Концепция сменяемости теорий К. Поппера

Рассматривая проблему изменчивости научного знания, израильский философ науки Дж. Агасси выделяет три основополагающие концепции, которые он связывает соответственно с именами Ф. Бэкона, П. Дюгема и К. Поппера [14,с.136-137]. Концепция Бэкона – это концепция одной революции: наука побеждает суеверие, а сама она незыблема, ибо каждая ее часть может быть обоснована абсолютно надежно. Концепция Дюгема – это концепция реформ; научная революция отрицается на том основании, что теории всегда можно модифицировать так, чтобы они, по крайней мере приблизительно, соответствовали данным эксперимента. Концепция Поппера – это концепция перманентной революции: поступь науки такова, что одни теории сменяют другие.

Сторонников первой точки зрения часто называют верификационистами или джастификационистами. Согласно этой позиции, теорию можно абсолютно строго проверить (верифицировать) или оправдать (джастифицировать) [15,с.345]. Как известно, программа верификационизма составляла ядро неопозитивистской концепции науки, которая встретилась с трудностями, не преодолимыми ее средствами. Изменчивость научного знания – научный факт. В подтверждение этого можно сослаться на цепочки теорий, по сути, из любой науки, например из физики: ньютонова механика – релятивистская механика Эйнштейна – квантовая механика; из экономических наук: классическая теория Смита-Рикардо – неоклассическая теория Маршалла–Хикса – теория Кейнса – монетаризм Фридмена). С позиций верификационизма изменчивость научного знания – в высшей степени странный феномен: изменяется то, что, по определению, должно быть неизменным. По общему мнению, верификационизму недостает исторического чутья. Научное знание не менее исторично, чем все другие проявления жизни человека. С этим фактом приходится считаться и как-то интерпретировать.

Что касается дюгемианцев, то их обычно называют континуалистами. Детальный анализ континуализма в науке показывает, что его трудно опровергнуть. Но не легче и совместить континуализм с потрясениями науки XX века, в которой, похоже, прерывного отнюдь не меньше, чем непрерывного. Ниже будет рассмотрена проблема несоизмеримости теорий, что позволит разъяснить ситуацию вокруг вопроса о соотношении прерывного и непрерывного в научном знании.

Не будет преувеличением утверждать, что решающее значение в осмыслении феномена изменчивости научного знания имели новации Карла Поппера, основателя критического рационализма. Именно ему в большей степени, чем кому бы то ни было другому, удалось выделить самые "болевые" точки соотношения теории и истории науки.

Согласно Попперу, наука прогрессирует от одной проблемы к другой, от менее глубокой проблемы к более глубокой. Модель роста научного знания выглядит, по Попперу, следующим образом [15,с.325-376]:

§ наука начинается с проблем;

§ научными объяснениями проблем выступают гипотезы;

§ гипотеза является научной, если она в принципе фальсифицируема;

§ фальсификация гипотез обеспечивает устранение выявленных научных ошибок;

§ новая и более глубокая постановка проблем и выдвижение гипотез достигается в результате критической дискуссии;

§ углубление проблем и гипотез (теорий) обеспечивает прогресс в науке, точнее рост научного знания.

В характерной для его философствования манере Поппер стремится ясно и четко обосновать логику своих рассуждений и каждое используемое им понятие. С этой целью он рассматривает конъюнкцию двух высказываний: "В пятницу будет дождь" и "В субботу будет хорошая погода". Информативное содержание (С) конъюнкции этих двух высказываний всегда больше или равно содержанию любой из ее частей:

Ct (a) ≤ Ct(ab) ≥ Ct(b),

где t – обозначение теории.

Что касается вероятности наступления обоих событий а и Ь (p(ab)), то она меньше или равна вероятности наступления либо события а, либо события Ь. Символически это записывается так:

р(а) ≥ р(аb) ≤ р(b).

Ученый стремится к высокоинформативному знанию, но при этом вероятность наступления предсказываемых теорией событий падает, что в первую очередь означает рост вероятности фальсифицируемсти данной теории. Отсюда следует, что целью науки является достижение как высокоинформативного содержания, так и высокой степени его возможной фальсификации, опровержимости [15,с.332]. Вывод Поппера, на первый взгляд, представляется абсурдным: интуитивно вроде бы ясно, что менее глубокую теорию легче опровергнуть, чем более глубокую. Тем не менее Поппер прав. Более глубокая, более развитая теория должна, по определению, выдерживать столкновения с большим числом фактов, чем менее специализированная теория. Она подвергается постоянной опасности фальсификации, в этом смысле вероятность (степень) ее фальсификации растет. Труднее всего опровергнуть грубую теорию. А ненаучные гипотезы, например из арсенала астрологии, вообще научно нефальсифицируемы.

Ученый, в отличие от человека с улицы, постоянно идет навстречу опасности фальсификации, опровержения его воззрений. Отлично сознавая, что человек есть существо ошибающееся (фаллибилическое), ученый стремится избавиться от этой своей слабости. Да, научная жизнь – это бег по полосе проблем, здесь не обойтись без неудач, но они должны, такова устремленность

ученого, преодолеваться, а это возможно не иначе, как за счет углубления научного знания. Глубина теории – одно из главных понятий попперовской концепции истории науки. Поппер разъясняет смысл этого понятия следующим образом.

"Я приведу здесь несистематизированный список шести типов случаев, в которых мы можем сказать, что теория t₂ превосходит теорию t₁ в том смысле, что t₂ – насколько нам известно – лучше соответствует фактам, чем t₁ (в том или ином смысле):

(1) t₂ делает более точные утверждения, чем t₁, и эти более точные утверждения выдерживают более точные проверки;

(2) t₂ учитывает и объясняет большее количество фактов, чем t₁ (это включает и предыдущий случай, когда при прочих равных условиях утверждения t₂ являются более точными);

(3) t₂ описывает или объясняет факты более подробно, чем это делает t₁;

(4) t₂ выдержала те проверки, которых не выдержала t₁;

(5) t₂ предложила новые экспериментальные проверки, не обсуждавшиеся до ее появления (эти проверки не были выдвинуты теорией t₁ и, может быть, даже неприменимы к t₁), и t₂ выдержала эти проверки;

(6) t₂ объединила или связала различные проблемы, которые до ее появления не имели между собой связи" [15,с.351].

"Предполагая, что истинное содержание и ложное содержание двух теорий t₁ и t₂ сравнимы, можно утверждать, что t₁ ближе к истине или лучше соответствует фактам, чем t₁, и если, и только если, имеет место хотя бы одно из двух условий:

(a) истинное, но не ложное содержание t₂ превосходит истинное содержание t₁:

(b) ложное, но не истинное содержание t₁ превосходит ложное содержание t₂" [15,с.353]. Напомним читателю, что, согласно Попперу, самые удачные эксперименты не могут доказать абсолютную истинность теории, она всего лишь правдоподобна.

Отметим специально, что все рассуждения Поппера относятся к гипотетико-дедуктивным наукам. На наш взгляд, они остаются в силе как для прагматических, так и для логико-математических наук. При сравнении двух теорий всегда есть возможность по тем или иным критериям предпочесть одну теорию другой. При сравнении прагматических наук на первый план выходит среди прочих критерий эффективности. При сопоставлении логико-математических наук учитываются, например, критерии непротиворечивости и полноты системы аксиом.