Специфика межличностной коммуникации японцев и разговорная речь

Наблюдения над японской РГ показывают ее тесную связь с национальными традициями устно-речевого общения и межличностной коммуникации в целом. Ранее мы уже обращались к данной проблематике (см.: Тумаркин 1997). Остановимся более подробно на некоторых из этих вопросов.

Важной функцией повседневной, обиходно-бытовой речи японцев является обеспечение благоприятных отношений с окружающими. Типичные черты повседневного личного общения - повышенная вежливость и доброжелательность, смягченная тональность. Это обеспечивается целым комплексом языковых и паралингвистических средств, включающих этикет, средства вежливости и пр.

В частности, в японском языке наряду с вежливо-официальным речевым этикетом весьма развита система средств вежливости обиходно-бытовой коммуникации. Важная роль здесь принадлежит формулам вежливости (клише), обслуживающим семейное общение, контакты с соседями, работниками бытового сервиса и пр.

Так, многие клише семейного обихода носят характер двучленных единств, способствующих созданию атмосферы взаимной вежливости: Иттэ кимасу - Иттэ ирассяи, Тадаима - Окаэри насаи, Итадакимасу - Омэсиагари, Готисо:-сама - Осомацу-сама и пр. Для японцев весьма характерно также стремление к обеспечению приветливо-доброжелательных отношений с соседями и т. и. С этой целью используются особые обиходно-бытовые приветствия, формулы извинения, поздравления, пожелания и пр. Например, при встрече с соседями кроме обычных приветствий зачастую обмениваются стандартными репликами о погоде: Ацуи/самуи оку нэ "Какая жара/холод, а!"; Ёку фуримасу нэ "Ну и дождь!" и др. Встретив соседа, направляющегося куда-то, формально-вежливо интересуются: Дотира мадэ? "Куда путь держите?", на что получают такой же формально-вежливый ответ: Хай, тётто соко мадэ "Надо кое-куда зайти". Соседа, занятого каким-то делом, работой, приветствуют формулой: Осэй га дэмасу нэ "Бог в помощь". Принято приносить извинения соседям в случае нарушения тишины: Осавагасэ-ситэ сумимасэн дэсита "Извините, у нас было очень шумно". Из специальных клише бытового этикета можно назвать также формулы благодарности работникам бытовых служб: Осэва-сама дэсу "Спасибо" и пр.

Выражение вежливости в повседневной коммуникации обеспечивается также особыми средствами смягчения тональности речи - лексико-грамматическими модераторами, такими как высокочастотные семантически полуопустошенные формулы извинения и благодарности (сумимасэн, до:мо), ряд наречий (тётто "немного", дайтай "в общем" и пр.), различные модальные синтаксические конструкции оформления фразы типа ...то иэру дэсё: "пожалуй, можно сказать", табун ... дзя наи дэсё: ка "вероятно, так", конструкции с союзами га, кэрэдомо/кэдо (Мо: сумей митэ итадакитаи ндэсу га "Не могли бы вы еще немного посмотреть") и др. (Хата 1988, с. 113-114). Здесь есть и специальные формулы выражения скромности, обычно употребляемые японцами в обиходе при желании похвалить себя: Дзиман дзя наи кэдо "Не стану хвастать, но..."; Ко: миэтэ мо "Хоть с виду я и не очень...". Важную функцию в процессе речи выполняют просодические средства, способствующие генерированию специфической обиходной тональности вежливо-доброжелательного, заинтересованного отношения к собеседнику.

Остановимся на бранных средствах, используемых японцами в повседневной обиходной речи. Здесь можно отметить признаваемую японскими лингвистами малочисленность бранных выражений широкого употребления, а также обратить внимание на отсутствие в японском языке феномена обсценной речи (Окуяма 1970, с. 395).

Многие японские ученые подчеркивают скудность бранных слов и оборотов в японском языке на фоне изобилия их и западноевропейских языках, указывают, что повседневно употребительные японские бранные выражения ограничиваются несколькими словами: бака, бакаяро: "дурак", кусо "дерьмо", тикусё: "скотина" и др. (Саэки 1984, с. 46; Окуяма 1970, с. 395). При этом такие слова зачастую используются как междометия, а не в собственно бранной функции.

Заметим, что состав бранных средств японского языка отличается высокой стабильностью и практически не пополняется за счет заимствований из западных языков, активно вводимых в другие сферы РР. Так, в японском языке имеется заимствование факку (вульгаризм, от английского fuck) "занятие сексом", однако нет связанного с ним обеденного выражения fuck you, хотя оно достаточно хорошо известно японцам.

Основные причины такой ситуации заключаются прежде всего в присущей японцам эмоциональной сдержанности и стремлении к поддержанию вежливо-доброжелательной атмосферы в межличностных отношениях. В повседневной речевой практике среднего японца возможности санкционированного нормами поведения и традициями употребления грубо-бранной речи существенно ограничены; при общем миролюбии в этом не ощущается необходимости. (В детско-подростковой речи, впрочем, бранные выражения встречаются чаще, что вполне объяснимо.) В обиходных конфликтных ситуациях брань, по существу, почти не употребляется. На таком фоне специфическую картину представляет речевое поведение японских мафиози, которым при конфликте с обычным человеком достаточно пары бранных слов в повышенном тоне, чтобы запугать его.

Говоря о связях РР со спецификой поведения японцев, следует упомянуть еще один момент, частично также имеющий отношение к особенностям японской брани. Как известно, для традиционной бытовой культуры Японии характерна довольно высокая степень свободы обнажения тела в публичных местах (вспомним, например, покрой некоторых видов национальной одежды, обычаи совместного пользования купальнями, туалетами и т. д.). Возможно, в этом кроется одна из причин того, что интимные части тела, физиологические отправления и т. п. - а следовательно, и их названия - не столь тесно связываются в представлении японцев с чем-то нечистым, непристойным. В этом аспекте показательна также значительная допустимость в повседневном общении разговоров на подобные темы. (Имеется даже специальная обиходная формула извинения за такой разговор: Китанаи ханаси дзсу га "Извините, что говорю о таких вещах"). С данной чертой речевого поведения японцев, как представляется, связано и то, что соответствующая лексика, будучи стилистически сниженной, все же входит в состав литературного языка и проявляет здесь достаточную активность, в т. ч. в словообразовании, создании фразеологизмов, междометий и пр. Например: кусо "испражнения", кзцу "зад", сёмбэн "мочеиспускание", хэ "ветры" (перен), кусо! ("дерьмо") "черт!", кусо дэмо кураэ ("жри дерьмо") "черт побери", кусомадзимэ "серьезный до занудливости", кэцу но ана га тиисаи / о:кии ("с маленьким / большим заднепроходным отверстием") "робкий, ограниченный / смелый, с широкой душой", бириккэцу "последний", каэру но цура ни сёмбэн ("как моча в лягушачью морду") "как об стенку горох", хэ о хиттз сирисубомэ ("пернуть и зад поджать") "наломать дров и прикинуться невинным".

Отметим и другие факторы социального плана, оказывающие влияние на японскую РР, главным образом на формирование состава ее лексико-фразеологических средств. Это прежде всего языковая ситуация в обществе в данный, достаточно длительный период его развития и долгосрочная языковая политика государства. Имеется в виду, в частности, активность / пассивность в общественной жизни определенных возрастных и социально-профессиональных групп людей (преступного мира, армии, подростков и молодежи и пр.), часто имеющих свое специфическое арго, способное в определенных условиях оказывать существенное влияние па словарный фонд национального языка. В Японии, как известно, относительно низок уровень преступности, а преступный мир строго эзотеричен и практически не имеет контактов с обществом; армия наемная и небольшая; криминогенная и прочая самодеятельная активность подростков и молодежи не имеет того масштаба, которым она отличается, скажем, в России и многих западных странах. Таким образом, можно, видимо, констатировать отсутствие в обществе условий для формирования широкого слоя общежаргонных средств, являющегося питательной средой общенационального, а через пего и литературного просторечия во многих современных языках. (Из перечисленных выше социальных групп молодежь, как представляется, оказывает наиболее заметное влияние на разговорный литературный язык.) Так, изучение словарей синонимов японского языка, англо-японских словарей американского слэнга и др. подтверждает бедность тематико-семантических групп коллоквиализмов, обычно обслуживаемых жаргонами (например, обозначений следующих понятий: представители правоохранительных органов, употребление спиртного и наркотиков, воровство, оружие, физическое насилие, секс и пр.). Наконец, государство довольно строго контролирует в этом плане СМИ, художественную литературу, сферу образования и прочие институты, причастные к языковому воспитанию нации.