Неологизмы и окказионализмы

Неологи́зм (др.-греч. νέος — новый, λόγος — речь, слово) — слово, значение слова или словосочетание, недавно появившееся в языке (новообразованное, отсутствовавшее ранее). Свежесть и необычность такого слова или словосочетания ясно ощущается носителями данного языка.

Этот термин применяется в истории языка, чтобы охарактеризовать обогащение словарного состава в отдельные исторические периоды — так, можно говорить о неологизмах петровского времени, неологизмах отдельных деятелей культуры (М. В. Ломоносова, Н. М. Карамзина и его школы), неологизмах периода Отечественной войны и т. д.

В развитых языках каждый год появляются десятки тысяч неологизмов[1]. Большинство из них имеют недолгую жизнь, но некоторые закрепляются в языке надолго, входят не только в живую обиходную его ткань, но и становятся неотъемлемой частью словесности[2].

Наука, которая занимается изучением неологизмов, называется неологией.

По источнику появления неологизмов они делятся на:

общеязыковые (как новообразованные, так и новозаимствованные);

авторские, индивидуально-стилистические.

По предназначению:

для обозначения не существовавших ранее предметов, явлений и понятий: например, слова «электростанция» или «космонавт», «программирование», «нэп» появились вместе с соответствующими реалиями. Возникновение общеязыковых неологизмов обычно связано именно с обозначением новой реалии;

как собственные имена для вновь создаваемых предметов (например, «Кодак»);

для более краткого или выразительного обозначения;

для достижения художественного (поэтического) эффекта.

Способы создания неологизмов:

словообразовательная деривация — образование новых слов из существующих в языке морфем по известным (обычно продуктивным) моделям, то есть по образцу уже существующих в языке слов, например: «зеленокудрый» (Н. В. Гоголь), «громадьё», «молоткастый» (В. В. Маяковский) и др.;

семантическая деривация — развитие в уже существующем слове нового, вторичного значения на основе сходства вновь обозначаемого явления с явлением уже известным;

заимствование слов из других языков.

Окказионализмы

Помимо общеязыковых в речи могут встречаться авторские (индивидуальные, индивидуально-стилистические) неологизмы (окказионализмы), которые создаются авторами для определённых художественных целей. Они редко выходят за пределы контекста, не получают широкого распространения и, как правило, остаются принадлежностью индивидуального стиля, так что их новизна и необычность сохраняются.

М. В. Ломоносов обогатил русский литературный язык следующими словами: «атмосфера», «вещество», «градусник», «преломление», «равновесие», «диаметр». головотяп, головотяпство, благоглупость — М. Е. Салтыков-Щедрин.

30 Омонимия. Ее виды. Причины появления омонимов

Омонимы – одинаково звучащие слова, у которых нет общих семантических признаков, дающих возможность считать соответствующие значения значениями одного слова.

В пределах омонимии в широком смысле следует различать:

1) Омофоны, т.е. такие случаи, как пруд и прут, слова, звучащие в именительном и винительном падежах одина­ково, но имеющие разный состав фонем, что обна­руживается в других формах этих слов и в производных: прута — пруда, прутик — прудики т. п.

2) Омоформы, т.е. случаи, когда у двух слов совпадает и произношение и состав фонем, но лишь в одной форме или в отдельных формах; например, три — «3» и три — повелительное наклонение от глагола тереть; трем —дательный падеж от числительного «3» и трем — 1-е лицо множественного числа настоящего времени от этого же глагола;

3) Собственно омонимы, которые, в свою очередь, могут распадаться на существенно различные группы:

а) Подлинные омонимы, т. е. слова, звучащие одинаково, имею­щие одинаковый состав фонем и морфологический состав: лук — «расте­ние» и лук — «оружие», лама — «копытное животное» и лама — «тибетский священник», некогда — «когда-то» и некогда — «нет времени» и т. п.
Такие омонимы возникают в языке либо при заимствовании слов, либо как результат действия фонетических законов в своем языке.

б) Те случаи, когда от тех же корней или основ, независимо друг от друга, образованы «такие же слова», т. е. в той же части речи и тех же совпадениях по словоизменению, например: голу­бец — «голубая краска» и голубец — «кушанье из фаршированной мясом капусты», самострел — «оружие» и самострел — «созна­тельное саморанение с целью демобилизоваться». Однако такие случаи, как лайка — «порода охотничьих собак» и лайка — «сорт мягкой кожи» или пионер — «человек, впервые осваивающий неисследованную страну» и пионер — «член дет­ской пионерской организации», не относятся к омонимии, это случаи явной полисемии.

в) Наконец, могут быть и такие случаи, когда одно и то же слово заимствуется в разное время, с разным значением и, оче­видно, из не вполне тожественного источника, например: из ита­льянского banda — банда — «сборище бандитов» и более позд­нее, из жаргона итальянских музыкантов, banda — банда — «ду­ховой оркестр, играющий в опере на сцене» (участники которого отнюдь не бандиты, а бандисты).

г) Особый вид омонимии представляют собой случаи так на­зываемой конверсии, когда данное слово переходит в дру­гую часть речи без изменения своего морфологического и фоне­тического состава, например: зло — краткое прилагательное сред­него рода и зло — наречие. Есть и существительное зло. Все три слова: зло — существительное, зло — прилагательное и зло — наречие — являются омонимами, так как это разные части речи с разным лексическим значением, хотя вещественное значение корня у них и совпадает.

д) Самый трудный случай — это те омонимы, где нет ни совпа­дения разных слов, ни параллельного образования от того же кор­ня, ни конверсии, ни параллельного или последовательного заимст­вования. Это те случаи, когда полисемия настолько расходится, что становится омонимией. Как правило, в этих случаях различие лек­сического значения подкрепляется и различием грамматических свя­зей. Например, настоять — «добиться исполнения чего-нибудь» («настоять па своем» — «настоять на том, чтобы отклонили пред­ложение» и т. п.) и настоять — «приготовить какую-нибудь на­стойку» («настоять водку на лимонной корочке»), где оба слу­чая — совершенный вид к настаивать, но первое настоять не может иметь прямого дополнения, а второе обязательно его требует; таким образом, это два разных слова.

Реформатский считает, что омонимы — это главным образом ре­зультат совпадений, и утверждает, что образование омонимов — это не обогащение словарного состава языка, а досадное неразличение того, что должно различаться.

На почве быстрых и далеко идущих звуковых изменений бо­гат омонимами французский язык, в основе которого лежит на­родная латынь.

В английском языке основная масса омонимов возникла после среднеанглийского передвижения гласных, когда различавшиеся глас­ные (а иногда и согласные) стали звучать одинаково, например: deer [di@] — «олень» и dear [di@] — «дорогой», week [wi:k] — «неделя» и weak [wi:k] — «слабый».

В немецком, где фонетические изменения шли медленнее и не приводили к таким сильным изменениям слов, как в англий­ском, омонимов гораздо меньше, например: Acht— «внимание» и acht — «восемь».
В русском больше всего омонимов, возникших благодаря заим­ствованиям, например: балка — «овраг» (тюркское) и балка — «брев­но» (немецкое), лама —«монах» (тибетское) и лама —«животное».

31 Основные принципы и методы сравнительно-исторического исследования языков

Для реконструкции истории языков сравнительно-историческое языкознание пользуется сравнительно-историческим методом, включающим следующие основные приёмы исследования:

1) внешняя реконструкция (сравнительно-исторический метод в узком смысле) — обнаружение генетически тождественных морфем и слов в родственных языках и выявление в них результатов регулярных звуковых изменений исходного языка (праязыка), построение его гипотетической модели и правил выведения конкретных морфем языков-потомков из этой модели. При сохранении в языках достаточно большого числа родственных морфем и не слишком сложной фонетической истории языков-потомков результаты регулярных звуковых изменений выступают в форме непосредственно наблюдаемых регулярных звуко-соответствий между родственными языками. В противном же случае эти звуковые изменения удаётся проследить, лишь реконструировав промежуточные этапы развития (например, праязыки подгрупп и групп в составе семьи языков);

2) внутренняя реконструкция — обнаружение в системе отдельного языка явлений и соотношений, однозначно свидетельствующих о существовании некоторых элементов системы языка на более ранних этапах его истории (например, следы прежнего чередования аллфонов, сохраняющиеся в виде чередования фонем в алломорфах);

3) извлечение информации из анализа заимствованных слов (заимствования из языков, являющихся объектом реконструкции, и в эти языки);

4) извлечение информации из данных топонимики. Полученные реконструкции охватывают все стороны системы языка: фонологию, морфонологию, морфологию, лексику, отчасти синтаксис. Эти реконструкции, однако, не могут быть непосредственно отождествлены с исторически реальным языком-предком, они лишь моделируют имеющуюся информацию о нём как об исторической реальности.

Реконструируя фонемы праязыков, лингвисты не всегда обладают достаточными сведениями для разложения фонем на дифференциальные признаки и тем более для фонетической их интерпретации. Однако неполнота отражения исторической реальности в реконструкциях не означает отсутствия в них достоверной информации об этой реальности.

Возникновение сравнительно-исторического языкознания в 10 – 30-е гг. 19 в. связано с именами основателей индоевропеистики Ф. Боппа и Р. Раска и германиста Я. Гримма. Якоб Гримм и немецкий учёный индоевропеист-этимолог А. Потт заложили основы сравнительно-исторической фонетики как фундамента сравнительно-исторического языкознания.

Строгая методика доказательной реконструкции фактов дописьменной истории языков (и прежде всего реконструкции фонем) разработана в последней четверти 19 в. (в индоевропеистике — в работах К. Вернера, Соссюра и др). Эта методика лежит в основе и современного сравнительно-исторического языкознания. В последние десятилетия она обогащается новыми исследовательских приёмами, относящимися к области внутренней реконструкции, системной реконструкции лексики, фонетики и пр., использованию достижений смежных дисциплин (особенно фонологии, лингвистической типологии, этимологии). Кроме изучения индоевропейского родства и исследования германских языков, наиболее успешно развивавшимися областями сравнительно-исторического языкознания со 2-й половине 19 в. были славистика, балтистика, романистика, иранистика, кельтология, индология, семитология. В 1-й половине 20 в., помимо этих областей, широкое развитие получило сравнительно-историческое исследование др. групп индоевропейских языков, уральское языкознание (особенно финно-угроведение), тюркология, монголистика. Круг языков, подвергающихся успешному сравнительно-историческому изучению, постоянно расширяется. Развивается исследование далёкого родства языков.

Результаты исследований по сравнительно-историческому языкознанию лежат в основе генеалогической классификации языков, составляют научную базу этимологии и лингвистической палеонтологии, предоставляют в распоряжение историков лингвистическую информацию об этногенезе народов, о дописьменных периодах их истории, о культуре и взаимных контактах народов древности. В результате развития сравнительно-исторического языкознания в значительной степени воссоздана история многих языковых семей и групп.