Образы его снов. При свете лампы он увидел, что на постели сидит его Полина,

Но Полина, ставшая еще красивей за время разлуки и горя. Рафаэля поразила

Белизна ее лица, светлого, как лепестки водяной лилии, и оттененного

Длинными черными локонами. Слезы проложили у нее на щеках две блестящих

Дорожки и остановились, готовые упасть при малейшем движении. Вся в белом, с

Опущенной головою, такая легкая, что она почти не примяла постели, Полина

Была точно ангел, сошедший с небес, точно призрак, готовый исчезнуть при

Первом мгновении.

-- Ах, я все забыла! -- воскликнула она, когда Рафаэль открыл глаза. --

Я могу сказать тебе только одно: я твоя! Да, сердце мое полно любви. Ах,

никогда, ангел жизни моей, ты не был так прекрасен! Глаза твои сверкают...

Но я все поняла, все! Ты искал без меня здоровья, ты меня боялся... Ну что

Ж...

-- Беги, беги! Оставь меня! -- глухо проговорил, наконец, Рафаэль. --

Иди же! Если ты останешься, я умру. Ты хочешь, чтобы я умер?

-- Умер? -- переспросила она. -- Разве ты можешь умереть без меня?

Умереть? Но ведь ты так молод! Умереть? Но ведь я люблю тебя! Умереть! --

Еще раз повторила она глубоким, грудным голосом и вне себя схватила его

руки. -- Холодные! -- сказала она. -- Или мне только кажется?

Рафаэль вытащил из-под подушки жалкий лоскуток шагреневой кожи,

маленький, как лист барвинка, и, показывая его, воскликнул:

-- Полина, прекрасный образ прекрасной моей жизни, скажем друг другу:

прости!

-- Прости?! -- повторила она с изумлением.

-- Да. Вот талисман, который исполняет мои желания и показывает, как

Сокращается моя жизнь. Смотри, сколько мне остается. Взглянешь еще на меня,

И я умру.

Полина подумала, что Валантен сошел с ума; она взяла талисман и

Поднесла поближе лампу. При мерцающем свете, падавшем на Рафаэля и на

Талисман, она с напряженным вниманием рассматривала и лицо своего

Возлюбленного и остаток волшебной кожи. Видя, как прекрасна сейчас Полина,

охваченная страстной любовью и ужасом, Рафаэль не мог совладать с собою:

Воспоминания о ласках, о буйных радостях страсти воспрянули в его дремотной

Душе и разгорелись, как разгорается огонь, тлевший под пеплом в погашенном

Очаге.

-- Полина, иди сюда!.. Полина!

Страшный крик вырвался из груди молодой женщины, глаза ее расширились,

Страдальчески сдвинутые брови поднялись от ужаса: в глазах Рафаэля она

Читала яростное желание, которым она гордилась некогда, -- но, по мере того

Как оно возрастало, лоскуток шагреневой кожи, щекоча ей руку, все сжимался и

сжимался! Опрометью бросилась Полина в соседнюю гостиную и заперла за собою

Дверь.

-- Полина! Полина! -- кричал умирающий, бросаясь за нею. -- Я люблю

тебя, обожаю тебя, хочу тебя!.. Прокляну, если не откроешь! Я хочу умереть в

твоих объятьях!

С необыкновенной силой -- последней вспышкой жизни -- он выломал дверь

И увидел, что его возлюбленная, полунагая, скорчилась на диване. После

Тщетной попытки растерзать себе грудь Полина решила удавить себя шалью,

Только бы скорее умереть.

-- Если я умру, он будет жив! -- говорила она, силясь затянуть

Наброшенную на шею петлю.

Волосы у нее растрепались, плечи обнажились, платье расстегнулось, и в

Этой схватке со смертью, плачущая, с пылающими щеками, извиваясь в

Мучительном отчаянии, тысячью новых соблазнов она привела в исступление

Рафаэля, опьяневшего от страсти; стремительно, как хищная птица, бросился он

К ней, разорвал шаль и хотел сдавить ее в объятиях.

Умирающий искал слов, чтобы выразить желание, поглощавшее все его силы,

Но только сдавленный хрип вырвался у него из груди, в которой дыхание,

Казалось, уходило все глубже и глубже. Наконец, не в силах больше проронить

Ни единого звука, он укусил Полину в грудь. Напуганный долетевшими до него

Воплями, явился Ионафан и попытался оторвать молодую женщину от трупа, над

Которым она склонилась в углу.

-- Что вам нужно? -- сказала она. -- Он мой, я его погубила, разве я

этого не предсказывала!

ЭПИЛОГ

-- А что же сталось с Полиной?

-- Ах, с Полиной? Так слушайте. Случалось ли вам тихим зимним вечером,

Сидя у домашнего камелька, предаваться сладостным воспоминаниям о любви или

О юности и смотреть, как огонь исчерчивает дубовое полено? Вон там на

Горящем дереве вырисовываются красные клеточки шахматной доски, а здесь

Полено отливает бархатом; на огненном фоне пробегают, играют и скачут синие

Огоньки. И вот является неведомый живописец, -- пользуясь красками этого

Пламени, с непередаваемым искусством набрасывает он среди лиловых и

Пурпуровых огоньков женский профиль какой-то сверхъестественной красоты,

Неслыханной нежности -- явление мгновенное, которое никогда больше не

Повторится; волосы этой женщины развевает ветер, а черты ее дышат дивной

страстью, -- огонь в огне! Она улыбается, она исчезает, вы больше ее не

увидите. Прощай, цветок, расцветший в пламени! Прощай, явление

Незавершенное, неожиданное, возникшее слишком рано или слишком поздно для

того, чтобы стать прекрасным алмазом!

-- А Полина?

-- Так вы не поняли? Я начинаю снова. Посторонитесь! Посторонитесь! Вот

Она, венец мечтаний, женщина, быстролетная, как поцелуй, женщина, живая, как