Из рации донесся голос Гранда

- Как для чего? Качественной демонстрации силы можно добиться только повышенным вниманием к мелочам. Я ты, что ль, не знал?

- Эх, вот вам и круговорот нитрата аммония природе - нажатием на квадратную красную кнопку он привел в действие взрывоустройство. Классический момент, показанный в куче американских блокбастеров – послышалось тиканье таймера.

60:00 59:00 58:00 57:00 56:00 55:00 54:00 53:00 52:00 51:00 50:00 49:00 48:00 47:00…

 

 

Радиоактивный человек медленно сдавал позиции. Из трещин выходил пар, зеддериан в нем не светился так ослепительно, как раньше. Героймен и Ватермен объединили усилия, чего монстр никак не ожидал.

- Ты умрешь Бэннери, как твой отец-солдат, как твоя мать, что напрасно пожертвовала собой! Зеддериан рассказал, как Зеддер поскупился на жизнь, как веру променял на отчаяние, потому что смотрел на вас с укоризной. Его сразил осколок лютых мин на ваших рожах! - этими словами злодей пытался спровоцировать Героймена, сохранявшего безупречное спокойствие, зачастую нервирующее недругов.

- Умойся получше! – Олсен не переставал “гасить”

 

 

Раздался взрыв, впоследствии отвлекший внимание супергероев. Это – обвалилась спортивная вышка.

- Что там? – Сайкс подсел поближе к Спауну и увидел бывшего дружка, мчащегося в неизвестном направлении, - Он все еще здесь и, кажется, уходить не собирается.

Намереваясь в скором времени приземлиться,

“демон-защитник” не спускал с Ханка глаз.

 

 

Взрыв, впоследствии отвлекший внимание супергероев... Лесли машинально переметнул взгляд, чем допустил роковую ошибку, которая стоила ему ни много ни мало… жизни. Здесь злую шутку сыграла и излишняя уверенность, появившаяся в период незначительного превосходства.

- Не-е-е-е-е-т! – только и успел крикнул Кэйл.

Расслабившись, Лесли потерял власть над ситуацией и пропустил один из выпущенных противников энергосгустков, в итоге поразивший незащищенное от такой силы тело Ватермена.

Приняв чужеродный элемент, организм подвергся процессу саморазрушения, будто просочившийся в него зеддериан включил безвозвратный режим удаления данных. Лесли утратил способность к своевольной трансформации. Смертельно ослабев, он распался на мелкие частицы (кристаллы), которые смешались с каплями воды и упали на холодный песок.

Фернок не забыл прокомментировать:

- Теперь нам никто не будет мешать!

 

“Что, Кэйл, ты дальше будешь делать? Что предпримешь? Как отреагируешь? Не свернешь ли?”

Момент, запечатлевший гибель союзника, глубоко тронул Бэннери: эти несколько капель, которые совсем недавно были Лесли Олсеном, растворились.

Тут пришельца охватило… вовсе не уместная в подобных ситуациях досада. Нет. Кое-что другое. То, что супергерои, обычно, по всем законам кодекса, стараются не подпускать близко к сердцу, дабы не поступиться принципами.

“Я старался…”

 

Героймен небезболезненно перенес гибель напарника. Им полностью завладело боевое исступление. Пойдя в атаку, он нарочно отключил рассудок, чтобы тот не препятствовал желанному возмездию.

“Больше никаких компромиссов”

Двинув чудовищу в область желудка, Героймен не нарочно отдалил его от себя. Обнаружив за Бэннери прежде невиданный гнев, Радиоактивный Человек сменил тактику и полетел назад. Пришелец – полетел за ним.

“Никаких колебаний”

 

- Вернись! – крикнул Кэйл, чей голос, до того громкий, снес огромные песчаные глыбы.

Цель было достать очень трудно, не помогала и сверхчеловеческая скорость (радиоактивное поле значительно понизило силовые параметры зеддерианца). Потребовалось применение огненного зрения – способности, позволяющей выстреливать лучами, максимальная температура которых мощностью сравнима с ядерным взрывом.

“Для точного попадания нужно сфокусироваться”

Героймен выстрелил с трехсотметрового расстояния. Луч обжог оголенную спину мутанта, взвизгнувшего от скоротечной агонии, быстро пробежавшейся по всему телу.

Легко поддающийся любому, даже самому извращенному искушению, Радиоактивный Человек подумал:

“Какое наслаждение… Такого я не испытывал со времен первой отсидки: вроде и поджарился, должен изводиться стоном, а ощущение, словно прокатилась нежная капля. Во мне заиграл спектакль, вылившийся в настоящую феерию звука. Я думал, это чей-то музыкальный шедевр. А нет. Это тряска моих внутренних органов”

Он грузился больными фантазиями, являющимися частью последствий основательной перестройки организма, при которой деятельность практически всех подсистем настроилась на новый лад. Грузился, забывая об уплывающей в дальние дали реальности… Неожиданный удар вернул уходящего!

 

БУХ-БАХ! (Героймен бьет)

ПШИ-ПШИ! (Фернок стреляет энергией)

БАМ-БУХ-БАМ-БУХ (Героймен делает комбинацию из четырех ударов)

ПШИ-ПСС-ПСС (Фернок делает что-то непонятное, видимо, силы зеддериана на исходе)

БУХ-БАХ! (Героймен бьет)

ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ-ПШИ (Фернок стреляет-стреляет-стреляет. Но все коту под хвост, все мимо. Противник уворачивается)

БАМ-БУХ-БАМ-БУХ-БАМ-БУХ-БАМ-БУХ-БАМ-БУХ-БАМ-БУХ (Героймен повторяет заученное комбо)

 

Собрав все силы в кулак, Героймен расколол череп Радиоактивного Человека, схватил его за руку и…

Злодей заумолял о пощаде. С него слетела маска.

- Пожалуйста, не убивай. Ты же герой, забыл? Подумай, как драгоценный социум доверится тебе, если ты не будешь добрее тех, с кем борешься? Добро же должно хоть чем-то отличаться от зла… - из узких ноздрей треугольного носа и немного приоткрытого рта свободно вытекала вязкая зловонно пахнущая жидкость, а на остром подбородке свисали остатки сгнившей кожи, - Не убивай…

По содержанию вердикт был милостивым, но по звучанию - суровым:

- Ты не умрешь!

 

Радиоактивный Человек свалился на песок от очередного мощного удара. Потеряв семьдесят процентов своей силы, он воспользовался запасным вариантом: Бэннери приспособился к зеддериану, перенес тяжеленную дозу и выжил, но инфернальная сущность кристаллов не только отбросила корни, она расцвела, возрадовавшись, заскандировала! Зеддериан приютился в самом Героймене, сросся с его душой и наградил неприсущими ему противоположными качествами, вселил прежде чуждую жестокость…

- Ты узнаешь… - Радиоактивный закашлялся от попавшего не в то горло песка, - Узнаешь, какого быть вместилищем зла! Всех загубленных жизней твоей планеты!

 

Впустив в себя этого паразита через привыкание, Героймен впустил в себя Зеддер, который начал в нем развиваться. Холодный, мстительный, нелюдской…

 

Сгустились тучи.

- Убей меня! – крикнул Фернок, - Ведь ты теперь живое хранилище опороченных войной душ, как я! Души, коих в тебе миллионы, требуют срочного выхода. Выхода гнева!

Бэннери противился злу: хватался за голову, бился в истерике, боролся с безудержным желанием убить:

- Я не могу. Не это мое предназначение…

- Нет, твоё! – настаивал злодей, - О, я хочу умереть, Кэйл. Очень. Давай, ну же, убей меня, Кэйл, мы все хотим этого. Жаждем…

- Нет – пришелец не поддавался, - Не могу. Сколько бы меня не заставляли, как бы ни заставляли, я никогда никого не убью...

- Примешь дар – борьба завершится, ты выиграешь. Стань концентрацией гнева и ярости…

 

Бэннери на миг прислушался. Перед ним предстала давнишняя война: солдаты, орущие, копошащиеся в окопах. Где-то рядом беспрерывно, монотонно барабанит пулемет. Машины, изначально созданные людьми, для добычи жизненно важных ресурсов, безжалостно истребляют своих создателей.

Героймен прочел их эмоции – чувства парней, отдавших жизнь в бою, женщин, что погибли рядом с детьми. Вместо ожидаемого приступа гнева, на него нашло оцепенение. Он как будто за несколько минут прожил пережитое, прочувствовал каждую погаснувшую свечку, каждую потерянную на Зеддере жизнь. Иллюзия или проведение, эта экскурсия в военное прошлое Кэйла прошла довольно быстро.

 

Героймен посмотрел на Радиоактивного Человека, на бедное существо, исстрадавшееся от несправедливо приобретенных возможностей, и проникся к врагу первородной жалостью. Ведь по-настоящему сострадать злу могут только герои. Супер.

- Бедняга… - у инопланетянина покосились глаза, - Ты все видел… - если бы у кого-то возникло желание описать происходящее в полной красе, у него бы не вышло. Пожар на сердце Кэйла не поддавался ни описанию, ни разжевыванию, - И я представляю, чего тебе стоили чужие мучения…

- Да, я видел – хрипя, подтвердил побежденный, - Все, что произошло с твоим народом, считай, произошло со мной. Мы породнились, пока сражались – он не умирал, но был серьезно ослаблен поединком.

- Эмм… - Бэннери слишком хорошо подумал о своем противнике. Он в принципе старался не думать плохо ни о ком, даже в самых заблудших искал хорошие качества. Искал то, что нельзя найти, - Если хочешь так думать, то я спорить не буду. Думай, как знаешь…

 

 

Греховные помышления злодей отложит в долгий ящик, чтобы проявить зло в самый неожиданный момент.

“Конец тебе, Бэннери. Пора свидиться с мамочкой”

Такой момент настал.

 

 

Спаунплан наступал. Ханк скрывался от загадочного преследователя, пока была возможность. Отыскать укратие не удалось. Оставалось только прекратить бежать и принять вызов. От того, чем завершится встреча с неизвестным, зависела дальнейшая судьба воина без страха. И все же, не глядя на откровенно дурное предчувствие, он принял вызов.

“Сохранение достоинства важнее выживания”

 

ЛА приземлился в ста метрах от захваченной гостиницы, крылья свернулись винтом, гул моторов резко снизился, потухли прожекторы…

Ханк нервно выкрикнул:

- Кто бы ты ни был! – выдернул меч из колоды, - Я готов к любому сражению! – и…

 

- Привет – спокойно молвил вышедший из открывшейся боковой двери спаунплана Сайкс-младший.

- Что? – Ханк выронил меч. От поразившего изумления. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не мальчика, - Ты?..

Джерри кивнул.

- Почему ты здесь? – Ханк, отнюдь, не разучился волноваться за других, - Здесь же опасно, - но мальчик его встретил менее тепло.

- Ты нас предал. Мы тебе верили – в его взгляде читалась не столько злость, сколько понятная обида, - Я не дам тебе уйти – Сайкс оказался куда более смелым, чем предполагал его

экс-друг, встав в оппозицию, - Не дам!

“И опять судьба меня ставит перед чертовым выбором. Самое гадкое, что его придется сделать”

Ханк вернулся к своему устоявшемуся образу “доброго, но вынужденного злиться”. Поначалу он держался спокойно.

- Ты же понимаешь, что я свалю отсюда, так или иначе…?

Сайкс завозражал:

- Ничего подобного!

Ханк помотал головой.

- Я хотел как лучше – и, подняв с песка меч, сделал два шага вперед, - Либо прекратишь пылить, и мы оба вернемся в

Нью-Йорк, расскажем нашим, с каким весельем провели время, либо… - (небольшая пауза, протяжной вздох) - умрешь. Выбирай.

Джерри, как стоял, так и остался стоять. Ничего в поведении молодого храбреца не изменилось.

 

Вдруг сзади раздался долгожданный голос союзника:

- Дай-ка – из спаунплана вышел Спаун. Парень отошел от него на три метра.

Ханк невидимо оскалился, крепче сжал рукоять меча.

- Угроза более слабым, чем ты, и есть вся твоя честь? – крикнул замаскированный миллиардер, - А?

Воин без страха недобро улыбнулся, чуть пошатался и громко ответил:

- Только гляньте, какие мы правильные! Какие честные… Может, ты еще себя слабым назовешь?

Не боясь смертельно опасного радиоактивного излучения, Спаун снял маску (которая, хоть и незначительно, но уменьшала шансы загнуться от радиации) и свой драгоценный поясок.

Теперь перед Ханком стоял уже не мститель-одиночка, матерый осквернитель криминальных общин, а самый настоящий Джон Вэйн. Джон Вэйн без блеска и гламура, без очевидного фальша, без образа подчеркнуто следящего за эстетикой внешнего вида плейбоя, из которого он вышел после смерти отца.

- Проверим?

Поединок обещал быть эпичным.

 

 

Радиоактивный человек повторил мысль вслух:

- Конец тебе, Бэннери. Пора свидиться с мамочкой! – громко. Причиной внезапного превосходства злодея послужила доброта Кэйла. Добрая и некая наивность.

Зеддериан не смог ужиться внутри Героймена. Героймен добровольно отверг эту врожденно темную силу. Души нескольких миллиардов жителей Зеддера вернулись к ходячей метаморфозе Ферноку. Ожидаемо пропал иммунитет пришельца к излучению камня.

Радиоактивный Человек набрался мощи: голос превратился из жалобного в металлический, по-прежнему ярко засветился выглядывающий из щелей свет.

- Камень видел ту войну. Камень все помнит. Камень наблюдал рассвет и заказ твоей планеты! – в руке образовался зеленый энергетический шар, монстр мог его телепатически перемещать, - Камень приказывает избавиться от последнего представителя рода Бэннери! – и он запустил шар в Героймена.

 

 

Спаун знал - Ханк превосходит его по физическим параметрам, и все равно затеял бой. Наблюдавший за поединком двух мастеров Джерри очень жалел, что не мог принять участие и вступиться за мстителя.

“Эх, вот бы мне подрасти”

 

Мечник явно недооценивал врага – подхихикивал, бросался шутками. Это продолжалось до тех пор, пока довольствовавшийся лишь кулаками (Ханк размахивал мечом) Спаун не продемонстрировал умение наносить высокие удары ногами. Он продвинулся вперед и грязной подошвой разбил супостату очки.

Ханк приостановился, убрал с лица осколки…

- А ты хорош для обделенного суперсилой психа - но недооценивать не прекратил, - Чем дольше упорствуешь, тем мучительнее будешь умирать. Появятся сложности с сопровождением в рай, которые без боли не решишь… - после недолгого перерыва, как и предполагалось, бой продолжился.

 

Второй этап – несколько необдуманных атак, все те же непроизвольные взмахи. Казалось, Ханк напрочь позабыл о тактике и ярость бесповоротно поглотила разум. Спаун, не обладающий способностью регенерации, просто не позволял себя ранить – ловко двигаясь, резво меняя позицию, мститель делал мутанта еще более агрессивным, то есть, еще более беспомощным.

“Тибетские монахи рассказывали, что успех заключается в балансе злости и умиротворенности. Одного не должно быть больше другого, иначе боец обречен – он думал и одновременно дрался, - Первые два месяца, как и любой явившийся из большого города новичок, я считал их убеждения абстрактными и слабосодержательными. Но потом, на третьем месяце обучения, я просветлел”

Когда Ханк, скорее зацикленный на мыслях о предстоящей казне Вэйна, нежели на бое, отхватил по лицу во второй раз, злости в нем поприбавилось.

“Злость – беспомощность в непривычном виде. Дерясь, нельзя увлекаться самообманом. Гнев, по мнению моих учителей, не входил в число базовых чувств, так как, по их же мнению, являлся завуалированной формой трусости”

Поразительно, но раздумья не мешали Джону защищаться. Напротив. Они помогали ему.

“После Тибета, подарившего легкое абстрагирование от стандартной жизни, мне не больно хотелось возвращаться домой. Я на какой-то момент потерял родственную связь с городскими трущобами”

Углубленность в мысли и самоанализ улучшают реакцию.

 

 

Героймена парализовала знакомая боль. Он уже испытывал ее, находясь в пленении у Джерго, на Грув-стрит и совсем недавно, до того, как зеддериана предпринял попытку ужиться в нем.

- Боль… - Кэйл скрипел зубами, но мысли о возможном исходе лишь усугубляли, поэтому пытался прогнать их. Первое время попытки были тщетными, а потом от мучений наступило безразличие.

И, практически умирая, Кэйл увидел мать и отца. И тот отрывок из прошлого, когда Шрейден хотел убить его, но умер сам, пронесся перед глазами.

 

- Мой ребенок, единственный сыночек, я люблю тебя… - Энна – супруга Айдока добровольно подписалась остаться с Кэйлом без мужской опоры, чтобы в одиночку встретить надвигающееся зло и пожертвовать собой ради мальчика.

С первого дня жизни Бэннери-младший страдал астмой, очень тяжело дышал по ночам. Родители беспокоились, сидели рядом с ним…

“Сейчас, будь моя мама жива, я бы сказал ей, где обитаю, чтобы она знала, что кроме Зеддера, есть и другие планеты, населенные людьми.

Она бы не поверила, не сразу, так как в нашей семье только отец веровал в существование людей из других миров”

 

- Где ребенок? – неистово кричал убийца, - Где?

Мать не сказала.