Открытое письмо к читателям. 12 страница

Это первоначальное заявление свидетельствует о том, сколь мало они разбирались в сути работы, которую взялись выполнять. В таких обстоятельствах провал был неизбежен. Исследования начались в марте 1884 года, а так называемый «предварительный» отчет опубликован в 1887 году. По сути он же стал и окончательным, ибо при его переиздании в 1920 году добавилось лишь три бесцветных параграфа предисловия, написанного новым председателем. Суть отчета такова: все учение спиритизма состоит из сплошных подлогов — с одной стороны, и чрезвычайной доверчивости — с другой, поэтому комитет не может сообщить ничего серьезного. С этим пространным документом стоит ознакомиться тем, кто изучает психические явления. По мере углубления в него растет уверенность в том, что многие члены комиссии старались по-своему честно трудиться, добывая факты, но их мышление оказалось столь же ограниченным, как и у доктора Эдмундса. Если вопреки их скептицизму и язвительности все-таки происходило какое-нибудь психическое явление, они были не в состоянии ни на секунду поверить в его реальность и попросту игнорировали это происшествие. Так, миссис Фокс Кейн продемонстрировала вполне отчетливые стуки, но они продолжали приводить тысячу раз опровергнутое объяснение, что стуки эти, якобы, происходили внутри ее тела. Без всяких комментариев они оставили и тот факт, что получили через нее длиннейшие послания, которые она быстро писала от руки и которые поддавались прочтению лишь с помощью зеркала, ибо они были написаны справа налево. Среди этих наскоро написанных текстов присутствовало и сложное предложение, написанное по-латыни, наверняка выходившее за границы способностей медиума. Однако и этот факт остался без объяснений.

Далее сообщается, что миссис Лорд вызвала перед комиссией голос, а после того, как она была обыскана, засветились мерцающие огни. Сообщается, что медиум «безостановочно хлопала в ладоши», но в то же время многие, сидевшие далеко от нее, ощутили прикосновения невидимых рук. Сама атмосфера, в которой происходило это исследование, становится понятной из замечания, брошенного председателем мистеру Килеру, о котором говорили, что он фотографирует духов: «Меня удовлетворит лишь фотография, запечатлевшая одного херувима на моей голове, по одному — на моих плечах и ангела — на груди». Любой спирит удивился бы, если бы столь несерьезный исследователь смог добиться хоть какого-нибудь результата. Все было проникнуто ложным убеждением, что медиум и фокусник — одно и то же. Никто из членов комиссии так и не понял, что реакция невидимых операторов совершенно естественна: они способны пойти навстречу лишь тому, кто полон смирения, но всегда избегают самонадеянного насмешника, а порой даже могут, разыграть его.

Некоторые полученные комиссией объективные результаты остались не замеченными ею. Однако были и такие, которые причинили боль каждому спириту. О них, тем не менее, тоже следует рассказать. Комиссия разоблачила явный подлог, произведенный медиумом миссис Паттерсон, занимавшейся писанием на грифельных досках. Нельзя также не признать и серьезности случая со Слэйдом. Закат деятельности этого медиума явно омрачен тучами подозрений: его способности, некогда блестящие, вполне могли смениться трюкачеством. Доктор Фарнесс преувеличивает, сообщая о том, что Слэйд сам признал этот факт: приведенный им анекдот скорее похож на насмешку со стороны медиума. Мало кто поверит в то, что Слэйд, увидев доктора в окно, с радостью пригласил его войти к себе в дом, а затем, в ответ на какую-то реплику, тут же признался в том, что всю жизнь занимался розыгрышами.

В некоторых аспектах своей деятельности комиссия, по крайней мере некоторые ее члены, проявила неискренность. Так, они начинают с того, что все их отчеты основываются на собственных исследованиях и не учитывают огромного количества материала, собранного другими. Несмотря на это, они помещают Длиннейший доклад своего секретаря, содержащий свидетельства Цолльнера в пользу Слэйда. Этот доклад по сути своей неверен, что со всей очевидностью вытекает из уже приведенного нами отчета Цолльнера об опытах в Лейпциге. В нем тщательно скрывается факт заявления известнейшего фокусника Германии, подтвердившего после тщательной проверки, что в действиях Слэйда никаких трюков нет. Заявление же другого фокусника, Келлара, направленное против спиритической точки зрения, приводятся полностью. При этом отсутствует другое его заявление — о медиуме Иглинтоне, который продемонстрировал возможности, далеко превосходящие трюкачество фокусников.

В начале отчета комиссии есть фраза:

«Нам посчастливилось воспользоваться консультациями мистера Томаса Р. Хазарда, личного друга мистера Зейберта и широко известного своей бескомпромиссностью приверженца спиритизма».

Мистер Хазард, очевидно, знал о том, насколько важны условия проведения сеансов и правильный подбор их участников. Рассказывая о разговоре, произошедшем между ним и мистером Зейбертом за несколько Дней до смерти последнего, когда мистер Хазард согласился стать его представителем, он говорит, что принял это предложение, «ясно поняв, что мне будет разрешено самому выбирать способы для исследований, определять медиумов, с которыми следует иметь дело, и отклонять кандидатуры тех людей, чье присутствие на сеансах может нарушить гармонию духовных сфер». Однако университет, по-видимому, совершенно проигнорировал этого представителя мистера Зейберта. После нескольких заседаний комиссии мистер Хазард выразил свое недовольство ее методами и некоторыми из участников. Вот его письмо в филадельфийский «Норт Америкэн» («North American») от 18 мая 1885 года, направленное туда, очевидно, после бесплодных обращений к университетскому начальству.

«Не желая ни в коей мере подвергнуть сомнению безупречную репутацию преподавателей, в том числе и входящих в комиссию, которой они обладают в глазах общественности, и правомерность высокого положения, занимаемого ими в обществе, я все же должен сказать, что по причине некоего странного предпочтения, предвзятости или извращенного мышления, попечители университета включили в состав комиссии по изучению современного спиритизма тех участников, чье образование, образ мыслей и предрассудки делают их совершенно непригодными к проведению тщательных и беспристрастных исследований, которые попечители университета обязались выполнить по условиям контракта и по долгу ученых. Попечители могли бы выбрать более подходящий состав комиссии, если бы они ставили своей целью дискредитировать и преуменьшить значимость того явления, которое мистер Зейберт ставил выше всего на свете. Эти люди, я повторяю, достойны всяческого уважения и по праву занимают положение в обществе, однако их предубеждение против спиритизма делает их непригодными для работы в комиссии».

Далее он предлагает попечителям вывести господ Фуллертона, Томпсона и Кенига. Мистер Хазард приводит высказывание профессора Фуллертона, сделанное им на лекции в клубе Гарвардского университета 3 мая 1885 года:

«Возможно, что медиумы предсказывают будущее человека, прочтя его мысли, ведь каждый, кто идет на сеанс, думает о чем-то, и это же ему потом сообщает медиум. …Когда человек простужен, у него звенит в ушах, а душевнобольные часто слышат звуки, которых нет в действительности. Возможно, причина многих спиритических явлений кроется в расстройстве рассудка или слуха, или в переживании каких-то сильных эмоций».

Это заявил человек, проработавший в комиссии более двенадцати месяцев. Мистер Хазард приводит также откровения доктора Джорджа А. Кенига, опубликованные на страницах «Филадельфия пресс» («Philadelphia Press») через год после его включения в комиссию:

«Должен прямо сказать — я готов отрицать истинность спиритизма в его современном понимании. Я уверен, что так называемые медиумы — жулики, все до одного. Я никогда не видел, как Слэйд вытворяет свои фокусы, однако, опираясь на прочитанное, я заключаю, что он — шарлатан, причем самый способный из всех. Не думаю, что комиссия рассчитывает узнать что-то новое, изучая так называемых спиритических медиумов. Самого умного человека можно обмануть. Один жулик за час способен изобрести больше трюков, чем мудрец разгадает за год».

Кроме того, мистеру Хазарду стало известно из компетентного источника, что за появление статьи, цитату из которой мы приведем ниже, ответствен профессор Роберт Е. Томпсон:

«Далее если бы спиритизм был тем, чем его провозглашают его поборники, он все равно не имел бы большого значения для всех христиан… Рассмотрение и обсуждение этого феномена затрагивает понятия, достойные внимания лишь тех людей, с которыми ни один христианин не стал бы иметь никого дела».

Все это свидетельствует о полной непригодности членов комиссии к тому, что мистер Зейберт назвал «тщательное и беспристрастное» исследование вопроса.

Американская спиритическая газета «Баннер оф лайт» так прокомментировала письмо мистера Хазарда:

«Насколько нам известно, воззвание мистера Хазарда прошло незамеченным — никаких действий предпринято не было, упомянутые им люди остались в составе комиссии, их имена открывают предварительный отчет. Профессор Фуллертон так и остался секретарем. Им написано 120 из 150 страниц отчета, где он продемонстрировал полное отсутствие духовного восприятия и оккультных знаний, да, вообщем-то, и знаний о природе, ибо именно он сказал студентам Гарварда: „Когда человек простужен, у него шумит в ушах“ и „душевнобольные часто слышат звуки, которых нет в действительности“. Он предположил, что подобные факторы могут лежать в основе многих спиритических явлений».

«Баннер оф лайт» продолжает:

«Мы считаем, что не приняв к сведению советов мистера Хазарда, Зейбертовская комиссия потерпела катастрофу, сделав бессмысленными все свои дальнейшие усилия. Недостаточное количество наблюдаемых явлений, способное разочаровать даже скептика — вот отличительная черта данной книги. Это скорее отчет о непроделанной работе. Записи хода каждого сеанса, сделанные профессором Фуллертоном, указывают на желание расценить любые действия медиума как трюкачество и скрыть все, что способно опровергнуть такое мнение… Указано, что в присутствии многих членов комиссии проявления психических сил прекращались. Это подчеркивает правильность позиции мистера Хазарда; никто, хоть немного имевший дело с медиумами, не станет отрицать его правоты. Духи знали, с кем можно иметь дело, и старались избегать контакта с теми, кто негативно относился к опытам. Предвзятость, невежество или упрямство комиссии приводили к тому, что опыты проваливались; поэтому комиссия весьма „мудро“, на ее взгляд, заключила, что все происходящее — не более чем подлог».

Вот, что пишет «Лайт» в своих заметках по поводу отчета:

«Мы должны с удовлетворением отметить, что против ожидания Комиссия, использующая далеко не самые совершенные методы исследований, все же решила продолжить свои поиски, „оставаясь при своем искреннем и благородном мнении и готовая проанализировать полученные результаты или вынести справедливый приговор“.

По этому поводу мы осмелились поделиться некоторыми соображениями.

Исследование этих скрытых явлений дается с трудом, и любые рекомендации, которые мы можем привести, основаны на огромном эмпирическом опыте. Но мы знаем, что не все зависит от медиума: кружок участников сеанса должен подбираться тщательно, и его состав нужно периодически менять до тех пор, пока мы не выясним какие-то закономерности или их элементы. Каковы эти закономерности мы, к сожалению, не можем сказать членам Зейбертовской комиссии, — они должны это выяснить сами. Предоставим им возможность изучить летопись спиритического учения, где подробно описаны все разновидности медиумизма, чтобы они были подготовлены к будущей встрече со сверхъестественным. Если мы сделаем это, то они, возможно, поймут, как легко можно принять и проверить природу этих явлений, если не настраиваться заранее на отрицательный результат. Предоставим им возможность спокойно и внимательно погрузиться в изучение происходящего, что может с большим успехом привести их к положительным результатам»[165].

Нет сомнений в том, что отчет Зейбертовской комиссии притормозил на время выяснение природы психических явлений. Можно сказать даже, что эти достопочтенные джентльмены дискредитировали свое научное собрание. Существование эктоплазмы — физической основы психических явлений — уже стало, несмотря на все сомнения, реальным фактом. Следовательно, слишком поздно утверждать, что предмет исследований отсутствует. Трудно в наши дни найти хотя бы один столичный город, где бы не было учреждено «Общество психических исследований», и этот аргумент может быть завершающим комментарием к утверждению Зейбертовской комиссии о том, что нет и области исследований. Если Зейбертовской комиссии удалось пробудить университет Пенсильвании, упорно игнорирующий новое движение, и поддержать плодотворное начинание профессора Гэра, то она должна была бы этим только гордиться! Как имя Ньютона ассоциируется в нашем сознании с законом о гравитации, так и имя Пенсильванского университета можно было бы связать с далеко немаловажным событием в жизни человечества. Однако всему свое время, и эта слава пока принадлежит отнюдь не ему, а нескольким европейским университетам.

Остальные коллективные исследования не были столь масштабны и касались лишь отдельных медиумов. Такой работой занимался, например, институт Общей психологии в Париже. Там в 1905–1907 годах проводились три серии заседаний (сорок три сеанса) с участием Эвсапии Палладино. К сожалению, не сохранилось ни полных списков участников заседаний, ни подробных коллективных отчетов. Остался лишь один отчет, незаконченный и непрофессиональный, который принадлежал перу секретаря М. Куртье. В исследованиях принимали участие Шарль Рише, чета Кюри[166], господа Бергсон и Перрин, профессор д’Арсональ из Французского колледжа (председатель), граф де Грамон, профессор Шарпантье и ректор Сорбонны — Дебирн. Конечный результат исследования не мог быть катастрофичным для медиума, так как профессор Рише с одобрением отзывался о ее психических силах, но в «послужном списке» Эвсапии прослеживались экстравагантные выходки, которые не могли не отразиться на восприятии ее способностей окружающими.

В отчете приводится запись бесед некоторых участников заседаний, в которых они обсуждают исследуемую проблему, причем большинство выражало весьма туманное и уклончивое мнение о природе психических сил и медиумизма в целом. Мы не можем с уверенностью утверждать, что в результате проведенных исследований медиум предстала перед нами в новом свете или что ее противниками, равно как и сторонниками, были получены новые аргументы. Доктор Гелей, однако, продвинулся в своих изысканиях в области психической науки глубже, чем любой другой из участников собрания. Он утверждает, что полученные «мнения» (он не использует слово «отчет») представляют важнейший вклад в изучение вопроса[167]. Гелей опирается на тот факт, что обнародованные прессой результаты часто поразительным образом подтверждали его собственные, которые он получил в Институте метапсихики при опытах с Клуски, Гузиком и другими медиумами. Различие, как он говорит, состоит только в деталях. Контроль за руками производился так же, как и в других случаях: обе руки всегда удерживались кем-либо из участников. Это было легче проделать, например, с Клуски, так как он всегда впадал в транс, тогда как Эвсапия оставалась очень беспокойной. Кажется, это качество является одной из особенностей характера многих медиумов, так как автор упоминал о нем как в случае с Эвсапией, так и на примерах с фрау Зильберт, Ивеном Пауэллом и другими: человек кажется нормальным, а на самом деле подвержен сильному влиянию внешнего разума. В таком случае подозрение в обмане возникает очень легко — то сильное возбуждение, которым охвачена часть аудитории, может вызвать ответную реакцию в сознании медиума. Медиумы-любители, которые обладали некоторыми психическими способностями, уверяли автора в том, что необходимо сильное торможение для того, чтобы сохранить подобные импульсы под контролем и не поддаться им до прихода настоящей психической силы извне. В данном отчете мы читаем: «Обе руки, обе ноги и колени Эвсапии находились под постоянным наблюдением. Вдруг стол стал внезапно отрываться от пола, пока все его четыре ножки не оказались в воздухе. Эвсапия сжала кулаки и протянула их в направлении стола, который после этого поднимался в воздух еще пять раз, при этом каждый раз раздавался стук. В тот момент когда Эвсапия положила свои руки на голову одного из участников, стол опять оторвался от пола, поднялся в воздух на один фут и продержался в подвешенном состоянии семь секунд. Эвсапия все это время держала руку на столе, а свеча была помещена под столом», и так далее, затем перечисляются еще более убедительные тесты.

Невнятность отчета была высмеяна великим французским спиритом Габриэлем Деланом. Он говорит:

«Наблюдатели постоянно пишут: „кажется“, „вероятнее всего“, как будто не уверены в том, что они на самом деле видели. Те, кто смог выдержать все сорок три сеанса, наблюдая происходящее собственными глазами и с помощью всяких устройств, должны были прийти к более определенному мнению или, по крайней мере, имели возможность подтвердить или опровергнуть факт мошенничества, подтасовок или трюков со стороны медиума. Но ничего подобного не случилось. Читатель пребывает в полном недоумении: отчет представляет собой набор туманных предположений, не опирающихся на серьезные обоснования».

Комментируя его заметку, «Лайт» пишет:

«Делан приводит выдержки из отчета, которые свидетельствуют о том, что устроители сеансов предприняли все меры предосторожности, они использовали даже ламповую сажу, чтобы проверить, касалась ли Эвсапия движущихся предметов. Кажется, что отчет умышленно не принимает во внимание или не подчеркивает те очевидные положительные результаты, приводя примеры сеансов, которые происходили в другое время и в других местах, где Эвсапия, как говорят или уверяют, чересчур старалась получить положительные результаты.

Отчет Куртье более походит на „памятник глупости“, подлинность дара Эвсапии трудно определить и еще труднее серьезно обсуждать из-за нагромождения бессмысленных фраз»[168].

В 1923–1925 годах в коллективных исследованиях приняла участие медиум миссис Крэндон — жена врача из Бостона. Они проводились комитетом, избранным «Сайнтифик Америкэн» («Scientific American»), а затем — небольшой комиссией Гарвардского университета во главе с астрономом мистером Шепли.

До сих пор не прекращается дискуссия по поводу их изысканий, и мы еще вернемся к этому вопросу в главе о некоторых великих медиумах современности. Отметим кратко, что секретарь комитета мистер Малкольм Берд и доктор Хируорд Каррингтон обнародовали свою собственную версию. Другие приняли очень странное, оскорбительное для медиума решение, признав, что после многочисленных заседаний, проведенных при оговоренных заранее условиях, которые не смогли остановить поток психических проявлений, они не могут сказать определенно, прибегал ли медиум к обману или нет. Комитету явно недоставало опытных спиритов, знакомых с психическими силами. Доктор Принс был просто глух, а доктор Мак-Дугал, по-видимому, посчитал, что его академическая карьера может пострадать, если он склонится к каким-либо неожиданным выводам.

Те же нарекания вызывает деятельность комиссии доктора Шепли, в которую входили начинающие ученые. Думается, что их недобросовестное отношение, выразившееся в искажении фактов, было вполне сознательным. Читая отчет этих джентльменов, включающий в себя протоколы, подписанные ими после каждого заседания, и их заключительный приговор, уличающий медиума в мошенничестве, невозможно понять, какие же методы исследования и какие результаты легли в основу такого заключения.

С другой стороны, многие обыкновенные люди часто с нескрываемым энтузиазмом относились к проявлениям медиумических способностей и всячески их поддерживали и приветствовали. Так, доктор Марк Ричардсон из Бостона поведал о том, что провел время на 300 сеансах и ни разу не усомнился в подлинности результатов. Автор сам видел множество фотографий потока эктоплазмы, который «исходил» от Марджери (псевдоним миссис Крэндон. — Ред.). Он сравнил их с фотографиями, полученными в Европе, и без всяких колебаний пришел к выводу о том, что они абсолютно подлинные. Медиума и его несправедливых критиков рассудит будущее.

Глава 15. Жизненный путь Эвсапии Палладино

едиумизм Эвсапии Палладино — важная веха в прогрессе психических исследований, потому что физические явления, происходившие в ее присутствии, были впервые изучены большим количеством ученых. Среди этих явлений — перемещение предметов без контакта с медиумом, левитация столов и других предметов, левитация самого медиума, появление материализованных рук и лиц, мерцание огней, звучание музыкальных инструментов без участия человека. Мы видели, что аналогичные явления происходили гораздо раньше, в присутствии медиума Д. Д. Хоума, однако в ту пору люди науки отказывались изучать подобные случаи, хотя их коллега профессор Крукс и приглашал их. И вот впервые столь странные факты подверглись длительному изучению со стороны ученых, имевших европейскую известность. Нечего и говорить, что на первой стадии все эти экспериментаторы были настроены чрезвычайно скептически и ставили так называемые «проверочные опыты» (состоявшие в основном из глупых предосторожностей, способных лишь нанести вред испытуемой). Ни один медиум на свете еще не подвергался столь тщательным испытаниям. То обстоятельство, что Эвсапии все же удалось убедить большинство исследователей, указывает на ее необычайные способности.

Медиумическая карьера этой скромной неграмотной женщины из Неаполя чрезвычайно интересна, результаты, показанные ею, — потрясающи. Она сама — очередной пример того, как человек из низов может посрамить изощренную мудрость ученых. Эвсапия родилась 21 января 1854 года и умерла в 1918 году. Ее медиумизм впервые проявился, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Мать Эвсапии скончалась при родах, а отец — когда ей было двенадцать лет. В доме у их друзей, куда она переехала после смерти родителей, ее как-то усадили за стол вместе со всеми. Через десять минут стол вдруг начал взлетать в воздух, стулья принялись танцевать, занавеси стали надуваться ветром, а стаканы и бутылки задвигались. Стали проверять всех присутствующих и вскоре обнаружили, что причина всему — Эвсапия. Она осталась безучастной к этим происшествиям, но согласилась принимать участие в последующих заседаниях, чтобы порадовать своих хозяев и… чтобы ее не отослали в монастырь. Некоторые знания в области спиритизма она усвоила лишь в возрасте двадцати трех — двадцати четырех лет, а ее наставником, по словам Фламмариона, стал спирит-энтузиаст синьор Дамиани.

В те времена произошел случай, о котором потом вспоминала Эвсапия. В Неаполе, на одном из сеансов, некая английская леди — жена синьора Дамиани — получила указание от духа, назвавшегося Джоном Кингом, найти женщину по имени Эвсапия, проживающую в таком-то доме, на такой-то улице. Дух заявил, что эта женщина — могущественный медиум и что он собирается проявиться через ее посредничество. Мадам Дамиани отправилась по указанному адресу и обнаружила Эвсапию Палладино, о которой прежде ничего не слышала. Женщины провели сеанс, в ходе которого проявился Джон Кинг, который впоследствии стал бессменным духовным руководителем Эвсапии.

Первым деятелем науки, перед которым предстала Эвсапия, был профессор Киайа из Неаполя. В 1888 году он опубликовал в одном из римских журналов письмо к профессору Ломброзо, в котором описал свои опыты и предложил знаменитому психиатру лично обследовать медиума. Ломброзо откликнулся на это предложение только в 1891 году и в феврале провел два сеанса с Эвсапией в Неаполе. Убедившись в истинности спиритизма, он написал: «Со смятением и стыдом вспоминаю я, что столь упорно отрицал возможность существования явлений, называемых спиритическими». Его убежденность привела к тому, что множество европейских ученых приступили к исследованиям, и мадам Палладино в течение многих лет пришлось принимать участие в многочисленных экспериментах.

За опытами Ломброзо в 1891 году последовали работы Миланской комиссии в 1892 году. В комиссию входили профессор Скиапарелли, директор Миланской обсерватории; профессор Джероза, заведующий кафедрой физики; Эрмакора, доктор натурфилософии; господин Аксаков, государственный советник российского императора; Шарль дю Прель, доктор философии из Мюнхена, и профессор Шарль Рише из парижского университета. Было проведено семнадцать заседаний. В 1893 году исследования продолжились в Неаполе. В 1893–1894 годах они проходили в Риме, в 1894-м — в Варшаве, в Париже, Бордо и Монфорте, под руководством профессора Рише, сэра Оливера Лоджа, мистера Ф. У. Х. Майерса и доктора Охоровича; в 1895 году — в Неаполе; в том же году — в Англии, в кембриджском доме мистера Ф. У. Х. Майерса, в присутствии профессора Сиджвика и его жены, сэра Оливера Лоджа и доктора Ричарда Ходжсона. Работы продолжились во Франции в 1895 году, в доме полковника де Роша; в 1896 году — в Тремеццо, в Отей Шуази Ивра, в 1897 году — в Неаполе, Риме, Париже, Монфорте и Бордо; в ноябре 1898 года — в Париже, в присутствии научного комитета, состоявшего из господ Фламмариона, Шарля Рише, А. де Роша, В. Сарду, Жюля Кларети, Адольфа Биссона, Ж. Делане, Г. де Фонтене и других; в 1901 году — в клубе «Минерва» (Женева) при участии профессоров Порро, Морселли, Бодзано, Венцано, Ломброзо, Вассало и др. В целом было проведено множество экспериментов как в Европе, так и в Америке.

В уже упомянутом нами письме профессора Киайа, адресованном профессору Ломброзо, содержится ярчайшее описание явлений, происходивших в присутствии Эвсапии. Предложив Ломброзо изучить нечто, действительно достойное внимания, он пишет:

«В данном случае мы имеем дело с женщиной-инвалидом, принадлежащей к самому низшему слою общества. Ей почти тридцать лет от роду, она абсолютно невежественна; выглядит невзрачно, ее нельзя отнести к тому типу, который современные криминологи называют волевым; однако, стоит ей захотеть, будь то днем или ночью, она способна в течение целого часа изумлять наблюдателей, демонстрируя им необычные явления. Экспериментаторы не только привязывали ее к стулу, но и крепко удерживали ее руками. Невзирая на подобные предосторожности, она способна притягивать к себе предметы, поднимать в воздух и удерживать их там, словно это гроб Магомета, а затем опускать их на землю повелительным движением, как если бы они подчинялись ее воле. Она вызывает ритмичные стуки и хлопки в столах, стенах, потолке и полу. По просьбам зрителей она способна испускать из своего тела нечто, напоминающее электрические разряды, „обволакивающие“ ее и зрителей. Она воспроизводит на карточках, которые вы держите в руках, все, что вы ни попросите: фигуры, подписи, цифры, фразы. Для этого ей достаточно протянуть руку в ту сторону, где находится карточка.

Если в углу комнаты располагается сосуд с мягкой глиной, можно через некоторое время обнаружить там отпечатки большой или маленькой ладони, изображение лица (в фас или в профиль), пригодного для снятия гипсового слепка. Таким образом, получены изображения лиц в разных ракурсах, предоставляющие заинтересованному исследователю все возможности для серьезного анализа.

Эта женщина поднимается в воздух, несмотря на то, что ее пытаются удерживать руками. Она как бы лежит в воздухе, словно на диване, опровергая закон всемирного тяготения; она играет на музыкальных инструментах — органах, колоколах, тамбуринах — как будто невидимые гномы касаются их руками и дуют в них… Иногда эта женщина способна увеличивать свой рост более чем на четыре дюйма».

Как мы уже знаем, профессор Ломброзо, находясь под впечатлением этих красочных описаний, приступил к исследованиям, проведя которые, окончательно уверовал в спиритизм. Другие исследователи (из числа Миланской комиссии) сообщали:

«Невозможно сосчитать все случаи появления рук, которые касались кого-то из нас. В настоящее время никаких сомнений быть не может — мы видели настоящую, живую человеческую руку. Мы касались ее в тот самый момент, когда торс и руки медиума находились под самым тщательным наблюдением, а ее ладони лежали в руках наблюдавших, сидевших по обе стороны от нее».

При свете двух свечей и одной масляной лампы происходило множество явлений, а некоторые из них наблюдались и при полном освещении, когда медиум находилась в состоянии транса. Доктор Охорович настоял на приезде Эвсапии в Варшаву в 1894 году, где в присутствии известных ученых и философов произошли серьезные исследования. В отчете сообщается, что наблюдалась частичная левитация стола и множество других физических явлений. Такая левитация происходила в моменты, когда обе связанные ступни медиума были хорошо освещены и удерживались одним из участников заседания.

Вот отрывок из сообщения сэра Оливера Лоджа на собрании английского Общества психических исследований после окончания серии опытов, проведенных в доме профессора Рише на острове Рубо в 1894 году:

«Каковы бы ни были объяснения всего происходившего, я вынужден признать истинность увиденного. У меня не осталось никаких сомнений. Любой непредвзятый наблюдатель, увидев то, что видел я, сделал бы следующий общий вывод: вещи, до сих пор считавшиеся невозможными, происходили в действительности… Опыт моих наблюдений убедил меня в том, что определенные явления, обычно принимаемые за нечто невозможное, на самом деле случаются в природе, поэтому специалисты и научные общества, занимающиеся естественными науками, должны тщательно изучить и описать эти явления»[169].