Афоризмы разных авторов о радостях жизни

Если поднимешься высоко в горы, войдешь в густой лес, станешь брести вдоль ручья, то, заметив уединенный ключ и причудливый камень, непременно доберешься до них, сядешь на траву и начнешь пить вино, а, захмелев, вытянешься на одеяле и заснешь счастливым сном. Вот радость души!

У окна хорошо слушать шум дождя в бамбуковой роще. Сидя в беседке, хорошо слушать шорох ветра в соснах. В кабинете хорошо слушать, как растирают тушь. Сидя в кресле, хорошо слушать шелест книжных страниц. При луне хорошо слушать звуки цитры. Среди снегов хорошо слушать, как заваривают чай. Весной хорошо слушать звуки свирели. Осенью хорошо слушать звуки рожка. Ночью хорошо слушать, как выбивают белье.

Лу Шаоянь

В воде хорошо созерцать отражение цветов. Среди бамбука хорошо созерцать тени, отбрасываемые луной. На занавеске хорошо смотреть на тень красавицы.

В жизни не перестаешь любить четыре вещи: голубые горы, старых друзей, книги в библиотеке и красивые цветы.

Покойный день в горах — все равно что глухая ночь. Робкая весна в горах — все равно что осень. Нагретый воздух в горах — все равно что прохладный ветерок. Ясное утро в горах — все равно что пасмурный день.

Бесстрастный камень, величественно вздымающийся перед окном, может заменить самого верного друга. Яркие цветы, расстилающиеся ковром за дверью, все же не заменят ароматов красавицы.

У Цунсянь

Тот, кто, не ведая сомнений, утверждает, что знает, наверняка не обладает истинным знанием. Тому, кто радуется, не испытав страданий, наверняка неведома истинная радость.

Чжоу Лянгун

Примечания

Термин «помраченность» (мин) имеет отношение к самоскрывающейся природе просветленного сознания, которое интимно удостоверяет свою подлинность в акте самопреодоления. «Помраченность» в даосской литературе обозначает творческое начало мироздания как разрыв в длительности сознания, который не имеет опытного содержания, но делает возможным всякий опыт. Она соответствует первичному, имплицитному пониманию, «не-знанию» дао, которое не требует выражения и заявляет о себе в аномальной или, по-китайски, без-умственно безумной «осмысленной речи», в псевдовыразительных фигурах иронии и смеха.

(обратно)

В оригинале употреблено словосочетание и си, означающее буквально «один перерыв». Речь идет о реальности как длящемся отсутствии — безусловном, не подготавливаемом прошлым опытом и отрицающем актуальное состояние момента чистого творчества. Отметим, что знак си означает также дыхание, веяние.

(обратно)

В оригинале употреблен знак мин, переведенный выше словом «помраченность». Небытие в данном случае не имеет ничего общего с ничто как антитезой сущему. Оно представляет собой скорее вездесущую ускользаемость, которая отличается эстетическим и рефлективным характером.

(обратно)

Цина — один из древних струнных инструментов в Китае.

(обратно)

В книге древнего даосского философа Чжуан-цзы данная фраза приводится в качестве характеристики учения Лао-цзы, считающегося родоначальником даосской традиции.

(обратно)

Великая Чистота — одна из распространенных в древней китайской литературе даосских метафор дао как единения сознания и бытия в акте самовосполнения природы.

(обратно)

Восемь пустынь — весь земной мир.

(обратно)

Словом «воля» передан здесь термин и, имеющий широкий спектр значений: «смысл», «намерение», «ум» и т. д. В даосской традиции данный термин является распространенным обозначением природы дао как единения мышления и бытия, свободы и судьбы; жизненного импульса, динамизма бытия, выявляемого в «помраченности» дао-сознания. Примечательны часто встречающиеся в китайских текстах на эстетические и религиозно-философские темы словосочетания шэн и — «жизненная устремленность», юи — «недостижимо-уединенная» воля. Даосская «воля» знаменует высвобождение бытия и, как таковая, равнозначна отказу от воздействия на вещи извне, от насилия. В даосских текстах можно прочитать о том, что «высшая воля — это отсутствие воли» (ср. совпадение предполагающего рефлексию долженствования и жизненной свободы в русском слове «воля»). Речь идет, по существу, о безусловной открытости полноте бытийствования как Великой Пустоте, об открытости зиянию бытия, встрече «отсутствующего с отсутствующим», что и составляет действительное содержание со-бытийности дао. Эта «воля» напоминает «нулевую интенциональность», которая, по мнению французского философа Ж. Дювино, лежит в основе игрового начала в человеческом существовании. Ж. Дювино пишет в этой связи об интуиции, которая «предстает провалом в нашем опыте» и «бросает нас на один ускользающий миг вовне всякого устремления, всякой традиции и всякой упорядоченности».

(обратно)

Философская и литературная традиция Китая нацеливала на соединение разумного и чувственного в человеке и, по сути дела, исключала противостояние того и другого. Идея приведения чувственной жизни человека в согласие с порядком мироздания (который является в конце концов Хаосом как бесконечным множеством порядков) свойственна всем направлениям традиционной китайской мысли.

(обратно)

Ответы «патриарха Дамо» отмечают разные грани основной темы китайской традиции — темы самоскрывающегося «истинного владыки» мира, который, являя предел всех перспектив созерцания, пред-оставляет всему место быть. В китайской мысли эта символическая глубина всех фактов сознания осмыслялась одновременно как бесконечно-сложная сеть космических соответствий и как ускользающее присутствие реальности, говоря по-китайски, — «дракон в облаках». Тема сверхчеловеческого в человеке введена в китайскую традицию Чжуан-цзы, который говорил о «Великом Предке» каждого человека или о «подлинном облике» человека, который существует «прежде нашего рождения» (позднее эти слова Чжуан-цзы были подхвачены чаньскими наставниками). Вопрос о том, кто «присутствует в присутствии», «сознает в сознании», «прозревает в прозрении» и т. д., выдвинут на первый план во многих «Наставлениях», составленных Юаньу.

(обратно)

Чжаочжоу процитировал две начальные строки из раннего произведения чаньской словесности — «Надписи о вере в сознание», приписываемой Третьему патриарху чань.

(обратно)

В мифологии буддизма считалось, что «Будда солнечного лика» живет в мире восемнадцать сотен лет, а «Будда лунного лика» — один день и одну ночь.

(обратно)

Лакированная лохань — одно из традиционных в чаньской литературе обозначений непросветленного, пребывающего в неведении сознания. Соответственно «выбить дно» или «сломать» лакированную посуду на языке чаньских наставников означало достичь внезапного просветления.

(обратно)

В своем ответе Чжаочжоу обыграл то обстоятельство, что его прозвищем стало название города, где он проповедовал. Слова чаньского наставника, очевидно, намекают на абсолютную свободу духа в чаньском идеале «просветленности».

(обратно)

Имеется в виду высший, подлинно всеобъемлющий смысл буддийской доктрины, который, согласно представлениям буддистов Китая, Будда излагал в последний период своей жизни.

(обратно)

В этом сюжете вновь обыгрывается тот факт, что прозвище наставника Чжаочжоу произошло от названия города, в котором находился монастырь Чжаочжоу. Кроме того, в нем содержится намек на традиционное в буддийской литературе сравнение освобождения или спасения всех существ с «переправой на другой берег».

(обратно)

То есть постичь высший смысл учения Будды.

(обратно)

Эти слова напоминают изречение Лао-цзы: «Небесная сеть неощутимо-редка, но из нее ничто не ускользает».

(обратно)

Высказывание Юньмэня напоминает стихотворное по учение наставника Шитоу:

В глубине света есть мрак,

Но не ищите в нем мрак.

В глубине мрака есть свет,

Но не сильтесь увидеть в нем свет.

(обратно)

Здесь приводятся слова чаньского наставника IX века Яньтоу. Под «входящим в ворота» подразумеваются данные чувственного восприятия.

(обратно)

Согласно закону кармы, все, что имеет причину (то есть получено от другого), неизбежно придет и к своему разрушению.

(обратно)

Наша — в индийской мифологии четырехголовые и восьмирукие драконы, вооруженные мечами.

(обратно)

К загадке о том, имеется ли у собаки природа Будды, Умэнь питал особую симпатию. Недаром этот гунъанъ помещен в сборнике первым и сопровождается необычайно пространным комментарием, где он именуется «заставой всех патриархов», то есть средоточием учения чань.

Именно над ним медитировал Умэнь прежде чем достичь просветления, и им навеян принадлежащий Умэню экстравагантный стих, состоящий из одного слова:

Нет, нет, нет, нет, нет.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Первоначальная запись беседы Чжаочжоу включает в себя возражение его собеседника, который заметил: «Но ведь природа Будды проницает все существа, от будд до муравьев. Как же можно сказать, что у собаки ее нет?» Чжаочжоу ответил: «Собаке свойственно проводить различия». В другой раз Чжаочжоу дал утвердительный ответ на тот же вопрос о том, есть ли у собаки природа Будды. «Отчего же существо, обладающее природой Будды, родилось в столь неприглядном обличье?» — спросил собеседник Чжаочжоу. «Оно приняло заблуждение за истину», — последовал ответ.

(обратно)

Пустотная полнота (сюйу) — даосский термин, обозначающий всеобъемлющую целостность бытия, несводимую к тому или иному актуальному состоянию, но делающую возможным существование каждой вещи. В древней даосской литературе такая «пустотная полнота» уподоблялась, в частности, материнской утробе, порождающей все сущее.

(обратно)

Суждение Умэня навеяно знаменитым высказыванием Линь-цзи, с которым тот обращался к ученикам: «Если вы натолкнетесь на кого-нибудь, кто мешает вашему прозрению, быстрее освободитесь от него. Если вы встретите Будду, убейте Будду. Если вы встретите патриарха, убейте патриарха. Если вы встретите святого, убейте святого. Если вы натолкнетесь на отца и мать, убейте и их. Если вы натолкнетесь на других родичей, убейте тех родичей. Только так вы можете достичь полного освобождения». Нет нужды пояснять, что наставление Линь-цзи не имеет ничего общего с нигилистическим бунтом.

(обратно)

Шесть сфер мироздания, различаемые буддийской традицией, суть следующие: ад, соответствующий опыту страдания; мир голодных духов, соответствующий низменным желаниям в человеке; животное состояние; мир демона Асуры, соответствующий агрессивному началу в человеке; человеческое состояние как таковое; мир небожителей.

(обратно)

Четыре способа рождения включают в себя рождение из яйца, из утробы, из влаги и посредством метаморфозы.

(обратно)

В буддийском мире средневекового Китая была широко распространена практика произнесения публичных проповедей. Эпоха Тан стала временем расцвета искусства буддийской проповеди.

(обратно)

Закон причинности существования, определяющий судьбу всех живых существ, является одним из фундаментальных постулатов доктрины буддизма. Достижение же блаженства трактовалось буддистами как выход из цепи перерождений, круговорота причин и следствий.

(обратно)

Ошибка собеседника Байчжана состояла в том, что он противопоставил состояние просветленности профаническому существованию и тем самым субстантивировал его.

(обратно)

Следует заметить, что обожествление лисы и культ лисьих нор на горе были характерной чертой китайских народных верований вплоть до XX века. В отношениях между Байчжаном и стариком, обращенным в лиса, в какой-то мере отобразилось стремление буддизма доминировать над локальными культами в Китае.

(обратно)

Среди чань-буддистов рыжебородым варваром было принято называть полулегендарного основателя чаньской традиции, индийского проповедника Бодхидхарму или самого Будду. В целом данный гунъань является иллюстрацией к основополагающей для буддизма махаяны теме недуальности истины и заблуждения, нирваны и сансары, просветления и обыденного сознания.

Поскольку реальность, по буддийским представлениям, лишена атрибутов, ее невозможно отличить от иллюзии. Говоря словами Байчжана, различие между неведением и просветленностью подобно различию между знанием факта наличия «рыжей бороды» у варвара и бытием «рыжего варвара» как таковым.

(обратно)

Имеется в виду «глаз мудрости», который позволяет узреть подлинную реальность.

(обратно)

Выставленный палец (а также посох или палка) стал популярным в чань символом реальности как верховного единства. Рассказ «Цзюйди выставляет палец» в разных его версиях встречается в нескольких сборниках гунъань. В сборнике «Скрижали Лазурной скалы» он сопровождается следующими стихами:

За мудрый наказ глубоко чту старою Цзюйди.

Коли опустела вселенная — кто будет владеть ею?

По бурным волнам скитается легкая щепка.

В ночной мгле мы вместе встречаем слепых черепах.

(обратно)

Как уже говорилось выше, под «бородатым варваром» чань-буддисты обычно понимали Бодхидхарму или других индийских святых.

(обратно)

Традиционный в литературе чань вопрос, означающий: «В чем смысл чань?»

(обратно)

Божественная гора — китайское название горы Град-храку-та, на которой, по преданию, Будда перед смертью объявил своим преемником Махакашьяпу. Наставники чань в Китае считали это событие началом чаньской традиции «безмолвной передачи истины».

(обратно)

Нирвана — состояние полного покоя, соответствующее абсолютной реальности и высшему блаженству.

(обратно)

Одна из четырех заповедей чань гласит: «Передавать истину вне поучений».

(обратно)

Здесь цитируется распространенная в чаньской литературе поговорка. В старом Китае мясники вывешивали в своих лавках голову того животного, чьим мясом торговали.

(обратно)

Данный сюжет помещен в нескольких классических собраниях гунъань. В сборнике «Записи мудрых деяний» (XII в.) он сопровождается следующим наставлением: «Когда вам дают есть, открывайте рот. Когда к вам приходит сон, закрывайте глаза. Когда вы умываете лицо, зажимайте нос. Когда перед вами сандалии, вдевайте в них ноги». Можно вспомнить и известную чаньскую сентенцию, гласящую: «Идти — это чань, сидеть — это тоже чань. Говоря или безмолвствуя, двигаясь или оставаясь неподвижным — пребывай в покое».

(обратно)

В оригинале употреблен термин «цзи», означающий не только разумение, сообразительность, способность к пониманию, но и жизненный импульс, динамизм жизни в широком смысле.

(обратно)

Данная фраза напоминает изречение Лао-цзы: «Тридцать спиц сходятся в ступе, образуя колесо, но полезно колесо пустотой в ступице» («Дао-Дэ цзин», XI).

(обратно)

Будда Беликого постижения и Всепобеждающей мудрости — одно из проявлений Будды, продолжавшееся бесконечно долгий период времени до появления Будды Гаутамы.

(обратно)

Кальпа — в буддийской космологии — мировая эра.

(обратно)

Имеется в виду Будда Гаутама.

(обратно)

В китайском фольклоре лисе приписывалась способность превращаться в человека.

(обратно)

Имеется в виду высшая, «окончательная» истина чань. Данное выражение рождено обычаем чаньских монахов сочинять дидактические строфы, так называемые гатей, состоящие из четырех строк.

(обратно)

Данный гунъанъ приводится во всех важнейших собраниях коанов. В сборнике «Скрижали Лазурной скалы» он помещен в виде двух самостоятельных сюжетов: «Наныдюань убивает кошку» и «Чжаочжоу надевает на голову сандалии».

(обратно)

Чаду — родина Дуншаня.

(обратно)

Хунань — провинция в Центральном Китае.

(обратно)

Отождествление просветленности с состоянием, предшествующим функциональному разделению между органами чувств и равнозначным способности «внимать всем телом», восходит в Китае к древним даосам и было широко распространено среди последователей чань. В данном случае Умэнь повторяет слова известного наставника чань IX века Дуншань Лянцзе.

(обратно)

По китайским представлениям, гора, усеянная торчащими кверху острыми ножами, находилась в аду.

(обратно)

Цзинь — китайская мера веса, равная приблизительно 0,6 кг. Предполагается, что Дуншань был занят взвешиванием льна в тот момент, когда к нему обратились за наставлением.

(обратно)

В стихах, посвященных данному сюжету в «Скрижалях Лазурной скалы», говорится:

Солнечный ворон мчится, лунный заяц бежит.

В мудром ответе откуда быть легкомыслию?

Счесть, что Дунгиань отвечает по обстоятельствам, —

Словно слепой черепахе вползти в пустое ущелье.

(обратно)

Великая Пустота — идущее от древних даосов традиционное в китайской мысли обозначение «мира в целом».

(обратно)

Умэнь подчеркивает, что постижение истины, о которой вел речь Наньцюань, не может быть лишь результатом беседы и требует долгих лет практики. Надо заметить, что формула «обыкновенное сознание — вот Дао» встречается уже в записях бесед Ма-цзу, учителя Наньцюаня.

(обратно)

Традиция махаянистского буддизма различает в истории учения Будды три стадии, последняя из которых, продолжающаяся поныне, именуется эрой «конца закона» (мо фа) и характеризуется прогрессирующим упадком дела Будды.

(обратно)

Специальный флаг был одной из принадлежностей буддийского проповедника в древней Индии. Обычно его вывешивали у ворот монашеской обители.

(обратно)

Имеется в виду собрание учеников Будды, на котором тот объявил своим преемником Махакашьяпу.

(обратно)

Специальная чаша и тога были знаками патриаршего достоинства в ранней истории чань, от Бодхидхармы до Хуэйнэна, и передавались патриархами своим преемникам как знак «передачи истины помимо наставлений».

(обратно)

Распространенный в литературе чань мотив неявленного и немыслимого «изначального облика» человека, встречавшийся в четвертом гунъань сборника Умэня, имел прецеденты в китайской традиции, в частности — в древних даосских текстах. Так, один из персонажей книги древнего даосского философа Чжуан-цзы говорит, что «показал свой изначальный образ — каким я был до своего рождения». Тот же Хуэйнэн, по преданию, обратился к ученику с таким требованием: «Покажи мне свой изначальный облик, каким ты был до появления твоих родителей!»

(обратно)

В жизнеописании наставника Фэнъаня последний произносит эти стихи в ответ на вопрос: «Что означает состояние, когда и человек, и окружение не устраняются?» Данный вопрос навеян словами Линьцзи, так разъяснившего путь к духовному просветлению: «Иногда я устраняю человека и оставляю окружение. Иногда я устраняю окружение и оставляю человека. Иногда я устраняю и человека, и окружение. И, наконец, иногда я оставляю на месте и человека, и окружение».

(обратно)

Самадхи — состояние духовной сосредоточенности и вместе с тем освобожденности, являющееся целью буддийской медитации.

(обратно)

Четыре тезиса — принятые в махаянистской доктрине четыре основные отрицательные суждения, которые разворачиваются в 96 отрицаний.

(обратно)

Следует учесть, что Ма-цзу, учителю Наньцюаня, принадлежали высказывания: «Это сознание и есть Будда», «Обыкновенное сознание — вот Дао». Более пространная версия данного сюжета помещена в «Скрижалях Лазурной скалы», где она сопровождается следующими стихами:

Патриархи и Будды ничего не принесли людям,

Монахи древние и нынешние бегут наравне.

В ясном зеркале все образы различаются,

Каждый смотрит на юг, а видит Полярную звезду.

(обратно)

Алмазная сутра—один из основополагающих трактатов буддизма махаяны.

(обратно)

Утайгиань — одна из священных гор китайского буддизма.

(обратно)

Данный сюжет помещен в нескольких классических собраниях гунъань. Для сравнения приведем стихи, которыми он сопровождается в «Скрижалях Лазурной скалы»:

Колесо истины никогда не вращалось,

А если бы повернулось, непременно пошло бы двумя путями.

Ясное зеркало вдруг появляется на подставке,

И возникает различие между уродством и красотой.

Когда уродство и красота разделены,

Собираются облака заблуждений.

Откуда быть пыли на вратах сострадания?

Помысли о лошади, видящей тень кнута:

Она пройдет за ветром тысячу ли

И с первого окрика возвратится назад.

Когда ж она вернется, щелкни пальцами трижды.

(обратно)

Данное высказывание можно прочитать и следующим образом: «Нет сознания — нет Будды». В любом случае оно является как бы негативным слепком другой известной формулы Ма-цзу: «Это сознание и есть Будда».

(обратно)

Здесь имеется в виду легенда о девушке но имени Цинню, чья душа отделилась от тела, стала жить самостоятельной жизнью, вышла замуж и т. д., в то время как сама Цинню лежала без чувств в постели.

(обратно)

Данное высказывание, вероятно, имеет своим истоком сходную индийскую притчу о слоне.

(обратно)

Известно приписываемое Чжан Чжо стихотворное изречение: «Сиятельная пустота озаряет целый мир. Мудрецы и невежды единую правду хранят».

Сюцай — низшее ученое звание в старом Китае.

(обратно)

По преданию, Бодхидхарма, придя в монастырь Шаолинь, целыми днями сидел в медитации перед стеной. Однажды в снежную ночь монах Хуэйкэ молил Бодхидарму открыть ему истину, но тот не отвечал. Тогда Хуэйкэ в знак своей преданности учителю отсек себе левую руку.

(обратно)

Имеется в виду одна из четырех заповедей чань, гласящих: «Не воздвигать слова», «Передавать истину вне поучений», «Прямо указывать на человеческое сердце», «Прозревать свою природу и становиться Буддой».

(обратно)

Бодхисаттва Неведения (Ванмин пуса) — бодхисаттва нижнего ранга, принадлежащий миру неведения (авидьи).

(обратно)

Словом «игра» в данном случае переведен термин «фэн-лю» (букв.: «ветер и поток»), который обозначает в литературе средневекового Китая состояние раскованности и свободы духа, постигаемое в чистом динамизме бытия.

(обратно)

Здесь цитируются слова наставника чань Цзыцзюэ.

(обратно)

Десять пределов света включают в себя восемь направлений компаса, надир и зенит. Данный гунъань — еще одно напоминание о том, что реальность в чань пребывает по ту сторону интеллектуально постигаемого единства формы форм.

(обратно)

В чань-буддизме было принято описывать продвижение к истине в категориях трех «преград» или «застав» (гуань). В литературе чань существует до десятка вариаций этой темы.

(обратно)

Имеются в виду различаемые в индийской мысли четыре элемента мироздания: земля, вода, огонь, ветер.

(обратно)

Тридцать третье небо — высшее небо в буддийской мифологии. Его правителем считалось божество Диши.

(обратно)

«Великим изобилием» названо в древнекитайском каноне «Книга Перемен» число 49.

(обратно)

Здесь содержится намек на проповедь Будды, которая сопровождалась сошествием света с небес и содроганием земли.

(обратно)

Имеется в виду «Лотосовая сутра», одна из популярнейших сутр китайских буддистов.

(обратно)

Фэнгань, или Тяныпай Фэнгань — чаньский наставник эпохи Тан, обитавший на горе Тяньтай и снискавший репутацию «премудрого безумца».

(обратно)

В Китае было принято выделять особо значимые иероглифы в тексте, проставляя рядом с ними маленькие кружки.

(обратно)

Недвойственность нирваны и сансары, просветления и заблуждения является главной темой «Сутры, поведанной Вималакирти». Обратившись к разным бодхисатт-вам с вопросом о том, как войти во врата недвойственности, Вималакирти сам отвечает на него «великим молчанием».

(обратно)

То есть если два человека спорят, только третий может разрешить их спор.

(обратно)

Подношение цветов — широко известный обряд в буддизме, символизирующий распространение благодати Будды.

(обратно)

Имеется в виду блаженная страна, о которой рассказывается в классической литературной утопии Китая — «Балладе о Персиковом источнике» поэта Тао Юаньмина.

(обратно)

В старом Китае деньги хранили в специальных бамбуковых пеналах, запечатанных с одного конца.

(обратно)

Первое высказывание в литературных произведениях Китая, тем более классических, всегда имело особенное значение. Оно играло роль — прибегая к музыкальной терминологии — своеобразной увертюры, в которой должны прозвучать основные темы традиционного наследия. Так, в данном афоризме Хун Цзычэна праведный Путь человеческой жизни фактически определяется как длящееся отсутствие и символическая глубина образов, сообщающая о «Великом Предке» каждого из нас, который опознается как «тело после тела» (так буквально сказано в оригинале) и «вещь за пределами вещей». Тут же указывается, что постижение Пути равнозначно «сохранению», «схоронению» изначально-неопределенной цельности бытия и что оно даруется не безличным, объективированным знанием, а максимально чутким отношением — следовательно, отношением одновременно волевым и вольным — к миру. Одним словом, китайский автор идет от априорной полноты понимания, открываемой доверительным вниманием к доопытной и домыслимой «подлинности» бытия. Поэтому отмеченная выше смысловая универсальность первого афоризма кажется не просто дидактическим примером, но и внутренней потребностью творчества. Здесь афоризм приобретает права высказывания, призванного возвращать к неизреченной первичной правде человека и предлагающего своего рода обратное, возвратное движение мысли: то, что сказано прежде всего, должно быть понято в последнюю очередь (ведь и сама традиция опознается как нечто «уже бывшее» лишь потому, что подразумевает открытие бесконечного поля опыта). Подобное, так сказать, инверсивное изложение воспроизводит круговорот Пути, в котором свершение есть «возвращение», или «перевертывание» (фанъ, дянь-дао). В перспективе этого вечного (невозвращения самое близкое предстает самым далеким и наоборот. Реальность раскрывается здесь как абсолютное Присутствие, лишенная протяженности символическая дистанция. В переводе М. Вилетг-Эмери представленная в данном высказывании оппозиция сводится к противопоставлению «времени безмолвия» (?) и «отсутствию одиночества».

(обратно)

Выражение «механический ум» восходит к Чжуан-цзы, который утверждал, что у тех, кто пользуется машинами, ум становится механическим. Подчеркнем, что корнем зла для Чжуан-цзы являются не механизмы сами по себе, а механически мыслящие люди. Более того, в китайской традиции вообще не проводилось различия между механическим и органическим. Тот же термин «механизм» (цзи) употреблялся для обозначения импульса жизненного роста. Говоря о пороках «механического сознания», Чжуан-цзы на редкость прозорливо для древнего философа разглядел опасности подчинения человеческого духа субъективной интенциональности, что ведет к строгой фиксированности отношений человека в мире и, как следствие, к обессмысливанию бытия, к индифферентности и отвращению человека к им же созданному предметному миру. Заметим, что китайская традиционная мысль вообще не отождествляла сознание с его содержанием — интеллектуальным или чувственным.

(обратно)

Тема сокровенности талантов благородного мужа занимает видное место уже в наследии Конфуция. Последний сам сравнивал свой талант с прекрасной яшмой, хранящейся в шкатулке.

(обратно)

Термин ци обозначал всеобщую энергетическую субстанцию мира, иногда уподобляемую эфиру или пневме. В Китае ци считалась субстратом всех вещей, но вместе с тем пустотой, объемлющей все сущее, а также истоком и внутренней формой жизни. Здесь содержится намек на изречение, приписываемое Конфуцию: «Хорошее лекарство горько на вкус, но излечивает болезнь. Искренние речи неприятны для слуха, но исцеляют поведение».

(обратно)

Имеется в виду ядовитый отвар, который в древнем Китае якобы приготавливали из перьев мифической птицы чжэнь.

(обратно)

Радость (лэ) — традиционная, еще Конфуцием и древними даосами возвещенная спутница мудрости в китайской культуре. В конфуцианстве радость идеального человека проистекает из осознания им своей безупречной, встроенной в общественный и природный порядок, деятельной причастности к мировой гармонии. Итог радости даосского мудреца — переживание полноты бытийствования, предшествующее рациональному пониманию и равнозначное незаинтересованному, истинно царственному наслаждению чистой игры. И в конфуцианстве, и в даосизме радость мудрого удостоверяет бесконечность человека, сокрытую в его конечности.

(обратно)

Термин дань обычно переводится на русский язык словами «безвкусный», «пресный». В китайской традиции он указывает на состояние отсутствия качеств, неизменной «срединности», которые делают возможным всякую сущность, предваряют все сущее. Еще в «Дао-Дэ-цзине» Лао-цзы «пресно-безвкусная» реальность отождествляется с Великим Путем.

(обратно)

Если говорить точнее, имеется в виду космическая энергия ци, некая квазиматериальная субстанция, иногда уподобляемая эфиру или пневме. В Китае ци считалась субстратом всех вещей, но вместе с тем пустотой, объемлющей все сущее, и энергией самой жизни.

(обратно)

Выражение «сидеть в одиночестве и созерцать сердце» может обозначать медитацию. Последняя, впрочем, в минскую эпоху далеко не всегда проводилась по каким-либо техническим правилам.

(обратно)

В оригинале говорится о «великой пружине», или «великой движущей силе» (да цзи). Термин «цзи», введенный в китайскую традицию Чжуан-цзы, часто употребляется в афоризмах Хун Цзычэна и выступает одним из обозначений реальности Дао. В этом качестве он стоит в одном ряду с понятиями «подлинность», «небо», «метаморфоза», «внутреннее», «полнота природы» и др. Отсюда широко употребительные в даосских текстах словосочетания: «подлинная движущая сила» (чжэнь цзи), «сокровенная движущая сила» (сюань цзи), «небесная движущая сила» (гпянь цзи) и т. д. Знак «цзи» имеет также значение «пружина», «механизм», и его превращение в философское понятие отобразило нежелание традиционной китайской мысли различать между организмической целостностью и механистической слаженностью. В философии Дао «движущая сила небес» — это бытийственная полнота сущего, предоставляющая каждой вещи место быть тем, что она есть. В западной философии ее аналогами до некоторой степени являются понятия энтелехии в метафизике Аристотеля или «внутренней формы» в символической философии Э. Кассирера.

(обратно)

Имеются в виду высокопоставленные чиновники.

(обратно)

Таково одно из главных, с древности известных, правил жизненной стратегии китайцев. См., в частности, гл. IХ «Дао-Дэ цзина».

(обратно)

В оригинале букв.: «взращивать внутреннее совершенство» (дэ). Совет «бережливостью взращивать внутреннее совершенство» содержится в наставлениях сыновьям знаменитого полководца древности Чжугэ Ляна.

(обратно)

Творец всего сущего — идущее от Чжуан-цзы метафорическое наименование предельной реальности, то есть Пути. Следует подчеркнуть, что Великий Путь в даосизме превосходит личностный абсолют. Дао в китайской мысли воплощает предел уступчивости и поэтому «сам себе не принадлежит».

(обратно)

Наставление не стремиться к «полноте свершений» содержится в даосском каноне «Дао-Дэ цзин».

(обратно)

«Регулирование дыхания», «созерцание сердца» — названия распространенных форм йогической практики в даосизме и буддизме.

(обратно)

Мертвый пепел и высохшее дерево — традиционное в Китае обозначение душевного состояния подвижника, который, говоря языком даосов, «сам себя похоронил». Эти образы употреблялись также для обозначения творческого наития художника. В китайскую традицию они перешли из сочинений Чжуан-цзы.

(обратно)

Парящие в облаках коршуны и снующие в воде рыбы — аллегория жизненной свободы, восходящая к древнему канону «Книга Песен».

(обратно)

В китайской традиции просветленное сознание есть само воплощение предельной реальности, или Великого Пути. Оно покойно, проникнуто светом, пустотно и все вмещает в себе, как само небо; оно прозрачно, податливо и чисто, как недвижная вода. Эта бесконечная пустота как бы преломляется в бесчисленное множество жизненных превращений и не существует вне них. Мудрый не пытается переделать мир, он предоставляет всему свободу быть и, следовательно, свободу жизненных превращений.

(обратно)

В старину китайцы верили, что некоторые насекомые рождаются из нечистот, а гнилушка способна превратиться в светлячка.

(обратно)

Совет «хранить покой» восходит к главе XVI «Дао-Дэ цзина». Отметим, что «сохранение» изначальной органической цельности, которая дается в телесной интуиции (вспомним также даосский идеал «схоронения себя»), неизменно противопоставляется в даосских текстах объективному, предметному «знанию».

(обратно)

Выражением «праведная жизнь» передано здесь слово сочетание дао-дэ (букв, «праведный путь и совершенство»), которое в современном китайском языке обозначает мораль, нравственность. «Человечность» и «долг» — две главные добродетели в конфуцианстве. В целом данное высказывание выдержано в духе даосской критики этического формализма, свойственного конфуцианству.

(обратно)

Букв.: «оставь другим третью часть».

(обратно)

В традиционной китайской науке, исходившей из идеи органического, жизненного единства человека и мира, жизнь рассматривалась как гармонически организованное скопление ци, а смерть — как рассеивание жизненной энергии в «плавильном котле» мирового круговорота.

(обратно)

Данное изречение отчасти напоминает высказывание известного конфуцианского философа Ван Янмина (начало XVI в.), гласящее: «Рассеять разбойников, прячущихся в горах, легко. Рассеять разбойников, скрывающихся в сердце, трудно».

(обратно)

В данном афоризме отобразилась традиционная даосская идея неразличения свободы желания и отсутствия желаний — одно из преломлений даосской темы «утонченного совпадения» противоположностей в бытии Дао. Даосский мудрец «сводит на нет желания», но в то же время, говоря словами Чжуан-цзы, «дает претвориться одухотворенному желанию». Таким образом, в жизненном идеале даосов чистое желание, не направленное на объекты, смыкается с освобожденностью сознания от страстей, подобно тому, как невозмутимый покой гносиса совпадает с конкретностью предметной практики. Как заметил по поводу даосской традиции К. Юнг, «китайцы не имеют импульса к насильственному подавлению инстинктов, который истерически раздувает и отравляет нашу духовность. Человек, живущий инстинктами, способен освободиться от них и притом так же естественно, как жил ими».

(обратно)

Букв.: «обладаю человечностью».

(обратно)

Здесь в несколько измененном виде воспроизводятся слова древнего конфуцианского философа Мэн-цзы (IV–III вв. до н. э.).

(обратно)

В древней «Книге Перемен» есть упоминание о баране, который вонзил свои рога в плетень и потому не может ни двинуться вперед, ни отступить.

(обратно)

Им