СЛОЖНОЕ СИНТАКСИЧЕСКОЕ ЦЕЛОЕ

Задание. Охарактеризуйте структуру и семантику сложного синтаксического целого.

1. Но как ни велика была его тяга к искусству и истории, Юра не затруднялся выбором поприща. Он считал, что искусство не годится в призвание в том самом смысле, как не может быть профессией прирождённая весёлость или склонность к меланхолии. Он интересовался физикой, естествознанием и находил, что в практической жизни надо заниматься чем-нибудь общеполезным. Вот он и пошёл по медицине (Б. Пастернак).

2. Улица была совершенно пуста. Дома были все одинаковые, белые, двухэтажные, купеческие, с большими садами, и казалось, что в них нет ни души; белая густая пыль лежала на мостовой; и всё это слепило, всё было залито жарким, пламенным и радостным, но здесь как будто бесцельным солнцем. Вдали улица поднималась, горбилась и упиралась в безоблачный, сероватый, с отблеском небосклон. В этом было что-то южное, напоминающее Севастополь, Керчь... Анапу (И. Бунин).

3. Вернувшись к себе гостиницу, Санин нашёл записку от Джеммы. Она назначала ему свидание – на следующий день, в семь часов утра, в одном из публичных садов, со всех сторон окружающих Франкфурт.

Как дрогнуло его сердце! Как рад он был тому, что так беспрекословно ей повиновался! И, боже мой, что сулил... чего не сулил этот небывалый, единственный, невозможный – и несомненный завтрашний день! (И. Тургенев).

5. Мы вышли на берег. Спуск весь зарос лозняком и тальником. Приходилось прокладывать дорогу сквозь чащу. Миша и Соня недовольно ворчали на Наташу; Вера шла покорно и только охала, когда оступалась о пенек или тянувшуюся по земле ветку. Петька зато был совершенно доволен: он продирался сквозь кусты куда-то в сторону, вдоль реки, с величайшим удовольствием падал, опять поднимался и уходил всё дальше (В.Вересаев).

6. Парило, когда уезжал Юрий Андреевич. Опять собиралась гроза, как третьего дня.

Глиняные мазанки и гуси в заплёванной подсолнухами привокзальной слободе испуганно белели под неподвижным взглядом чёрного грозового неба.

К зданию станции прилегала широкая, далеко в обе стороны тянувшаяся поляна. Трава на ней была вытоптана, и всю ее покрывала несметная толпа народа, неделями дожидавшаяся поездов в разных, нужных каждому, направлениях (Б. Пастернак).

7. Лошадей стали выводить из вагонов. Они упирались, не шли. Глухой стук копыт по деревянному настилу сходней сменился звяканьем подков по камню перрона. Взвивающихся на дыбы лошадей перевели через рельсы нескольких путей.

Они кончались двумя рядами вагонного барака, на двух ржавых, заросших травой колеях. Разрушение дерева, с которого дожди смывали краску и которое точили червь и сырость, возвращало разбитым теплушкам былое родство с сырым лесом, начинавшимся по ту сторону составов, с грибом-трутовиком, которым болела береза, с облаками, которые над ним громоздились (Б.Пастернак).

  8. Юра был рад, что дядя взял его в Дуплянку. Там было очень красиво, и живописность места тоже напоминала маму, которая любила природу и часто брала Юру с собой на прогулки. Кроме того, Юре было приятно, что он опять встретится с Никой Дудоровым, гимназистом, жившим у Воскобойникова, который, наверное, презирал его, потому что был на два года старше его, и который, здороваясь, с силой дергал руку книзу и так низко наклонял голову, что волосы падали ему на лоб, закрывая лицо до половины (Б. Пастернак).     

9. Амалия Карловна была в мастерской новым и неопытным человеком. Она не чувствовала себя в полном смысле хозяйкою. Но персонал был честный, на Фетисову можно было положиться. Тем не менее время было тревожное. Амалия Карловна боялась задумываться о будущем. Отчаяние охватывало её. Всё валилось у нее из рук (Б.Пастернак).

10. Привал всегда делали коротким, чтобы не размориться, не разлениться, а только собрать силы перед последним броском. Георгий, вовсе не ставя перед собой никаких педагогических задач, из года в год давал всем детям своей родни ни с чем не сравнимые уроки жизни на земле. От него перенимали мальчики и девочки язычески точное и тонкое обращение с водой, с огнём, с деревом. Вот и сейчас Артем, не лучший из его учеников, присел, не снимая рюкзака, а Катя поила младших взятой из дому кипячёной водой. Каждому по маленькому стаканчику (Л.Улицкая).

12. Поезд Медеи подошел через двенадцать минут, хотя и с пятичасовым опозданием, и, уже отъехав от Ростова, она поняла, почему ромашковая тряпка показалась такой знакомой: это была её собственная занавеска, подаренная Нине после пожара вместе со многими другими необходимыми вещами тридцать лет тому назад... Следовательно, тетушка в старом Крыму, о которой шла речь, и была ее бывшая соседка Нина, а молодые мужчины – дети девочки, которую Медея лечила в ту ночь от ожога... Медея улыбнулась сама себе, успокоилась: устройство мира, несмотря на его возросшее многолюдство и суматошливость, оставалось всё тем же самым, ей понятным,- происходили маленькие чудеса, люди сходились и расходились, и всё вместе образовывало красивый узор (Л.Улицкая).

13.Пока Медея шла по бесконечно длинной улице, наслаждаясь движением, слегка поводя плечами, обременёнными рюкзачным ремнем, под который она по-солдатски сложила свое пальтишко. Она ухватывала глазами, кроме номеров домов, всякую мелкую мелочь, всякую новую новость: на заборе, к примеру, преспокойно сидела буро-розовая горлинка, знакомая ей с детства, но в Крыму эта птица была пугливой, дикой и в город не залетала. Тяжёлый воздух дороги, который, казалось, она несла на себе, отлетал под слабой волной утреннего ветерка, который, знала Медея, всегда подымается на восходе...Вдруг издали, с восточной стороны, вместе с ветром принёсся крик. Он тоже как будто шёл волной, и голоса были высокими, детскими:

– Вода! Вода пошла! Сувгя! (Л. Улицкая).

–      14. Тяжёлые свинцовые тучи клубятся над водами огромного озера, над маленькой деревянной церковкой на мысу, над покосившимися крестами погоста. Надвигается гроза. Ветер гнёт, близки раскаты грома, небеса готовы разверзнуться. В зловещую красочную гамму тёмно-синих и лиловых тонов вливается жёлтый закатный свет. Он словно усиливает состояние тревожной напряжённости, ужаса перед лицом стихии. А в окне церкви – дрожание свечных огоньков, чьё-то присутствие и чьи-то страстные мольбы о спасении. Над старым кладбищем, над вечным покоем продолжается жизнь. Вечная жизнь природы (о картине И. Левитана «Над вечным покоем»). 15.Сколько мыслей проходит через сознание, сколько нового передумаешь, пока руки заняты мускульной телесной чёрной или плотничьей работой; пока ставишь себе разумные, физически разрешимые задачи, вознаграждающие за исполнение радостью и удачей; пока шесть часов кряду тешешь что-нибудь топором или копаешь землю под открытым небом, обжигающим тебя благодатным дыханием. И то, что эти мысли, догадки и сближения не заносятся на бумагу, а забываются во всей их попутной мимолётности, не потеря, а приобретение. Городской затворник, крепким кофе или табаком подхлёстывающий упавшие нервы и воображение, ты не знаешь самого могучего наркотика, заключающегося в непритворной нужде и крепком здоровье (Б. Пастернак).