Испытывали перед Наполеоном, какое мы вообще испытываем в присутствии

Великого человека, блистающего гением и облеченного славою.

-- Вам угодно видеть изображение Иисуса Христа кисти Рафаэля? -- учтиво

Спросил его старик; в звучности его внятного, отчетливого голоса было нечто

Металлическое.

Он поставил лампу на обломок колонны так, что темный ящик был освещен

Со всех сторон.

Стоило купцу произнести священные имена Иисуса Христа и Рафаэля, как

Молодой человек всем своим видом невольно выразил любопытство, чего старик,

Без сомнения, и ожидал, потому что он тотчас же надавил пружину. Вслед за

Тем створка красного дерева бесшумно скользнула в выемку, открыв полотно

Восхищенному взору незнакомца. При виде этого бессмертного творения он забыл

Все диковины лавки, капризы своего сна, вновь стал человеком, признал в

Старике земное существо, вполне живое, нисколько не фантастическое, вновь

Стал жить в мире реальном. Благостная нежность, тихая ясность божественного

Лика тотчас же подействовали на него. Некое благоухание пролилось с небес,

Рассеивая те адские муки, которые жгли его до мозга костей. Голова

Спасителя, казалось, выступала из мрака, переданного черным фоном; ореол

Лучей сиял вокруг его волос, от которых как будто и исходил этот свет; его

Чело, каждая черточка его лица исполнены были красноречивой убедительности,

Изливавшейся потоками. Алые губы как будто только что произнесли слово

Жизни, и зритель искал его отзвука в воздухе, допытываясь его священного

Смысла, вслушивался в тишину, вопрошал о нем грядущее, обретал его в уроках

Минувшего. Евангелие передавалось спокойной простотой божественных очей, в

Которых искали себе прибежища смятенные души. Словом, всю католическую

Религию можно было прочесть в кроткой и прекрасной улыбке, выражавшей,

казалось, то изречение, к которому она, эта религия, сводится: "Любите друг

друга! " Картина вдохновляла на молитву, учила прощению, заглушала

Себялюбие, пробуждала все уснувшие добродетели. Обладая преимуществами,

Свойственными очарованию музыки, это произведение Рафаэля подчиняло вас

Властным чарам воспоминаний, и торжество было полным -- о художнике вы

забывали. Впечатление этого чуда еще усиливалось очарованием света:

Мгновениями казалось, что голова движется вдали, среди облака.

-- Я дал за это полотно столько золотых монет, сколько на нем

Уместилось, -- холодно сказал торговец.

-- Ну что ж, значит -- смерть! -- воскликнул молодой человек,

Пробуждаясь от мечтаний. Слова старика вернули его к роковому жребию, и

Путем неуловимых выводов он спустился с высот последней надежды, за которую

Было ухватился,

-- Aral Недаром ты мне показался подозрительным, -- проговорил старик,

Схватив обе руки молодого человека и, как в тисках, сжимая ему запястья

Одной рукой.

Незнакомец печально улыбнулся этому недоразумению и сказал кротким

голосом:

-- Не бойтесь, речь идет о моей смерти, а не о вашей... Почему бы мне

Не сознаться в невинном обмане? -- продолжал он, взглянув на обеспокоенного

Старика. -- До наступления ночи, когда я могу утопиться, не привлекая

Внимания толпы, я пришел взглянуть на ваши богатства. Кто не простил бы

Этого последнего наслаждения ученому и поэту?

Недоверчиво слушая мнимого покупателя, торговец окинул пронзительным

Взглядом его угрюмое лицо. Успокоенный искренним тоном его печальных речей

Или, быть может, прочитав в его поблекших чертах зловещие знаки его участи,

При виде которых незадолго перед тем вздрогнули игроки, он отпустил его

Руки; однако подозрительность, свидетельствовавшая о житейском опыте, по

Меньшей мере столетнем, не совсем его оставила: небрежно протянув руку к

Поставцу, как будто только для того чтобы на него опереться, он вынул оттуда

стилет и сказал:

-- Вы, вероятно, года три служите сверх штата в казначействе и все еще

Не на жалованье?

Незнакомец не мог удержаться от улыбки и отрицательно покачал головой.

-- Ваш отец чересчур грубо попрекал вас тем, что вы появились на свет?

А может быть, вы потеряли честь?

-- Если бы я согласен был потерять честь, я бы не расставался с жизнью.

-- Вас освистали в театре Фюнамбюль? Вы принуждены сочинять куплеты,

Чтобы заплатить за похороны вашей любовницы? А может быть, вас томит

Неутоленная страсть к золоту? Или вы желаете победить скуку? Словом, какое

Заблуждение толкает вас на смерть?

-- Не ищите объяснений среди тех будничных причин, которыми объясняется

Большинство самоубийств. Чтобы избавить себя от обязанности открывать вам

Неслыханные мучения, которые трудно передать словами, скажу лишь, что я впал

В глубочайшую, гнуснейшую, унизительную нищету. Я не собираюсь вымаливать ни

Помощи, ни утешений, -- добавил он с дикой гордостью, противоречившей его

Предшествующим словам.

-- Хэ-хэ! -- Эти два слога, произнесенные стариком вместо ответа,

Напоминали звук трещотки. Затем он продолжал: -- Не принуждая вас взывать ко

Мне, не заставляя вас краснеть, не подавая вам ни французского сантима, ни

Левантского парата, ни сицилийского тарена, ни немецкого геллера, ни русской

Копейки, ни шотландского фартинга, ни единого сестерция и обола мира