо также и для возникновения представлений о будущем.

Восприятие последовательности явлений опирается, таким образом, на обобщение предшествующего опыта и почти всегда характеризуется большой правильностью. Некоторые ошибки могут иметь место в представлении о последовательности давно прошедших событий благодаря выпадению из памяти отдельных представлений. Восстановление в памяти этих представлений, касающихся побочных обстоятельств, обыкновенно приводит к уточнению последовательности событий [30]. Однако нужно уточнить, что данное восстановление в памяти прошедшего может иметь ошибки. На это влияют эмоциональность индивида, субъективная значимость события, сила эмоционального выплеска, которую спровоцировало событие. Например, в стрессовых ситуациях индивид часто не может вспомнить, как события следовали друг за другом.

Восприятие длительности явлений опирается на представления о начале и конце явления, т.е. на представления о моменте, который уже прошел и с которого начинается отсчет времени (при беге такую роль играет момент старта), и о моменте, которым завершается данное явление и с которого прекращается счет времени (при беге таким моментом будет финиш). Если событие совершается очень медленно, восприятие его длительности опирается на показатели, позволяющие делить время на определенные отрезки. Так, при беге на длинные дистанции общее время преодоления всей дистанции может быть разбито на отдельные отрезки, соответствующие количеству времени, затрачиваемому на пробег каждого круга. На субъективную оценку длительности влияют и многие другие, не столь очевидные факторы: окружающая среда (шум укорачивает субъективную длительность), задача, стоящая перед субъектом (чем сложнее задача, тем короче кажется длительность), мотивация (всякий раз, когда мы обращаем внимание на течение времени, оно кажется нам длиннее, самое точная - это непринужденная спокойная оценка времени), фармакологические средства. Также время, проведенное в движении, субъективно протекает значительно быстрее, чем время в покое. Даже повседневные наблюдения и житейский опыт доказывают этот факт: время летит, когда человек куда-то спешит, и неимоверно тянется, когда он вынужден ждать что-то, особенно оставаясь на одном месте [22].

Восприятие времени длительных событий есть в собственном смысле не восприятие, а представление об этой длительности. Только очень малые промежутки времени (не более 0,75 сек.) могут быть восприняты непосредственно: это такие промежутки, в которых нервные возбуждения, вызванные началом события, еще продолжают существовать, в то время когда возникают возбуждения, вызванные его концом. Во всех же других случаях мы отражаем начало события только в своем представлении о нем на основании следов ранее бывших возбуждений.

Поскольку восприятие длительности всегда связано с целым рядом всплывающих в памяти представлений, оно отличается большой неточностью. Оцениваемые отрезки времени никогда не бывают пустыми, они всегда заполнены какими-либо промежуточными событиями. Представление только о начале и конце без представления каких-либо промежуточных действий или событий (хотя бы тех, на фоне которых совершалось данное явление) не может вызвать представления длительности потому, что в этом случае начало и конец слились бы в одно представление. Заполненность данного отрезка времени той или другой деятельностью, теми или иными событиями является необходимым условием для оценки его длительности [39].

Отрезки времени, заполненные большим количеством разнообразных и интересных событий или собственных действий, воспринимаются как очень быстро проходящие. Наоборот, промежутки времени, заполненные небольшим количеством событий или действий, особенно если они при этом однообразны и неинтересны, воспринимаются как очень медленно идущие.

В этих случаях мы не воспринимаем длительности всего данного отрезка времени от его начала и до конца, а судим о нем по непосредственному восприятию его «плотности» (наполненности событиями) в каждый данный краткий момент.

Оценка длительности временных промежутков по представлениям о них диаметрально противоположна суждению о них по непосредственному восприятию: заполненные отрезки времени оцениваются при воспроизведении в памяти (т.е. по представлению о них) как очень длительные, так как они богаты событиями; незаполненные же кажутся прошедшими очень быстро, так как они бедны событиями, и воспроизведение в памяти их длительности не требует большого труда и времени [26].

Отражением сложных форм временных отношений являются восприятия темпа и ритма.

В восприятии темпа отражается скорость, с которой сменяют друг друга отдельные элементы совершающегося во времени процесса, например чередование звуков. Темп характеризует это чередование только с одной стороны - быстроты следования одних элементов за другими.

В восприятии ритма отражается структура периодически повторяющегося во времени сложного явления, называемая ритмической фигурой. Примерами могут служить различные ритмы в музыке. Субъект различает ритм вальса и ритм польки по характерным особенностям их ритмических фигур. У вальса эта фигура состоит из трех, у польки - из четырех элементов.

Ритм составляют как количество входящих в ритмическую фигуру элементов, так и временные и динамические соотношения их друг с другом. Эти элементы могут быть разъединены более или менее длительными промежутками - паузами; каждая из них может иметь большую или меньшую длительность. Все это придает ритмической фигуре определенное своеобразие.

Отдельные элементы, составляющие ритмическую фигуру, неравноценны. Некоторые из них выделяются, подчеркиваются, что иногда делается с помощью звука или данного движения. Так, в ритме вальса такой акцент падает на первый из трех основных элементов ритмической фигуры. Сочетая количество элементов, их длительность, способ акцентирования, можно создать очень большое разнообразие ритмических соотношений [30].

Интересен взгляд С.Л. Рубинштейна на структуру временного восприятия. Он выделяет восприятие временной длительности и восприятие временной последовательности, что перекликается с вышеописанными теориями. «Как одно, так и другое включает в единстве и взаимопроникновении и непосредственные, и опосредованные компоненты. У нас имеется некоторое непосредственное переживание, ощущение, или «чувство», времени. Оно обусловлено органическими ощущениями и связано с ритмичностью основных процессов органической жизни - пульса, дыхания и т.д. По крайней мере, у больных, у которых наблюдается анестезия внутренних органов, оказывается утраченной или очень сниженной непосредственная оценка времени. Значительную роль в «чувстве», или ощущении времени играют, по-видимому, необратимые химические реакции в нервной системе» [30].

Так же, он выдвигает интересную идею о том, что оценка длительности коротких временных интервалов зависит также от внутренней температуры тела. Но надо помнить о том, что восприятие времени обусловлено не только ею, но в не меньшей мере и тем содержанием, которое его заполняет и расчленяет: время неотделимо от реальных, во времени протекающих процессов.

Соответственно, чем более заполненным и, значит, расчлененным на маленькие интервалы является отрезок времени, тем более длительным он представляется. Этот закон определяет закономерность отклонения психологического времени воспоминания прошлого от объективного времени.

Для времени переживания настоящего имеет место обратное положение. Если прошедшее время в воспоминании кажется нам тем более длительным, чем оно было богаче событиями, и тем короче, чем более оно было пустым, то в отношении текущего времени наоборот: чем оно беднее событиями и чем однообразнее его течение, тем более длительным, «тягучим» оно является в переживании; чем богаче и содержательнее его заполнение, тем незаметнее оно протекает, тем меньше кажется его длительность. В этом расчленении закона заполненного временного отрезка на два противоположных по своему содержанию положения сказывается качественная специфика прошлого и настоящего. Прошлое объективировано в своем содержании и целиком определяется им; события в нем внеположны: они тем самым расчленяют время и этим удлиняют его для переживания. В настоящем, как бы ни было велико его заполнение, поскольку оно переживается как настоящее, оно по существу смыкается в переживании в одно единство; заполняющими его событиями оно не расчленяется именно постольку, поскольку оно переживается как настоящее. При незаполнении же переживаемого времени в переживании обычно создается томительное напряжение, так что внимание концентрируется на самом течении времени, которое в результате как бы удлиняется [30].

По мере того как в переживаемом времени выступает на первый план установка на будущее, снова видоизменяются закономерности, определяющие переживаемую длительность. Время ожидания желательного события в непосредственном переживании томительно удлиняется, нежелательного - мучительно сокращается. В первом случае время никогда не течет достаточно быстро, во втором - оно всегда протекает слишком быстро. Переживаемая длительность отклоняется от объективного времени в сторону, обратную господствующей у субъекта направленности. Роль этого фактора, связанного с эмоциональным характером переживания, можно зафиксировать как закон эмоционально детерминированной оценки времени. Он сказывается и в том, что время, заполненное событиями с положительным эмоциональным знаком, сокращается в переживании, а заполненное событиями с отрицательным эмоциональным знаком в переживании удлиняется: «Грустные часы длинны», - как говорит Ромео у Шекспира [30].

Характерной особенностью времени является его необратимость. Мы можем вернуться к тому месту пространства, от которого мы ушли, но мы не можем вернуть то время, которое прошло. Установление объективного порядка или однозначной, необратимой последовательности событий во времени предполагает раскрытие причинной зависимости между ними.

Именно на основании причинных зависимостей мы обычно опосредованно решаем вопрос об объективной последовательности событий. Непосредственная локализация во времени ограничивается лишь очень общим недифференцированным не столько знанием, сколько «чувством» того, что данное событие близко, поскольку оно актуально, или отдалено, поскольку оно чуждо. Более точная временная локализация переживаемого предполагает умение оперировать соотношениями временных величин. Поскольку время - направленная величина (вектор), однозначное его определение предполагает не только систему единиц измерений (секунда, минута, час, сутки, месяц, год, столетие), но и постоянную отправную точку, от которой ведется счет. В этом время радикально отличается от пространства. В пространстве все точки равноправны. Во времени должна быть одна привилегированная точка. С этим связан дальнейший момент, особенно осложняющий восприятие времени опосредованными компонентами. Естественной отправной точкой во времени является настоящее, это «теперь», которое разделяет время на предшествующее ему прошлое и последующее будущее. Оно одно как будто непосредственно дано как нечто наличное; от него взор направляется на прошлое и на будущее, которые могут быть определены лишь через свое отношение к настоящему. Но проблематика времени здесь осложняется диалектикой всех временных определений, связанной с текучестью времени [30].