Раздел 4. ХРЕСТОМАТИЯ ПО КУРСУ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО РФ. 15 страница

Прежний порядок осуществления надзора, думается, меньше устраивает нынешнюю прокуратуру, поскольку обязывает в каждом случае аргументированно мотивировать принимаемое решение. Это - весьма обременительная обязанность, если учесть падение уровня подготовки, а иногда и профессиональной этики надзирающих прокуроров.

Столь же нефункционально организован в УПК РФ и комплекс мероприятий, выполняемых при задержании подозреваемого на месте преступления. Сопоставляя все прописанные в законе мероприятия, начиная с возбуждения уголовного дела и производства первоначальных следственных действий и заканчивая избранием в отношении подозреваемого меры пресечения, с 48-часовым сроком его задержания, становится очевидным, что почти все это время следователь тратит на соблюдение многочисленных формальностей, а не на свою непосредственную работу по собиранию и закреплению доказательств.

В результате те дела, с которыми следователь ранее справлялся в одиночку, теперь расследуются группами: руководитель - борется с формальностями, остальные, вместо него, - с преступностью. Ничего страшного с точки зрения установленного варианта поддержания законности в этом нет, если не учитывать очень уж нерациональное использование трудовых профессиональных ресурсов. И таких примеров - великое множество.

Перечисление и анализ всех многочисленных нефункционально урегулированных ситуаций в современном российском УПК не входит в цели данной статьи. Приведенных выше аргументов вполне достаточно, чтобы сделать некоторые выводы.

1. Использованные авторами УПК РФ средства реформирования и "демократизации" отечественного уголовного процесса на деле привели к его гибридизации - возникновению своего рода юридической химеры, сочетающей в себе основные черты обоих типов процесса: и англосаксонского, и континентального. В результате получилась "плохо сбалансированная система в чужеродной среде" .

2. Следствием произведенного противоестественного "скрещивания" в современном российском уголовном процессе стало столкновение основных идей - господствующих парадигм обоих типов процесса. Привнесенные англо-американские правовые нормы еще не могут эффективно действовать ввиду их недостаточности и утраты при копировании заложенного в них смысла, но уже активно мешают работать традиционным правовым механизмам. На практике это убедительно доказывается обилием внесенных в УПК РФ за краткий период его действия изменений, так и не сокративших сонмища бессмысленных бюрократических процедур; снижением производительности труда всей системы уголовного судопроизводства и качества его результатов. Полученный гибрид нежизнеспособен, несмотря на все произведенные с ним операции и уверения его создателей, что УПК-де "работает". Подобно фантастической голове профессора Доуэля из одноименного романа А.Р. Беляева, он существует вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения нации лишь благодаря политической воле, его питающей.

Справедливости ради следует отметить, что не все заимствования имели контрэффективный характер. Так, весьма полезным, на наш взгляд, приобретением стал особый порядок судебного разбирательства, установленный гл. 40 УПК РФ. Однако такие примеры - редкое исключение, не меняющее общей картины и ставшее возможным ввиду своего "технического" характера, легко совместимого с любой господствующей идеологией.

3. Как известно, противоречия служат источником развития. Единственно возможным направлением такого развития российского уголовного процесса является его движение либо в сторону англосаксонской модели, с вытеснением и заменой существующего "континентального" основания, либо, напротив, - удалением всех неэффективных "островных" новоприобретений. Попытки идти между этих двух путей на практике доказали свою абсолютную неприемлемость. Нельзя клонировать правовые институты вне породившей их идеологии!

4. Движение в любом из двух указанных направлений имеет свою цену. Выбор зависит от того, какую цену за них готово заплатить наше многострадальное общество, уже получившее "в подарок" обвальный рост преступности, который криминологи напрямую связывают с действием УПК РФ .

Дальнейшее реформирование российского уголовного процесса по англо-американскому образцу системно и неизбежно связано с утратой правовых институтов, считающихся доныне завоеваниями континентального права. Так, придется отказаться от письменного процесса на досудебных стадиях производства, как и от самого предварительного расследования в его нынешнем виде, с такими присущими ему атрибутами, как формальная процедура возбуждения уголовного дела, сроки производства расследования и т.п.

Уйдут в прошлое разделение на следственную и оперативно-розыскную деятельность, формальные требования к допустимости доказательств. Существенно сократится и объем процедур, гарантирующих права обвиняемого и потерпевшего на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. В угоду англосаксонским увлечениям рано или поздно придется "пустить под нож" все это стадо "священных коров".

Взамен мы получим реально состязательный процесс со всем присущим ему театральным реквизитом, с правом адвоката на собственное расследование. Будет ли обеспечено в нем реальное демократическое, то бишь народное, участие? Вовсе не обязательно, поскольку суд присяжных дорог даже для небедных Соединенных Штатов Америки, а решить дело сделкой - крайне заманчивая перспектива для обеих сторон. Полагаем, что наше общество (включая сообщество адвокатов) едва ли готово платить такую цену за идеи ну очень сомнительной свежести.

Достижение цели эффективного отправления уголовного судопроизводства на другом, традиционно континентальном пути развития, представляется более вероятным. Результат может быть достигнут, во-первых, путем устранения всех препятствующих работе англосаксонских нововведений, что отнюдь не означает полного возврата к УПК советского образца; во-вторых, за счет восстановления единства системы уголовного судопроизводства (следствия, прокуратуры и собственно суда) под эгидой судебных органов, а в результате и доверия суда к результатам работы следствия; в-третьих, за счет решения проблемы заформализованности уголовного процесса путем снижения до необходимого минимума объема письменного производства. Все это вполне осуществимо при затратах, намного меньших, чем поддержание жизнеспособности нынешнего уголовного процесса, и не требует коренной ломки народного правосознания.

Сделает ли законодатель шаги в верном направлении и когда? Как только всерьез озаботится проблемой эффективности уголовного судопроизводства. А это вопрос политической воли, достаточно зрелой, чтобы быть свободной от подражательства, и прагматичной, чтобы опираться на собственный, а не позаимствованный опыт борьбы с преступностью.

Тогда окончательно и будет решен вопрос, вынесенный в заглавие статьи, ибо лишь тогда и определится путь его решения. А пока совмещение несовместимого, похоже, продолжится. Жизнь, то бишь стремительно растущая преступность, заставит. Только вот какой окажется цена вопроса?

ПРИНЦИП ЧИСТОЙ СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ КАК ИСТОЧНИК

ПРОБЛЕМ СУДЕБНОГО СЛЕДСТВИЯ

Поляков М.П., начальник кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России, доктор юридических наук, профессор.

В декабре 2006 г. УПК РФ отметил свой пятый день рождения. Но, несмотря на это, большинством процессуалистов он по-прежнему именуется новым. Представляется, что "вечная молодость" УПК обусловлена не только его перманентным обновлением. Основная причина непреходящей новизны имеет методологические предпосылки. УПК РФ внес немало концептуальных перемен в привычный уклад жизни судов и органов предварительного расследования. Пересмотр основных принципов уголовного процесса привел, кроме прочего, к необходимости принципиального обновления процедуры судебного разбирательства.

В настоящей статье я коснусь проблем судебного следствия. И в контексте указанных проблем попытаюсь ответить на два нетленных российских вопроса: кто виноват? и что делать? Основной тезис, от которого я буду отталкиваться в своем выступлении, звучит так: "Главным источником проблем современного судебного следствия является абсолютизация методологической безупречности принципа состязательности".

Как известно, новое - это хорошо забытое старое. Состязательность - не открытие сегодняшнего дня. Это древнейшее человеческое изобретение. Но именно сегодня состязательность в России переживает второе рождение. Принципу состязательности поются дифирамбы, о нем говорят с пиететом как об инновационной технологии избавления от всех процессуальных проблем. Термин "состязательность" в обязательном порядке сопровождается эпитетом "подлинная". Состязательность занимает почетное законодательное место в главе о принципах уголовного процесса (ст. 15 УПК РФ).

Таким образом, на законодательном и доктринальном уровне провозглашается презумпция (если не аксиома) высочайшего методологического качества состязательности, из которой выводится установка о процедурном совершенстве судебного следствия.

Но давайте зададимся вопросом: так ли уже совершенен и безупречен уголовно-процессуальный принцип состязательности? Лично я в этом сомневаюсь. И не только в силу философской рекомендации искателям истины, заключенной в формуле "Все подвергай сомнению", но и в силу элементарного здравого смысла . А смысл этот мне подсказывает: если бы принцип состязательности (как принцип организации процесса состязательного типа) был методологически пригодным (продуктивным) для всех жизненных ситуаций, человечество не искало бы новые способы организации судопроизводства, не изобретало бы розыскную схему процесса.

Но сомнения не равны антипатии. Моя задача заключается не в том, чтобы опорочить принцип состязательности. Он не заслуживает такого отношения в силу многих, в том числе и методологических, обстоятельств. Я всего лишь пытаюсь вернуть ярых сторонников чистой состязательности к золотой середине, где, по словам Будды, и проживает истина; посеять в их душах сомнения относительно безальтернативности этого принципа. Образно выражаясь, я представляю в сегодняшнем научно-исследовательском процессе сторону, выдвигающую упреки состязательности. Сторона защиты представлена многочисленными сторонниками либеральных ценностей в правосудии. В качестве беспристрастного судьи предполагается научная общественность, для которой и пишется настоящая статья.

В качестве "свидетелей" обвинения я призываю позиции русских процессуалистов, творивших на рубеже XIX - XX вв. У многих юристов сегодня складывается впечатление, что современники Устава уголовного судопроизводства Российской империи были сплошь сторонниками состязательности. Возможно, так оно и было. Однако далеко не все процессуалисты рассматривали принцип состязательности как "венец творения". В подтверждение сказанного приведу цитату, принадлежащую перу известного русского адвоката П. Сергеича (П.С. Пороховщикова): "В нашем суде существует поговорка: истина есть результат судоговорения. Эти слова заключают в себе долю горькой правды. Судоговорение не устанавливает истины, но оно решает дело. Состязательный процесс есть одна из несовершенных форм общественного устройства, судебные прения - один из несовершенных обрядов этого несовершенного процесса. Правила судебного состязания имеют до некоторой степени условный характер: они исходят не из предложения о совершенстве людей, а из соображений целесообразности" <3>.

В данной цитате предельно четко обозначена мысль о том, что состязательность - это не процессуальная панацея, что и ей присущи свои недостатки. Однако инициаторы современной судебной реформы попытались представить состязательность именно в качестве безупречного средства разрешения уголовных дел. Примечательно, что сам этот древнейший процессуальный метод преподносится как однозначно новаторский и прогрессивный.

Вместе с тем имеется достаточно аргументов для того, чтобы поставить вопрос диаметрально противоположным образом: принцип состязательности в чистом виде в современном уголовном процессе является признаком регресса. Судебный спор по правилам судебной состязательности - это не тот спор, где рождается объективная истина. Подозреваю, что в широком историческом контексте он таковым никогда и не был. Состязательный принцип (тип) уголовного процесса ставил перед собой облегченные задачи, сводившиеся к установлению формальной истины как необходимой предпосылки для примирения сторон или умиротворения общества. Цели эти вполне были достойны феодального уровня развития общества.

Главная беда современной состязательности заключается в отрицании права суда на активное отыскание истины. Уголовный суд без этого права не может полноценно реализовать свою миссию по установлению права государства на наказание. В публикациях, принадлежащих перу судей (преимущественно старой закалки), все чаще звучит мысль о необходимости вернуть суду его право быть активным в исследовании обстоятельств дела. Суть многочисленных позиций примерно одинакова: состязательность это хорошо, но нельзя забывать и о принципе объективной истины.

Подобный подход заслуживает поддержки. Принцип объективной истины - это стержень, на котором держится судопроизводство. На этом важнейшем принципе основываются многие значимые процессуальные явления, в частности принцип презумпции истинности судебного приговора. Отрицая истину как цель и как принцип процесса, мы неизбежно должны отречься и от истинности приговора. Приговор полагается истинным постольку, поскольку он вынесен судом "после тщательного и всестороннего изучения обстоятельств дела, с полной уверенностью в его достоверности и является, таким образом, результатом всех усилий по установлению истины" .

Таким образом, форма судебного следствия должна быть сконструирована так, чтобы позволять суду доискиваться до объективной истины. И здесь к месту будет научная позиция еще одного русского процессуалиста - В.А. Рязановского: "Если организация процесса (гражданского, уголовного или административного) в положительном праве того или иного государства лишает суд возможности установить материальную истину и ограничивает задачи суда достижением истины формальной - значит в этом государстве неправильно организовано правосудие и процесс требует серьезной реформы, но это не значит, что так и должно быть, что какой-либо процесс по своему существу ограничивается установлением формальной истины" .

Из этой формулировки предельно четко следует, что иной цели у современного уголовного процесса, кроме как цели установления объективной истины, быть не может. Именно эта цель предопределяет суть и строй процесса. "Формальная истина, - пишет В.А. Рязановский, - есть фикция истины, принимая за таковую предписанием закона - при невозможности или крайней затруднительности раскрытия материальной истины. Подобное положение допустимо лишь в редких исключительных случаях, но не может служить основанием организации процесса, как социального института, не может служить фундаментом отправления правосудия" .

Следовательно, констатация методологической безупречности принципа состязательности тоже может быть отнесена к разряду фикций. На этот вывод нас наталкивает в том числе способ аргументации преимуществ принципа состязательности. Как правило, превозношение состязательности сопровождается шельмованием розыскного принципа организации уголовно-процессуального познания. Последний непременно награждается эпитетом "инквизиционный" .

Однако напомню, что в историческом контексте розыскной процесс (как принцип организации уголовного судопроизводства) по отношению к состязательному процессу является более прогрессивным. Для подобного вывода у нас есть не только хронологические доводы. С точки зрения телеологии (целеполагания) можно установить, что состязательный тип процесса ставил по большей части управленческие задачи, например поддерживать мир в общине. В отличие от него процесс розыскной был изначально (как принцип) устремлен к обнаружению объективной истины. Он избирал задачи, достойные homo sapiens, пытался вырваться за пределы человеческой субъективности. О прогрессивности розыскного типа процесса свидетельствуют и методологические факторы. Именно розыскной процесс пробудил к жизни науку криминалистику и заставил повернуться лицом к юриспруденции другие естественные науки.

Современный же состязательный процесс нередко уповает на риторику и софистику. Сторонники состязательности отстаивают позицию, согласно которой факты творятся не реальностью, а формируются посредством судоговорения. И если розыскной процесс пытается максимально сократить издержки субъективности, то состязательный, напротив, уповает на субъективное начало. Лозунг розыскного процесса - "Слово и дело". Состязательный готов довольствоваться только словом.

Само превознесение принципа состязательности и желание распространить его на все "уголки" судопроизводства свидетельствует об одной не самой замечательной тенденции. Тенденции, выходящей далеко за рамки уголовного процесса. Современное общество, само того не замечая, движется по пути архаизации. Сегодня во многих социальных явлениях можно разглядеть черты феодальной схемы общественных отношений. Все это как в зеркале отражается в уголовном судопроизводстве. Насаждение "стерильной" состязательности в суде, лишение суда активной позиции в отыскании истины, "воскрешение исторических покойников" - суда присяжных, мировой юстиции - все это признаки архаизации уголовно-процессуального метода.

Но главная примета регресса - изгнание принципа объективной истины из текста уголовно-процессуального закона и намеренное уничижение его в научных разработках . Общество, в котором уголовный процесс не нацелен на отыскание объективной истины, не может быть справедливым, по определению.

Прогрессивный уголовный процесс - это в первую очередь научно-познавательная технология. Уголовный процесс в функциональном его понимании чрезвычайно близок по духу к науке. Он также нацелен на поиск объективной истины, только в рамках конкретной ситуации. Однако научность из уголовного процесса сегодня выдавливается. Я имею в виду научность самого процесса как метода установления объективной истины. Уголовный процесс все более становится чисто культурным феноменом. Ритуалом и только. Культурологическая составляющая в нем начинает выпирать, подниматься над исследовательской сущностью. Не случайно сторонникам чистой состязательности уголовный процесс видится не иначе как игрой сторон, этаким спортивным состязанием. Отсюда и соответствующая риторика - "выиграть процесс", "проиграть процесс".

В игровой терминологии тоже отражаются реалии современности. Сегодня саму историю пытаются заменить игрой. В ходу разного рода проекты, технологии и т.п. Немудрено, что и уголовный процесс пытаются превратить в подобие ритуального "танца дождя".

Однако мы, процессуалисты, в большинстве своем не замечаем этого. Как и большинство соотечественников, юристы попали под гипноз либеральных лозунгов. "Все во имя человека, все во благо человека": звучит красиво. Но есть ли суть за этой красотой. Мой учитель лет десять назад сформулировал эту суть: "Права человека - большой блеф XX века". Он оказался недалеко от истины. Сегодня, чтобы понять это, не нужно быть профессором.

Либеральный подход к уголовному судопроизводству все чаще подвергается критике. "Серьезным искажением современной российской уголовной политики, - пишет В. Овчинский, - является гипертрофированно-либеральный подход к самой сути этой политики. Здесь также произошел перехват функций государства. Но уже несколько другой направленности. Узкая группа политиков и ученых присвоила себе функцию от имени государства навязывать всему обществу модели радикально-либерального уголовно-процессуального законодательства. В 2001 году буквально в конспиративном режиме (чтобы "злые силы реакции" не помешали) был разработан и в ускоренном порядке принят новый Уголовно-процессуальный кодекс. При этом были проигнорированы предложения и замечания всех федеральных правоохранительных ведомств, научных коллективов и практиков-правоприменителей" .

Но проблема не столько в том, что современная уголовно-процессуальная форма судебного разбирательства осуществлялась кулуарно. Проблема в том, что либеральные лозунги вызвали прямо противоположный эффект. В свое время я уже писал о том, что гиперболизация гуманистической миссии уголовного процесса приводит к противопоставлению ее идее необходимости повышения эффективности судопроизводства, а идеологическая и теоретическая борьба за права абстрактного человека и гражданина в жизни оборачивается ростом преступности, безнаказанностью преступников, ущемлением законных прав и интересов реальных людей .

Современная конструкция судебного следствия показывает, что принцип "подлинной состязательности" далеко не всегда пригоден для установления объективной истины в судебном заседании. В нынешнем виде он годен лишь для констатации истины формальной. Последнюю я уже красноречиво охарактеризовал словами В.А. Рязановского. От себя же добавлю, что мне не нравится и сам термин "формальная истина", равно как и другие суррогаты истины, например "конвенциональная истина". В каждом уточнении таится лукавство.

Однако разум мне подбросил еще один эпитет: формальная истина - это истина "контрафактная". Наша эпоха когда-нибудь будет названа эрой великой фальсификации. Сегодня подмена мира реального миром виртуальным - обычное явление. Поэтому "контрафакт" - это не проблема пиратских дисков, фальшивых лекарств и водки, грозящей летальным исходом. Это в некотором смысле принцип нынешнего бытия. Найти сегодня нечто настоящее - большая проблема. Полагаю, что и состязательность привлекательна лишь яркой идеологической упаковкой. Что же касается состава этого продукта, то здесь множество "процессуальных консервантов и ароматизаторов, идентичных натуральным".

Все сказанное касается и розыскного принципа, если брать его в чистом виде. Поэтому задача современной процессуальной науки заключается не в освобождении чистых принципов от примесей, а поиск соответствующих пропорций.

В ходе исследования влияния исторических типов уголовного процесса на формирование современных общих условий стадий процесса мы с аспирантом Р.Р. Шайхуловым пришли к выводу о том, что в современных условиях целесообразно не расширение влияния принципа состязательности в стадии досудебного производства, а переосмысление роли розыскных начал в судебном следствии. На наш взгляд, пришла пора по-новому осмыслить розыскной принцип процесса, поставив на повестку дня проблему процесса построзыскного типа.

Хочется надеяться, что своей статьей я посеял зерна сомнения в ряды сторонников "культа состязательности". Они в большинстве своем стоят на позиции: "Можно критиковать состязательность, но нельзя не признать, что человечество ничего лучшего не изобрело" .

Формулировка изящная, но небезопасная. Подобные констатации оказывают гипнотическое воздействие на науку. Утешая себя подобной установкой, современные процессуалисты могут и отступиться от высокой исследовательской цели - изобрести совершенный уголовный процесс и соответствующее ему по форме судебное следствие.

Но может ли современный представитель процессуальной науки, держащий в одной руке сотовый телефон, а в другой - ноутбук, говорить и думать о том, что человеческий гений иссяк и что прогресс возможен только в науках, обслуживающих развлечения? Наука в высоком ее понимании не может нам позволить такого упадка духа.

Процессуалисты! Рано останавливаться и уповать на то, что все придумано до нас. Построзыскной процесс - достойный предмет для тщательного теоретического осмысления и практической реализации. Опираясь на идеологию и методологию построзыскного процесса, и досудебное, и судебное следствие обретут форму подлинных инструментов установления объективной истины по уголовным делам, а уголовный процесс превратиться в подлинную социальную технологию.

ЗАКОННЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ И ПРЕДСТАВИТЕЛЬ

ПОТЕРПЕВШЕГО - УЧАСТНИКИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА,

ПРЕДСТАВЛЯЮЩИЕ ИНТЕРЕСЫ ПОТЕРПЕВШЕГО

Парфенова М.В., старший научный сотрудник НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, кандидат юридических наук.

Статья 45 УПК РФ предусматривает участие представителей потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя при производстве по уголовному делу. Эти участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения наделяются процессуальными правами для обеспечения прав и законных интересов представляемых ими лиц.

Законные представители и представители потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица (ч. 3 ст. 45 УПК РФ).

Личное участие в уголовном деле потерпевшего, гражданского истца или частного обвинителя не лишает его права иметь по этому уголовному делу представителя (ч. 4 ст. 45 УПК РФ).

В соответствии с ч. 1 ст. 45 УПК РФ представителями потерпевшего могут быть адвокаты, а по постановлению мирового судьи в качестве представителя потерпевшего могут быть также допущены один из близких родственников потерпевшего либо иное лицо, о допуске которого ходатайствует потерпевший.

Таким образом, рассматриваемая норма не содержит императивного предписания о том, что представителями потерпевшего должны выступать только адвокаты, словосочетание "представителями... могут быть адвокаты" имеет в виду, по сути, альтернативу выбора представителя.

Конституционный Суд РФ по этому поводу отмечает, что указанная норма не может быть истолкована таким образом, чтобы исключалось участие лица, не являющегося адвокатом, в уголовном процессе в качестве представителя потерпевшего (гражданского истца, частного обвинителя). Лишение этих лиц права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, вполне способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов и противоречило бы ст. 52 Конституции Российской Федерации, согласно которой права потерпевших от преступлений подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Таким образом, ч. 1 ст. 45 УПК РФ не исключает, что представителем потерпевшего и гражданского истца могут быть иные - помимо адвокатов - лица, в том числе близкие родственники, о допуске которых ходатайствует потерпевший или гражданский истец .

Адвокат участвует в качестве представителя доверителя в уголовном судопроизводстве. При этом его полномочия регламентируются уголовно-процессуальным законодательством. Для участия в деле адвокату необходимо предъявить свидетельство адвоката и ордер юридической консультации на исполнение поручения. Никто не вправе требовать от адвоката и его доверителя предъявления соглашения об оказании юридической помощи для вступления адвоката в дело .

Допуск в уголовное судопроизводство родителей и других близких родственников, круг которых определен п. 4 ст. 5 УПК РФ, осуществляется на основании документов, подтверждающих родственные отношения представителя и потерпевшего. Представительские функции других лиц подтверждаются доверенностью.

О допуске для участия в уголовном деле представителя (законного представителя) потерпевшего следователь, дознаватель выносит соответствующее постановление . Постановление объявляется лицу, представляющему интересы потерпевшего; при этом ему разъясняются права, предусмотренные ст. 42 и 45 УПК РФ.

Часть 2 ст. 45 УПК РФ устанавливает правило об обязательном участии в уголовном деле законного представителя (если потерпевший является несовершеннолетним) или представителя потерпевшего (если он по своему физическому или психическому состоянию не может самостоятельно защищать свои права и законные интересы).

Представляется, что конкретное основание из перечисленных в ч. 2 ст. 45 УПК РФ следует указать в постановлении о допуске для участия в уголовном деле представителя (законного представителя) потерпевшего.

В качестве законных представителей потерпевшего для участия в уголовном деле могут быть допущены родители, усыновители, опекуны или попечители, представители учреждений или организаций, на попечении которых находится потерпевший, органы опеки и попечительства (п. 12 ст. 5 УПК РФ).

Органы опеки и попечительства целесообразно привлекать по решению следователя, дознавателя, в частности, если оба родителя злоупотребляют спиртными напитками, отрицательно влияют на потерпевшего и не в состоянии надлежащим образом защитить законные интересы несовершеннолетнего потерпевшего.

На практике возникает вопрос: нужно ли допускать к участию в деле обоих родителей несовершеннолетнего потерпевшего, и если нет, то кто и по каким критериям осуществляет выбор законного представителя?

В ст. 45 УПК РФ нет положения, обязывающего привлекать к участию в уголовном деле обоих родителей несовершеннолетнего, но и не ограничивается возможность одновременного допуска их к участию в деле. Этот вопрос решает следователь в каждом конкретном случае с учетом обстоятельств уголовного дела, волеизъявления лиц, являющихся законными представителями, а также исходя из необходимости надлежащего обеспечения прав и законных интересов несовершеннолетнего .