Британское соединение. Фрегат «Сент-Альбанс»

При всей высокой мореходности приподнятого клиперского носа и V-образных обводов фрегатов типа 23, для судна с водоизмещением чуть больше трёх тысяч тонн и длиной 133 метра, восьмибальный шторм был тяжёлым испытанием. Завязанный приказом на курс при котором ветер дул почти в бок, «Сент-Альбанс» перекатывался на мощных волнах, испытывая неслабую бортовую качку. При этом один чёрт, вода захлестывала и нос и палубу, волны лупили в надстройку и вертолётный ангар, заставляя вздрагивать корпус, скрипеть антенны и растяжки.

Уже третий раз командир фрегата отвлекался на запрос по внутренней связи техникам в вертолётном ангаре, что бы снова получить ответ: «вертолёты надёжно закреплены, повреждений и нарушений безопасности нет».

«Сент-Альбанс» уже вошёл в зону уверенного запуска торпед по вражескому линкору. Но прежде с пусковых установок британского корабля выскользнули последние RGM-84В1 «Гарпун».

Линкор «Бисмарк».

Новая цель позволяла не меняя генерального курса линкора использовать кормовые башни, вполне вписывающиеся в сектор обстрела. Наконец истомлённые ожиданием боевые расчёты «Цезаря» и «Доры» рьяно принялись за дело.

Из подбашенных помещений подъемниками наверх в башни потянулись лотки со снарядами. Клацнули цепями досылатели и заострённые «дуры» длиною более полутора метров[28] вошли в ствол наизготовку. Вслед расчёты вогнали цилиндры зарядов.

Линдеманн ничего не знал о быстродействии современных компьютеров и точности систем наведения противника. Но прекрасно представлял всю сложность расчётов определения величи­н изменения расстояния до неприятель­ского корабля с пеленгом взаимного движения линкора и цели. При наводке орудий теперь приходилось учитывать ещё и не выправленный девятиградусный крен линкора. Архаичная система прошлого века, включающая в себя разнесённые дальномеры в двух визирных башенках (директоров – по английской классификации) и вычислительное устройство, вполне сносно справилась со своей задачей. Хотя немаловажным недостатком было то, что сильная вибрация на больших ходах делала почти бесполезным пост управления огнем на топе.

Как только поступили новые данные установ­ки прицела и целика для наводки орудий, завыли гидравлические приводы горизонтальной наводки, поворачивая массивные кормовые башни угрюмыми жерлами орудий в сторону врага. Гаркнули команду вслед-вслед командиры БЧ башен. Слажено друг за другом громыхнули орудия, выдав снопы огня и чёрного дыма.

- Вольф, вам не доводилось слышать про секретные разработки господина фон Брауна? - Спросил штурмана Линдеманн и не дождавшись ответа, продолжил, - похоже англичане нас переплюнули. Либо я ни черта вообще не понимаю. В последний раз, только чудом, эта летающая бестия не встряла в рубку, а взорвалась на подлёте. Представляете…

- Всем лечь, - крикнул уже достаточно пришедший в себя Лютьенс. Он стоял с биноклем в правом крыле мостика, и в этот раз ему удалось разглядеть приближающиеся, бреющие высокие волны, ракеты.

Волнение на море усилилось. Помехи от морской поверхности и высокая волна доводили радиовысотомер и системы, удерживающие ракеты на минимальной высоте до «сумасшествия». Локационные системы наведения, выполняя заданную ещё перед стартом программу, «отплёвывались» повышенной помехозащищённостью от морских брызг и пены. Поделив своей бортовой ЭВМ весь мир на «единичку» и «нолик», заправляя рулями, ракеты выводили фугасную начинку на максимально отражённый сигнал - середину длинного приземистого силуэта.

Теперь эти высокотехнологичные «дыроколы» выходили на серое плавающее железо почти под прямым углом, исключая даже минимальный рикошет. Умные! Умные то умные, а один чёрт дуры. Метили бы в слабобронированные оконечности или мешанину надстроек, наделали бы дырок своими бронированными бόшками, вгрызлись поглубже в металлические потроха, а там бы и фугасы расплескались, осколками да пожарами.

И вот снова вмешивается Его Величество Случай! Со своей свитой: вероятностями, случайностями, неожиданностями и даже закономерностями. Спаиваясь, соединяясь звеньями в одну цепочку событий, причудливо изгибаясь или целеустремлённо выстраиваясь в одну линию. Линию времени, событий, жизни.

Модификация В1 ракеты «Гарпун», как уже говорилось, атакуя цель старается прижаться ниже, что бы её не заметили средства ПВО. Средняя высота полёта три метра. Как раз там где у линкора 320 мм крупповской стали. Правда в полётной программе «самонаводяшки» высота атаки определяется состоянием моря… ну, чтобы не встрять в высокую волну. Одна заумная оперённая «сигара», скользя вдоль продольных океанических валов, всё же норовила удерживаться над самой водой. Автопилот, получая данные короткоимпульсного радиолокационного высотомера, удерживая курс на крупную засветку, то опускал ракету к подножью высоких перекатов, то приподымал над гребнем. Остальные три ракеты шли на высоте семи метров. Поражение - верняк в верхний броневой пояс, где всего 145 мм. Но в этот раз «Бисмарку» везло. Девять градусов крена на левый борт наклонили линкор так, что иногда при откате волны показывался молотящий пену правый винт. Соответственно на пару, тройку метров поднялась и толстая защита.

Три последовательных удара гулко прокатились по монолиту серого громилы. Почти прямой угол удара и скорость 290 метров в секунду оказались достаточны для проламывания специальной броневой стали марки «Вотан».

Первая ракета вошла с пробитием 320-мм брони, скользнула по 100-мм откосу, прорвала 30-мм стали переборки и рванула между главной и промежуточной палубами в опасной близости от нижнего барбета «первой» башни вспомогательного калибра. Вторая почти повторила её путь лишь на пять метров дальше к миделю, напротив носовой группы котельных, кстати, не осилив трёх сантиметров металла продольной переборки. Третья пробила 270 миллиметров средней части главного броневого пояса, несколько рядов переборок и вспыхнула под верхней палубой, вспучив её под самолётным ангаром. Результат: пожары в кубриках матросов и кладовых, предусмотрительно затопленный каземат под башней 150 миллиметровых орудий, который пришлось потом осушать обратно, уничтоженный самолёт и жестокий пожар от полыхающего авиационного топлива в ангаре.

Четвёртая ракета довыделывалась. Видимо в алгоритмах её сложного программного обеспечения приоритетным было обмануть средства РЭБ[29] противника. Пытаясь удержаться над самой водой, бортовая ЭВМ и скорость держала меньшую, чем у её товарок. И всё-таки зацепилась за гребень волны. Чем? Конечно не аэродинамичной носовой частью. И не гладким брюшком, где расположена антенна радиовысотомера. А торчащим ниже стабилизатором. На скорости 800 километров в час это выглядело, да и ощущалось как удар. Хвост ракеты слегка подбросило. Струя раскаленного газа уже толкала летящую бестию вниз к поверхности. Завыли «панически» гироскопы, бортовой компьютер хоть и пытался выправить горизонталь, но было поздно – ракета вонзилась в океан, выпаривая воду жаром сопловых выбросов, ощутив себя торпедой, зарылась глубже и ближе к податливому днищу жертвы.

Была у бортовой ЭВМ ещё одна предусмотрелка на случай если целью является небольшой корабль и волнение достигает 5-6 баллов. В этом случае ракета может пролететь над низким бортом и срабатывает неконтактный взрыватель.

Ну, уж очень хотелось «Гарпуну» выполнить возложенную на неё миссию. Взрыватель среагировал на расстоянии четырёх метров от нижней кромки борта, уже ближе к корме, напротив кормовых башен. Гидравлический волна от взрыва ударила о жёсткое ребро направляющих гребного вала, погнула сам вал, смяла лопасти, а потом и вовсе оторвала правый гребной винт. Рулевые перья мотнуло влево, согнув тяги в системе управления, впоследствии выводя из строя вспомогательную машину рулевого управления. Вращение вала правого винта хоть и было вскоре остановлено, изменённая центровка разбила сальники, через которые в кормовые отсеки стала поступать вода. Линкор потерял часть мощности, и скорость упала до 20 узлов. Рули вправо отклонялись только на три градуса. Хотя с учётом того что правый гребной винт сорвало, виртуозно маневрируя рулём в одном отклонении и левым винтом корабль не потерял управляемости.

Вот уж действительно: легкие и простые пути не приводят в интересные места. Одна ракета с более сложной программой полёта принесла больше ущерба боеспособности корабля, чем все остальные.