Смитсоновского музея (ЦТП СМ) 8 страница
Глава 33 Специалист по безопасности систем Марк Зубианис вжался в спинку дивана и хмуро поглядел на экран. «Что за адрес она мне подсунула?!» Лучшие хакерские трюки оказались пустой тратой времени: Зубианис не смог ни открыть документ, ни пробить IP-адрес. Прошло уже десять минут, а его программа по-прежнему ломилась в брандмауэры таинственного сервера. Защита была очень серьезной. «Не зря мне столько денег предложили». Зубианис хотел поискать другую лазейку, как вдруг зазвонил телефон. «Триш, Бога ради, я же сказал, что перезвоню!» Он убавил громкость телевизора и взял трубку. – Алло. – Это Марк Зубианис? – спросил мужчина. – Ваш адрес – Вашингтон, Кингстон-драйв, 357? – На заднем плане кто-то разговаривал. «Эти торгаши совсем спятили? Звонят во время финала!» – подумал он, а вслух поинтересовался: – Дайте угадаю, я выиграл путевку на Ангилью? – Нет, – без тени юмора ответил звонивший. – Это служба компьютерной безопасности ЦРУ. Мы хотим знать, зачем вы пытаетесь проникнуть в нашу секретную базу данных. Триш Данн вошла в вестибюль ЦТП и удивленно подняла глаза. Гость нисколько не походил на ученых, которые обычно являлись сюда во фланелевых рубахах и джинсах – антропологи, океанологи, геологи и специалисты прочих областей естественных наук. Напротив, вид у доктора Аваддона был прямо-таки аристократический. Высокий, широкоплечий, загорелый, в безупречно сшитом костюме и с идеальной стрижкой – такому наверняка уютнее в роскошном особняке, чем в лаборатории. – Доктор Аваддон? – осведомилась Триш, протягивая ему руку. – Э-э, да… – неуверенно ответил он, но руку пожал. – Прошу прощения, а вы кто? – Триш Данн, ассистент Кэтрин. Она попросила меня встретить вас. – А, вот как! – Доктор улыбнулся. – Приятно познакомиться, Триш. Простите мою растерянность, я думал, Кэтрин сегодня одна. – Он кивнул в сторону коридора. – Однако я в вашем распоряжении. Ведите. Доктор Аваддон быстро овладел собой, но в его взгляде мелькнуло разочарование. Может, Кэтрин молчала неспроста, и у них завязывается роман? Она никогда не обсуждала с Триш свою личную жизнь, однако ее гость был привлекателен, ухожен и явно принадлежал к высшему обществу. Чего бы он ни ждал от сегодняшнего визита, присутствие Триш не входило в его планы. Быстро вынув наушники, из которых доносились звуки футбольного матча, охранник подверг доктора Аваддона обычной для всех посетителей процедуре. – Кто выигрывает? – непринужденно спросил Аваддон, выкладывая на поднос телефон, ключи и зажигалку. – «Редскинз» впереди на три очка, – с жаром ответил охранник. Ему не терпелось вернуться к игре. – Ну и матч! – Скоро приедет мистер Соломон, – сказала ему Триш. – Передайте, что мы в лаборатории, хорошо? – Будет сделано! – Охранник ей подмигнул. – Спасибо, что предупредили. Приму деловой вид. Триш сказала это не только ради охранника, но и чтобы дать мистеру Аваддону понять: не она одна помешает их личной встрече с Кэтрин. – А откуда вы знаете мисс Соломон? – спросила она, оглядывая таинственного гостя. Доктор Аваддон улыбнулся: – О, это долгая история! Мы вместе кое над чем работаем. «Ясно, – подумала Триш. – Не мое дело». – Потрясающий комплекс! – восхитился Аваддон, оглядываясь по сторонам. – Я здесь впервые. С каждым шагом непринужденность в его голосе звучала все естественнее, и Триш заметила, что он внимательно все осматривает. А еще в ярком свете коридорных ламп от нее не укрылось, что лицо гостя покрыто тональным кремом. «Странно». Однако Триш решила не придавать этому значения и, пока они с Аваддоном шли по пустым коридорам, вкратце рассказала ему о целях и задачах ЦТП, а также о различных отсеках и о том, что в них находится. Доктор был поражен. – Выходит, ЦТП СМ – кладезь бесценных экспонатов! Странно, что охрана не на каждом углу. – О, в этом нет необходимости. – Триш указала на ряд объективов «рыбий глаз» под потолком. – Здесь все автоматизировано. Видеозапись ведется двадцать четыре часа в сутки, а этот коридор проходит через весь центр, как позвоночник. Тем более в комнаты нельзя попасть без карточки и пин-кода. – Разумно, ничего не скажешь. – Тьфу-тьфу-тьфу, у нас ни разу ничего не крали. Впрочем, кто будет грабить такой музей? На черном рынке не нужны образцы вымерших растений, эскимосские каяки и заспиртованные гигантские кальмары. Доктор Аваддон прыснул. – Пожалуй, вы правы! – Больше всего экспонатам достается от грызунов и насекомых. Триш рассказала, что для предотвращения заражения насекомыми все отходы ЦТП замораживаются. Кроме того, у центра есть так называемая мертвая зона – особая среда между двумя стенами, подобно ножнам охватывающая весь комплекс. – Поразительно! А где лаборатория Питера и Кэтрин? – В Пятом отсеке. Он в самом конце этого коридора. Аваддон резко остановился и заглянул в маленькое окно справа. – Бог ты мой! Это еще что?! Триш рассмеялась. – Третий отсек. Мы называем его Мокрым. – Мокрым? – переспросил Аваддон, приближаясь к стеклу. – В этих контейнерах больше трех тысяч галлонов этилового спирта. Помните, я говорила про гигантского кальмара? – Это кальмар?! – Доктор Аваддон вытаращил глаза. – Какая громадина! – Самка архитевтиса, – добавила Триш. – Она больше сорока футов в длину. Доктор Аваддон, завороженный необычным зрелищем, не мог оторваться от окна и напоминал мальчишку, который замер у витрины зоомагазина, мечтая о щенке. Прошло секунд пять, а Аваддон все еще глазел в окно. – Ладно, ладно, – сжалилась Триш и, смеясь, вставила карточку в прорезь замка, затем ввела пин-код. – Так и быть, покажу вам кальмара. Лэнгдон впервые спускался по таким крутым и узким ступенькам, как деревянные ступени капитолийского подвала. Дышал он теперь часто – грудь неприятно сдавило. Воздух здесь был холодный и влажный, и Роберту невольно вспоминалась похожая лестница ватиканского Некрополя. «Город мертвых». Андерсон шел впереди и освещал путь фонариком. Сато шагала по пятам за Лэнгдоном и время от времени подталкивала его в спину крошечной ладошкой. «Да иду я, иду!» Профессор глубоко вдохнул, стараясь не обращать внимания на тесноту – в проход едва помещались плечи, а портфель то и дело задевал стену. – Лучше бы вы оставили портфель наверху, – заметила Сато. – Мне и так неплохо, – ответил Лэнгдон: выпускать саквояж из виду в его планы не входило. Он представил себе сверток Питера. «При чем же тут подвал Капитолия?» – Мы почти на месте, – предупредил их Андерсон. Они спустились в полную темноту – свет единственной лампочки сюда не доходил. Лэнгдон сошел с последней деревянной ступеньки и почувствовал под ногами грязь. «Путешествие к центру Земли». Сато встала рядом. Андерсон посветил фонариком вокруг: подвал больше смахивал на узкий коридор, идущий перпендикулярно к лестнице. Проход был всего футов пятьдесят длиной, с маленькими деревянными дверями по обеим сторонам. Двери шли едва не впритык: комнатки за ними не могли быть шире десяти футов. «Гибрид современного склада и катакомб Домитиллы», – подумал Лэнгдон, пока Андерсон сверялся со схемой – на крошечном отрезке подвала комната SBB XIII была помечена крестиком. Лэнгдон заметил, что планировка здесь такая же, как в усыпальнице на четырнадцать могил: по семь захоронений с каждой стороны, друг напротив друга, только вместо одного, в центре, – лестничная площадка. То есть всего тринадцать. Да уж, вот бы теоретики американского «заговора тринадцати» повеселились, узнай они, что под Капитолием находится ровно тринадцать складских помещений. Многие находили подозрительным, что на Великой печати США тринадцать звезд, тринадцать стрел, тринадцать ступенек пирамиды, тринадцать полос на щите, тринадцать листьев оливы, по тринадцать букв во фразах «Annuit coeptis»[2] и «E pluribus unum»[3] и прочее, и прочее. – Похоже, здесь и впрямь пусто, – сказал Андерсон, осветив фонариком комнату напротив. Тяжелая деревянная дверь была широко распахнута. Луч света выхватил из мрака узкую каменную комнату – примерно десяти футов в ширину и тридцати в длину, – похожую на ведущий в никуда коридор. Ничего, кроме пары сломанных ящиков и мятой упаковочной бумаги, в комнате не было. Андерсон посветил на медную дверную табличку, покрытую патиной. SBB IV – Четвертая комната, – сказал он. – А где тринадцатая? – спросила Сато. Под землей было холодно, и с ее губ сорвались едва заметные облачка пара. Андерсон указал фонариком в южный конец коридора: – Там. Лэнгдон глянул в конец узкого прохода и содрогнулся. Несмотря на холод, профессор весь взмок. Они двинулись в нужную сторону. Все комнаты выглядели одинаково: двери распахнуты, внутри давным-давно пусто. В конце Андерсон повернул направо и поднял фонарик, чтобы осветить тринадцатую комнату, однако луч уперся в массивную деревянную дверь. В отличие от остальных она была закрыта. Выглядела дверь точно так же – тяжелые петли, железная ручка, медная табличка, затянутая патиной. Семь символов на ней точно соответствовали символам на ампутированной кисти Питера Соломона. SBB XIII «Хоть бы она была заперта!» – подумал Лэнгдон. – Дерните ручку, – сказала Сато, не медля ни секунды. Начальник полиции нехотя нажал на железную ручку – она не поддалась. Он посветил на нее фонариком: на двери виднелась старая металлическая пластина с замочной скважиной. – Попробуйте ключ от подвала. Андерсон достал ключ, но он не подошел. – Если не ошибаюсь, – язвительно заметила Сато, – служба безопасности должна иметь доступ ко всем помещениям Капитолия – мало ли что случится? Андерсон вздохнул и посмотрел на Сато: – Мои люди ищут запасной ключ, но… – Прострелите замок, – осадила его директор, кивнув на пластину под ручкой. У Лэнгдона подскочил пульс. Андерсон откашлялся. – Мэм, лучше дождаться, пока найдут запасной ключ. Неудобно вламываться… – Может, вам будет удобней в тюрьме, куда вас посадят за учинение препятствий ЦРУ? Андерсон недоуменно воззрился на нее, медленно передал ей фонарик и расстегнул кобуру. – Погодите! – воскликнул Лэнгдон, больше не в силах оставаться в стороне. – Вы подумайте: Питер отдал свою правую руку, лишь бы никто не узнал, что находится за этой дверью. Может, не стоит туда входить? Получается, мы выполняем требование террориста. – Вы хотите спасти Питера Соломона? – спросила его Сато. – Конечно, но… – Тогда подчинитесь требованию похитителя. – Открыть древний портал? Думаете, это он и есть? Сато направила луч прямо в лицо Лэнгдону. – Профессор, я понятия не имею, что это за дверь, и мне все равно, куда она ведет: в обычную кладовку или в тайную пирамиду. Я намерена ее открыть, понятно вам? Лэнгдон прищурился и неохотно кивнул. Сато опустила фонарь и осветила железную пластину замка. – Андерсон, приступайте. Андерсон неохотно вынул пистолет из кобуры и робко на него посмотрел. – Да хватит уже! – Сато резко выхватила у него пистолет и сунула фонарь в освободившуюся руку начальника полиции. – Светите! Она обращалась с оружием как заправский стрелок: сняла пистолет с предохранителя, подняла и прицелилась. – Стойте! – завопил Лэнгдон, но было уже поздно. Грянули три выстрела. У Лэнгдона едва не лопнули барабанные перепонки. «Она спятила?!» Выстрелы в таком замкнутом пространстве оглушали. Андерсон дрожащей рукой направил луч фонаря на простреленную дверь. Замок был разбит вдребезги, дерево вокруг превратилось в кашу, а сама дверь приоткрылась. Сато ткнула ее дулом и отворила. Та медленно распахнулась в абсолютную темноту. Лэнгдон ничего не видел, но уловил странный запах. «Что это такое, черт возьми?» Из мрака пахнуло резкой вонью. Андерсон шагнул за порог и осторожно повел луч света по земляному полу. Комната была такой же, как и остальные, – длинное узкое пространство. Стены из неровного камня придавали ей сходство с древней темницей. – Здесь ничего нет, – сказал Андерсон, водя лучом по полу. Наконец он добрался до конца комнаты и посветил на противоположную стену. – Господи!.. – вскричал начальник полиции. Все в ужасе отшатнулись. Лэнгдон уставился в дальний угол комнаты. Оттуда на него тоже что-то смотрело. Глава 36 – Черт, что это?.. – Андерсон попятился и чуть не выронил фонарь. Лэнгдон и Сато тоже отступили – директор впервые за вечер выглядела напуганной. Она вскинула пистолет и велела Андерсону посветить еще раз. Тот поднял фонарик. До дальней стены света доходило немного, но из темноты все же проступили контуры бледного лица, пялящего на них пустые глазницы. «Человеческий череп!» Он лежал на шатком деревянном столе, приставленном к стенке. Рядом кто-то уложил две берцовые кости и несколько предметов: старинные песочные часы, хрустальную флягу, свечу, два блюдца с каким-то светлым порошком и листок бумаги. Они были расставлены аккуратно, словно на алтаре. Рядом, прислоненная к стене, стояла коса с жутким изогнутым лезвием, вызывающая вполне определенные ассоциации со смертью. Сато вошла в комнату. – Что ж… кажется, у Питера Соломона больше секретов, чем я думала. Андерсон кивнул, осторожно крадясь следом. – Вот вам и скелет в шкафу. – Он обвел фонариком всю комнату и добавил, скривившись: – Чем тут воняет? – Серой, – спокойно ответил Лэнгдон. – На столе должны быть два блюдца: в правом – соль, в левом – сера. Сато изумленно обернулась. – Откуда вы знаете?! – Видите ли, мэм, подобные комнаты существуют повсеместно. * * * Над ними, на один этаж выше, охранник Нуньес вел Архитектора Капитолия, Уоррена Беллами, по длинному коридору, проходящему через все восточное крыло цокольного этажа. Нуньес готов был поклясться, что несколько секунд назад внизу раздались выстрелы. «Быть такого не может!» – Подвал открыт, – сказал Беллами, заметив впереди распахнутую дверь. «Ну и вечерок, – подумал Нуньес. – Туда же сто лет никто не спускался!» – Хотел бы я знать, в чем дело, – пробормотал охранник и потянулся к рации. – Займитесь своими делами, – остановил его Беллами. – Отсюда я дойду сам. Нуньес поежился. – Точно? Уоррен Беллами остановился и твердо взял Нуньеса за плечо. – Сынок, я работаю здесь двадцать пять лет. Уж как-нибудь найду дорогу. Глава 37 З а свою жизнь Малах видел немало жутких помещений, но лишь некоторые могли сравниться с Третьим отсеком ЦТП. Огромный зал выглядел так, словно безумный ученый захватил супермаркет и забил полки живностью в банках всех форм и размеров. Освещенный как фотолаборатория, зал купался в красноватом «безопасном свете», который шел из-за стеллажей и просачивался через сосуды с этиловым спиртом. От резкого запаха химикатов кружилась голова. – Здесь свыше двадцати тысяч образцов, – тараторила пышка. – Рыбы, грызуны, млекопитающие, рептилии… – Надеюсь, все мертвые? – с наигранным беспокойством поинтересовался Малах. Девушка рассмеялась: – О да! Очень даже мертвые. Признаться, я и сама зашла сюда только спустя полгода, как устроилась на работу. Малах отлично ее понимал. Куда ни кинь взгляд, всюду стояли банки с живностью: саламандры, медузы, крысы, насекомые, птицы и прочие твари, которых он видел впервые. Вдобавок к этому жуткому зрелищу тусклый красный свет, защищающий светочувствительные экспонаты от длительного воздействия светового излучения, создавал у зрителя иллюзию гигантского аквариума, где во мраке скрыты тысячи безжизненных теней. – Это целакант, – сказала помощница Кэтрин, указав на большой плексигласовый контейнер. Такой страшной рыбы Малах еще не видел. – Раньше считалось, что они вымерли вместе с динозаврами, но не так давно этот экземпляр выловили у берегов Африки и передали в Смитсоновский музей. «Повезло вам», – подумал Малах, почти не слушая, но внимательно осматривая зал на предмет камер. Он заметил только одну, прямо над входом. Впрочем, неудивительно – других входов в помещение наверняка не было. – А вот и наша красавица, – сказала Триш, подводя Малаха к огромному резервуару. – Самый крупный образец в коллекции института. – Она повела рукой, точно ведущий телешоу, показывающий зрителям новый автомобиль. – Знакомьтесь, архитевтис. Резервуар был похож на несколько спаянных друг с другом телефонных будок. В прозрачном плексигласовом гробу покоилась отвратительно бледная бесформенная тварь. Малах уставился на выпученные глаза и огромную округлую голову. – Н-да, целакант по сравнению с этим чудищем прямо красавец. – Вы еще не видели ее подсвеченной! Триш подняла длинную крышку резервуара – оттуда резко пахнуло спиртом – и щелкнула выключателем, расположенным прямо над уровнем жидкости. Вдоль основания резервуара замерцали флуоресцентные лампы, и самка архитевтиса предстала во всей красе – громадная голова, склизкая масса щупалец и присосок с острыми как бритва краями. Триш принялась болтать о том, как гигантский кальмар может побороть кашалота. Малах слышал только пустую трескотню. Время пришло. – Это комната для масонских обрядов? – спросила Сато, уставившись на Лэнгдона в темноте. Он спокойно кивнул: – Да, называется «Камера размышлений». В такой холодной, неуютной комнате масон размышляет о бренности бытия, неизбежности смерти и приходит к полезным выводам о мимолетной природе всякой жизни. Сато подозрительно огляделась по сторонам. – Так это что-то вроде комнаты для медитаций? – В общем, да. В подобных комнатах неизменно присутствуют одни и те же символы: череп, скрещенные кости, песочные часы, сера, соль, чистый лист бумаги, свеча, коса и так далее. Мысли о смерти побуждают масонов думать о том, как лучше устроить жизнь на земле. – Больше смахивает на гробницу, – заметил Андерсон. «Ну, отчасти в этом и смысл». – Да, поначалу мои студенты тоже так реагируют. – Лэнгдон часто советовал второкурсникам найти книгу «Масонские символы» Бересняка, в которой были прекрасные фотографии Камеры размышлений. – А вашим студентам не кажется дикостью, что масоны медитируют в окружении черепов и кос? – вопросила Сато. – Так же дико молиться у ног распятого на кресте человека или перед изображением четырехрукого слона по имени Ганеша. Непонимание культурных символов – корень многих предрассудков. Сато, явно не в духе для лекций, отвернулась и подошла к столу. Андерсон стал ей светить, но луч сделался заметно тусклее, сколько он ни стучал по ручке фонаря. Все трое двинулись к столу; в нос Лэнгдону ударил резкий запах – подвал был сырой, влажный воздух реагировал с серой. Сато уставилась на предметы, разложенные на столе. Андерсон как мог освещал их гаснущим фонарем. Сато осмотрела стол и, вздохнув, подбоченилась. – Ну и зачем нужен этот хлам? Лэнгдон знал: все предметы тщательно отобраны и расположены строго определенным образом. – Это символы преображения и перемен, – ответил он. В таком замкнутом пространстве ему было тесно рядом с Сато и Андерсоном. – Череп, или «caput mortuum»,[4] означает последнюю перемену в человеческой жизни – разложение физической оболочки – и напоминает о бренности нашего тела. Сера и соль – алхимические катализаторы перемен. Часы символизируют время, которое так же несет перемены. А это… – Лэнгдон указал на свечу, – первичный созидательный огонь и символ пробуждения человеческого разума ото сна. Преображение через озарение. – А что здесь? – Сато ткнула в угол. Андерсон посветил фонарем на огромную косу, прислоненную к стене. – Вопреки распространенному мнению это не символ смерти, – ответил Лэнгдон. – Коса означает жатву, уборку даров природы, наделенных преображающей силой. Сато и Андерсон погрузились в глубокое молчание, свыкаясь с непривычной обстановкой. Лэнгдон хотел только одного: поскорее убраться отсюда. – Понимаю, выглядит все это странно, – сказал он, – однако здесь не на что смотреть. Во многих масонских ложах есть точно такие же камеры. – Но это не масонская ложа! – возразил Андерсон. – Это Капитолий США, и я хотел бы знать, откуда в моем здании взялась такая комната. – Иногда масоны устраивают Камеру размышлений дома или на работе. Это обычная практика. – Лэнгдон слышал об одном бостонском хирурге, обставившем таким образом больничную кладовку, чтобы перед операциями размышлять о бренности бытия. Сато встревожилась: – Хотите сказать, Питер Соломон спускается сюда подумать о смерти? – Не знаю, – искренне ответил Лэнгдон. – Может, он устроил святилище для работающих в здании братьев-масонов, чтобы им было где укрыться от суеты материального мира… Приют для влиятельных конгрессменов, где они могли бы подумать перед принятием важного решения о судьбах соотечественников. – Какая прелесть, – съязвила Сато. – Вот только чувствую, Америка в беде, раз ее правители молятся в кладовках с косами и черепами. «Напрасно, – подумал Лэнгдон. – Насколько иным был бы мир, если бы перед очередной войной власть имущие задумывались о необратимости смерти!» Сато поджала губы и внимательно осмотрела все углы. – Здесь должно быть что-то помимо костей и тарелок с химикатами, профессор. Кто-то выманил вас из Кембриджа, чтобы вы очутились именно в этой комнате. Лэнгдон покрепче прижал к себе портфель, все еще не понимая, какое отношение имеет сверток к камере. – Мэм, извините, но я не вижу тут ничего необычного. – Лэнгдон надеялся, что теперь они наконец займутся поисками Питера. Луч фонарика опять задрожал, и Сато в гневе обернулась к Андерсону. – Господи, неужели я много прошу?! Она вытащила из кармана зажигалку, чиркнула кремнем и поднесла огонь к стоявшей на столе свече. Фитиль затрещал и вспыхнул, залив жутковатым светом тесную камеру. По стенам поползли длинные тени. Когда пламя разгорелось ярче, им открылось неожиданное зрелище. – Смотрите! – воскликнул Андерсон, показывая пальцем. На задней стене была выцветшая надпись – семь заглавных букв, образующих слово VITRIOL – При чем тут купорос? – не поняла Сато. На буквы легла зловещая тень в форме черепа. – Вообще говоря, это акроним, – заметил Лэнгдон. – Он часто встречается в подобных камерах, это сокращение масонской медитативной мантры: «Visita interiorа terrae, rectificando invenies occultum lapiderm». Сато взглянула на него едва ли не с уважением. – Переведете? – «Посети утробу земли, и, направив свой путь, ты найдешь тайный камень». Сато насторожилась. – Этот тайный камень как-нибудь связан с тайной пирамидой? Лэнгдон пожал плечами – он бы не стал проводить такую параллель. – Те, кому нравится придумывать всякие глупости про тайные вашингтонские пирамиды, сказали бы, что «occultum lapiderm» и есть пирамида. Другие считают, что имеется в виду Философский камень, якобы дарующий вечную жизнь и обращающий свинец в золото. Третьи думают, речь о Святая Святых, потайной каменной комнате в недрах Иерусалимского храма. Четвертые говорят о христианских отсылках к тайным учениям апостола Петра, чье имя в переводе с греческого означает «камень». Во всех эзотерических традициях есть свое понимание слов «occultum lapiderm», но в любом случае этот камень – источник силы и просветления. Андерсон откашлялся. – А не мог Соломон соврать этому гаду? Может, он нарочно сказал, будто здесь что-то есть… а на самом деле ничего нет. Лэнгдону тоже приходила на ум такая мысль. Вдруг пламя дрогнуло, как будто на сквозняке, а потом снова выпрямилось. – Странно, – сказал Андерсон. – Надеюсь, никто не закрыл дверь… – Он вышел из камеры в темный коридор. – Эй! Лэнгдон даже не смотрел на Андерсона: его внимание приковала задняя стена. «Что это было?» – Видели? – спросила Сато, обеспокоенно глядя на стену. Лэнгдон кивнул; сердце забилось быстрее. «Видел, вот только что?» Секунду назад стена дрогнула и замерцала, точно по ней прошла волна энергии. В комнату вернулся Андерсон. – Никого. – Он вошел, и по стене опять прошла рябь. – Черт! – закричал он, пятясь. Все трое замерли на месте, не сводя глаз со стены. Лэнгдона пробрала дрожь – до него дошло, в чем дело. Он осторожно протянул руку и потрогал стену пальцами. – Это не камень… – Сато и Андерсон с опаской подошли ближе, – а ткань. – Она только что колыхнулась, – сказала Сато. «Да, и очень странно колыхнулась». Лэнгдон присмотрелся: блестящая поверхность ткани отразила свет столь удивительным образом, потому что поток воздуха увлек ее в другую сторону. Лэнгдон осторожно надавил на стену и испуганно отдернул руку. «Там дыра!» Сердце бешено заколотилось у него в груди. – Уберите ткань, – приказала Сато. Профессор медленно взялся за край полотна, отвел его в сторону и потрясенно воззрился на то, что крылось по ту сторону. «Господи…» Сато и Андерсон в изумленном молчании смотрели в проем. Наконец директор изрекла: – А вот и наша пирамида. Глава 39
Популярное: Как выбрать специалиста по управлению гостиницей: Понятно, что управление гостиницей невозможно без специальных знаний. Соответственно, важна квалификация... Личность ребенка как объект и субъект в образовательной технологии: В настоящее время в России идет становление новой системы образования, ориентированного на вхождение... Как построить свою речь (словесное оформление):
При подготовке публичного выступления перед оратором возникает вопрос, как лучше словесно оформить свою... ©2015-2024 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (443)
|
Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку... Система поиска информации Мобильная версия сайта Удобная навигация Нет шокирующей рекламы |