электронного оборудования при Хармонтском филиале МИВК

Ричард Г.Нунан сидел за столом у себя в кабинете и рисовал чертиков вогромном блокноте для деловых заметок. При этом он сочувственно улыбался,кивал лысой головой и не слушал посетителя. Он просто ждал телефонногозвонка, а посетитель, доктор Пильман, лениво делал ему выговор. Иливоображал, что делает ему выговор. Или хотел заставить себя поверить,будто делает ему выговор. - Мы все это учтем, - сказал наконец Нунан, дорисовав десятого дляровного счета чертика и захлопнув блокнот. - В самом деле, безобразие... Валентин протянул тонкую руку и аккуратно стряхнул пепел впепельницу. - И что же именно вы учтете? - вежливо осведомился он. - А все, что вы сказали, - весело ответил Нунан, откидываясь вкресле. - До последнего слова. - А что я сказал? - Это несущественно, - произнес Нунан. - Что бы вы ни сказали, всебудет учтено. Валентин (доктор Валентин Пильман, лауреат Нобелевской премии и всетакое прочее) сидел перед ним в глубоком кресле, маленький, изящный,аккуратный, на замшевой курточке ни пятнышка, на поддернутых брюках ниморщинки; ослепительная рубашка, строгий одноцветный галстук, сияющиеботинки, на тонких бледных губах ехидная улыбочка, огромные черные очкискрывают глаза, над широким низким лбом черные волосы жестким ежиком. - По-моему, вам зря платят ваше фантастическое жалование, - сказалон. - Мало того, по-моему, вы еще и саботажник, Дик. - Чш-ш-ш! - произнес Нунан шепотом. - Ради бога, не так громко. - В самом деле, - продолжал Валентин. - Я довольно давно слежу завами: по-моему, вы совсем не работаете... - Одну минутку! - прервал его Нунан и помахал розовым толстымпальцем. - Как это не работаю? Разве хоть одна рекламация осталась безпоследствий? - Не знаю, - сказал Валентин и снова стряхнул пепел. - Приходитхорошее оборудование, приходит плохое оборудование. Хорошее приходит чаще,а при чем здесь вы, не знаю. - А вот если бы не я, - возразил Нунан, - хорошее приходило бы реже.Кроме того, вы, ученые, все время портите хорошее оборудование, а потомзаявляете рекламации, и кто вас тогда покрывает? Вот, например... Зазвонил телефон, и Нунан, сразу забыв о Валентине, схватил трубку. - Мистер Нунан? - спросила секретарша. - Вас снова господин Лемхен. - Соединяйте. Валентин поднялся, положил потухший окурок в пепельницу, в знакпрощания пошевелил у виска двумя пальцами и вышел, маленький, прямой,складный. - Мистер Нунан? - раздался в трубке знакомый медлительный голос. - Слушаю вас. - Не легко застать вас на рабочем месте, мистер Нунан. - Пришла новая партия... - Да, я уже знаю. Мистер Нунан, я приехал ненадолго. Есть нескольковопросов, которые необходимо обсудить при личной встрече. Имеются в видупоследние контракты "Мицубиси дэнси". Юридическая сторона. - К вашим услугам. - Тогда, если вы не возражаете, минут через тридцать в конторе нашегоотделения. Вас устраивает? - Вполне. Через тридцать минут. Ричард Нунан положил трубку, поднялся и, потирая пухлые руки,прошелся по кабинету. Он даже запел какой-то модный шлягер, но тут жепустил петуха и добродушно засмеялся над собой. Затем он взял шляпу,перекинул через руку плащ и вышел в приемную. - Детка, - сказал он секретарше, - меня понесло по клиентам.Оставайтесь командовать гарнизоном, удерживайте, как говорится, крепость,а я вам принесу шоколадку. Секретарша расцвела. Нунан послал ей воздушный поцелуй и покатился покоридорам института. Несколько раз его пытались поймать за полу, онувертывался, отшучивался, просил удерживать без него позиции, беречьпочки, не напрягаться, и в конце концов, так никем и не уловленный,выкатился из здания, привычно взмахнув нераскрытым пропуском перед носомдежурного сержанта. Над городом висели низкие тучи, парило, первые неуверенные капличерными звездочками расплывались на асфальте. Накинув плащ на голову иплечи, Нунан рысцой побежал вдоль шеренги машин к своему "пежо", нырнулвнутрь и, сорвав с головы плащ, бросил его на заднее сиденье. Из боковогокармана пиджака он извлек черную круглую палочку этака, вставил ее ваккумуляторное гнездо и задвинул большим пальцем до щелчка. Потом, поерзавзадом, он поудобнее устроился за рулем и нажал педаль. "Пежо" беззвучновыкатился на середину улицы и понесся к выходу из предзонника. Дождь хлынул внезапно, разом, как будто в небесах опрокинули чан сводой. Мостовая сделалась скользкой, машину заносило на поворотах. Нунанзапустил дворники и снизил скорость. Итак, рапорт получен, думал он.Сейчас нас будут хвалить. Что ж, я за. Я люблю, когда меня хвалят.Особенно когда хвалит сам господин Лемхен, через силу. Странное дело,почему это нам нравится, когда нас хвалят? Денег от этого не прибавится.Славы? Какая у нас может быть слава? "Он прославился: теперь о нем зналитрое". Ну, скажем, четверо, если считать Бейлиса. Забавное существочеловек!.. Похоже, мы любим похвалу как таковую. Как детишки мороженое. Иочень глупо. Как я могу подняться в собственных глазах? Что, я сам себя незнаю? Старого толстого Ричарда Г.Нунана? А кстати, что такое это "Г"? Воттебе и на! И спросить не у кого... Не у господина же Лемхена спрашивать...А, вспомнил! Герберт. Ричард Герберт Нунан. Ну и льет! Он вывернул на Центральный проспект и вдруг подумал: до чего сильновырос городишко за последние годы!.. Экие небоскребы отгрохали... Вот ещеодин строят. Это что же у нас будет? А, луна-комплекс: лучшие в миреджазы, и варьете, и прочее все для нашего доблестного гарнизона и длянаших храбрых туристов, особенно пожилых, и для благородных рыцарейнауки... А окраины пустеют. Да, хотел бы я знать, чем все это кончится. Между прочим, десять летназад я совершенно точно знал, чем все это должно кончиться. Непреодолимыекордоны. Пояс пустоты шириной в пятьдесят километров. Ученые и солдаты,больше никого. Страшная язва на теле планеты заблокирована намертво... Иведь надо же, вроде бы и все так считали, не только я. Какие произносилисьречи, какие вносились законопроекты!.. А теперь вот уже даже и невспомнишь, каким образом эта всеобщая стальная решимость расплылась вдругкиселем. "С одной стороны нельзя не признать, а с другой стороны нельзя несогласиться". А началось это, кажется, когда сталкеры вынесли из Зоныпервые "этаки". Батарейки... Да, кажется, с этого и началось. Особеннокогда открылось, что они размножаются. Язва оказалась не такой уж и язвой,и даже не язвой вовсе, а вроде бы сокровищницей... А теперь уже никто и незнает, что это такое - язва ли, сокровищница, адский соблазн, шкатулкаПандоры, черт, дьявол... Пользуются помаленьку. Двадцать лет пыхтят,миллиарды ухлопали, а организованного грабежа наладить так и не смогли.Каждый делает свой маленький бизнес, а ученые лбы с важным видом вещают: содной стороны нельзя не признать, а с другой стороны нельзя несогласиться, поскольку объект такой-то, будучи облучен рентгеном под угломвосемнадцать градусов, испускает квазитепловые электроны под угломдвадцать два градуса... К дьяволу! Все равно до самого конца мне недожить... Машина катилась мимо особняка Стервятника Барбриджа. Во всех окнах послучаю проливного дождя горел свет, видно было, как в окнах второго этажа,в комнатах красотки Дины, движутся танцующие пары. Не то спозаранкуначали, не то со вчерашнего никак кончить не могут. Мода такая пошла погороду: сутками напролет. Крепких мы вырастили молодцов, выносливых иупорных в своих намерениях... Нунан остановил машину перед невзрачным зданием с неприметнойвывеской "Юридическая контора Корш, Корш и Саймак". Он вынул и спрятал вкарман "этак", снова натянул на голову плащ, подхватил шляпу и опрометьюбросился в парадное мимо швейцара, углубленного в газету, по лестнице,покрытой потертым ковром, застучал каблуками по темному коридору второгоэтажа, пропитанному специфическим запахом, природу которого он в своевремя напрасно тщился выяснить, распахнул дверь в конце коридора и вошел вприемную. На месте секретарши сидел незнакомый, очень смуглый молодойчеловек. Он был без пиджака, рукава сорочки засучены. Он копался впотрохах какого-то сложного электронного устройства, установленного настолике вместо пишущей машинки. Ричард Нунан повесил плащ и шляпу нагвоздик, обеими руками пригладил остатки волос за ушами и вопросительновзглянул на молодого человека. Тот кивнул. Тогда Нунан открыл дверь вкабинет. Господин Лемхен грузно поднялся ему навстречу из большого кожаногокресла, стоявшего у завешенного портьерой окна. Прямоугольное генеральскоелицо его собралось в складки, означающие не то приветливую улыбку, не тоскорбь по поводу дурной погоды, а может быть, с трудом обуздываемоежелание чихнуть. - Ну вот и вы, - медлительно проговорил он. - Входите,располагайтесь. Нунан поискал взглядом, где бы расположиться, и не обнаружил ничего,кроме жесткого стула с прямой спинкой, упрятанного за стол. Тогда онприсел на край стола. Веселое настроение его начало почему-тоулетучиваться, он и сам не понимал еще, почему. Вдруг ему стало ясно, чтохвалить его не будут. Скорее наоборот. День гнева, философически подумалон и приготовился к худшему. - Закуривайте, - предложил господин Лемхен, снова опускаясь в кресло. - Спасибо, не курю. Господин Лемхен покивал головой с таким видом, словно подтвердилисьсамые дурные его предположения, соединил перед лицом кончики пальцев обеихрук и некоторое время внимательно разглядывал образовавшуюся фигуру. - Полагаю, юридические дела фирмы "Мицубиси дэнси" мы обсуждать свами не будем, - проговорил он наконец. Это была шутка. Ричард Нунан с готовностью улыбнулся и сказал: - Как вам будет угодно! Сидеть на столе было чертовски неудобно, ноги не доставали до полу. - С сожалением должен сообщить вам, Ричард, - сказал господин Лемхен,- что ваш рапорт произвел наверху чрезвычайно благоприятное впечатление. - Гм... - произнес Нунан. Начинается, подумал он. - Вас даже собирались представить к ордену, - продолжал господинЛемхен, - однако я предложил повременить. И правильно сделал. - Он наконецоторвался от созерцания фигуры из десяти пальцев и посмотрел исподлобья наНунана. - Вы спросите меня, почему я проявил такую, казалось бы,чрезмерную осторожность... - Наверное, у вас были к тому основания, - скучным голосом сказалНунан. - Да, были. Что получалось из вашего рапорта, Ричард? Группа"Метрополь" ликвидирована. Вашими усилиями. Группа "Зеленый цветочек"взята с поличным в полном составе. Блестящая работа. Тоже ваша. Группы"Варр", "Квазимодо", "Странствующие музыканты" и все прочие, я не помню ихназваний, самоликвидировались, осознав, что не сегодня-завтра их накроют.Это все на самом деле так и было, все подтверждается перекрестнойинформацией. Поле боя очистилось. Оно осталось за вами, Ричард. Противникв беспорядке отступил, понеся большие потери. Я верно изложил ситуацию? - Во всяком случае, - осторожно начал Нунан, - последние три месяцаутечка материалов из Зоны через Хармонт прекратилась... По крайней мере,по моим сведениям, - добавил он. - Противник отступил, не так ли? - Ну, если вы настаиваете именно на этом выражении... Так. - Не так! - сказал господин Лемхен. - Дело в том, что этот противникникогда не отступает. Я это знаю твердо. Поспешив с победным рапортом,Ричард, вы продемонстрировали незрелость. Именно поэтому я предложилвоздержаться от немедленного представления вас к награде. Да провались они, твои награды, думал Нунан, раскачивая ногой иугрюмо глядя на мелькающий носок ботинка. В паутину... на чердак я твоинаграды вешал! Тоже мне моралист, воспитатель! Я и без тебя знаю, с кем яздесь имею дело, нечего мне морали читать, какой у меня противник. Скажипросто и ясно: где, как и что я прошлепал... Что эти негодяи откололиеще... где, как и какие нашли щели... и без предисловий, я тебе неприготовишка сопливый, мне уже за полста перевалило, и я тебе здесь неради твоих орденов сижу... - Что вы слышали о Золотом шаре? - спросил вдруг господин Лемхен. Господи, с раздражением подумал Нунан, Золотой-то шар здесь при чем?Провалился бы ты с твоей манерой разговаривать... - Золотой шар есть легенда, - скучным голосом доложил он. -Мифическое сооружение в Зоне, имеющее форму и вид некоего золотого шара,предназначенное для исполнения человеческих желаний. - Любых? - В соответствии с каноническим текстом легенды - любых. Существуют,однако, варианты... - Так, - произнес господин Лемхен. - А что вы слышали о"смерть-лампе"? - Восемь лет назад, - скучным голосом затянул Нунан, - сталкер поимени Стефан Норман, по кличке Очкарик, вынес из Зоны некое устройство,представляющее собою, насколько можно судить, нечто вроде системыизлучателей, смертоносно действующих на земные организмы. УпомянутыйОчкарик предлагал этот агрегат институту. В цене они не сошлись, Очкарикушел в Зону и не вернулся. Где находится агрегат в настоящее время -неизвестно. В институте до сих пор рвут на себе волосы. Известный вам Хьюиз "Метрополя" предлагал за этот агрегат любую сумму, какая уместится налистке чековой книжки. - Все? - спросил господин Лемхен. - Все, - ответил Нунан. Он демонстративно оглядывал комнату. Комнатабыла скучная, смотреть было не на что. - Так, - сказал Лемхен. - А что вы слышали о "рачьем глазе"? - О каком глазе? - О рачьем. Рак. Знаете? - Господин Лемхен постриг воздух двумяпальцами. - С клешнями. - В первый раз слышу, - сказал Нунан, нахмурившись. - Ну а что вы знаете о "гремучих салфетках"? Нунан слез со стола и встал перед Лемхеном, засунув руки в карманы. - Ничего не знаю, - сказал он. - А вы? - К сожалению, я тоже ничего не знаю. Ни о "рачьем глазе", ни о"гремучих салфетках". А между тем они существуют. - В моей Зоне? - спросил Нунан. - Вы сядьте, сядьте, - сказал господин Лемхен, помахивая ладонью. -Наш разговор только начинается. Сядьте. Нунан обогнул стол и уселся на жесткий стул с высокой спинкой. Куда гнет? - лихорадочно думал он. - Что еще за новости? Наверное,нашли что-нибудь в других Зонах, а он меня разыгрывает, скотина. Всегда онменя не любил, старый черт, не может забыть того стишка... - Продолжим наш маленький экзамен, - объявил Лемхен, отогнул портьеруи выглянул в окно. - Льет, - сообщил он. - Люблю. - Он отпустил портьеру,откинулся в кресле и, глядя в потолок, спросил: - Как поживает старыйБарбридж? - Барбридж? Стервятник Барбридж под наблюдением. Калека, в средствахне нуждается. С Зоной не связан. Содержит четыре бара, танцкласс иорганизует пикники для офицеров гарнизона и туристов. Дочь, Дина, ведетрассеянный образ жизни. Сын, Артур, только что окончил юридическийколледж. Господин Лемхен удовлетворенно покивал. - Отчетливо, - похвалил он. - А что поделывает Креон Мальтиец? - Один из немногих действующих сталкеров. Был связан с группой"Квазимодо", теперь сбывает хабар институту, через меня. Я держу его насвободе: когда-нибудь кто-нибудь клюнет. Правда, последнее время он сильнопьет и, боюсь, долго не протянет. - Контакты с Барбриджем? - Ухаживает за Диной. Успеха не имеет. - Очень хорошо, - сказал господин Лемхен. - А что слышно о РыжемШухарте? - Месяц назад вышел из тюрьмы. В средствах не нуждается. Пыталсяэмигрировать, но у него... - Нунан помолчал. - Словом, у него семейныенеприятности. Ему сейчас не до Зоны. - Все? - Все. - Немного, - сказал господин Лемхен. - А как обстоят дела уСчастливчика Картера? - Он уже много лет не сталкер. Торгует подержанными автомобилями, ипотом у него мастерская по переоборудованию автомашин на питание от"этаков". Четверо детей, жена умерла год назад. Теща. Лемхен покивал. - Ну кого из стариков я еще забыл? - добродушно осведомился он. - Вы забыли Джонатана Майлза по прозвищу Кактус. Сейчас он вбольнице, умирает от рака. И вы забыли Гуталина... - Да-да, что Гуталин? - Гуталин все тот же, - сказал Нунан. - У него группа из трехчеловек. Неделями пропадают в Зоне. Все, что находят, уничтожают на месте.А его общество Воинствующих Ангелов распалось. - Почему? - Ну, как вы помните, они занимались тем, что скупали хабар, иГуталин относил его обратно в Зону. Дьяволово дьяволу. Теперь скупатьстало нечего, а кроме того, новый директор филиала натравил на нихполицию. - Понимаю, - сказал господин Лемхен. - Ну а молодые? - Что же, молодые... приходят и уходят, есть человек пять-шесть ское-каким опытом, но последнее время им некому сбывать хабар, и онирастерялись. Я их понемножку приручаю... Полагаю, шеф, что со сталкерствомв моей Зоне практически покончено. Старики сошли, молодежь ничего неумеет, да и престиж ремесла уже не тот, что раньше. Идет техника,сталкеры-автоматы. - Да-да, я слыхал об этом, - сказал господин Лемхен. - Однако этиавтоматы не оправдывают пока и той энергии, которую потребляют. Или яошибаюсь? - Это вопрос времени. Скоро начнут оправдывать. - Как скоро? - Лет через пять-шесть... Господин Лемхен снова покивал. - Между прочим, вы, наверное, еще не знаете, противник тоже сталприменять сталкеры-автоматы. - В моей Зоне? - повторил Нунан, насторожившись. - И в вашей тоже. У вас они базируются на Рексополис, перебрасываютоборудование на вертолетах через горы в Змеиное ущелье, на Черное озеро, кподножию пика Болдер... - Так ведь это же периферия, - сказал Нунан недоверчиво. - Там пусто,что они там могут найти? - Мало, очень мало. Но находят. Впрочем, это я для справки, это васна касается... Резюмируем. Сталкеров-профессионалов в Хармонте почти неосталось. Те, что остались, к Зоне больше отношения не имеют. Молодежьрастерянна и находится в процессе приручения. Противник разбит, отброшен,залег где-то и зализывает раны. Хабара нет, а когда он появляется, егонекому сбывать. Незаконная утечка материалов из хармонтской Зоны уже тримесяца как прекратилась. Так? Нунан молчал. Сейчас, думал он. Сейчас он мне врежет. Но где же уменя дыра? И здоровенная, видно, пробоина. Ну, давай, давай, стараяморковка!.. Не тяни душу... - Не слышу ответа, - произнес господин Лемхен и приложил ладонь кморщинистому волосатому уху. - Ладно, шеф, - мрачно сказал Нунан. - Хватит. Вы меня уже сварили иизжарили, подавайте на стол. Господин Лемхен неопределенно хмыкнул. - Вам даже нечего мне сказать, - проговорил он с неожиданной горечью.- Ушами вот хлопаете перед начальством, а каково же было мне, когдапозавчера... - Он вдруг оборвал себя, поднялся и побрел по кабинету ксейфу. - Короче говоря, за последние два месяца, только по имеющимсясведениям, комплексы противника получили свыше шести тысяч единицматериала из различных Зон. - Он остановился около сейфа, погладил его покрашеному боку и резко повернулся к Нунану. - Не тешьте себя иллюзиями! -заорал он. - Отпечатки пальцев Барбриджа! Отпечатки пальцев Мальтийца!Отпечатки пальцев Носатого Бен-Галеви, о котором вы даже не сочли нужнымупомянуть! Отпечатки пальцев Гундосого Гереша и Карлика Цмыга! Так-то выприручаете вашу молодежь! "Браслеты"! "Иголки"! "Белые вертячки"! И малотого, какие-то "рачьи глаза", какие-то "сучьи погремушки", "гремучиесалфетки", черт бы их подрал! - Он снова оборвал себя, вернулся в кресло,опять соединил пальцы и вежливо спросил: - Что вы об этом думаете, Ричард? Нунан вытащил носовой платок и вытер шею и затылок. - Ничего не думаю, - просипел он честно. - Простите, шеф, я сейчасвообще... Дайте отдышаться... Барбридж! Барбридж не имеет никакогоотношения к Зоне! Я знаю каждый его шаг! Он устраивает попойки и пикникина озерах, он зашибает хорошие деньги, и ему просто не нужно... Простите,я чепуху, конечно, говорю, но уверяю вас, я не теряю Барбриджа из виду стех пор, как он вышел из больницы... - Я вас больше не задерживаю, - сказал господин Лемхен. - Даю неделюсроку. Представьте соображения, каким образом материалы из вашей Зоныпопадают в руки Барбриджа... и всех прочих. До свидания! Нунан поднялся, неловко кивнул профилю господина Лемхена и, продолжаявытирать платком обильно потеющую шею, выбрался в приемную. Смуглыймолодой человек курил, задумчиво глядя в недра развороченной электроники.Он мельком посмотрел в сторону Нунана, глаза у него были пустые,обращенные внутрь. Ричард Нунан кое-как нахлобучил шляпу, схватил плащ под мышку и пошелвон. Такого со мной, пожалуй, еще не бывало, - беспорядочно думал он. Надоже, Носатый Бен-Галеви! Кличку уже успел заработать... Когда? Этакиймальчишка, соплей перешибить можно... Нет, все это не то... Ах ты,животина безрогая, Стервятник! Как же ты меня уел! Без штанов ведь пустил,как маленького... Как же это могло случиться? Этого же просто не моглослучиться! Прямо как тогда, в Сингапуре, - мордой об стол, затылком обстену... Он сел в автомобиль и некоторое время, ничего не соображая, шарил пощитку в поисках ключа зажигания. Со шляпы текло на колени, он снял ее и,не глядя, швырнул за спину. Дождь заливал переднее стекло, и РичардуНунану представлялось почему-то, что именно из-за этого он никак не можетпонять, что же делать дальше. Осознав это, он с размаху стукнул себякулаком в лысый лоб. Полегчало. Сразу вспомнилось, что ключа зажигания нети быть не может, а есть в кармане "этак". Вечный аккумулятор. И надо еговытащить из кармана, чтоб ты треснул, и вставить в приемное гнездо, итогда можно будет по крайней мере куда-нибудь поехать подальше от этогодома, где из окна за ним наверняка наблюдает эта старая брюква... Рука Нунана с "этаком" замерла на полпути. Так. С кого начать я покрайней мере знаю. Вот с него и начну. Ох как я с него начну! Никто ни ского никогда так не начинал, как начну с него я сейчас. И с такимудовольствием. Он включил дворники и погнал машину вдоль бульвара, почтиникого не видя перед собой, но уже понемногу успокаиваясь. Ничего. Пустькак в Сингапуре. В конце концов в Сингапуре ведь все кончилосьблагополучно... Подумаешь, разок мордой об стол! Могло быть и хуже. Моглобыть не мордой и не об стол, а об что-нибудь с гвоздями... Ладно, не будемотвлекаться. Где тут мое заведеньице? Не видно ни черта... Ага, вот оно. Время было неурочное, но заведение "Пять минут" сияло огнями, чтотвой "Метрополь". Отряхиваясь, как собака на берегу, Ричард Нунан вступилв ярко освещенный холл, провонявший табаком, парфюмерией и прокисшимшампанским. Старый Бенни, еще без ливреи, сидел за стойкой наискосок отвхода и что-то жрал, держа вилку в кулаке. Перед ним, расположив средипустых бокалов чудовищный бюст, возвышалась Мадам; пригорюнясь, смотрела,как он ест. В холле еще даже не убирали после вчерашнего. Когда Нунанвошел, Мадам сейчас же повернула в его сторону широкое наштукатуренноелицо, сначала недовольное, но тут же расплывшееся в профессиональнойулыбке. - Хо! - пробасила она. - Никак сам господин Нунан! По девочкамсоскучились? Бенни продолжал жрать, он был глух как пень. - Привет, старушка! - отозвался Нунан, подходя. - Зачем мне девочки,когда передо мной настоящая женщина? Бенни наконец заметил его. Страшная маска, вся в синих и багровыхшрамах, с натугой перекосилась в приветливой улыбке. - Здравствуйте, хозяин! - прохрипел он. - Обсушиться зашли? Нунан улыбнулся в ответ и сделал ручкой. Он не любил разговаривать сБенни: все время приходилось орать. - Где мой управляющий, ребята? - спросил он. - У себя, - ответила Мадам. - Завтра налоги платить. - Ох уж эти налоги! - сказал Нунан. - Ладно. Мадам, попрошуприготовить мое любимое, я скоро вернусь. Бесшумно ступая по толстому синтетическому ковру, он прошел покоридору мимо задернутых портьерами стойл, на стенке возле каждого стойлакрасовалось изображение какого-нибудь цветка, - свернул в неприметныйтупичок и без стука открыл обшитую кожей дверь. Мосол Катюша восседал за столом и рассматривал в зеркальце зловещуюболячку на носу. Плевать ему было, что завтра налоги платить. Насовершенно пустом столе перед ним стояла баночка с ртутной мазью и стаканс прозрачной жидкостью. Мосол Катюша поднял на Нунана налитые кровью глазаи вскочил, уронив зеркальце. Не говоря ни слова, Нунан опустился в креслонапротив и некоторое время молча рассматривал прохвоста и слушал, как тотневнятно бормочет что-то насчет проклятого дождя и ревматизма. Потом онсказал: - Закрой-ка дверь на ключ, голубчик. Мосол, плоскостопо бухая ножищами, подбежал к двери, щелкнул ключом ивернулся к столу. Он волосатой горой возвышался над Нунаном, преданноглядя ему в рот. Нунан все рассматривал его через прищуренные веки.Почему-то он вдруг вспомнил, что настоящее имя Мосла Катюши - Рафаэль.Мослом его прозвали за чудовищные костлявые кулаки, сизо-красные и голые,торчащие из густой шерсти, покрывавшей его руки, словно из манжет. Катюшейже он называл себя сам в полной уверенности, что это традиционное имявеликих монгольских царей. Рафаэль. Ну что ж, Рафаэль, начнем. - Как дела? - спросил он ласково. - В полном порядке, босс, - поспешно ответствовал Рафаэль-Мосол. - Тот скандал уладил в комендатуре? - Сто пятьдесят монет выложил. Все довольны. - Сто пятьдесят с тебя, - сказал Нунан. - Твоя вина, голубчик. Надобыло следить. Мосол сделал несчастное лицо и с покорностью развел огромные ладони. - Паркет в холле надо бы перестелить, - сказал Нунан. - Будет сделано. Нунан помолчал, топорща губы. - Хабар? - спросил он, понизив голос. - Есть немножко, - тоже понизив голос, произнес Мосол. - Покажи. Мосол кинулся к сейфу, достал сверток, положил его на стол передНунаном и развернул. Нунан одним пальцем покопался в кучке "черных брызг",взял "браслет", оглядел его со всех сторон и положил обратно. - Это все? - спросил он. - Не несут, - виновато сказал Мосол. - Не несут... - повторил Нунан. Он тщательно прицелился и изо всех сил пнул носком ботинка Мослу вголень. Мосол охнул, пригнулся было, чтобы схватиться за ушибленное место,но тут же снова выпрямился и вытянул руки по швам. Тогда Нунан вскочил,отшвырнул кресло, схватил Мосла за воротник сорочки и пошел на него,лягаясь, вращая глазами и шепча ругательства. Мосол, ахая и охая, задираяголову, как испуганная лошадь, пятился от него до тех пор, пока не рухнулна диван. - На две стороны работаешь, стерва? - шипел Нунан прямо в его белыеот ужаса глаза. - Стервятник в хабаре купается, а ты мне бусики вбумажечке подносишь?.. - Он развернулся и ударил Мосла по лицу, стараясьзацепить нос с болячкой. - В тюрьме сгною! В навозе у меня жить будешь...Сухари жрать будешь... Жалеть будешь, что на свет родился! - он снова сразмаху ткнул кулаком в Болячку. - Откуда у Барбриджа хабар? Почему емунесут, а тебе нет? Кто несет? Почему я ничего не знаю? Ты на когоработаешь, свинья волосатая? Говори! Мосол беззвучно открывал и закрывал рот. Нунан отпустил его, вернулсяв кресло и задрал ноги на стол. - Ну? - сказал он. Мосол с хлюпаньем втянул носом кровь и сказал: - Ей-богу, босс... Чего вы? Какой у Стервятника хабар? Нет у негоникакого хабара. Нынче ни у кого хабара нету... - Ты что, спорить со мной будешь? - ласково спросил Нунан, снимаяноги со стола. - Да нет, босс... Ей-богу... - заторопился Мосол. - Да провалитьсямне! Какое там спорить! И в мыслях этого нету... - Вышвырну я тебя, - мрачно произнес Нунан. - Работать не умеешь. Накой черт ты мне, такой-сякой, сдался? Я таких, как ты, на четвертакдесяток наберу. Мне настоящий человек нужен при деле. - Погодите, босс, - рассудительно сказал Мосол, размазывая кровь полицу. - Что это вы сразу, с налету?.. Давайте все-таки разберемся... - Оносторожно потрогал болячку кончиком пальца. - Хабара, говорите, много уБарбриджа? Не знаю. Извиняюсь, конечно, но это вам кто-то соврал. Ни укого сейчас хабара нет. В Зону ведь одни сопляки ходят, так они же невозвращаются. Нет, босс, это вам кто-то врет... Нунан искоса следил за ним. Было похоже, что Мосол действительноничего не знает. Да ему и не выгодно было лгать, на Стервятнике много незаработаешь. - Эти пикники - выгодное дело? - спросил он. - Пикники? Да не так чтобы очень. Лопатой не загребешь... Так ведьсейчас в городе выгодных дел не осталось... - Где эти пикники устраиваются? - Устраиваются где? Так в разных местах. У Белой горы, на Горячихисточниках бывают, на Радужных озерах... - А какая клиентура? - Клиентура какая? - Мосол шмыгнул носом, поморгал и сказалдоверительно: - Если вы, босс, хотите сами за это дело взяться, я бы вамне советовал. Против Стервятника вам здесь не посветит. - Это почему же? - У Стервятника клиентура: голубые каски - раз, - Мосол принялсязагибать пальцы, - офицеры из комендатуры - два, туристы из "Метрополя",из "Белой лилии", из "Пришельца"... это три. Потом у него уже рекламапоставлена, местные ребята тоже к нему ходят... Ей-богу, босс, не стоит сэтим связываться. За девочек он нам платит не то чтобы богато... - Местные тоже к нему ходят? - Молодежь, в основном. - Ну и что там, на пикниках, делается? - Делается что? Едем туда на автобусах, так? Там уже палаточки,буфетик, музычка... Ну и каждый развлекается, как хочет. Офицеры больше сдевочками, туристы прутся на Зону смотреть. Ежели у Горячих источников, тодо Зоны там рукой подать, прямо за Серной расщелиной... Стервятник туда имлошадиных костей накидал, вот они и смотрят в бинокли... - А местные? - Местные? Местным это, конечно, не интересно... Так, развлекаются,кто как умеет... - А Барбридж? - Так, а что Барбридж? Как все, так и Барбридж... - А ты? - А что я? Как все, так и я. Смотрю, чтобы девочек не обижали, и...это... ну, там... Ну, как все, в общем. - И сколько это все продолжается? - Когда как. Когда трое суток, а когда и всю неделю. - И сколько это удовольствие стоит? - спросил Нунан, думая совсем одругом. Мосол ответил что-то, Нунан его не слышал. Вот она, прореха, думалон. Несколько суток... несколько ночей. В этих условиях просто невозможнопроследить за Барбриджем, даже если ты специально задался этой целью. Ивсе-таки ничего не понятно. Он же безногий, а там расщелина... Нет, тутчто-то не то... - Кто из местных ездит постоянно? - Из местных? Так я ж говорю, больше молодежь. Ну там Галеви,Ражба... Куренок Цапфа... этот Цмыг... Ну, Мальтиец бывает. Теплаякомпания. Они это дело называют "воскресная школа". Что, говорят, посетим"воскресную школу"? Они там в основном насчет пожилых туристок, неплохозарабатывают. Прикатит какая-нибудь старуха из Европы... - "Воскресная школа", - повторил Нунан. Какая-то странная мысль появилась вдруг у него. Школа. Он поднялся. - Ладно, - сказал он. - Бог с ними, с пикниками. Это не для нас. Ночтоб ты знал: у Стервятника есть хабар, а это уже наше дело, голубчик. Этомы просто так оставить не можем. Ищи, Мосол, ищи, а то выгоню я тебя кчертям собачьим. Откуда он берет хабар, кто ему доставляет, - выясни все идавай на двадцать процентов больше, чем он. Понял? - Понял, босс. - Мосол уже тоже стоял, руки по швам, на измазаннойморде преданность. - Да поворачивайся! Мозгами шевели, животное! - заорал вдруг Нунан ивышел. В холле у стойки он неспешно распил свой аперитив, побеседовал сМадам насчет падения нравов, намекнул, что в ближайшем будущем намеренрасширить заведение, и, понизив голос для значительности, посоветовался,как быть с Бенни, - стар становится мужик, слуха нет, реакция уже не та,не поспевает, как раньше... Было уже шесть часов, хотелось есть, а в мозгувсе сверлила, все крутилась неожиданная мыслишка, ни с чем не сообразная ив то же время многое объясняющая. Впрочем, и так уже кое-что объяснилось,исчез с этого дела раздражающий и пугающий налет мистики, осталась толькодосада на себя, что раньше не подумал о такой возможности, но главное-тобыло не в этом, главное было в этой мыслишке, которая все крутилась икрутилась и не давала покоя. Попрощавшись с Мадам и пожав руку Бенни, Нунан поехал прямиком в"Боржч". Вся беда в том, что мы не замечаем, как проходят годы, думал он.Плевать на годы, мы не замечаем, как все меняется. Мы знаем, что всеменяется, нас с детства учат, что все меняется, мы много раз видели своимиглазами, как все меняется, и в то же время мы совершенно не способнызаметить тот момент, когда происходит изменение, или ищем изменение нетам, где следовало бы. Вот уже появились новые сталкеры, оснащенныекибернетикой. Старый сталкер был грязным, угрюмым человеком, который созвериным упорством, миллиметр за миллиметром, полз на брюхе по Зоне,зарабатывая себе куш. Новый сталкер это франт при галстуке, инженер, сидитгде-нибудь в километре от Зоны, в зубах сигаретка, возле локтя стакан сбодрящей смесью, сидит себе и смотрит за экранами. Джентльмен нажалование. Очень логичная картина. До того логичная, что все остальныевозможности просто на ум не приходят. А ведь есть и другие возможности,"воскресная школа", например. И вдруг, вроде бы ни с того ни с сего, он ощутил отчаяние. Все былобесполезно. Все было зря. Боже мой, подумал он, ведь ничего же у нас неполучится! Не удержать, не остановить! Никаких сил не хватит удержать вгоршке эту квашню, подумал он с ужасом. Не потому, что мы плохо работаем.И не потому, что они хитрее и ловчее нас. Просто мир у нас тут такой. Ичеловек в этом нашем мире такой. Не было бы Посещения - было бы что-нибудьдругое. Свинья грязи найдет... В "Боржче" было много света и очень вкусно пахло. "Боржч" тожеизменился, ни тебе танцев, ни тебе веселья. Гуталин теперь сюда не ходит,брезгует, и Рэдрик Шухарт, наверное, сунул сюда нос свой конопатый,покривился и ушел. Эрнест все еще в тюрьме, заправляет делами его старуха,дорвалась: солидная постоянная клиентура, весь институт сюда ходитобедать, да и старшие офицеры; уютные кабинки, готовят вкусно, берутнедорого, пиво всегда свежее. Добрая старая харчевня. В одной из кабинок Нунан увидел Валентина Пильмана. Лауреат сидел зачашечкой кофе и читал сложенный пополам журнал. Нунан подошел. - Разрешите соседствовать? - спросил он. Валентин поднял на него черные окуляры. - А, - сказал он. - Прошу. - Сейчас, только руки помою, - сказал Нунан, вспомнив вдруг болячку. Здесь его хорошо знали. Когда он вернулся и сел напротив Валентина,на столе уже стояла маленькая жаровня с дымящимся шураско и высокая кружкапива не холодного и не теплого, - как он любил. Валентин отложил журнал ипригубил кофе. - Слушайте, Валентин, - сказал Нунан, отрезая кусочек мяса. - Как выдумаете, чем все это кончится? - Вы о чем? - Посещение, Зоны, сталкеры, военно-промышленные комплексы, вся этакуча... Чем все это может кончиться? Валентин долго смотрел на него слепыми черными стеклами. Потом онзакурил сигарету и сказал: - Для кого? Конкретизируйте. - Ну, скажем, для нашей части планеты. - Это зависит от того, повезет нам или нет, - сказал Валентин. - Мытеперь знаем, что для нашей части планеты Посещение прошло, в общем,бесследно. Конечно, не исключено, что, таская наугад каштаны из этогоогня, мы в конце концов вытащим что-нибудь такое, из-за чего жизнь нетолько у нас, но и на всей планете станет просто невозможной. Это будетневезенье. Однако, согласитесь, это всегда грозило человечеству. - Онразогнал дым сигареты ладонью и усмехнулся. - Я, видите ли, давно ужеотвык рассуждать о человечестве в целом. Человечество в целом слишкомстационарная система, ее ничем не проймешь. - Вы так думаете? - разочарованно произнес Нунан. - Что ж, может бытьи так... - Скажите по чести, Ричард, - явно развлекаясь, сказал Валентин. -Вот для вас, дельца, что изменилось с Посещением? Вот вы узнали, что воВселенной есть еще по крайней мере один разум помимо человеческого. Ну ичто? - Да как вам сказать? - промямлил Нунан. Он уже жалел, что затеялэтот разговор. Не о чем здесь было разговаривать. - Что для меняизменилось?.. Например, вот уже много лет я ощущаю некоторое неудобство,неуютность какую-то. Хорошо, они пришли и сразу ушли. А если они придутснова и им взбредет в голову остаться? Для меня, для дельца, это, знаетели, не праздный вопрос: кто они, как они живут, что им нужно?.. В самомпримитивном варианте я вынужден думать, как мне изменить производство. Ядолжен быть готов. А если я вообще окажусь ненужным в их системе? - оноживился. - А если мы все окажемся ненужными? Слушайте, Валентин, раз уж кслову пришлось, существуют какие-нибудь ответы на эти вопросы? Кто они,что им было нужно, вернутся или нет?.. - Ответы существуют, - сказал Валентин, усмехаясь. - Их даже оченьмного, выбирайте любой. - А сами вы что считаете? - Откровенно говоря, я никогда не позволял себе размышлять об этомсерьезно. Для меня Посещение - это прежде всего уникальное событие,чреватое возможностью перепрыгнуть сразу через несколько ступенек впроцессе познания. Что-то вроде путешествия в будущее технологии. Н-ну,как если бы в лабораторию к Исааку Ньютону попал современный квантовыйгенератор... - Ньютон бы ничего не понял. - Напрасно вы так думаете! Ньютон был очень проницательный человек. - Да? Ну ладно, бог с ним, с Ньютоном. А как вы все-таки толкуетеПосещение? Пусть даже несерьезно... - Хорошо, я вам скажу. Только я должен предупредить вас, Ричард, чтоваш вопрос находится в компетенции псевдонауки под названием ксенология.Ксенология - это некая неестественная помесь научной фантастики сформальной логикой. Основой ее метода является порочный прием -навязывание инопланетному разуму человеческой психологии. - Почему порочный? - сказал