БЫТИЕ - ОПРЕДЕЛЯЕТ - СОЗНАНИЕ 5 страница

Счастье наше, что мы этого не знали.

Для нас это была не поездка - отдых. Развлечение.

Подарок на день рождения.

 

 

Всемирно-историческая СТРАНА

 

(Из интервью Игорю Померанцеву в передаче «Поверх барьеров», радио «Свобода», 25.09.98)

 

 

- Сергей, вы попали в чернобыль в середине июля - это уже шел второй-третий месяц катастрофы… ВЫ ПОНИМАЛИ МАСШТАБЫ ПРОИСХОДЯЩЕГО? Может быть, вам интуиция подсказывала? А может быть, вы располагали какой-то информацией?

- Честно признаюсь:

Еще до своего попадания в чернобыль я понимал, что это событие планетарного масштаба… В мае - в первые недели после взрыва - особенно четко можно было отделить то, что называется «мыслящее человечество», от - «не-мыслящее»… Мыслящее человечество каждый вечер смотрело эту идиотскую программу «Время» [34], пытаясь понять, что ж там на самом деле происходит. Понятно было, что это действительно «всемирно-историческое событие».

…Но чему я сам удивился, когда попал в чернобыль: я впервые понял, какое это БОЛЬШОЕ СОБЫТИЕ - в самом простом, географическом смысле.

Тогда говорили только о 30-километровой зоне.

А 30 километров - ну согласитесь - это, в общем, и немного.

И только там, когда я это увидел и ощутил физически, я вдруг понял:

- Позвольте, 30 километров - это, вообще говоря, радиус, так?

Значит, диаметр этой зоны - уже 60 километров.

Что, согласитесь, уже немало.

И потом, как оказалось в процессе работы, высокие уровни радиации выходили за пределы 30-километровой зоны: на запад ушел острый и длинный язык высоких уровней; и на север, на Белоруссию - другой, широкий…

А территория, задетая аварией, - зона, где людей выселяли - проезжая по которой было видно - тут ненормальная жизнь, - она, наверно, не влезала и в круг с радиусом 100-150 километров… То есть диаметр - до 300 километров.

Целая страна.

Целая европейская страна.

Понимаете?

 

 

Село Плоское: СВАДЬБА

 

 

Приезжаем мерять в Белоруссии село.

И обнаруживаем - в селе живут три села сразу!

…Отселили село после взрыва.

Куда?

В соседнее село.

А уровни радиации поднимаются - надо и это отселять.

И отселяют это село - уже два села - в соседнее.

Радиация наступает - люди отступают.

И вот так эта волна отступления катится.

И живут эти три села теперь - в одном натрамбованы…

И опять мы, «объективный контроль»; опять решается: выселять - не выселять это село?., эти три села…

…А В СЕЛЕ - СВАДЬБА!!!

Мы только-только из-под АЭС, только что не чумазые, а тут: невеста в белом - жених в черном - все как положено: цветы, шампанское…

Просят разрешения сфотографироваться всей свадьбой на фоне броника.

Экзотика, я понимаю… Ну, давай.

Выстраиваются сбоку… Фотограф всех подравнивает:

- Повезло! Ни у кого такого свадебного фото не будет!

Приглашают и нас. Коля-водитель слез. А я ему сверху:

- Коля, - говорю, - ты стань, чтоб номера броника видно не было!…

Чтоб нас по номеру броника найти нельзя было. Чтоб особисты-кагебисты нас на кукан не взяли, что мы свою технику гражданским разрешаем фотографировать.

 

 

Село Чехи: «Объективный контроль»

 

 

Белоруссия. Окраина села. Жара. Полдень.

За последней хатой останавливаемся померять крайний огород.

По дороге вдоль пшеничного поля пылит навстречу БРДМ. Номер БРДМа на боку белой краской… Не наш.

Останавливается метрах в десяти. Из люка вылезает солдат с прибором на шее. Потом лейтенант.

Мой дозиметрист меряет, я записываю…

Их дозиметрист меряет, лейтенант записывает…

…От штаба в Чернобыле они не могут быть. Значит, это разведка того штаба (оперативной группы того военного округа), который отвечает за этот сектор, начинающийся у границы 30-километровой зоны и тянущийся неизвестно сколько на север… Тоже радиационная разведка, значит. Которая в самой 30-километровой зоне ни разу не была. Потом, наверно, рассказывают, на каких высоких уровнях они тут в селах геройствуют - аж 1,1 миллирентгена в час… Так вот кого мы тут «объективно контролируем»… А они, значит, нас… И потом наши и их данные об этом селе в Чернобыле в разведотделе нашего штаба сверят, сведут и, проверенные, положат на стол правительственной комиссии - когда по этому селу будут решение принимать…

Мой дозиметрист залезает в броник…

Тот дозиметрист залезает в свой броник… Два броника трогаются одновременно в противоположных направлениях.

Не остановились, не познакомились, не поговорили…

Коллеги…

Ничего не скажешь - «объективный контроль».

И каждый про себя думает:

- Что это за чужак меряет тут мою территорию?…

 

 

Село Ладыжичи: 0,7 мР/ч.

 

 

Ладыжичи - населенный пункт, 26 км на северо-восток от АЭС.

Киевская область. Топографическая карта 1:200 000. Министерство обороны Украины, 1992.

 

На въезде в село броник проезжает тенистый курган, поросший дубами. Под ними - могилы. Сельское кладбище.

А живых в селе Ладыжичи не осталось. Их выселили.

Открываем калитку крайней хаты, заходим во двор без людей.

Петро рассчитанно роняет зонд вниз, подхватывая держак за миг до касания зондом травы; жмет кнопку на приборе - «земля».

Поднимает зонд на высоту пояса - «фон»…

ДА МЫ Ж ТАКИХ УРОВНЕЙ НИКОГДА НЕ МЕРЯЛИ! - таких детских!… «Тут радиации считай что нет, в этом селе…» - «Зачем нас сюда прислали?»

Я записываю.

Стена… Крыша… Идем тропкой на огород. Фон… Земля-Соседний дом…

В селах полагается замерять четыре окраины - север, юг, запад, восток (ну, приблизительно) и центр села (это обычно магазин). По два двора. В каждом дворе - крышу и стену дома, землю во дворе, огород… В блокноте - первые записи:

 

Ладыжичи

Двор Дом Огород

Ф З С К Ф З

З 0,5 0,6 0,4 0,5 0,6 0,5

0,5 0,8 0,4 0,4 0,5 0,6

 

«Где тут центр?»

Прямо у дороги - крошечный деревянный сельмаг в уютной тени больших дерев. Отлично, не надо искать…

 

Ц 0,6 0,75 0,4 0,5 0,6 0,6

 

У второго дома огорода не оказалось.

Зато - какой сад!

Какие вишни! Спелые, красные до черноты, крупные, сочные…

Ни радиации, ни начальства…

Мы одни… На весь двор, на все село…

Какой покой… Пчелы-шмели гудят…

Благодать…

Мы охмелели…

Я сбросил куртку на узенькую деревянную лавку, стою в легкой белой нижней рубахе посреди двора, в центре зеленого ковра - толстого сплошного ковра сочной нетоптаной травы спорыша…

Вишневые, усеянные плодами деревья… Мы налетаем на них, как саранча… Налипшая на черную сладкую кожицу серенькая пыль нас не смущает…

Рвем - поглощаем - смакуем плоды… Голодные за их живым вкусом… Вообще, вкусом всего: воздуха, зелени, шума листвы, игры теней на зеленом пышном ковре спорыша…

Ладони уже чернильного цвета…

 

0,8 0,6 0,7 0,6

 

Заходим мерять следующий двор.

Что такое? Веревка натянута - на ней рыба вялится. Картошка прополота на огороде…

Из своего укрытия появляется хозяин: опознал, что мы разведка, не выгонять приехали. Слово за слово - порассказал нам про их житье-бытье…

Когда эвакуировали, скот не разрешили с собой забирать. Оставлять его нельзя было, и с собой гнать не разрешили. Приехала заготкооперация, и этот скот у них скупила. Причем что делали? - принимали скот по живому весу и обвешивали несчастных селян как хотели. А скажешь: «Что ж ты делаешь?!» - заготовитель сверху: «Ну тогда забирай давай!» Куда денешься? - приходилось отдавать…

«Сначала нас привезли в село, сказали: «Вот выселенные из-под Чернобыля, их надо по домам разобрать пожить, пока им найдут где жить» - так некоторые нас даже в дома пускать боялись - «радиация!», зараженные… Да и хорошие люди - пустили, и очень хорошо отнеслись… И все, спасибо им, очень хорошо… Ну и сколько так можно жить? - две (а было и три) семьи в одном доме? - ну три дня, ну неделю… А людям же самим надо жить, по хозяйству возиться, отдохнуть - их дом… Матрац утром сверни - и под шифоньер, и иди на весь день из дома - гуляй или на лавочке сиди - людям же и самим жить надо… Чужая хата, одно слово…»

Домой - в зону - выселенных не пускали. Категорически. И они ехали сначала автобусом в Белоруссию, потом оттуда партизанскими тропами, еще с войны известными, лесами-болотами пробирались на родину… Чтоб вовремя картошку прополоть, рыбку наловить…

 

В 0,7 0,9 0,6 0,5 0,6 0,6

0,6 0,7 0,5 0,5 0,6 0,6

 

Воздух свободы в Ладыжичах сыграл с нами злую шутку: вернувшись в Чернобыль, на стоянке случайно обнаружил: во внутреннем нагрудном кармане куртки нет моего военного билета и водительских прав! Пусто! Елки-палки! Где я мог их посеять?

Из куртки выпали, когда я ее снимал?…

Пришлось нам уже на закатном солнце второй раз ехать из Чернобыля за три десятка километров в Ладыжичи. Никуда не спешили - зачем? Если они там действительно выпали, никуда не денутся…

…Документы лежали точнехонько на том же месте, где выпали.

Под узенькой деревянной лавочкой (на нее я днем бросил куртку), в сочных зарослях зеленого спорыша полулежали-полустояли: красная книжечка водительского удостоверения и темно-зеленая - военного билета…

В ненаселенном пункте Ладыжичи.

На 0,7 миллирентгенах в час.

 

С 0,6 0,7 0,5 0,7 0,7 0,75

0,5 0,7 0,6 0,7 0,6 0,7

 

 

Село Бобер: Невероятное очевидное*

 

 

Бобер - населенный пункт, 47 км на юго-запад от АЭС.

Киевская область. Топографическая карта 1:200 000. Министерство обороны Украины, 1992.

 

Меня словно оглушило: ДЕТИ!

За все время здесь я, оказывается, ни разу не видел детей …

…Девчушка лет семи, с выгоревшими волосами и в выгоревшем сарафане, ведет за руку братца-карапуза в лучах розового призакатного солнца, по пыльным колеям вдоль сельских домов… И такой от них веет беспечностью, беззащитностью, уверенностью в покое и мире… Их ведь взрослые защищают …

Вот чего, оказывается, все это время в зоне не было и быть в принципе не могло! - самого обычного, нормального, естественного: детей, детенышей…

И сейчас в своих стираных-перестираных одежках, в ореолах выгоревших волос девчушка и братец-карапуз были единственное цветное пятно на фоне местности нашей работы, давно утратившей для нас краски…

БРДМ № 80 остановился на обочине дороги у крайней хаты.

Я написал в блокноте «Бобер», поставил букву С («север»)…

Сейчас мы начнем мерять.

Населенный пункт Бобер на трассе Полесское - Иванков.

Мимо нас прошествовали двое детенышей.

 

Начальнику разведотдела ОГ МО СССР

РАПОРТ

6.08.86 мною была произведена разведка населенного пункта Бобер. Была зафиксирована значительная разница в уровнях радиации западной и восточной части нас. пункта, достигающая 0,8 мР/ч. (1,1 на западе, 0,2-0,3 на востоке), хотя обычно колебания уровня радиации в пределах нас. пунктов, достаточно удаленных от АЭС, не превышают 0,2-0,3, максимум 0,5 мР/ч.

Особенность нас. пункта Бобер состоит в том, что через него с севера на юго-восток проходит оживленная автомобильная магистраль Полесское - Киев, а село сильно вытянуто в направлении, перпендикулярном трассе. Уровни радиации меняются при переезде через автотрассу скачком, причем характерны высокие уровни радиации на земле как по всей западной части села, так и у домов восточной части, расположенных непосредственно у дороги (максимально 1,1 мР/ч.). Поскольку преобладающими ветрами в этой местности в последнее время являются восточные, можно с высокой степенью достоверности предположить, что причиной радиоактивного заражения западной части населенного пункта Бобер является перенос пыли с автотрассы на эту часть села.

В связи с вышеизложенным считаю необходимым:

1. Произвести разведку радиационной обстановки трассы Полесское - Киев и ее обочин, в том числе в пределах нас. пункта Бобер, и более детальную разведку радиационной обстановки в самом нас. пункте.

2. Ввести более жесткий дозиметрический контроль дороги Полесское - Иванков.

3. Ввести ограничение скорости при движении через нас. пункты до 30-40 км/ч.

4. По итогам разведки дезактивировать трассу и ее обочины в пределах села. Только после этого станет возможна эффективная дезактивация зап. части нас. пункта, которая может предотвратить выселение села Бобер.

Командир 1-го взвода РР

1-й роты РР в/ч 54979 л-т /подпись/ =Мирный=

 

…Этот рапорт - его черновик - я после показывал специалистам. Из самых лучших в стране. Все одобряли: «Молодец. Толково».

А на самом деле произошло невероятное совпадение . Невероятное настолько, что о нем никто даже и не подумал.

Это невероятное стало для меня очевидным, когда - через много лет! - я впервые взглянул на карту… Поскольку карта была картой загрязнения местности радиоактивным веществом, выпавшим из невидимых глазу «облаков», которые носило ветром от взорвавшегося, оголенного и раскаленного реактора АЭС, то то, что я увидел, точнее можно назвать «невероятное выпадение»…

На этой карте от АЭС на запад шел острый язык высоких уровней, понижаясь сначала резко (первые километры), а потом, по мере удаления и снижения уровней, все плавнее и плавнее. И вот этот язык в удаленной, пологой, невысокой своей части, уже пройдя севернее Бобра, мимо него, неожиданно развернулся (ветер поменялся, когда «облако» летело) и с тыла, с запада, со стороны, противоположной АЭС, своим острием, кончиком лизнул Бобер.

Как раз по трассу.

И вот именно это невероятное совпадение - то, что граница радиоактивного пятна (причем такая резкая, так четко очерченная! тоже суперредкость для невысоких уровней далеко от АЭС!) прошла именно по дороге, сбивало с толку меня и тех, кому я свои данные по Бобру показывал. Каждый думал: «Такого совпадения просто быть не может». Даже не то что «думал» - не думая, автоматически отбрасывал эту возможность на уровне подсознания…

Невероятное очевидное.

Почти сказка, которая летом 1986 года стала абсолютной былью в до того не примечательном полесском селе Бобер…

 

…по главной улице которого в лучах розового при-закатного солнца гордо шествовала девчушка лет семи, ведя за руку братца-карапуза…

 

 

Деревня Ковшиловка: ЦВЕТЫ… и 5 миллирентген в час?!

 

 

Ковшиловка - населенный пункт, 43 км на запад от АЭС.

Киевская область. Топографическая карта 1:200000. Министерство обороны Украины, 1992.

 

Диброва - село.

Варовичи - веска.

А Ковшиловка - деревня.

Хотя расположены эти населенные пункты совсем рядом - вдоль трассы из Чернобыля на Полесское.

Просто Варовичи заселяли белорусы, Диброву - украинцы, Ковшиловку - русские.

В этих местах, у слияния рек Припяти и Днепра, зародились когда-то, «пошли отсюда» восточные славяне - теперешние украинцы, русские, белорусы. И от украинской Чернобыльской АЭС (носящей имя старинного городка Чернобыль, явившегося миру в том же XII веке, что и Москва) - до территории России всего 145 километров, а до границы Белоруссии - вообще только 7…

Задание, полученное в штабе, было: померять Ковшиловку.

Мы рады стараться: поездка в село - это всегда развлечение: из зоны выехать, новые края увидать, людей живых… Отключимся. Отдохнем. Ну и померяем, само собой…

И сейчас наш броник катил из Чернобыля на запад, по трассе через Диброву (тут ПУСО и выезд из 30-километровой зоны) мимо Варовичей в Ковшиловку…

…Что сразу бросилось в глаза в Ковшиловке - ЦВЕТЫ.

Везде - у домов, в аккуратных палисадничках, во дворах - везде - пышные, роскошные, ухоженные…

…снежно-белые стройные гладиолусы…

…красно-тугие, разрывающиеся от силы жизни, георгины…

…нежные, обольстительно пахнущие розы…

…теплые домашние чернобрывцы…

Таких цветов я не видел больше никогда…

И все это ЦВЕЛО.

Словно в какой-то заморской оранжерее - ПРОЦВЕТАЛА в палисадничках Ковшиловки утонченно-благоуханная плоть… А у нас перед глазами еще стоят обычные наши ландшафты: развороченная АЭС, черный пролом реактора, уродливо-огромные машины, робы хаки и других безобразных колеров, военный строй, палатки лагеря - все угловатое, затертое, серое…

И за ЦВЕТАМИ этими, только-только с наших обычных рабочих уровней в зоне - рентгены, сотни миллирентген в час, - мы как-то не сразу сообразили, что мы, собственно говоря, меряем… уже намеряли.

В Ковшиловке было 5 миллирентген в час!

5 мР/ч. - в живом селе! - где люди живут!!! нормальная жизнь идет!!! Когда выселяют уже при 0,7, а в самом Чернобыле-городе (по которому ходят только люди в робах, а некоторые особо перепуганные даже в респираторах) - максимум было 3 (три) миллирентгена в час! - и Чернобыль давным-давно уже - это 30-километровая выселенная закрытая зона, за одно только пребывание в которой зарплату удваивают!…

А тут - далеко от зоны, от самой АЭС километрах почти в полусотне - уровень 5 мР/ч.! А в селе идет обычная жизнь: люди в нормальной одежде, кто-то на огороде возится, ходят по улицам, покупают еду в магазине, едят, пьют, спят… На 5 миллирентгенах в час! без никаких респираторов!… Да автомобили этого села ПУСО «Рудня-Вересня» не выпустило б! И «Рудня-Beресня» - это ж еще не последнее ПУСО до выезда из зоны!

5 миллирентген в час! В живом селе!…

Мы ошизели. Почему они живут? Как?…

Выброс, что ли, случился? И его на запад ветром утянуло, и пятно село на Ковшиловку! А они тут ничего не знают!…

- Выселять надо срочно!

Местным мы ничего не сказали.

Зашли еще в магазин. Постояли в недлинной очереди, купили перекусить гражданской еды - хлеб, колбасу, ситро, пряники…

И поехали назад.

Без особой спешки - на 5 мР/ч. несколько часов туда-сюда ничего не решают, но и не задерживаясь особо.

- А Ковшиловка отказалась выселяться, - спокойно ответствовал начальник разведотдела на мои несколько эмоциональные устные «комменты» к бумажке с цифрами по Ковшиловке, которую я положил ему на стол (в живом селе 5 миллирентген в час!!!) . - Ковшиловка отказалась выселяться.

- То есть?!

- Отказалась. Давно.

- Как?!

- Да так. Отказались - и все. Вся деревня… Детей отправили, а сами остались.

- Так села ж выселяют при 0,7…

- А они отказались.

 

 

Гуляя по Чернобылю

 

 

Чернобыль - город, 14 км на юго-восток от Чернобыльской АЭС.

Киевская область. Топографическая карта 1:200 000. Министерство обороны Украины, 1992.

 

Обычно по Чернобылю не гуляешь: в штаб - и на разведку, с разведки - в штаб, потом в лагерь обратно…

А то как-то шел я не спеша: остался в Чернобыле в дежурном экипаже - броник на стоянке, данные в штабе, до утра, если ничего не случится, работы не будет… Шел в вечернем солнце по городку, по его боковым улицам, где нет контор и магазинов, просто одноэтажные домики, где живут люди… жили.

Яблоки, груши, сливы - ковром на тротуаре! - ногу некуда поставить, такой был урожай… А может, он таким казался, потому что его никто не собирал… И пахло вином, брожением от этой сваленной на земле массы ее плодов…

В тенистых садиках дома закрыты-забиты… Кое-где во дворе перед домом гремят по столу домино пришлые «оккупанты»-командированные. Или тишина: закрытые ставни…

…Вот жили люди - тужили не тужили, а добра нажили - мебель, ковры, обстановка, хрусталь, холодильник - все как у людей… И вдруг - «БАХ!» - где-то кто-то что-то там не так нажал… И брошен весь скарб, и человек - только что не гол да не бос (и переодеваться-переобуваться заставляют, а твои вещи - это уже «низкоактивные отходы», в мусорный их спецбак… и хорошо еще, если - «низко-…»), - гол и бос, с документами в полиэтиленовом кулечке - начинает жизнь с нуля. На новом месте, где и без него своих хватает…

Наверно, самое по-настоящему ценное - то, что всегда, при всех поворотах судьбы, с тобой. В тебе.

Знания, которые всегда с тобой, - умелость рук, - и умение жить среди людей, оставаясь человеком…

…«И здоровье», - добавил мой отец, когда я пересказал ему эту сентенцию - вернувшись, после.

«Да, конечно, и здоровье», - тут же согласился я; здоровье (молодость!) подразумевалось само собой…

Как-то не думал о нем, гуляя по Чернобылю.

 

 

Гуляя по Чернобылю-2, или Все мое всегда со мной

 

 

Самое по-настоящему ценное - то, что всегда, при всех поворотах судьбы - с тобой. В тебе. Знания, которые всегда с тобой, - умелость рук, - и умение жить среди людей, оставаясь человеком…

Только когда записал это на бумаге - самое по-настоящему ценное всегда с тобой,- понял:

Да это ж OMNIA MEA MECUM PORTO- «Все свое ношу с собой»! - мудрость, которой не одна тысяча лет… Оказывается, в латинском оригинале - грамматическая «недоопределенность» («ношу ПРИ мне», дословно), ее неточно (небрежно?) перевели, и так оно и осталось в нашей культуре, речи… Нет, не может быть! Смотрю в словарь [35]…

Omnia mea mecum portoОМНИА MEA МЭКУМ ПОРТО . Все мое ношу с собой.

Цицерон приписывает эти слова древнегреческому мудрецу Бианту (VI в. до н.э.). Персы напали на его родной город Приену. Жители города, спасаясь бегством, старались захватить побольше своих вещей. Биант же покидал город налегке. Кто-то спросил у мудреца, где его вещи. На что Биант ответил: «Все мое я ношу с собой». В отличие от сограждан мудрец полагал истинным имуществом не пожитки, а свой интеллект. Однако на протяжении многих веков его слова цитируют, имея в виду не ум, не мудрость как подлинное богатство человека, а скудость его личного имущества.

Все верно!

Всегда было у меня смутное ощущение, что с этой фразой, с этим «с собой» что-то не в порядке… Какое-то жлобство, мудрецам (а тем более древним!) ну никак не присущее: «всегда с собой я все свое ношу» - так мог рассуждать мешочник, а не мудрец.

И чтобы дойти до такого простого, мне надо было попасть в Чернобыль…

И изрядно по нему погулять.

Чтоб понять:

На самом деле -

ВСЕ ТВОЕ

ВСЕГДА С ТОБОЙ

 

 

Родина с маленькой буквы

 

 

Памяти Татьяны Афанасьевны Лоик

 

По улицам Чернобыля ночью мы на бронике возвращались из штаба к себе на стоянку, на околицу - на всю ночь: дежурный экипаж… После длинного рабочего дня я курил наверху на броне - ноги в люке…

Непривычен Чернобыль ночью… «Ненаселенный населенный пункт» - ни огонька в хате, ни света в пятиэтажке…

В струях рассекаемого ночного воздуха - красный конус тлеющей сигареты - искры срываются, ныряют за спину и улетают в черноту…

Тишина… В ушах только свист ветра да урчание мотора…

Этот городок так похож на мой родной 'город, где я родился, научился ходить, говорить, учиться, работать…

Где узнал вкус первой сигареты и податливую упругость девичьих губ… И азарт жизни, и страх смерти… Где когда-то мы пацанами жгли осенью огромные костры из листьев - набрасывали в них каштаны, они взрывались, а мы прыгали через дымовые завесы, из которых вдруг, как из преисподней, вырывался огонь… Где стоит дом, куда на крышу когда-то залетела стрела из моего лука, и мы полезли по пожарной лестнице за ней; крыша старого четырехэтажного дома была крутой и без ограждения, и мы это знали… Там, уже со стрелой, нам захотелось пописать, и мы, тинейджеры без тормозов, это сделали - стоя на краю, над всегда пустым вечером двором: в полете струйка была похожа на вертикально извивающуюся падающую бечевку - нам было страшно смешно… Кинотеатр, куда мы смывались с уроков или бежали сразу после уроков… Первый дом, который я строил… Теперь, приезжая, иногда специально прохожу мимо его главного угла - это угол целого квартала. Когда-то на дне огромного пустого «бассейна»-котлована, в его уголке, на расстеленный по бетону рубероид, на черный шершавый его кусок положили первый кирпич две маленькие фигурки - старый мастер и я, пацан-подмастерье; угол этот был не обычный, прямой, а развернутый, градусов сто, пришлось здорово повозиться… Прохожу как мимо старого знакомого. Прохожу мимо той стены, где сам впервые взял в руки мастерок и положил кирпич в то, что потом (десятки лет? века?) будет зданием… Город где живут мои одноклассники, учителя, друзья голопузого детства; мои родители, их сослуживцы, знакомые и друзья, моя родня… Вот почти в таком же домике, что промелькнул сейчас на черной улице черного Чернобыля, живет моя бабушка… Когда началась война, она вернулась из Мариуполя, города на Азовском море, пешком полтыщи километров, по оккупированной чужестранцами земле, толкая перед собой тачку с двумя дочками: старшей пять (она станет моей мамой), а меньшая грудная - в родной город… Не успела на последний отошедший корабль с эвакуированными, а его немецкие самолеты разбомбили прямо на виду у провожающих, одни щепки плавали на волнах… Возвращались уже в октябре, ночевали у людей в хатах и где придется - в скирдах, в пустых кошарах - прижавшись, согревая друг друга своим теплом… Утром ее волосы прихватывало к доскам льдом от замерзшего дыхания. Она еще не знала, что ее муж - любимый человек, отец их дочек, мобилизованный командир пехотного взвода - уже сгинул в адском котле Второй мировой, «без вести пропал под Смоленском»… Его товарищи-сталевары соорудили ей тачку, дали ей схему, как идти. И пачку листовок, она их оставляла по дороге… («А что в них было написано, бабушка?» - «Ну, в общем… Бейте фашистских оккупантов! »)

Добралась в родной город, пережила войну, вырастила дочерей, и потом меня-карапуза, и моих двоюродных сестер… В ее теплый дом всегда можно зайти, и на столе - всегда! сразу ж! - появится что-то вкусное - бесхитростное и неповторимое…

А вот если б то был дом моей бабушки? - с черными дырами мертвых глазниц… Если б это были мои родные улицы? мой город? без света в ночи… Если даже на миг представить, что не осталось в моем городе ни одной родной, знакомой души, то все равно мне надо: побродить иногда по его тихим окраинным улочкам - выпасть из завихрений бурно несущего потока жизни, подумать… Или наоборот, не думать ни о чем, просто побродить среди родных зданий, улиц, деревьев, набраться духу выгрести из тинистой заводи, куда прибила жизнь… Откуда вышел? Куда идешь?…

Вот лишить человека такой вроде б малости, и до конца своих дней он так и будет - лишенец. Инвалид, у которого ампутировано что-то такое же живое и важное, как рука или нога, хотя и не настолько видимое… Хребет, опора, стержень, который, невидимый, есть - пока стоят мои дома, улицы… и, оказывается, пока в их окнах горит свет…

…Воздух струями рвал с малинового острия сигареты искры, и они - далеко за спиной в темноте - гасли…

Броник - инопланетный метеорит в беспросветной вселенной Чернобыля - пролетал, оставляя за собой быстро тухнущие блестки огня…

Мы доехали до стоянки и, не снимая сапог, улеглись спать в бронике.

 

 

Чернобыльский сувенир: Гуляя по Чернобылю в последний раз

 

 

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Чернобыльская швейная фабрика эвакуирована в г. Тетиев, 60 км от Белой Церкви.

Всем работникам фабрики явиться в г. Тетиев, швейная ф-ка.

 

Это большое рукописное объявление-плакат, до того как я его заметил, два месяца провисело на центральной улице Чернобыля, на дощатом заборе покинутой стройки.

Прикреплено оно было огромным количеством железных кнопок. Они были и по краям, и по всему листу, между буквами.

В свой последний заезд в Чернобыль, после разведки, отдав данные в штаб, я прошелся по этому городку, которого, знал, уже не увижу больше никогда, и снял это объявление себе на память. Я давно его присмотрел.

Кнопки от дождей поржавели, порыжели и бурым потекли вниз по бумаге.

Вид у него был как у живого существа, расстрелянного из пулемета.

 

 

Воробей

 

 

Память выкидывает коленца.

Вот я, например, не помню - были в Чернобыле воробьи или нет?

По-моему, нет. А может, я их просто не видел, как нечто привычное, естественное и потому незамечающееся? А они были, чирикали, купались в пыли… А может… Не знаю.

Короче, если кто-то даст точную информацию, были там воробьи или нет, буду благодарен. А то мучаюсь.

Воробьи…

 

 

Чернобыльские эскимосы