Неделя двадцать первая 7 страница

-Послезаавтра.

-К субботе учишь первую «В» группу.

Только хочу возразить, что столько не выучу.

-Там всего три элемента, не ной. А ещё, — достаёт из ящика стола стопку тестов. — Уже десятого числа будет диагностическая работа, а ты химию знаешь на уровне начала девятого класса.

-Семпаай, мы уже освоили основу?

-Не всё, не полностью, но выучил. Ибо я удивился, увидев, что в контрольной у тебя решён аж один номер.

Мы вернулись к неизученному. В химии всё взаимосвязано.

Время близилось к шести часам.

-Ладно. Я уже устал от тебя.

Поднимаю голову на учителя. Он почти растёкся по столу бесформенной жижей.

-Тогда увидимся в суббооту?

-Тогда да. Свали отсюда побыстрее.

-Семпай?

-Ну, что ещё? — медленно встал на ноги. Что-то я сегодня часто к нему обращаюсь.

-А Вы сейчас здесь останетесь? — Всё убираю в рюкзак.

-Лягух, ну ты совсем идиот. У меня дома дел навалом.

Он лениво дошёл до вешалки в противоположной стороне лаборантской и накинул чёрный плащ с двумя белыми полосками на левом предплечье. Взял свой рюкзак.

-Пошли.

Химик попросил меня закрыть везде окна, сам ждал у двери. Лаборантскую и кабинет он закрыл на ключ. Во всей школе уже выключен свет. Спустившись вниз, я пошёл в раздевалку за своей курткой. Учитель отдавал ключи охраннику. Мало того, что сегодня пасмурно, так и темнеть начинало раньше. В половине седьмого уже была смачная темень, и лил дождь.

Надо мной раскрылся зонт.

-Совсем без зонта ходишь?

-Когда держу его, рукаа мёрзнет. А я не люблю холод.

-Какая привередливая лягушка, — идём к калитке.

Покинув школьную территорию, остановились.

-Мне пряямо, — киваю головой на несколько домов напротив и перелесок за ними.

-Тебе сколько до дома идти?

-Хмм, — думаю. — До школы я добираюсь за полчаса. Назад обычно иду не спеша, то есть минут через сорок пять.

-И не страшно?

Я неопределённо пожал плечами.

-Давай подвезу.

-Да не, не наадо. Вам не по пути.

-И? — почувствовал на себе взгляд, с которым обычно сжигают муравьёв лупой.

-Вам же не по пути.

-Ну, так я-то не пешком, — и пошёл в сторону своей машины.

Перспектива мокнуть под дождём не радовала. Догнал, когда он складывал зонт.

-Неужели передумал?

-Не люблю дождь.

-Сегодня обещали ураган. Мне такая погода нравится.

Достаёт из кармана ключи и идёт к месту водителя. Машина уже открыта. Сажусь на переднее сиденье.

-А Вы аккуратно воодите?

-Сейчас увидишь, ши-ши, — заводит машину и включает «дворники».

В салоне стало немного светлее. Тишина нарушалась капаньем воды с моих волос. Положил рюкзак в ноги.

-Дорогу хотя бы знаешь?

-Конеечно.

Узнав адрес, он включил фары и отъехал от школы. Тем временем я успел подметить марку машины — Volvo.

-Вам не каажется, что сегодня день какой-то долгий? — смотрю в окно. Едем быстро.

-Есть немного, — с довольно расслабленным видом поворачивает налево. Смотрит в мою сторону: — Пристегнуться не хочешь?

-А наадо? — блин, ну что за глупый вопрос?

-По сути, — садится ровно. — Из-за тебя приходится ехать как улитка.

-По-Вашему, — смотрю на спидометр, — восемьдесят километров в час в центре Палермо - это медленно? — да и с учётом того, что сейчас шесть и все едут с работы.

-Ши-ши, я же говорю, едем как улитка.

-А если я не пристегнусь?

-Мне не нужны хлопоты с вылетевшим в ветровое стекло мальчишкой.

-Вы сами выглядите не шибко стаарше, — когда-то я это уже говорил.

-Повторяешься, Жаба.

Кладёт правую руку на рычаг и переключает передачу. Машина набирает скорость. Лучше пристегнусь.

-Семпаай?

-Ну, что тебе? — говорит вполне раздражённым голосом. Сто десять километров в час.

-Пристегнуться не хотиите? — резко поворачиваем. Меня заносит влево.

-Оно мне надо?

Едем ещё быстрее и успеваем на светофор, окатив двух модняшек из большой лужи. Девушки были мокрые с ног до головы. Проехав несколько метров, заворачиваем во двор моего дома. Резко тормозим, меня слегка выкидывает вперёд. Учитель смотрит на часы в панели.

-За десять минут. А так бы ты ещё шёл. Не хочешь сказать спасибо?

-Сколько Вам лет? — да, Фран, очень в тему.

-Зачем тебе? — Удивился.

-Не знааю.

-Уж на сорок я точно не выгляжу.

-Да, — киваю.

-Сколько мне дашь?

-Хмм, — в сотый раз задумался. — От двадцати четырёх до двадцати восьми. Но я могу и ошибааться, потому что Вы можете выглядеть как старше своих лет, так и молооже.

-То есть, дать мне определённый возраст сложно?

-Ну, да.

Он сегодня какой-то... добрый? Общительный? Не побоюсь этого слова, милый?

-Жаба, ты чего так в лице меняешь? — в голосе сквозила издёвка.

-Построил логическую цепочку и кое-что вспоомнил, — врун.

-И это кое-что настолько смущающее? — скалит зубы.

-До свидания, семпай.

Буквально пробубнил прощание себе под нос и вылез из машины. Быстрым шагом пошёл к подъезду.

Да что со мной такое? Веду себя как истеричная девчонка. Я успел запомнить его лицо в последний миг. Бельфегора будто водой окатили.

Пока открывал дверь, машина с рёвом рванула с места. Ещё в субботу увидимся. Поскорее бы уехать. Швейцария. Горы, шоколад, горы шоколада. Я стоял в подъезде, прислонившись к двери спиной и закрыв глаза. Мысли собрались воедино, когда лифт, треща, поехал вниз. Но до квартиры шёл по лестнице.

-Ты где мотался?

-В библиотееку зашёл.

-А довёз кто? — она видела?

-Встретил в библиотеке друуга из параллели. Его отец забирал, и они предложили подвезти.

-Ясно всё с тобой, — Меди туже завязывает халат. — Собери чемодан завтра. В субботу же тебя не будет?

-Даа, — всё знает, Сатана.

-Ну, вот. А то в воскресенье только ради тебя задерживаться не будем.

-Хорошоо, — вспомнил сегодняшнее «хо-ро-шо».

Остаток вечера я делал уроки, а ближе к десяти слегка трясущимися руками взял периодическую систему. Что же за такое. Выпил несколько пилюль валерианы. Через некоторое время сидел спокойнее обычного. Успел выучить медь и наполовину серебро, но вырубился.

Спокойной мне ночи.

Пятница, двадцать первое октября.

Открыв глаза, я почувствовал, что действительно выспался. Хотелось продлить это блаженное чувство и проспать ещё, как минимум, часов шесть. Но дверь в мою комнату бесцеремонно распахнул щенок, начал лаять, прыгать в попытках залезть на кровать.

-Уйди отсюда, кусок мяса. Иначе я скормлю тебя одному злобному хорькуу.

Кутаясь в одеяло, отвернулся к стене. Тупой щенок продолжал тявкать.

-Фран, ну что ты с утра противный? — заходит мачеха и берёт собаку на руки. — Сегодня же хорошая погода! Сразу ясно, что будет солнечно. А то вчера вечером такой ураган был.

Что-то невнятно промычав, ворочаюсь в кровати.

-Давай-давай, вставай, — и уходит.

Собирался я нехотя, медленно, лениво. Сегодня хотя бы последний день. Не последний. Суббота. Ненавижу субботы.

В школе был в восемь пятнадцать.

-Фран! — Ко мне бежал друг.

-Привеет.

-Утречка, — сказал, пытаясь отдышаться.

И мы пошли на биологию.

У меня четвёрка, у Ника тоже. На геометрии ничего не делали. За итальянский «пять», объявили литературу — тоже «пять». На истории смотрели презентации. По английскому пятёрка. Потом мы выставили остальные оценки.

С последнего урока отпустили. Мы с Сопрано пошли в пиццерию. Радовались началу каникул. Всю неделю он проведёт в Палермо. Дома собирал чемодан и доучил серебро с золотом. Вечером продолжил рисовать.

Суббота, двадцать второе октября.

День выдался солнечный. Сегодня даже теплее, чем вчера. Провалявшись в кровати ещё час, встал. Мачеха готовила завтрак.

-Съездишь со мной в магазин?

-У меня же хиимия.

-Точно, — наливает чай. — Сдалась тебе эта химия.

-Семпай заставляет.

-Кто? — ставит передо мной чашку.

-Ну, учиитель.

-Он не понравился Карлу, — села напротив.

-Карлу мало кто нравится, — медленно погружаю ложку в манную кашу.

-Расскажи о нём.

-О ком? — я вскидываю голову, и немного месива с тарелки вываливается на стол.

-О ком—о ком, о своём учителе химии.

-Нуу, — наблюдаю за тем, как Меди тряпкой стирает кашу с деревянной поверхности. Опять садится и внимательно слушает. — Высокий, блондин, высокомерный, шумный, шизофреник, холерик, но бывает спокойным, непредсказуемый, фанатик своего дела...

-Так, — подняла ладонь. — Притормози. Давай я лучше вопросы задавать буду.

-Лаадно, — наконец начал есть.

-Сначала опиши внешне.

-Высокий, поджарый, волосы светлые, носит женскую диадему и часто - полосатые джемпера. Чёлка на пол-лица.

-Характер, — после «носит диадему» между бровей у мачехи залегла морщинка.

-Жутко высокомерный тип, сноб, холерик, шизофреник, бестактный, эгоист, бесстыжий, полный фанатик, нетерпеливый, любит командовать, самоуверенный, упрямый. И это далеко не всё.

-Ну, набузил, так набузил, — покачала головой. — У тебя слишком плохое мнение о нём. Ты не пытался узнать его поближе?

-Кого угодно, но только не семпая.

-А положительные стороны?

Я молчал около минуты.

-Возможно динамичный, деятельный, независимый... Больше ничего добавить не могу.

-Не густо. Ладно, доедай и иди.

Через двадцать минут я уже ехал в автобусе. Ещё есть немного времени. Слез на пару остановок раньше и решил пройтись пешком. Мне нравится этот район. Дома классные. Не то что где-то на окраине.

Вскоре уже стучал в белую дверь. Жду.

-Жаба? — учитель снова щеголял в футболке. — Проходи.

Пока я разувался, он прошёл дальше, почёсывая голову. На пороге гостиной сидел Минк, но, завидев меня, зашипел и убежал под диван.

-Из-за тебя животное буянит. Что за анархия в моей стране, — покачал головой.

-Семпаай, Италия не Ваша.

-Меня не волнует. Я Принц.

Я уселся на стул, а учитель полез в холодильник. Сегодня опять хлопья. Только вот тарелка в этот раз больше раза в два.

-На журнальном столике найдёшь тесты и ещё пару книг, — направляется к лестнице. — А я пока в душ.

-Хорошоо.

Громко вздыхаю. Хоть немного от него отдохну. У моего рюкзака сновал хорёк.

-Минк, — тихо позвал я, сев на корточки.

Зверёк повернул голову в мою сторону.

-Минк, — протягиваю руку вперёд. — Иди сюда.

Подошёл чуть ближе, нюхает.

-Сюда, сюда.

Вообще без понятия, почему всё это делаю. Мною руководило какое-то непонятное любопытство.

-Си-си-си, — и он бы откусил мне палец, если бы я вовремя не убрал руку.

-Что ж вы все такие злыые.

Ему явно было мало. Наступает.

-Кыш-кыш, — встаю с пола. Пытаюсь отогнать хорька. — Я же жаба. Они невкусные.

Фыркнув, Минк развернулся и побежал к лестнице, а затем и на второй этаж. Чудики. На столике перед диваном лежали две стопки. Пять тестов и две книги о химии. Достал решённые и положил сбоку. Приступил к первому пособию. Так. В состав атома входят.... Ну, это легко. Протоны, нейроны, электроны. Обвожу четвёртый ответ. Число электронов в атоме лития. Хм.. «три», наверное. Обвёл первый ответ. Тут атомная орбиталь. А тут «четыре». Заряд ядра атома зависит от числа протонов в ядре. Ответ первый.

Через двадцать минут был уже на середине. Слышу вибрацию. Отрываюсь от химии. Где-то что-то вибрирует. По помещению раздаётся барабанная дробь. Затем мелодия, похожая на гимн. Нет, это и есть гимн. Гимн Великобритании? Я его запомнил ещё с прошлогоднего футбольного матча, когда отчим круглые сутки торчал перед «ящиком». Отложив всё, пошёл на звук. На кресле, среди подушек, лежал сотовый учителя. Беру его в руку. На экране высвечивается фотография мужчины с длинными серо-белыми волосами и мечом, подпись - «Капитан». В углу — семнадцать пропущенных вызовов. Недолго думая, отвечаю на звонок.

-Враай! Бел! — отодвинул телефон от уха. Как же громко. — Я трое суток пытаюсь до тебя дозвониться! Почему трубку не берёшь?!

-Ээ, извините, но семпай сейчас в дууше.

-Кто это? — сказал человек уже тише.

-Я ученик Бел-семпая.

-Аа, — помолчал. — В душе, говоришь?

-Ну, да.

-Это надолго. Неси ему телефон.

-Сейчас отнесуу.

Пока я поднимался по лестнице, белобрысый долго чертыхался себе под нос. Кажется, он был в машине. Второй этаж оказался огромным. Сразу напротив лестницы холл и коридор прямо. Ещё по одному справа и слева.

-Извиниите, а где его комната?

-На второй этаж поднялся?

-Даа.

-Идёшь налево и вторая или третья комната с правой стороны. Там по шуму поймёшь.

-Хорошо. Ещё минутку.

Я последовал его инструкциям. Вообще, этот тип даже ничего. Имею в виду, как-то он располагает собеседника к себе. Да и вроде не злой. Только больно громкий. У третьей было шумнее всего. По правой стене дверей больше не оказалось. Захожу. Просторная светлая комната. Трёхместная кровать с кучей подушек, одеяло скомкано. Тумбы по бокам от этого ложа. На противоположной стороне огромный шкаф. Мебель тёмная. Окна наполовину зашторены. Стоит ненавязчивый лёгкий аромат. В той же стене, где вход, только чуть дальше, ещё одна дверь. За ней слышен плеск воды. Постучал.

-Семпаай.

Через несколько секунд дверь приоткрывается. Моему взору предстаёт лицо химика, облепленное мокрыми волосами. Глаз всё равно не видно. С него обильно капала вода.

-Чего припёрся?

Поднимаю на него голову.

-Вас к телефоону, — протянул ему.

Блондин приложил трубку к уху:

-Да?

Громкий возглас в трубке.

-Скуало?! — кажется, он удивлён.

Дверь резко закрывается, выключил воду. На этом моя миссия окончена. Можно вернуться к химии.

Шёл я медленно, озираясь по сторонам. На втором этаже тоже красиво, аккуратно. На книжных стеллажах в холле стояло несколько рамок с фотографиями. Я заинтересовался.

Учитель и какой-то тип с капюшоном на пол-лица, ростом как я. Стоят на фоне Эйфелевой Башни. Внизу дата — тридцатое марта прошлого года. Следующая рамка. Тот самый белобрысый, но с волосами покороче, и парень лет четырнадцати-пятнадцати. Господи. Глаза у меня округлились. Да это же семпай. Прямые волосы и та же треклятая чёлка. Только улыбка не такая широкая, как сейчас. Проверил, нет ли кого. Быстро достал фотографию из рамки. С обратной стороны слегка корявым почерком: «Я и мелкий. 2000, весна, Япония». Третью я смотреть не стал. Мне хватило первых двух. Всё поставил на свои места и пошёл вниз.

Это его родственники? Да нет. Не похоже на то. Друзья? Уже более вероятно. Сажусь на диван. Не стоит забивать себе голову подобной ерундой. Своих дел много. Взял в руки начатый тест. Или всё-таки родственники? Нет, всё. Химия, сконцентрируйся на химии. Кристаллическая решётка водорода... Молекулярная.

Снова влился в работу. Время близилось к двум.

На меня надели шапку:

-Жабье отродье. Было необязательно брать трубку.

-Я же не знаал, — запрокидываю голову назад. Учитель склонился сверху.

-Мог бы и догадаться.

Пара капель с его волос упала мне на щёку.

-Семпай, с Вас каапает.

-Ничего страшного. Не сахарный — не растаешь.

Садится сбоку и начинает проверять один из домашних тестов.

-Сорок семь?

-Аргентум, серебро, — отвечаю на автомате всю подноготную серебра.

-Шестой период?

-Золото.

-Медь?

-Четвёртый период, номер двадцать девять.

-Молодец, — пауза. — Первая «A» группа, третий период?

-Ээ, — думай, думай, — калий?

-Натрий! — огребаю пособием по голове. — Ты должен помнить всё!

-Мне химия в будущем не пригодиится.

-Это ещё почему? — замер.

-Я же не буду хиимиком.

-Кто сказал?

-А я буду?

-А кем ещё?

-Вы отвечаете вопросом на вопрос, — почему-то меня это возмутило.

-Ещё поплачь: какой семпай злой и суровый. А, да, и нечестный, — вертит ручку. — К следующему разу учишь вторую «А» группу.

Теперь уже отдал всё внимание проверке. Прошёл ещё где-то час.

-А теперь мы идём обедать, — и, схватив за рукав, потащил меня в сторону кухни.

Он по-быстрому что-то нарезал, что-то сварил, и получилось неплохое месиво, похожее на суп. Это было даже сытно. Позанимались химией, в пять чаёвничали. Где-то в полшестого устроились на диване. Скоро мне уходить.

-Едешь куда на каникулы?

-Ага. В Швейцаарию.

-Куда? — встрепенулся.

-В Швейцарию, семпай. У Вас уже совсем со слухом плохо?

Резко наваливается сверху, вжимая меня всем телом в диван. Схожесть с ромашкой он имел только внешнюю. Внешний вид несёт за собой около шестидесяти килограмм, но в натуре было больше. Намного больше. От движения диадема слегка сползает вперёд. Но она ввита в волосы слишком профессионально и опытно, чтобы свалиться со столь светлой головы. Во всех смыслах.

-Привези мне шоколад! — заворожено шепчет он. — Пять плиток белого, три плитки молочного и одну плитку горького! Привезёшь?

-Хорошоо, привезу. Только, Бел-семпай. Слезьте, пожаалуйста. Мне дышать трудно.

-И одну плитку молочного со вкусом ликёра! — похоже, он меня не слушает.

-Семпаай, — говорю громче.

-Что? — Вернулся в мир сей.

-Удосужьтесь встать, пожалуйста.

-Ши-ши-ши, — налёг сильнее.

-Дева Мария, сколько ж Вы весите, — тяжело выдохнул я.

-Семьдесят, если не ошибаюсь. Тебе до этой цифры есть и есть, — как-то умудряется ложиться более грузной ношей.

Разница в двадцать килограмм ясно даёт о себе знать. Упираюсь руками ему в грудь.

Но пухлым химика назвать язык не поворачивается. Или хотя бы приписать лишние пару кило. Он продолжает ехидно хихикать, опускаясь ниже и давя сильнее. От столь тесного контакта мне становится не по себе и жарко. Ведь сейчас учитель только играет, без каких-либо «эротических намёков». Кончики его волос касаются моих щёк. Слишком близко.

-Семпай, тяжело.

-Ты такой хлюпик.

Внезапно тяжесть исчезает. Блондин упёрся руками в обивку дивана, нависнув сверху. Мои руки всё ещё на его груди. Под правой ладонью чувствую, как бьётся сердце учителя. Такой спокойный ритм. Грудная клетка движется в такт дыханию. Что со мной происходит.

-Так что? В следующую субботу тебя не видать?

-Мы возвращаемся в четверг или пяятницу. У отч... отца важная сделка.

Почти выдал всего себя. Ему не следует знать, что я приёмный. Не хочу.

-Хмм, — пару секунд молчит. — Ну, ладно. Тебе пора.

Медленно сползает с меня, вставая с дивана. Подхватив рюкзак, иду за ним в прихожую.

-Главное, не забудь про шоколад. Ты помнишь?

-Да. Пять плиток белого, три молочного, одна горького и одна молочного с ликёром.

-Замечательно, — выглядит бодро.

-А зачем Вам столько? — получаю в шапку три стилета.

-Как зачем? Глупый лягушонок. Чтобы съесть.

-И Вы один будете есть все десять плиток? — достал ножики и положил на тумбу.

-Да. Может, с кем поделюсь, не знаю ещё, — говорит, будто сам себе. — Лу вроде с фундуком любит... Но я не уверен, поэтому ладно. Вали.

-До свидаания.

-Пока, — захлопнул дверь.

Мне оставалось только добраться до дома.

Чемодан собран, вещи аккуратно сложены. Всё проверил и даже составил список того, что везу с собой, и того, что надо купить. Точнее, «напоминалку» про шоколад. Но есть его в таком количестве — как минимум ненормально. Хотя о ком я говорю? Для этого человека не существует определённых рамок. И тот Скуало. Всё-таки придерживаюсь версии, что это его друг. Ещё и какая-то Лу промелькнула. Может, девушка семпая? Но тогда почему в его доме просто стоит дух холостяка и вместо подстилки используют меня? Вполне себе вопрос без ответа. Забив на всё на свете, лёг спать.

Швейцария...

Неделя девятая

(23)24.10.2011 - 30.10.2011

Воскресенье, двадцать третье октября.

Мы встали пораньше и почти сразу поехали в аэропорт.

Народу было много. Не люблю, когда многолюдно и шумно. Ещё и рейс на два часа отложили. В итоге днём я всё же уже летел на север и вскоре в иллюминаторе увидел горы средь облаков.

Ну, здравствуй, Швейцария.

Всё воскресенье провели в номере.

А, да, мы в Берне. Столица Швейцарии. За все свои неполные семнадцать я за границей только второй раз. Пару лет назад был в Турции, но мне там жутко не понравилось. Приёмные родители не любят путешествовать. Но в этот раз я хотел отдохнуть настолько, насколько возможно.

Мистера Буппи, щенка, благополучно сплавили на виллу. Дед даже обрадовался.

К сожалению, отдых длится до четверга. Но и так неплохо. Я рассматривал брошюрки с рекламой, информацией о городе и стране, искал хоть что-то интересное в отеле. Ближе к западной части города есть хороший магазин со сладостями. Там и куплю шоколад. Ещё надо бы Нику что-нибудь привезти. Статуэтку куплю. Он любит такие вещи. Вечером я рисовал, повторял элементы. Рисовал машинально и только через некоторое время заметил вообще ВСЁ. Проклятый лес, туман, всякие загадки и кто-то, затаившийся посередине. Я ожидал от своей фантазии, и вообще от себя, чего\кого угодно, но только не это. Быстро стёр, оставив нетронутым пейзаж. Даже и не помню уже, когда эту картину рисовать начал. В бухте тогда был вроде. Поужинал и лёг в кровать. На душе висел какой-то камень и мысли бродили в голове.

Так я поспать и не смог.

Понедельник, двадцать четвёртое октября.

Утро начиналось вполне складно.

Родители собирались за покупками. Меди долго уговаривала меня пойти с ними, но я решил поскитаться по столице сам. Купил шоколад, подарок другу. В торговом центре недалеко от отеля всё-таки встретил отчима с мачехой. Теперь ходил с ними.

Где-то к трём мы зашли в кафе. Мачеха у меня женщина впечатлительная, и поэтому долго показывала мне фотографии, сделанные только за сегодня. Я всегда предпочитал фотографировать на телефон. Хоть он и раздолбанный, треснутый, сенсорный LG, но толк имеет. Жалко, что зависает порой конкретно. Приходится разбирать. Мой сотовый падал в лужи, на асфальты, в раковины, на кафель, на плитку, на паркет, в туалет (чистый, слава Богу). Хотя, я бы не отказался от нового. Не всегда хорошо, когда он отключается посередине разговора.

-Уже купил друзьям сувениры? Какой молодец, - меня потрепали по голове.

Меди в последнее время не узнать. Рыжевато-каштановые волосы укладывает в незамысловатую причёску, отчего её лицо смотрится моложе. Даже взгляд будто стал более ясный. Неужели жизнь начинается только после сорока? Ей же где-то сорок пять уже. Карлу вот сорок семь. Но он особо не изменился за прошедшие семь лет.

Перед сном мы сходили в исторический музей. Мачеха настояла на том, чтобы нас всех вместе сфотографировали на фоне полотна с Альпами. Скоро сделаем такую же, но на фоне настоящих гор. Я это всё не особо люблю, но возражать не стал. Карл, я и Меди. Задумался на пару секунд. Если так припомнить, то семпай выше отчима. Причём сантиметров на пять. Весело. Мачеха немного повыше меня. Какой же я малявка. Вернулись к десяти.

Заснул сразу.

Вторник, двадцать пятое октября.

С утра едем в Альпы.

Мне предложили покататься на лыжах или сноуборде, но так как в спорте я слаб, решил посидеть в очередном кафе. С удовольствием пил горячий шоколад.

С собой взял альбом. Вновь появились странные мысли. Долго держал карандаш на одном месте. Надо что-то нарисовать и, наконец, завершить так называемый «загадочный лес», но явно не тем персонажем, который вышел вчера. Кидаю короткий взгляд на периодическую систему у кружки. Тяжело вздыхаю и веду карандаш вниз. Вырисовываю туловище. Контур головы, затем лица. Стараюсь сделать пропорциональные руки и ноги. Рисую пушистые волосы. В процессе приоткрываю рот, старательно прорисовывая детали. Помнил я его не самым отчётливым образом, поэтому недочётов много. Особенно в диадеме. Легче всего было нарисовать лицо. Маньячный оскал и чёлка в пол физиономии. Посреди леса стоял химик с ножом в руке и в полосатом джемпере, заляпанным кровью. Перед ним я всё же дорисовал девушку, лежащую на земле в алой луже. Почти единственный раз, когда придаю рисунку цвет. Предпочитаю рисовать только простым карандашом.

В скором времени приходят родители. Возвращаемся в отель. На душе камень тоски. Этот проклятый человек скрашивает мои серые будни, и теперь, вдали от него, даже стало немного печально. Да, я скучаю по семпаю.

В итоге еле заснул.

Среда, двадцать шестое октября.

Ровно через месяц у меня день рождения. Время так быстро летит. Завтра в ночь улетаем.

Весь сегодняшний день был посвящён экскурсиям и осмотру достопримечательностей.

Четверг, двадцать седьмое октября.

Мы в последний раз прошлись по Берну, купили ещё несколько безделушек на память. Вечером паковали чемоданы и к полуночи поехали в аэропорт. Хоть я тут и пробыл крайне мало, но мне понравилось. Красиво.

Со скрываемой грустью смотрел в иллюминатор. Какой-то мерзкий пацан всю дорогу стучал по моему сиденью ногами.

Пятница, двадцать восьмое октября.

К восьми-девяти утра мы оказались дома.

Я разлёгся на диване в гостиной и проспал до обеда. Потом поел, распаковал вещи и учил химию. Ближе к вечеру отчим съездил за собакой. В квартире сразу стало шумно. Неделя пролетела, словно один скудный день. Печальнее и быть не может.

Суббота, двадцать девятое октября.

После открытия глаз первой мыслью было: «Наконец я его увижу». Он ко мне уже давно не лез, и это хорошо. Может, сможем стать даже друзьями. Я почти уверен, что всё меняется к лучшему. Собирался в небольшой спешке, но про шоколад не забыл.

-На химию? – Меди подаёт куртку.

-На хиимию, - надеваю.

-Удачи, что ли.

Мне начинали нравиться перемены в мачехе. Когда она добрая, то просто излучает вселенское счастье.

Еле успел на автобус. В конце салона ехали несколько знакомых из параллельного класса, но их предпочитаю избегать. Каждый год именно эти парни издеваются надо мной и бьют. Злые ребята. Слезаю на нужной остановке. По аллеям гуляют семейные пары, некоторые выводят на прогулку собак, детишки на велосипедах. Словно и не в Италии. Все бы хорошо, только вот пасмурно. Будто ураган будет.

Ровно в двенадцать стучу в дверь. Мне сразу же открыли.

-Ты?

Я был удивлён не меньше учителя. Он, мало того, что встал раньше двенадцати, так и был одет и собран. Чёрно-фиолетовый джемпер, джинсы и тёмный пиджак. В волосах диадема.

-Ты чего здесь делаешь?

-Сегодня же суббоота.

-Это я и без тебя знаю, - достаёт из кармана телефон. Что-то смотрит. – Чёрт, точно. Ты же уже приехал.

Меня не ждали, ещё лучше. Раздумывает.

-Ладно, раз припёрся, то со мной поедешь.

-Кудаа?

Химик выходит из дома и закрывает дверь на ключ. В руке держит зонт.

-Потом узнаешь, - дёргает ручку, проверяя.

Направился к подъездной дорожке, к гаражу. Иду следом. В гараже места на три машины, но стояло только две и что-то ещё, накрытое тканью. Проходим мимо серого Volvo, останавливаемся у большой чёрной машины GMC.

-Рюкзак на заднее сиденье кинешь. Где-то после обеда вернёмся.

-Лаадно, - кладу свой сбоку рюкзака учителя.

Семпай уже завёл машину. Я сел вперёд, сразу пристегнувшись. Нажимает на пульт управления и въезд открывается. Так же его закрывает.

Мы поехали куда-то на запад. Через двадцать минут лавирования между машинами выезжаем из города. Едем быстро, где-то сто двадцать километров в час. На поворотах слегка заносит.

-Ну, - нарушает тишину блондин. – Как съездил?

-Неплоохо. Мне понравилось, - смотрю в окно.

-Шоколад привёз?

-Привёёз.

-Молодец, - поворачивает и начинает тормозить.

Въезжаем на территорию пансионата для престарелых. Паркуемся недалеко от выезда. Берём рюкзаки и идём к сторожке.

-Ваши документы, пожалуйста.

Химик достаёт права, показывает. Жалко, мне ничего не видно. Охранник кивает, проходим дальше. Большой жилой корпус, но явно для зажиточных старикашек. Заходим.

-Постой здесь.

Стою недалеко от входа.

-Господин М…!

Девушка с ресепшена не успевает договорить- семпай отмахнулся от неё.

-Давно Вас не было видно, Бельфегор. Как поживаете? – протягивает ему какую-то бумажку.

-Отлично, - улыбаясь, что-то подписывает.

-Она в своей комнате. Думаю, провожатые не нужны.

-Конечно. Эй, - поворачивается ко мне. – Пошли.

-Извините, - девушка встрепенулась. – Мальчик с Вами?

-Да, всё хорошо. Не стоит беспокоиться.

-Здраавствуйте, - слегка киваю.

-Привет, - мило улыбается.

Проходим по коридору направо, поднимаемся на второй этаж. Останавливаемся у пятьдесят четвёртой комнаты. Пару секунд учитель стоит, но потом приоткрывает дверь и просовывает в проём голову.

-Бу, – тихо выдыхает он.

-О, Господи Иисусе! – раздаётся старческий голос. – Ну, зачем так пугать?

-Я шёл громко, - заходит в комнату. Я следом.

На самом деле, его шагов почти никогда не слышно. Лично мне - нет. Комната средних размеров, царит полутемень. В кресле-качалке у окна сидит старая женщина с книгой в руках и прикрытая пледом.

-Ты подрос, - старушка приятно улыбается, снимая очки для чтения.

-Ты хоть ко мне обращаешься или к этому болотному недоразумению?

-К тебе, к тебе.

Подходит к женщине. Приобнимает, наклонившись.

-Привет.

-Привет, Бел.

-Это Фран. Ну или «Жаба», - семпай указывает на меня, потом на пожилую даму. – Моя бабушка. Элизабет.