Велосипедный поход длинною в жизнь. День 4

Утром следующего дня мы начали собираться отправиться дальше.

Зная, что сменщик сторожа будет недоволен нашим ночлегом у них на базе, Виталий Дмитриевич сначала хотел выехать с базы и лишь в лесу после сделать костёр. Но пожилой сторож Николай сам пригласил нас к себе в помещение, вскипятив ранее чайник. Пока мы ели, приехал сменщик.

Сказать, что он был не доволен встречей с нами – было не сказать ничего.

«Тут гостиница рядом, а Вы напрашиваетесь», - кричал он.

К счастью, мы уже были готовы отправиться дальше. Сев на свои велосипеды, сразу поехали к воротам Горнолыжного комплекса «Гора «Ежовая»».

Едва наша команда выехала на дорогу, колёса велосипедов закрутились гораздо быстрее, чем крутились раньше, потому что трасса уходила как бы сразу с горки вниз.

Не прошло даже 20 минут, как мы оказались от горнолыжного комплекса на довольно приличном уже расстоянии, словно уходили от погони, которой за нами конечно же не было и быть не могло.

Позади уже было больше 100 километров пути. Поход плавно подходил к концу. Светило солнце, предвещая впереди довольно жаркий день.

Добравшись до посёлка Карпушиха, мы продолжали свой путь в сторону посёлка Лёвиха. Это были обычные поселения, мало отличающиеся от других. Запомнились тогда они мне только тем, что рядом с ними проходила грузовая узкоколейная железная дорога, встречающаяся также рядом с горнолыжным комплексом, где у нас был последний ночлег.

Когда уже выезжали из Лёвихи, то увидели идущий нам на встречу огромный грузовик – тягач, с прицепом марки «Урал». На нём стоял деревянный крест и было довольно много людей. Не меньше шло за этой машиной людей пешком.

Двигалась она со сравнительно небольшой скоростью, и если бы мы ехали в попутном с ней направлении, то, наверное, без труда обогнали. Только, увы, всё было наоборот. Нам пришлось притормозить, пропуская тягач.

Когда они приблизились к нам вплотную, было видно, помимо людей, большой деревянный гроб, с лежащей рядом с ней крышкой. Ни гроб, ни крест не были чем-то украшены. Все они были из голого дерева.  Рядом с гробом сидели двое маленьких детей.

Пропустив, похоронную процессию, мы отправились дальше. Не помню, как отреагировали на эту встречу Виталий Дмитриевич и его внук Саша. Но мне после увиденного стало как-то не по себе. Я ещё долго глядел вслед уходящему грузовику, пока он не скрылся из виду, вместе с провожающего его людьми в последний путь.

Вновь после на нашем пути закончился асфальт. Вопреки мечтаниям руководителя похода, как таковой дороги из Лёвихи до посёлка Черноисточинск не оказалось. Пришлось выйти на лесовозную дорогу, по которой больше велосипеды свои вели рядом с собой, чем ехали на них. Шли этот раз довольно долго. Дорога казалась бесконечной. Каждая виднеющаяся издалека полоска просвета вселяла надежду на скорый выезд с этой дороги, но чаще всего это лишь оказывалась высоковольтная просека с железными столбами и висящими на них проводами. Только тёплое солнце радовало нас тогда.

В какой-то момент нами была замечена висящая на одном из деревьев табличка о входе в зону Черноисточинского лесничества.

Увидев её, Виталий Дмитриевич сразу обрадовался, что мы идём в верном направлении. Миновав эту табличку, он очень скоро решил остановиться на наш последний ночлег.

Ночевали теперь мы полностью в лесу. Хотя железной дороги поблизости с нами не было, очень часто можно было хорошо слышать звуки проезжающих электричек. По словам руководителя, неподалёку от нас проходила железнодорожная станция «Анатольская».

Протекало поблизости от нас не мало родниковых речек. Одна из них находилась в сравнительной близости от места нашей остановки, чем и был обусловлен ночлег на этом месте.

Оправившись от сырости в своих ногах, мы отдыхали, с радостью предвкушая последний день путешествия.

«У меня сырость в ногах прошла», - радовался Саша, показывая нам свои ноги.

День 5

21 июня 1999 год

Так вышло, что после похода я много раз слышал от своего отца: «Самое плохое всегда случается в самом конце».

Не был исключением и тот самый последний день нашего Великого путешествия, о котором после, к сожалению, не узнал никто, кроме нас самих участников и ближайшего от нас окружения.

Покинув тогда после завтрака у костра место последнего нашего ночлега, как мне сразу тогда показалось, Виталий Дмитриевич так сильно этим возгордился, что потерял бдительность.

Хотя уже посёлок Черноисточинск было видно издалека, он не спешил быстрее закончить маршрут. Наоборот, часто притормаживал свой велосипед, подкалывая по-доброму местных жителей и о чём-то с ними ведя беседу.

Тёплая солнечная погода, стоящая с самого утра, добавляла этому своеобразный антураж.

Если до этого у меня за подобное общение претензий к руководителю не было вообще, то тут это стало очень сильно не нравиться.

«Как специально», - думал я тогда, боясь ему открыто сделать за это замечание.

Мне и без того было тогда не по себе после встречи с похоронной процессией за день до этого, то теперь стало не лучше, будто что-то не хорошее предчувствовал.

Можно было конечно тогда сослаться на то, что я спешил, с нетерпением ожидая возвращения домой. Да, спустя уже больше 20 лет, кажется, что было дело всё же не только в этом.

Въехав наконец в посёлок Черноисточинск, мы под влиянием руководителя, не спешили выезжать оттуда, фотографируясь на его фотоаппарат, на плёнке которого было не более 36 кадров. Поскольку, цифровых фотоаппаратов тогда ещё не было вообще.

Но вот наконец наша команда увидела дорогу, ведущую в Нижний Тагил, по которой ехать оставалось всего 21 километр.

«Женя, у тебя одеяло с багажника слетело», - внезапно закричал мне Саша.

Хотя одеяло мы привязали очень быстро. Сразу выяснилось, что палатка, которая всегда была привязана к багажнику велосипеда внука Виталия Дмитриевича Камаева, куда-то исчезла.

Сначала мы с Сашей пытались вернуться назад в посёлок, чтоб её найти, думая, что она слетела не так далеко. Но, увы, поиски её оказались тщетны. Таким образом, ушла от нас палатка, в которой мы ночевали не просто три ночи за время всего похода, но её особенность заключалась в том, что перед этим Виталий Дмитриевич её последние несколько дней перед походом долго и упорно шил. Шил, чтобы потом её сразу потерять.

Пришлось маршрут завершать уже без палатки. За это я мысленно прозвал этот посёлок Чёртовым источинском и в обратную от нас сторону бросил камень. Что очень скоро повторил за мной и внук руководителя Саша.

 Последние 21 километр по асфальтовой дороге через крутые спуски и подъёмы, пролетали очень быстро. Я заметно прибавил скорость, когда приходилось вести рядом с собой велосипед в горку, чтоб после неё съехать.

Мне тогда показалось, что здесь всего только 4 таких горки между Черноисточинском и Нижним Тагилом.

Для меня стало неожиданностью, когда внезапно за одной из горок увидел огромную заводскую трубу.

Преодолев этот подъём, мы пересекли вывеску с надписью: «Нижний Тагил». Здесь был нами сделан последний кадр, в который попали только я и Саша. Хотел сфотографироваться там и Виталий Дмитриевич, но фотоаппарат уже начал автоматический перематывать плёнку.

Пересекая после посёлок Горбуново и район Гальяно-Горбуновского массива, мы наконец полностью заехали в город.

Звенели на окраине Гальянки трамваи, уходящие там с конечной остановки в город. Шумело движение машин и городских автобусов.

Добравшись до улицы Челюскинцев, мы с Черноисточинского шоссе повернули на неё.

«Ты говоришь, что тебе показался видным ранее трамплин горы Долгая, когда мы стояли на горе Ежовая?», - спросил меня внезапно Виталий Дмитриевич

«Да», - ответил я

«Вполне возможно, что его оттуда там и видно», - сказал мне руководитель в ответ.

В данное время трамплин этот находился от нас по левую сторону, не более, чем в 4 километрах.

Примерно столько же оставалось и ехать нам до центра города, где уже нас ждали дома бабушка с дедушкой по линии моей мамы. Именно у них мы тогда собирались всей компанией заночевать.

Но если велосипед Саши легко помещался тогда на балконе, нам же с руководителем Виталием Дмитриевичем предстояло ехать ещё в гараж, чтобы свои велосипеды оставить там до утра.

За это время, отдохнувший Саша захотел снова пойти гулять. Только мои бабушка и дедушка без меня его не отпустили. Мне же идти тогда самому уже никуда не захотелось.

Наконец после долгого путешествия я снова был дома. Последним из происшествий в этот день тогда было то, что у Виталия Дмитриевича на теле обнаружили клеща. Пришлось ставить ему иммуноглобулин. К счастью, клещ оказался не энцефалитным.

«Надо было на один день поход всё же продлить, а не гнать на второй день 50 километров, как мы тогда», - говорил руководитель после, подводя ко всему путешествию итог.

Послесловие

На следующий день Виталий Дмитриевич и его внук Саша, забрав свои велосипеды, сели в электричку и поехали домой.

Хотя после они меня приглашали тем же летом сплавляться по реке Реж и в другие походы, пойти уже с ними, в силу кучи не всегда зависящих от нас обстоятельств, не получилось.

«Дядя Витя на тебя не только потерю компаса свалил, но и потерю палатки», - говорил мне после мой отец. Именно так в нашей семье его всегда все называли. Но я обычно к нему всегда просто обращался на Вы, часто не называя даже по имени.

Вообще не суждено мне было после участвовать с ним и его семьёй в последующих походах.

Почти сразу выяснилось, что и велосипед, на котором я принимал участие в этом походе, оказался не до конца исправен. Только с него сняли все вещи, сразу на нём разболталось седло. Лишь когда мой отец его прикрутил проволокой, оно вновь приняло вид.

Видя неполадки с седлом мои бабушка с дедушкой и мама с отцом сильно удивлялись: «Как, я смог на таком велосипеде преодолеть длительный поход?»