Год 32 А.С «Тайна Дертаха»

Маг Катулл, отправленный инквизицией для того, чтобы разгадать магическую сущность таинственных Врат миров, пропал еще неделю назад. Тилар, конечно, отыскал следы похитителя, и после дикой гонки по чавкающей непролазной хляби, вот он, ее финал. Тот, кто, по всей, идимости похитил, и, вероятнее всего, убил этого мага-инквизитора, сейчас исчез в светящихся створках портала, ведущего в неизвестность. Портал погас, закрылся, как будто и не было тут никаких Врат. В отряде Хигарта больше не было мага, который мог бы открыть эти врата или хотя бы разобраться, что они из себя представляют.

Командир не должен показывать своим солдатам, что он не знает, что делать дальше. С показной уверенностью, которой на самом деле совсем не чувствовал, Хигарт прорычал: «Две группы по четыре человека – в обход пирамиды. Прочесать всё, кого найдете - схватить. Тилар, Хайген на стражу у портала. Мы - разбиваем лагерь».

Второй, иссеченный шрамами суровый вояка из Воинов веры, по имени Тибор, с самого начала пути хмурился, покуривая на привалах свою короткую трубку и провожая Хигарта глазами полными молчаливого неодобрения. Ему, очевидно, претило решение архипрелата нанять для такого важного похода этого выскочку, так называемого «героя», уже один раз провалившего миссию в Тул-Багар. А сколько жизней там было загублено... В том числе кое-кто из друзей Тибора.

Усталые после сражения, заляпанные вонючей болотной тиной, воины повалились спать после того, как доморощенный лагерь в лице нескольких грязных походных палаток был разбит у подножья пирамиды. Вечер не принес новостей. Врата не подавали признаков жизни, а дозоры не обнаружили в окрестностях пирамиды никого, кроме одного грязеруха и нескольких сотен тысяч пиявок. Предстояло определить, что делать дальше.

Вечером у костра состоялся совет. Кроме Хигарта пришли эльф Тилар, инквизитор Тибор и инквизитор Лаэм (видимо, в качестве секретаря).

- Будем ждать, - Хигарт понимал, что уйти отсюда значит признать свое поражение. Стало быть, пока Врата снова не откроются, они не уйдут.

- Ты хочешь идти? Иди. Передай Келестиану, что я остался. – Хигарт понимал, что такая постановка вопроса равнозначна обвинению в трусости.

Тибор засмеялся: устало, натянуто и невесело, - Все в прошлом, Хигарт. Это на меня не подействует. Я вернусь, и все мои воины тоже. А ты можешь тут гнить, пока до тебя не дойдет, что ты проиграл!.. У Тул-Багар ты положил кучу народа и ничего не нашел. Молот времени... где эта бесполезная цацка?! Ты неудачник, а нам нечего здесь делать!

Неяркое, красное солнце спряталось за верхушки деревьев. Ночь поглотила маленький лагерь и древнюю каменную пирамиду, спрятавшуюся глубине непролазных трясин. Обсуждать было больше нечего.

Пусть каждый решает за себя, - думал Хигарт, - а я ложусь спать.

Сны ему никогда не снились, видимо, поэтому он не верил в загробную жизнь. Ночью умираешь, утром рождаешься…

Когда Хигарт снова родился, было раннее утро. Первым делом он понял, что Тибор, и часть его воинов уже покинули лагерь... Хигарт усмехнулся. Не было такого оружия, которое могло бы сломить то, что было крепче знаменитого Бъерсарда, то, с чем не справилось в свое время все темное воинство вместе взятое... Его волю. Он остается. Пока не откроются эти треклятые врата, пока его не сожрет мормат, не скрутит малярия, или пока небо не рухнет на землю...

Однообразные дни нанизывались на нитку времени, складываясь в недели...

Харальд стоял на парапете замка Ла-Кримм. Циклопических размеров замок был высечен прямо в скале. Вернее, из скалы. То есть на создание замка ушла вся скала. Все лишнее - отсечено.

Парапет окружал гигантскую площадку и служил не только ограждением балкона, но и дорогой, по которой мог бы при желании проехать всадник на лошади. Харальд был здесь хозяином, а сейчас он погрузился в раздумья. Огглы наступали. Они стояли уже близко от его города-государства, но он знал, как уничтожить их практически без потерь. Армия гарпий была готова покинуть свои гнезда в Желаррской гряде, а потом по Луангу, столице огглов, будет нанесен такой удар, что эти твари надолго не смогут поднять голову, если, конечно, она у них еще останется...

Харальд запахнулся в плащ (было зябко и ветрено) и быстрым шагом вошел в зал совета, обрамленный мраморными колоннами, некоторые из которых имели нарочито грубо вырубленные ниши со статуями его знаменитых предков. За небольшим столом, который практически терялся в гигантском гипостильном зале, заседали Форах, командующий восточным фронтом, и Аль-Феджи, глава дипломатического корпуса.

Еще не доходя до каменного столика, Харальд в своей резкой, жесткой манере бросил - (его голос эхом разнесся по каверне зала):

- Скажи мне Форрах, а где наша вторая армия? Она уже вчера должна была войти в Дергент! А вестей до сих пор нет! У меня появилось ощущение, что наш командир хочет поскорей окончить свою жизнь, причем не на поле брани, а на виселице!

- Повелитель, я сам не могу понять, где вторая армия – она исчезла на подходе к Дергенту!

Тем временем в арке, которая отделяла зал от галереи, показался дворецкий, чопорный, с окаменевшей спиной и прямой, как сухая палка:

- Ваше высочество, прошу прощения, но тут посол от кваллов!

- Что ж, послушаем, может быть, судьба второй армии прояснится, - Харальд был неимоверно зол, кто-то был виноват, а значит, нужно было срочно его казнить или на худой конец подвергнуть жестоким пыткам.

Внезапно в зале как будто потеплело. Взошло солнце. А точнее, в зал вошло существо, прекраснее которого не видел ни один из присутствующих (а уж Харальд кого только не повидал за свою долгую жизнь). Такая девушка должна была быть как минимум королевой кваллов. Одетая в простое платье из голубого шелка, безо всяких украшений… но ей они, очевидно, и не нужны. Непонятно, что она тут делает – нечисто здесь что-то, мелькнула мысль у Харальда. Но созерцание прекрасного существа, его изящных движений, плавного покачивания бедер и гордой осанки… А раздавшийся затем мелодичный голос, напоминавший звон хрустального колокольчика, быстро заглушил недоверчивый звоночек тревоги. Девушка сразу поняла, кто здесь главный и обращалась только к Харальду.

- Правитель, меня зовут Нут, и я слышала, что ты ищешь свое войско? Ты правильно подумал, что мне известно о его судьбе, но для того, чтобы тебе узнать об этом, мы должны отправиться в путешествие.

- А может быть, я просто отдам тебя палачу и так все узнаю, безо всякого путешествия? – Смешно было полагать, что женщина, какой бы она ни была, сможет подавить волю Харальда или заставить его забыть, кто он таков.

Нут передернула плечами, на ее лице появилась усмешка: смесь презрения и чего-то странного, не вполне определимого… - Ты не сможешь ничего узнать, потому что всего я не знаю и сама… но расскажу тебе о том, что известно мне. Где-то там, около Дергента, творилась великая волшба. Открылись врата в иной мир. Богатые страны, тучные пастбища, рудники с золотом…

Харальд понял – она не врет, ведь несколько дней назад он и сам почувствовал отголоски этой грандиозной волшбы. Тут девушка не обманывала. Пожалуй, стоит проверить, что там произошло, на это стоило взглянуть. Он никогда не колебался слишком долго.

– Что ж, в такое путешествие стоит съездить, а то в Аркаме мне уже становится тесновато…

Погоня
Лаар.Топи Зенды.

Под сапогами хлюпает, в сами сапоги лезет что-то склизкое и возможно даже живое, а еще люто воняет болотным газом. Что нас сюда занесло…

Корявые слеги с чавканьем погружаются в голодную пасть трясины, нащупывая тропу, и вдруг…

- Смотри!Вон его след!

Эльф опять отличился… да что он мог заметить в болоте-то? Камыш тут и так переломанный, как руки жулика, даже если бронтобея провести насквозь, ни черта никто потом не вытропит. И тем не менее Тилар умудряется то ли чуять, то ли слышать, то ли еще как ощущать, что именно здесь прошло оно. Чудище. Или демон. В общем, гнусная темная тварь, которая украла Катулла. Вот еще одна «обнадеживающая фраза» Тилара:

- Хигарт, след идет в топи Зенды, а там нас ждет только смерть!

У Хигарта же никаких сомнений: он в курсе, что доблестных воинов в инквизиции нет в принципе. Он вскидывает Бьерсард и заявляет:

- Оно идет к Вратам! Вперед!

Ему отвечает нестройный хор (то ли «так точно!», то ли «твою мать!»), и отряд устремляется в указанном направлении. Трясина разевает голодную пасть, чавкает слегами – пару раз приходится вытаскивать увязших товарищей. В том числе и самого Хигарта: героям не место в болотах. Особенно – на узкой тропинке среди нескольких черных, как совесть отцеубийцы, бочагов, среди зарослей осоки, камыша и рогоза.

Зато самое место троллокам, причем каким-то непривычным, еще более злобным и уродливым, чем обычно. Острый тяжелый топор со свистом вылетает откуда-то справа и врезается под забрало инквизиторского шлема. Еще одна потеря…

В ответ летят стрелы, молния и метательные ножи, но троллок скорее всего успел удрать, и лишь срезанные и измочаленные стебли разномастной болотной травы с шелестом падают в воду. А вот нам уже не уйти.

Осока и камыш разлетаются в стороны под натиском ждавшего в засаде отряда тварей с Темной Стороны. Время исполнять долг! Мечи наголо!

- Засада! – кричит Тилар, навскидку стреляя из лука.

В поганую болотную водицу падает первый из атакующих, по его медленно погружающемуся телу проходит второй, третий… а из их рядов выхватывают то одного, то другого стрелы, молнии и ножи. Впрочем, интересней всех сейчас пиявкам, которые сплываются к месту боя, похоже, со всего болота.

- Смерть! Смерть! – скандируют изуродованные подобия людей вслед за своим увенчанным диадемой рогов вождем, предусмотрительно расположившимся за спинами последователей. Что ж, судя по всему, этот шпион таки попался и, похоже, решил дать генеральное сражение. Мне, впрочем, все равно. Я вскидываю двуручник, замахиваюсь – и разваливаю пополам своего первого на сегодня урода. На радость пиявкам и какой-то здоровенной ящерице, что следит за побоищем из зарослей.

Свищут стрелы и мечется отточенная сталь, доблесть бьется с подлостью, все согласно Святому Учению. Сеггер с нами, братья!..

Узкое зазубренное лезвие входит мне под ребра, еще одно – в бедро, под сорванную чьим-то ударом ташку. И третье – в левую подмышечную впадину. Кожаная рубаха не спасет верного солдата инквизиции от стали, пусть и ржавой…

Мне уже не увидеть, как Хигарт ведет бойцов за собой в атаку на истинного предводителя отряда чудовищ, как гнусный ящер, принятый было мною за неразумного зверя и засевший в кустах, с шипением начинает удирать от тускло поблескивающего Бьерсарда, залитого нечистой кровью. Как хрипит предводителю Темных: «Хапхан! Сюда!» - и ряды нечисти смыкаются для последнего в своей поганой жизни противостояния, где гибнут еще двое из нас и штук сорок – из них.

Хигарт продолжает преследование Нута – к Вратам Миров. А я – уже нет. Я – очередная потеря Потерянного Отряда Хигарта.

Врата смыкаются
Лаар.Топи Зенды.

Вперед, сквозь угасающий портал, суливший спасение, Нут рванулся, - его уже настигал маленький разношерстный отряд, а воля его командира, совершенно не знакомого с магией, кричала «СХВАТИТЬ! УНИЧТОЖИТЬ!», ощущалась в раскаленном воздухе не хуже любого заклинания. Мелькнули каменные глыбы, потрескавшиеся, опутанные лианами и проросшими корнями, и портал поглотил беглеца. Телесная оболочка имела массу неприятных ограничений. Если бы Хигарт и его братия настигли Нута, то ничего хорошего ждать не приходилось. Допрос, пытки, смерть… И хотя Нут был Астральной гончей и имел множество преимуществ перед простыми смертными, гибель его телесной оболочки означала для него то же, что и для любого другого существа.Смерть.

Куда ведет этот портал? Рискованный прыжок, не оказаться бы посреди стаи голодных крайтов… Решение созрело быстро. Попадая в незнакомый мир, нужно было принять такой облик, который бы гарантировал безопасность. Можно было бы стать каменной черепахой, тогда безопасность обеспечена, но вот Уггуд… Надо еще выполнить свою миссию, а у каменной черепахи мало шансов познакомиться с местными обитателями, разве только с точки зрения кулинарии… Тело Нута, висящее в междумирье, начало размываться, терять форму. Кто видел пророков тумана, тот бы узнал эту трансформацию и ужаснулся …

Не было ничего особенного в том, как «Врата» выглядели с «другой» стороны, в том мире, куда вел их путь. На широкой равнине стояли мегалиты, огромный кромлех. Гигантские камни, равнина и полная пустота. Никого… Это на руку, подумал Нут. Вернее, подумала. Прекрасная девушка в шелковом голубом платье шагнула вперед, тряхнув черными волосами, также напоминавшими шелк. Безопасный образ. Кто в этом мире посягнет на само воплощение красоты и изящества? Нут, а вернее, прекрасная девушка, криво усмехнулся и сплюнул, - этот жест никак не вязался с образом. Ну что, ж герой, я оторвался, а ты снова остался в дураках. Портал за спиной Нута медленно угасал.

На слабо .Аркам.

Спустя месяц Харальд и его прекрасная спутница ехали по степи, сопровождаемые небольшим отрядом рыцарей Ла-Кримма. На горизонте вразнобой высились менгиры, стоящие на огромном пустом пространстве.

- Это здесь? – Харальд поднял бровь, изобразив презрительное удивление.

- Да. – Нут была немногословна.

- Что ж, посмотрим, что это за врата такие, которые могли сожрать целую армию…

От Второй молниеносной армии зависело очень многое. Если она выходила из шахматного поединка, то его исход становился далеко не ясен. Огглы могли одолеть гарпий, и тогда… Об этом лучше не думать.

Отряд подъехал к кромлеху.

- Ну что, кваллонка, где твои Врата миров?

- Вот они, Харальд.

Он до сих пор не привык к тому, что эта простолюдинка смеет называть его (ЕГО!), повелителя Ла-Кримма и практически властелина Аркама по имени. Однако он спускал ей, сам не зная почему. Красота – страшная сила, что ни говори.

Нут указывала на два менгира, один из которых, по всей видимости, упал под влиянием ветра или землетрясения и прислонился ко второму, стоящему вертикально. Между землей и двумя камнями, таким образом, образовался треугольник, в котором клубился необычный туман.

Харальд подошел ближе.

- Ну что, кваллонка, что там с другой стороны?

- Там мир. Целый мир, множество непокоренных народов, хранящих свои сокровища… Туда ушла твоя армия. Может быть, они там уже покорили…

- Ясно, ясно, - перебил Харальд. Заманивает, ага, – скажи, а обратно можно вернуться?

- Конечно, да, врата ведут в обе стороны. Так что можешь заглянуть и сразу обратно. Или тебе страшно?

- Зря ты так… Харальд неожиданно повернулся, схватил девушку за локоть и крутанув ее вокруг себя, резко толкнул ее в спину. Издав возглас удивления, Нут пролетела несколько шагов по воздуху и исчезла в пасти портала.

- Вот так… так-то лучше… Харальд оглядел свой небольшой отряд. Ветераны многих сражений, изрубленные и покрытые шрамами, смотрели, вытаращив глаза, на своего предводителя. Такого поворота не ожидал никто.

Бежали минуты. Ничего не происходило. Потом туман взвихрился и Врата выплюнули из себя… Нут. Девушка выглядела несколько растрепанной, волосы рассыпались, шелковое платье измялось.

Изподлобья она в упор посмотрела на Харальда. – Ничего, я не в обиде. Смотри, со мной все в порядке, не трусь…

На это Харальд мог отреагировать только одним способом. Взревев (его терпению тоже был предел), он шагнул в сторону девушки и взмахнул своим клинком с черно-фиолетовым отливом, стремясь достать ее в шею. Она отступила прямо в портал, а за ней, освобождая пространство для нового замаха, шагнул Харальд.

На поле, где ветер свистел в камнях кромлеха, в нерешительности стояли воины. Они переглядывались друг с другом и пожимали плечами. Повелитель покинул их, а лезть следом за ним в эту серую муть никто из них не собирался. Они-то не были магами.

В Великой степи, прямо на песке под надутым ветром барханом, лежал старик. Точнее, если подойти поближе, то увидишь – и не старик он вовсе, а воин, просто немолодой. Резкие черты лица, темные волосы, некогда богатый, а ныне вытертый и помятый плащ… Неподалеку лежал странный меч, переливаясь черно-фиолетовыми разводами неведомого металла.

Сила в единстве. Нас не сломать. Лицемерные эльфы, чванливые сторонники «добра и света» считают нас воплощением зла. Высокомерные ханжи! Взаимовыручка и самопожертвование, по их мнению – это свойства «добра»? Забудьте слова этих фарисеев. Посмотрите на нас. Никто в этом мире не держится вместе так, как мы. Мы укрепляем и поддерживаем друг-друга, мы никогда не бросаем своих. Мы сражаемся плечом к плечу и вместе черпаем из того магического котла, что даровал нам Уггуд. Я взмываю над полем брани и озаряю его черным сиянием. Моя смерть приблизит восход Черной луны и надмировое господство Ковена станет верхней ступенью бесконечного храма истины.-Куонти.

Гаэта

Как же добрался сюда этот слуа, не вполне разумный, какой-то изломанный, рефреном бормочущий одно и то же? Я уже наизусть успела выучить его послание… Так что пора бы «поправить» этого уродца. Недаром я мастер плоти...

Мои слуги-рагглы справились с ним без труда, хотя он отчаянно сопротивлялся. Но рагглы - венец моего творения. Непонятно, на что он рассчитывал?

Процесс «правки» слуа категорически не понравился, хотя и, несомненно, пошел ему на пользу. Когда я с ним закончила, он перестал быть таким неказистым и вполне мог бы сойти за полноценного вампира, хотя и утратил способность летать. Крыльями пришлось пожертвовать, да и незачем ему они…

Гаэта ни за что не призналась бы, что с полетом у нее плохо. Наставник Дуэм в свое время жестоко наказал ее за то, что она пропустила те занятия, где мастер плоти обучает соотношению веса, площади крыла и законам сопротивления воздуха. С тех пор с полетом она завязала. «Чушь все это, лучше я сосредоточусь на органическом вооружении» – думала молодая чародейка. Ей виделись костяные косы и жуткие бичи из живой плоти, когти на мощных длинных лапах и клыки в широченной пасти Идеального Существа...

После того, как «поправленный» слуа перекочевал в подземелье ее массивного особняка (еще пригодится), Гаэта направилась во внутренний покой. Сегодня вечером состоится собрание ее ордена, на котором она обязана была появиться. Одно из последних распоряжений Джанты заключалось в том, что в каждом ордене ковена должен состоять мастер плоти; будучи одной из самых молодых посвященных, она не задавала вопросов и с должным рвением выполняла свои обязанности. Орден Костяной руки, к которому принадлежала Гаэта, отвечал за оборону Соултрада, хотя в реальности эта деятельность была скорее, сродни контрразведке. Никто за всю историю Соултрада не осмелился штурмовать этот страшный город, а вот шпионов тут имелось предостаточно. Темные силы всегда относились с недоверием даже к своим, казалось бы, союзникам. В силу того сюда не стоило допускать всякую шваль вроде низших призраков, демонов, умертвий и тех же вампиров. Кстати, вот и этот слуа со своим посланием… Загадка.

Собрание ордена Костяной руки прошло без сюрпризов, единственным реальным поводом для беспокойства было какое-то маниакальное нашествие призраков со стороны восточных ворот. Они попадали в магические капканы, сгорали зеленоватым пламенем, уничтожаемые стражей, и развоплощались один за другим… но все же просачивались сквозь, казалось бы, неприступные стены цитаделей. Какое-то нездоровое внимание со стороны Легиона Смерти, к чему бы это?

Дома Гаэту ожидало неприятное известие. Слуа сбежал. Вот это совсем ни к чему, ведь если его поймают, то любой мастер плоти вмиг опознает почерк ее «правки», а значит - не избежать неприятных вопросов. Молодая чародейка, амбициозность которой с лихвой компенсировала отсутствие опыта, нахмурилась: это была непростительная ошибка.

Однако, похоже, все сошло с рук – шли дни, а никаких известий о беглеце не было. И только не выходило из головы его странное послание: «Черная луна не взойдет. Ключ истины только один. Ты избрана. Покинь обитель лжи, чтобы стать свободной».

Ахинея какая-то. Хотя если разобраться, то смысл в послании прослеживался. Гаэта засела за манускрипты: что-то там было в Теории чернокнижия и про «черную луну» и про «ключи истины». Потребовалось несколько вечеров, чтобы во всем разобраться. Черная луна оказалась чуть ли не олицетворением самого Ковена, а «восход черной луны» знаменовал его (Ковена) вселенское воцарение. То, что «черная луна не взойдет», могло означать лишь одно: Ковен в ближайшем будущем не ждет ничего хорошего. Дальше - «ключ истины». Ключами истины звались некие сакральные заветы, которые адептам Ковена надлежало постичь, чтобы достичь метафорического «Храма истины». Достижение сего храма и должно было, в теории, повлечь за собой «восход черной луны». Слуа сказал о том, что у истины есть всего один ключ, видимо, претендуя на то, что он-то его как раз и знает. Это в корне расходилось с ортодоксальным учением. Что же можно было извлечь из всего этого? По видимости, то, что ее призывали отринуть службу Ковену, причем призывали открытым текстом: «покинь обитель лжи, чтобы стать свободной». Сюда следовало добавить еще и то, что «она избрана», что отдавало пустой лестью, призванной убедить собеседника в собственной значимости. В общем, по всему выходило – опасное послание, опасный посланник. Тот, кто отправил его, однако, явно недооценивал силу Ковена. «Сила в единстве», и если какой-то ничтожный слуа глупыми посулами может поколебать верность и твердость духа верной дочери Ковена, то значит, и вправду грядут нелегкие времена.

Следовало вынести всю эту историю на обсуждение Костяной руки, ее ордена, но чем больше Гаэта думала, тем больше крепла в ней уверенность, что здесь кроется что-то слишком серьезное и опасное. Решение созрело неожиданное: идти прямо к Джанте.

Попасть к нему было не проще, чем проникнуть, к примеру, в башню ордена Тоа-Дан. Почему Гаэта решилась на такой шаг, она и сама вряд ли смогла объяснить, но от этого послания веяло слишком большой угрозой. Кто-то хочет раскола Ковена. C этой фразой она и начала добиваться аудиенции у Джанты. Стремление встретиться с главой Ковена подогревала и амбициозность чародейки. Одна из самых молодых посвященных обеспечит себе блестящее будущее, если поможет раскрыть заговор такого уровня. Для того, чтобы попасть на прием, Гаэте нужно было пройти Найриту, которая заведовала канцелярией Соуларха, резиденции Джанты. Не один день понадобился ей, чтобы достигнуть своей цели, она просила, она сгущала краски и угрожала, но в результате - прошла. В назначенный час она стояла перед огромными каменными створками резиденции, охраняемой двумя баргулами.

Гаэта подготовилась к встрече. Прежде всего, она тщательно продумала свой гардероб: нужно было одеться по-деловому, чтобы сразу произвести нужное впечатление. Короткая карминовая юбка из жесткой шерсти с разрезами по бокам, не скрывавшая ее стройных ног, поверх накинута серая шелковая туника, заколотая фибулой, инкрустированной красным ониксом… А вот оружия в зал приемов брать не следовало. Церемонимейстер Варрах остановил девушку перед каменными створками:

- У тебя четыре минуты. Потом следующий посетитель.

Баргулы распахнули створки и Гаэта вошла. Джанта стоял в самом конце зала у стрельчатого окна, спиной ко входу и к посетительнице. Он не поворачивался, но когда створки закрылись, его высокий голос разнесся по залу, почему-то заставив молодую чародейку оцепенеть.

- Что за заговор, мастер плоти? Твои доказательства?

Сбивчиво, спеша уложиться в отведенное ей время, Гаэта бросилась рассказывать по этого слуа и его послание, однако чем больше она говорила, тем больше крепло в ней убеждение в том, что она лепечет какую-то ерунду, отрывая главу Ковена от важнейших дел. Ее собственные слова, много раз отрепетированные и затверженные, вдруг перестали казаться ей убедительными. Наконец она замолчала.

- Это все? Я услышал тебя. Ты свободна.

Гаэта на миг застыла, раскрыв рот от удивления. И ВСЕ? Вот это то, ради чего она столько унижалась, добиваясь этой аудиенции? Она вернулась домой, опустошенная и растерянная. Но этого не может быть, ведь ее скоро позовут, чтобы разобраться во всей этой истории? Однако шли дни, но никто не появлялся. Она поняла, что на самом деле всем на все наплевать, и ее растерянность сменилась злобой. Когда уверенность чародейки в том, что эта история получит продолжение, окончательно растаяла, а это произошло примерно через месяц после достопамятной аудиенции у Джанты, продолжение воспоследовало. Совсем не такое, какого ожидала Гаэта.

Вечер, который здесь, на Темной стороне ничем не отличался от дня, был спокоен. Тишину нарушали только какие-то многорукие существа, явно из созданий мастеров плоти, которые суетились в конце улицы, заканчивая строительство массивного квадратного строения, увенчанного куполом. Гаэта вернулась домой. Один из рагглов встретил ее у входа и взял ее плащ, который она скинула ему на руки, перед тем, как подняться по лестнице на балюстраду, ведущую наверх. Она решила переодеться к ужину и поднялась во внутренний покой, в который слугам доступ был заказан. Она уже скинула тунику и расположилась за изящным черным столиком, с овальным зеркалом, когда за спиной раздался странный голос. Но не от неожиданности, не от звука этого скрипучего голоса начали шевелиться волосы на голове чародейки. А от того, что говорил неведомый гость.

- Черная луна не взойдет. Ключ истины только один. Ты избрана. Покинь обитель лжи, чтобы стать свободной.

Ты усмехнешься, - откуда простой дворецкий, пусть даже и вампир, может судить о столь высоких и тонких материях? Смешно… Да, я дворецкий, слуга, но это мой выбор. Давай я расскажу тебе о том, как все было…

Вампиры – странные существа. Они могут жить очень и очень долго, почти вечно, до тех пор, пока какой-нибудь осоловевший от церковной пропаганды «герой» не вонзит в грудь отточенный осиновый кол, не снесет голову тяжелым палашом, или не сожжет тело вампира на костре инквизиции. Редко кто из нас забывает своего создателя. Того, чей укус превратил живое в мертвое, а мертвое возродил в муках, наделенным вечной жаждой. Так и я помню, кто сделал меня вампиром. Только вот когда это было?.. Время уже начинает рассыпаться, как песок, в моей памяти, ведь я так стар…

Как измерить силу вампира? Кто из нас самый ловкий, быстрый и бесшумный? Сравнить нельзя, ведь наше племя никогда не воевало с себе подобными. Поэтому в общении друг с другом мы признавали только одно качество – старшинство. Мы почитали старших, настоящих патриархов нашего племени. Однажды, на заре своей юности, я встретил того, кто был в тысячи раз старше меня, ведь он помнил то время, когда горы были маленькими, а большинства рас еще не существовало на Лааре. Он прошел мимо, даже не взглянув на меня, а я готов был отдать ему свою душу. Он был для меня почти божеством.

С тех пор прошло лет тридцать. Я оказался хорошим слугой, внутренне усмехаясь каждый раз, когда выполнял задание своего «хозяина». Но я не забыл, кто я на самом деле. Мое нелепое и унизительное положение в замке фон Керсам раскрыло неведо