Меднопосудное производство

Урал с ХУШ века явился крупным центром по добыче и обработке меди. Мягкий и красивый металл стал основой для создания многих бытовых и художественных изделий. Чего только не делали крепостные умельцы: ковши, стопы, ларцы, подносы. Всего не перечесть! Невольно поражаешься разнообразию форм изделий и их изукрашенности. Теряешься в догадках, как удавалось мастерам обычную медь превратить в произведения искусств. Каждая вещь обладала такими качествами, как полезность, практичность, красота.

Отдельные исследования по изучению бытовой и художественной меди являются не полными и не точными в исторических определениях. Сложность заключается в расшифровке многих клейм мастеров на медных изделиях, которые в свою очередь могут оказать помощь в определении конкретных исторических центров по их производству. А пока остается тайной, кто является создателем той или иной вещи, автором сложного узора. За каждым таким клеймом стоит нелегкая жизнь человека, неразрывно связанная с судьбой России.

История опосудного производства складывалась нелегко. В конце ХЦУ века Россия вынуждена была покупать не только медь, но и железо у своего северного соседа – Швеции. Но с началом Северной войны (1700г.) поставка “свейского” металла прекращается, что вызвало острый дефицит и повышение цен на него. Та же красная медь, например, в 1701 году стоила 6 рублей пуд, вместо прежней цены около 4 рублей, а латунь – 7 рублей (1). Возросший спрос на цветной металл и рост цен на него потребовали ускорения поиска медных руд на Урале и в Сибири, а также строительство новых заводов. Специальным указом Сената от 1728 года эти производства должны были вырабатывать для нужд населения и медную утварь. Бытовая, а вместе с тем и художественная обработка меди стала с этого временем явлением чисто русским, национальным.

Считается, что первым производство бытовой и художественной меди на Урале освоил Екатеринбургский казенный завод, основанный в 1723 году. Сюда по распоряжению “конторы плавильных дел” черновая медь свозилась из Полевского, Выйского, Уктусского заводов, а позже – и с других заводов. Тому же заводчику Н.Д.Антуфьеву (Демидову) Указом Сибирского обер-берг-амта от 3 января 1723 года предписывалось сдавать медь на «платное дело»(2). При Екатеринбургском заводе намечалось перерабатывать почти все богатства Урала в нужные и полезные изделияю С 1725 года здесь находился крупнейший в России монетный двор, выпускавший “платы” – необычной формы денежные знаки: квадратной формы рубли, полтинны, гривны, копейки, взятые за образцы у шведов. С их помощью русское правительство пыталось заменить серебряные монеты высоких номиналов. Из одного пуда меди выходило 10 рублей весом каждый 1630 грамм, 20 полтинн по 800 грамм и т.д. Но деньги эти оказались громоздкими и неудобными в обращении. С 1727 года чеканка плат прекратилась и на смену пришла монета круглая, различного достоинства с вензелями «Е.М.»(екатеринбургская монета), имевшая хождение в России до 1876 года.

Указом государственной берг-коллегии от 10 сентября 1728 года в Екатеринбурге велено делать медную посуду (3). Большая заслуга в этом принадлежит В.И.Геннину (1676-1750). Он предписывал в 1729 году наладить меднопосудное производство первоначально на платном дворе: «В бытность свою в Германии усмотрел там, что медных котлов от восьми до десяти друг в друга вложенные выбивались молотом весьма успешно. Здесь же выбивают ручными молотами, да и то по одному по одному котлу…Ради наилучшей прибыли и умножения в деле медных котлов сделать здесь немедленно по данной модули водяной молот и велеть оным молотом ковать котлы, а учинить в том пробу в колотушечно-прорезной фабрике. Через машинного мастера Панкрата Матвеева и молотового Шелехова как можно в оном деле усматривать к лучшему»(4).

В.И.Геннин вникал во все тонкости опосудного производства и приказывал: “По принятии меди посуду из оной, какая понадобитца и приказано будет для продажи охочим людям делать чистым мастерством и в лужении, и в обточке гладкою, чтобы купцы и за видимою добротою покупали охотнее”(5).

Ничто не появляется само собой: всякое начинание связано с конкретными людьми. Вот и в 1720-х годах на Урал В.И.Геннин привез несколько мастеров с Олонецкого завода, мотивируя свое решение тем обстоятельством, что “…при здешних заводах плавильщики и ауфтрайгеры определены люди простые, ис крестьян и грамоте не ученые”(6). Кроме саксонцев – плавильного дела мастера Циммермана, подмастерья Томаса Миллера, лудильного мастера Готфрида Юнг Гекеля – на производстве меди находился и русский мастер Федот Москвин. С Сарынинского завода были переведены мастера Петр Федоров и Савелий Никитин(7). К ним решено было определить в обучение семь человек наиболее способных учеников екатеринбургской цифирной школы(8).

Заметный след в истории опосудного производства на Екатеринбургском заводе оставил мастер Степан Миронов. В документе от 6 марта 1729 года «Об определении жалования Казанского города жителя Степана Миронова за дело медной посуды против других мастеров» говорится, что в Екатеринбург он прислан специально от комиссара Небогатого для налаживания производства посуды. Взамен завод обязывался поставлять в Казань готовую продукцию для продажи (9). И к нему определили учеников для обучения: Ивана Шелехова, Игната Никонова, Михаила Меньшого, Ивана Мурашева, Якова Толмачева, Матвея Никонова, Федота Гилева, Ивана Левзина, Василия и Андрея Голубевых – всего одинадцать человек(10). Жалование С.Миронову первоначально было определено за работу 24 рубля в год. Ученикам в “Доношении В.Геннину от медной посуды учеников Василия да Андрея Голубевых с товарищи шесть человек об определении жалованья им” от 14 мая 1729 года было постановлено: «Понеже оные ученики медной посуды в совершенстве еще не научились и без мастера делать не умеют, то дать жалованье, доколе совершенно не обучаться, по шестидесяти копеек на месяц с того числа, как они к тому делу определены по рапортам шихмейстера Титова»(11).

Штатным расписанием на Екатеринбургском заводе предусматривалось “для делания медной посуды на продажу” мастеров –2, подмастерьев –2, учеников –12 человек (12). Однако к 1738 году насчитывалось всего лишь один мастер, 2 подмастерья и 22 ученика (13).

7 ноября 1729 года поступило доношение от учеников словесной школы Парфена Плотникова и Еремея Суздальцева, в котором они писали: “В прошлом 1728 году апреле месяце взяты мы, здешние материнские дети и определены в словесную школу для науки. Но наука нам в толк не даетца…Мы желаем в екатеринбургское плавильное дело, в котельные мастера для обучения медной посуде”(14). Просьбу их удовлетворили и перевели в «котельные ученики» с жалованьем по 60 копеек в месяц каждому по причине того, что “…за непонятием в науках да и умы их закостенелые и престарелые”(15).

Одна из исторических достопримечательностей начала ХУШ века – медный поднос квадратной формы размером шесть с половиной вершков (фонды Государственного Эрмитажа). На его поле, в орнаментальном картуше, выгравирована надпись: “Его Величества Императора и Самодержца Всероссийского на новостроящемся Заводе КатериБУРХЪ ис первой пробы Сибирской меди начисто в ковку удобно сделанной в славу имяни их Величества тщанием Артилерии Генерала-Майора Вилима Геннина. Июния 8 дня лета 1723 го”(16).

В.Геннин писал Петру 1 12 июня 1723 года: “При сем высылаю до Вашего Императорского Величества, нашей всемилостивейшей Государыне-матушке, новой очищательной фабрики, каковой у нас не бывало, первый плод из чистой меди презентиртелер м желаю, дабы Господь даровал с него кушать с Его Императорским Величеством, со своим хозяином, во здравие каждому”(17). Петр 1 в ответном послании от 15 августа доносил, что подаренный поднос получил, за что приносит свою признательность и благодарность(18). Хотя невольно напрашивается вывод: в июне 1723 года еще не было условий для создания высокохудожественных изделий из меди. Лишь спустя пять лет после пуска завода в Екатеринбурге приступили к выпуску медной посуды: не было ни своих мастеров, ни сложного отлаженного производства, ни опыта в создании подобного рода вещей. Вероятнее всего подарочный поднос был изготовлен на Уктусском заводе.

Первую медную посуду указом от 9 января 1729 года В.Геннин предписывал продавать на Ирбитской ярмарке “по тамошней базарной цене” – 45 копеек фунт(19). Но через месяц велено было цены сбавить: “Сделанную медную посуду как здесь, в Екатеринбурге, так и посланную на Ирбитскую ярмарку, за дорогой ценой покупают мало и продавать фунт по 35 копеек”(20).

Постепенно увеличивались объемы бытовой медной продукции, которую продавали небольшими партиями. Можно привести некоторые сведения о продаже медных изделий: “В прошлом, 1729 году, декабре месяце, по указанной цене сделанной посуды луженой 1 пуд ¾ фунта, по указанной цене 33 копейки фунт, да не луженой 13 пудов 21 фунт по 30 копеек фунт, да расковочной меди 25 фунтов по 25 копеек фунт, да в колоколах 1 пуд 8 ½ фунта по 28 копеек фунт. Всего за указанную медь денег взято…196 рублей 20 копеек”(21). В другом документе упоминается: “1730 года 11 мая дня доношение Екатеринбургского плавильных дел шихтмейстера Виссариона Титова о приеме денег от целовальника магазина Кучкина. Тако же показанные в сим доношении за переделанную медь и медную посуду деньги 75 рублей 82 копейки при указе Степанову отослать…”(22).

В апреле 1730 года по указу Сибирского обер-берг-амта и на Макарьевскую ярмарку медная посуда (кованная и точеная) была отправлена для продажи. Но затем ее переправили в Москву, где и продали 112 пудов 33 фунта за 951 рубль 25 копеек (23). В 1731 году посуду и колокола – 391 пуд 37 фунтов – отослали в “низовые сибирские города” (Иркутск, Илимск и другие) и продали по восьми и выше рублей за пуд(24). В августе 1730 года продано: медной посуды луженой – 2 пуда 39 фунтов по 33 копейки на сумму 39 рублей 51 копейка; нелуженой посуды – 7 пудов 2 фунта по 30 копеек на сумму 84 рубля 57 копеек; расковочной меди – 1 пуд 2 фунта по 20 копеек на 10 рублей 50 копеек»(25).

Все эти сведения приводятся для того, чтобы лучше осознать не подсчет денег за вырученную продукцию, а в каких нелегких условиях создавалась медная посуда. В списке меднопосудного цеха Екатеринбургского завода в 1730-х годах указывается уже более пятидесяти наименований выпускаемых изделий. И не только посуды, но и светильников – шандалов. По приказу В.Геннина от 3 октября 1733 года их велено лить из зеленой меди и употребить в продажу по цене 30 копеек фунт(26).

На изготовление каждой вещи мастеру отводилось в среднем от двух до пяти дней в зависимости от конфигурации, размера и отделки изделия. Процесс изготовления медной посуды подразделялся на несколько этапов: отливка заготовки, расковка ее в чаши, изготовление самого сосуда и его лужение. Штыковую медь, поставляемую в Екатеринбург из других заводов Урала, расковывали водяным молотом весом от рех до пяти пудов. Медную чушку перед расковкой нагревали в горне под воздействием пламени и воздуха. Затем расковывали на наковальне, середина которой была слегка вогнутой «подобно круглой чаше, ибо на таковой медь в чаши выбивать способнее», ка писал В.Геннин (27). Могучие удары водяного молота сокрушались до тех пор, пока металл не превращался в тонки лист, толщиной в «канадскую бумагу»(28). Трудоемкий процесс вытяжки мог длиться несколько часов кряду. В умелых руках мастеров-расковщиков заготовка превращалась в тонкий лист или сферическую поверхность. Из медного листа вырезали ножницами различные заготовки будущего изделия, края их тщательно зачищались напильником или отбивались молотком. С помощью небольших зубцов-разрезов на этих краях, кромки заготовок соединялись под ударами молотка и стыки тщательно пропаивались.

Инструменты для ковки по своему назначению можно различить как опорные, ударные. Подкладные вспомогательные. Опорными служили наковальни (безрогие, двурогие и однорогие; ударные – деревянные и металлические молотки различной формы и размеров, фигурные чеканы и зубила – предназначались для нанесения ударов при вытяжке, клепке и украшении медных изделий; подкладные инструменты – обжимки, подбойники, гладилки – необходимы для выполнения определенных операций; вспомогательные – токарный станок, клещи кузнечные, напильники и т.д. среди имен екатеринбургских расковщиков 30-х годов ХУШ века первыми значатся Сидор Уваров, Потап Михайлов, Тимофей Шелехов, Василий Шелехов… Тот же Тимофей Шелехов и шихтмейстер Василий Титов доносили в горное правление: “Медь расковывают водяным молотом в шесть дней по шестидесяти пудов, а на дело медной посуды в чаши расковывается медь с одним подмастерьем и работником в шесть дней: по десяти пудов делается…За расковку меди платится по одной и три четверти копейки, подмастерьям – по одной с четвертью копейки, работникам – по три четверти копейки…За расковку в чаши на дело посуды мастерам – по десяти с половиной, подмастерьям – по семи с половиной, работникам, по четыре с половиной копейки, т.е. всем по 22 с половиной копейки с пуда “(29). Иногда жалованье повышалось опытным мастерам за “радение и прилежный труд”.

На Екатеринбургском заводе изготавливалась и точеная посуда. На специальном токарном станке сферическую поверхность медной заготовки жестко закрепляли и специальными приспособлениями и инструментами мастер вытягивал необходимую форму будущего изделия: кувшина, стопы…Кроме опыта при этой операции необходимы были еще и сноровка и смекалка мастера. Одно неверное движение и заготовка могла оказаться испорченной. На станке вытягивались и крышки к сосудам и мелкие детали, такие как хватки-навершия, ножки. Фигурные ручки к шкатулкам и кувшинам отливались, обтачивались вручную. Отдельные части соединялись между собой клепкой и пайкой. И лишь после этого готовую вещь лудили, для в специальных горнах ее нагревали, внутреннюю поверхность протирали нашатырем и раствором кислоты, тщательно лудили оловом, равномерно растирая жидкий металл ветошью. Наружная сторона изделия протиралась слабым раствором соляной кислоты и начищалась мелким песком и содой. Иногда, желая придать изделию более благородный посеребренный вид, изделие лудилось и снаружи.

Записи на отпускаемые материалы для изготовления медной посуды велись тщательно. Так же тщательно велся и учет готовой продукции. Например, на дело одной четвертины луженой с двух сторон, мастеру Степану Миронову выдано было в 1734 году медная чаша весом в восемь с половиной фунтов, зеленой меди три золотника, столько же буры, двадцать три золотника олова и семь золотников нашатыря(30).

Изделия Екатеринбургского завода первой половины ХУШ века отличались упрощенными несколько грубоватыми формами, без особой декоративной отделки. Это подтверждается отсутствием как наличием самих чеканных изделий в описи меднопосудного цеха, так и мастеров-чеканщиков.

Екатеринбургский завод – один из немногих, где с успехом решалась проблема ученичества. С целью овладения мастерством медника в Екатеринбург приезжали желающие обучаться из других мест. Так в 1729 году заводчики Осокины сделали запрос на подготовку в Екатеринбурге плавильного мастера(31). 8 июня 1731 года в Сибирский обер-берг-амт поступило доношение от приказчиков баронов Строгановых Таманского завода Ивана Окулова и Григория Бушуева, в котором говорилось: “Господа наши имеют в постройке плавильно-медный завод и тому заводу имеют желание обучить домового человека делать медную посуду”. Спустя несколько дней последовало распоряжение: “Григория Минеева приставить к шихтмейстеру Титову и велеть его делу всякой медной посуды обучать бескорыстно”(32). Непосредственным наставником его стал Степан Миронов. Через год последовало распоряжение: “А сего 1723 года апреля 27 дня числа котельного дела мастер Степан Миронов…Минеева освидетельствовал и по свидетельству он может делать всякую медную посуду простой работы само собой. А точеной фигурной работы – четвертин, кунганов, чайников…еще делать не умеет”(33). И причина тому, очевидно, - небольшой срок обучения.

В 1730-е годы Екатеринбургский завод ежемесячно выпускал различных изделий из меди более пятидесяти пудов, которые продавались “охочим людям” в ближайшие слободы и отсылались в дальние края. В ведомости об отпуске каравана с медью, железом и прочими заводскими припасами в апреле 1732 года в Москву отправлено и медной посуды 341 штука различных изделий: казанов, винокуренных кубов, четвертин, подносов, блюд, кунганов, чайников – всего 51 пуд 13 фунтов(34).

К середине тридцатых годов ХУШ века Екатеринбургский завод выпускал %; наименования изделий из меди. В основном, это была недорогая и практичная посуда, предназначенная на средние и низшие слои населения. Стоимость одного фунта изделий колебалась исходя из таблицы:(35)

Таблица 1

Наименование изделий годы

1729 1730 1731 1732 1733 1734

-точеная посуда, луженая с одной

стороны 33 33 32 32 32 32

-точеная посуда, луженая с двух

сторон 35 36 36 36

-посуда простой работы в котлах,

луженая с одной стороны 25 25 25 25

-посуда простой работы в котлах

не луженая 30 30 22 15 15 15

-расковочная медь (в чашах досках) 25 20 20 20

-колокола 28 20 21 21

-шандалы под свечи 30 30

Учитывая большое скопление готовой продукции на заводе В.И.Геннин собственноручно делает в мае 1734 года чертеж “кладовой каменной палатки при меднопосудной фабрике”(36). Он представлял своеобразный пристрой к основному корпусу, ничем особым не выделявший среди основных построек завода, но без которого функционирование сложного производства было бы неполноценным.

Касаясь заработанной платы мастера Степана Миронова, то указом от 18 февраля 1733 года «за дело медной посуды» в январе он получил 27 рублей 10 копеек. Тимофей Василий Шелеховы – за расковку меди в чаши и доски получили в апреле 1729 года с пуда изделий пять четвертей копейки, их подмастерья – по три четверти, работники – по две четверти(37). Мастерам добавлялось по полтинне в месяц еще и за обучение учеников медному делу(38). Было предписание, сколько платить и за одно медное изделие мастеру. Например, за «турецкий» котел с ручками по цене 25 копеек фунт необходимо было заплатить ему 3 копейки, за медный котел “простой работы и формы” по цене 22 копейки – платить 9 копеек(39).

Нередко на завод поступали заказы на изготовление каких-либо медных вещей. Так Екатеринбургский завод оказал существенную помощь в подготовке камчатской экспедиции, возглавляемой капитан-командором Витусом Берингом: распоряжение Сибирского обер-берг-амта от 3 января 1734 года предписывало починить медные котлы и изготовить посуду и другие необходимые вещи из меди(40). В 1735 году был заказ на медный сервиз для торжественных обедов. 1 сентября 1739 года из канцелярии Оренбургской комиссии генерал-губернатора Урусова поручено изготовить для киргизских ханов-султанов и старшин посуды, которой здесь не купить, так и за неимением мастеров сделать невозможно(41). Среди заказных изделий перечисляются кастрюли, котлы, блюда, четвертины, кунганы, “звездочки с закрайками”(42).

Однако не все складывалось благополучно с реализацией готовой продукции на заводе. В донесении обер-пробиера Алексея Хрущева от 25 сентября 1732 года говорится: “По усмотрению моему здесь, в Екатеринбургском заводе, среди екатеринбургских жителей весьма умножилось в продаже деланной всякой медной посуды, которую привозят с разных заводов и потому многие купцы не покупают ее в казенной лавке…”(43). Тотчас последовало распоряжение, чтобы медную посуду в Екатеринбург не привозили и “от компанейщиков никакой обиды не чинить…А если посуда на продажу здесь, в екатеринбургском заводе, появится из других мест, то она будет взята в безденежное довольствие в казну – за нарушение”(44).

Были моменты. Когда производство медной посуды временно прекращалось. И причиной тому, очевидно, было то обстоятельство, что продукция завода не пользовалась спросом по причине своего не столь высокого качества: грубоватые формы изделий без элементов декора не выдерживали конкуренции. Хотя качеству изделий с первых дней пуска завода старались уделять особое внимание. Специальным указом от 21 января 1732 года В.И.Геннин предписывал: “Велено на всех заводах медь плавить самую лучшую и каждый штык клеймить, на котором заводе медь делана, кто на котором заводе приставлен…”(45). Для клеймения меди из канцелярии Сибирскими заводами присылались клейма, которые мастерам и предписывалось “класть …на днах или где пристойнее – от своих имен и прозвищ по одной литере”(46).

Ниже приводится реестр клейм

На Екатеринбургском заводе (заводское клеймо – З:Е:В.)

Ш:С:Ч - шихтмейстер Сергей Чернильников

Г:А:К - гармахерского дела мастер Андрей Кузнецов

Г:А:П - гармахерского дела мастер Антон Попов

Г:И:А - гармахерского дела мастер Иван Яковлев

Ш:П:А:Б – шихтмейстера подмастерье Андрей Борисов

У:М:Т:Ш – у расковки меди в доски и чаши мастер Тимофей Шелехов

У:М:В:Ш – у расковки меди в доски и чаши Василий Шелехов

М:С:М – у дела посуды мастер Степан Миронов

На Пыскорском заводе (заводское клеймо – З:П)

З:А:П – за шихтмейстера Антон Петерев

Г:В:И – гармахер Василий Иванов

Ш:А:Д – у плавки в штыки шменцер Аким Долганов

Ш:М:С – у плавки в штыки шменцер Михаил Салтыков

На Егошихинском заводе (заводское клеймо – Е:З)

Ш:С:М – шихтмейстер Степан Москвин

Г:Т:Г – гармахер Тимофей Голдин

Г:С:А – гармахер Савва Алехин

На Лялинском заводе (заводское клеймо – Л:З)

Б:Д:О – берггешворен Дмитрий Одинцов

Ш:Е:Г – шмелцер Егор Губанов

Г:М:М – гермахер Митрофан Мальцев

“Велено означенные клейма принять и разослать куда надлежит при указе”(47).

Ранее, 5 июня 1735 года, слушалось прошение Степана Миронова о денежном жалованье или отпуске его на прежнее местожительство в Казань по причине того, что положеные ему годовые деньги в размере 30 рублей не выплачиваются: с февраля он получал лишь по 2 рубля в месяц , так как “ныне посудное дело почти все остановлено и плату чинить не с чего”(48). Тот же мастер-расковщик Тимофей Шелехов по его просьбе 20 февраля 1745 года был отпущен с завода «для свободного житья» в екатеринбургское ведомство(49).

На Екатеринбургском заводе в 1740-е годы мастеров-медников начинают сокращать вместе с учениками и распределять на другие работы. Согласно распоряжения от 20 августа 1744 года никаких вещей на продажу делать не велено на казенных заводах(50).

В 1745 году лучший мастер Степан миронов был отпущен в Казань и вместо него к меднопосудному производству приставлен его ученик Михаил Мельников(51). Однако с этого момента производство медной посуды на Екатеринбургском заводе практически прекращается. Исчезло и упоминание о ней из реестров главной конторы и горного правления. Медь, в основном, шла теперь на производство монет.

На Екатеринбургском заводе ощущалась нехватка олова, привозимого в Россию из Англии. В мае 1735 года было предписано в Архангельске или Петербурге купить его до двухсот пудов для лужения железа и меди, т.к. олово там дешевле, чем привозимое на Ирбитскую ярмарку. Не хватало и латуни. В сентябре 1749 года ее велено закупить на Невьянском заводе для макшейдерских инструментов, хотя и продавалась она по 12 рублей пуд вместо прежней цены 10 рублей(52).

Упоминая о клеймении изделий, необходимо отметить, что сами клейма изготавливались в 1730-е годы лишь в Екатеринбурге. В донесении из Сылвинского завода в феврале 1739 года содержалась просьба прислать туда резчика для выполнения новых и поправки старых клейм, на что последовал ответ: резчиков по штату не положено(53). Известным резчиком печатей в этот период был мастер Черепанов(54). Можно определить самую раннее сохранившееся изделие с точной датировкой производства Екатеринбургского завода – медная ендова 1738 года (фонды Свердловского областного краеведческого музея). Позднее медное изделие – стакан с клеймами «МГО», «МЗС» и датировкой «1779» (хранится там же).

Для повышения своих профессиональных навыков некоторые мастера Екатеринбургского завода посылались в Петербург и за границу. В одном из донесений горного надзирателя Якова Степанова от 14 октября 1735 года говорится: «Велено в расковку меди, как оная в Швеции производится. Для избавления излишек расходов, учинить пробу здесь. Определен к тому обученный в Швеции Никита Коркодинов, который в арифметической школе учителем…Из 20 пудов меди в обрезках, выданных ему, он пустил в дело 17 для расковки медных кружков под монеты»(55). Вместе с Коркодиновым в Швеции обучался в 1727-28 годах расковке меди и Иван Ильин(56).

Крупным центром по выработке медных изделий в первой половине ХУШ века стал и Суксунский завод Акинфия Никитича Демидова (1676-1745), пущенный в действие 15 января 1729 года. Находившиеся неподалеку Шаквинский, Ашанский, Бымовский заводы отправляли на переработку в Суксун черновую медь, где работала единственная на всю округу посудная фабрика. За 1745 год, например, здесь изготовлено медной посуды 150 пудов(57).

Лучшим мастером-медником Суксунского завода считался Федот Киселев, состоящий “при деле медной посуды”(58). В ряде музеев России (Государственном Историческом, Свердловском областном краеведческом, Егорьевском краеведческом) хранятся некоторые изделия этого умельца: кувшин (1759г.), чайник (1762г.), стопа (1769г.), кружка (1766г.). Но можно считать, что наиболее значительная его работа – четвертина-куб, изготовленная в 1748 году. Великий ученый М.В.Ломоносов пользовался этим сосудом, приспособив для своих лабораторных исследований – перегонки нефти. Тулово изукрашено гравированной надписью “М.В.Ломоносов” и травным орнаментом. В отличие от посуды Екатеринбургского завода продукция Суксунского завода была более изящной по форме и красочной: тулова изделий украшены чеканным растительным орнаментом. Потому и ценилась она дороже на российских рынках сбыта.

опосудное производство было налажено и на вновь построенном в 1728 году Иргинском заводе. Балахнинские купцы братья Петр Игнатьевич и Гавриил Полуектович Осокины привезли на Урал мастеровых из Нижегородской губернии. Для быстрейшего запуска плавильных печей из Екатеринбурга был командирован Андрей Попов, а из Егошихинского - Кузьма Столбов. Впоследствии в меднопосудное производство внесли свою лепту приказчик Родион Федорович Набатов, мастер Егошихинского завода Алексей Емельянович Стрежнин, мастер Казанского бергамта Степан Логинов. Именно они обучали секретам мастерства учеников посудной фабрики, которые в 1734 году были зачислены в штат: Семена Зылева, Ивана Смирнова, Сергея Дробинина, Федоса Закорюкина, Лариона Кузнецова, Матвея Попова, Петра Чеснокова, Никиту Федорова…

В поисках лучшей доли в Иргу потянулись выходцы из разных поволжских губерний. В донесении в канцелярию Главного правления Сибирских и Казанских заводов говорилось по этому поводу: “…пришедшие, чтоб им не помереть голодной смертию понеже на природных их местах никаких себе припасов не имеется”(59).

В описи изделий тельной фабрики значится посуда литейная (горшки, котлы, нники), точеная (четвертины, кунганы, кружки, лохани, чайники) и винокуренная (казаны, трубы и др.)(60).

В.Н.Татищев, сторонник жесткой экономической регламентации, на опосудное производство смотрел как на дело невыгодное и неперспективное. По этой причине почти всю медь предписывалось поставлять в Екатеринбург на переработку. В 1735 году даже последовало предписание Иргинскому заводу посуды для продажи больше не делать(61). При этом упоминалось: “Здесь, в казне Ее Императорского Величества, разной медной посуды наделано много, а покупается она мало может некоторая залежаться, а паче затем, чтобы купцы, не зная о продаже оной, не едут…”(62).

25 сентября 1734 года формально произошел раздел имущества между братьями Осокиными: Иргинский завод достался Петру, а вновь выстроенный Юговской – Гавриилу. Позже, в 1769 году, Иргинский завод перешел его внуку – Ивану Осокину. В это период работали в полную силу “две фабрики медеплавильных, фабрика для перечистки меди, фабрика для делания и лужения медной посуды с одним горном, токаренная для точения медной посуды”(63). Посуда с клеймами “МОИЗ” – Ивана Осокина Иргинский завод – пользовалась успехом на ярмарках России. У нее имелись свои отличительные особенности: кувшины – грушевидной формы с высокими раструбами горловины и изящным валиком; кружки – усеченно-конические, украшенные чеканными сказочными птицами с красиво вытянутыми шеями и распростертыми крыльями, чего не встретишь на изделиях Екатеринбургского завода.

Важным этапом в технологии медеплавильного производства явилось широкое внедрение латуни – “зеленой” меди. Именно Осокины в 1741 году отработали у себя на заводах совершенную технологию “делания из красной меди в зеленую латунь”(64).

Наибольших успехов в медном деле добился владелец Троицкого завода (основан в 1731 году) Алексей Федорович Турчанинов (Васильев)(1701-1787). Завод был поставлен на месте монастырской “колесчатой меленки” и за первые 12 лет здесь было выплавлено 9510 пудов меди. Его первый владелец, соликамский купец Михаил Турчанинов, в своей челобитной от 13 мая 1734 года просил разрешение у Сибирского обер-бергамта добывать медную руду для плавки ее на новостроящемся заводе, что и было ему разрешено (65-66). В 1743 году при заводе на реке Талица была пущена фабрика медной посуды, получившая свое название от реки. Первым изделием можно считать заказной подарочный набор – столовый сервиз, украшенный художественной резьбой и цветными эмалями, который расчетливый заводчик А.Ф.Турчанинов и преподнес императрице Елизавете. Исследователь истории уральской промышленности А.С.Ярцев не без гордости отмечал, что на Троицком заводе “…делывали прекрасную разноузорчатую медную посуду, посредством особенного искусства разными цветными видами испещренную”(67). Чтобы обратить внимание на себя со стороны императорского двора он посылал свою медную посуду в Петербург. Формы необычные, вычурные. Поражало в вещах и хитроумное сплетение орнамента, и применяемая роспись. Из рук мастеров выходили подлинные произведения искусства: самовары, подносы, кувшины, чайники …Вещи для середины ХУШ века неординарные, вызывающие всеобщий восторг т восхищение. В Егорьевском краеведческом музее хранятся два медных самовара в форме ящика и шара, а также три небольших чайника. Их крашеные белые тулова изукрашены цветами и плодами. Подобный чайник есть и в Государственном Историческом музее, только расписной носик делает его схожим с головой фантастической птицы. Сохранившаяся на всех изделиях роспись несет отпечаток многослойной мазковой живописи – свидетельство характерной особенности техники масляной живописи на металле середины ХУШ века. Неизвестные живописцы исходили из реалистических форм и цвета, созданной самой природой, заимствовали ее первоначальную красоту.

Как отзвук о далеком прошлом сохранилось расписное изделие Троицкого завода и в Свердловском областном краеведческом музее – латунный поднос 1760 года, на котором чеканный арабесковый орнамент великолепно сочетается с цветочной росписью на красном фоне. В центре подноса выбита эмблема с изображением короны и стилизованных павлиньев перьев над ней. Из-под короны выглядывает верхняя часть головы человека: кудрявый парик, высокий лоб, брови, глаза… Пока остается загадкой, чей это символ, а возможно и эмблема. Можно сделать лишь предположение, что это символ восходящей славы заводчика А.Ф.Турчанинова, который в середине ХУШ века стал одним из магнатов уральской промышленности(68).

Своих профессиональных мастеров на Троицком заводе и меднопосудной фабрике явно не хватало и по распоряжению В.Н.Татищева, посетившего Соликамск в 1734 году, из Пыскорского завода были переведены мастер Козьма Григорьевич Федулов с сыном Степаном и братом Ефимом, Сергей Христофорович Марков, Антон Филиппович Бабкин. Ранее, в 1732 году. По вольному найму начал работать рудоискатель Степан Емельянович Стрехнин из Сольвычегодска. С пуском фабрики медной посуды он и его сын Михаил начали работать мастерами-резчиками по меди. Токарных дел мастера -= Степан Сидорович Алимпиев с сыном Матвеем, фурмильные мастера Иван Ларионович Черновских с сыном Григорием. Лучшие специалисты по художественной обработке меди привозились издалека. Например, в 1744 году из Нижнего Новгорода прибыл на Урал Пантелей Феоктистович Суслов, в 2756 – за 100 рублей был куплен «слесарного и прочих художеств» мастер Назар Степанович Шихов с семьей. Этот человек и стал создателем уникальных для того времени часов с боем, установленных на заводской сторожевой башне.

Славы расчетливый заводчик добился таки: императрица Елизавета Петровна 30 марта 1753 года жаловала его чином титулярного советника, а через шесть лет Турчанинову были переданы в вечное пользование Сысертские казенные заводы. В 1755 году с ним даже заключили контракт на изготовление из меди специальных чашечек под светильники для покоев Царского Села в количестве двух тысяч штук. В Пермском краеведческом музее хранится резной латунный резной каркас уличного фонаря, который долгое время украшал господский дом в Соликамске.

В мае 1770 года печи Троицкого завода потухли. ед за этим встала и Талицкая фабрика медной посуды. Основной причиной этого события можно считать отсутствие надежных месторождений медной руды и нежелание заводчика А.Ф.Турчанинова отвлекаться от более значимых дел на вновь полученных в свое ведение бывших казенных заводов Сысертского горного округа. Спустя многие десятилетия на месте фабрики осталась лишь часть плотины в поселке Карналистово на окраине Соликамска и пересохшее русло некогда полноводной реки Талицы (69).

Достойную конкуренцию составляли расписные изделий Троицкого завода художественным и бытовым вещам других заводов на протяжение всей середины ХУШ века. И можно только жалеть о том, что в 1770-е годы медное производство здесь закрылось по причине истощения медных рудников. Да и сам заводчик все свое внимание уделял теперь своим новым заводам южного куста: Сысертскому, Полевскому , Северскому.

В другой вотчине Демидовых – Выйском заводе – медь в ХУШ веке выплавлялась не регулярно т.к. медные руды содержали значительное количество примесей железа, чем меди. В.И.Геннин еще в 1723 году об этом доносил царю Петру 1: “О Демидова медном промысле тебе доношу, прежде доносил: чаял много быть меди, а ныне я был на тех рудниках с бергмейстером Блиером для осмотра тех мест и усмотрели, что та его руда оболгала. Сперва набрели на доброе место, где было руды богато, а как оную сметану сняли, то явилась сыворотка – руда медная вместе с железом, а железа больше, нежели меди”(70). В 1736 году производство меди в Нижнем Тагиле временно прекращается(71). И позже, в 1763 году, Н.А.Демидов, недовольный работой медеплавильных печей, приказал нижнетагильской конторе привести в “добрый порядок” их, а мастеровых послать учиться “в заводы племянников моих, либо на заводы Алексея Федоровича Турчанинова или где заудобнее признаете” - как писал он в одном из своих распоряжений(72). И позже, в начале Х1Х века, производсвто меди на заводах Нижнего Тагила оставалось несовершенным. Так в 1811 году заводоуправитель М.И.Данилов писал Н.Н.Демидову: “Плавка меди при Выйском заводе остановлена была за неимением хороших медных руд…Занятие медеплавильное совершенно для нас невозможное”(73).

В начале ХУШ века многие необходимые для себя вещи Демидовы заказывали для себя чаще всего на стороне. Примером тому может служить рудная медная пирамидка с образцами руд. Своей формой она напоминает шапку Мономаха. На одной из пластинок есть надпись: «Сия горка содержит в себе медные и железные рудники, которые в ведомстве господина дворянина Акинфия Демидова, лежащие при Сибирских его заводах. Содействована ноября 14 дня 1728 года». К пирамидке отлита небольшая статуэтка рудоискателя в форме горного офицера. Изготовленное немецкими мастерами Саксонии изделие это до 1758 года находилось в Невьянске и после раздела имущества между наследниками Акинфия Демидова была перевезена в Нижний Тагил.

Заводчики Демидовы предпочитали свою медь прод