Зарождение и развитие европейского этикета

тысячелетий. Оно вытекало и вытекает из условий совместной жиз­ни людей, и ни одна эпоха не обходилась без правил и норм челове­ческого общения.

Преобладающая роль в развитии первобытной духовной культу­ры принадлежала женщине. Не сразу догадавшись о причастности отцов к рождению детей, первобытный человек не подозревал и о су­ществовании отцовских чувств. Мать же, проявляя свою любовь к детям, заботу о слабых, уважение к старшим, воспитывала чувство любви, привязанности, заботы у детей, способствовала закреплению в их сознании гуманных человеческих норм поведения. Интуитив­но наши предки пришли к тому, что подтвердила современная на­ука: оставляет яркий след в сознании то, что воздействует на чув­ство, вызывает эмоции. Вызвать положительные эмоции, понравиться, завоевать доброе отношение к себе, почувствовать, как говорят сей­час, комфортность общения человек стремится всеми доступными средствами.

К числу чисто человеческих особенностей относится и стремление де­лать все по законам красоты. И когда наш предок украшал нос коль­цом, вставлял в ухо палочку, вытягивал специальным обручем шею на десяток сантиметров или укорачивал стопу — все это было вызвано желанием произвести хорошее впечатление, понравиться (и опять — связь со словом «нрав»).

Однако если простейшие нравственные формы складываются, как уже говорилось, еще на заре человечества, то этикет появляется не­сколько позже и формируется как свод правил поведения в процес­се расслоения общества. Получивший власть и богатство выделяет себя всевозможными украшениями, требует особого, почтительного отношения (тут зарождаются высокомерие и зависть). Он обраща­ется с себе подобными не так, как с теми, кто отличен от него по происхождению и положению (так возникает чванство одних, уни­женность и раболепие других).

Самые старые из известных нам сведений об этикете — древ­неегипетские — насчитывают около пяти тысяч лет.

В «Поучениях Кагемни фараону Снофри» говорится о пользе правил приличия. Необходимые качества «приличного человека» — умерен­ность, скромность (счастливым считается скромный). В «Наставлениях начальника города и визиря Птаххотена» глубокий старец дает настав­ления молодежи, особо подчеркивая необходимость почитания старших,

умение хранить «в душе своей слова отца» и следовать их заветам. Необходимым компонентом культуры и большим достоинством счита­лось у древних египтян умение есть красиво и бесшумно, пользуясь столовыми приборами.

Древние греки,поклонявшиеся разуму, силе и красоте, во внеш­нем поведении наиболее ценили сдержанность в будни, раскрепо­щенность в праздники и ярость в бою.

Об этом можно прочесть в «Илиаде» и «Одиссее» Гомера, в стихотво­рениях античных поэтов. Пифагор воспитывал у своих учеников сле­дование обычаям, повиновение старшим, самообладание, выдержку. Что­бы быть добродетельным, проповедовал Сократ, надо знать, как поступать. И уметь владеть собой, считал Демокрит. И то, и другое непременно приведет к мысли о необходимости умеренности, полагали многие греческие философы, в том числе и Фалес, который говорил: «Умеренность во всем есть жизни меч и щит, невоздержание болезнь и зло родит».

«Мера — важнее всего», — говорили и древние римляне.Древнеримский поэт Овидий предостерегал молодых людей: не следует излишне жадно поглощать пищу и чрезмерно увлекаться напитками, однако вполне пристойно поклоннику красавицы обмак­нуть пальцы в вино и написать «пламенной жидкостью» на столе объяснение в любви. Древний Рим вообще был вопиюще дисгармо­ничен в своих нравственных и эстетических нормах, что находило отражение в этикете: невоздержанность в поведении, проявлении чувств, стремление покорить роскошью в нарядах и празднествах. Поэтому на фоне мягких и деликатных греков римляне выглядели необузданными, не знающими чувства меры.

В эпоху Средневековья особенно выделяется этикет Византии,пышный и каноничный, впитавший в себя культуру Запада и Вос­тока. ,

Этикет обрел необычайную значимость, ибо он придавал власти блеск и величие. Вокруг императорского трона образуются специальные долж­ности для точного соблюдения правил этикета: царедворцы, надевав­шие на императора одежду; подававшие ее; подававшие воду для омо­вения рук; хранитель царской чернильницы; человек, ответственный за чистоту двора, и множество других придворных, последовательно вы­полнявших все предписанные при дворе ритуалы.

Чрезвычайно суров был этикет Испании и Англии.Он сковы­вал человека, словно металлический корсет — и в прямом, и в пере­носном смысле. Появляются специальные книги и трактаты, поуча­ющие, чего требует от каждого воспитанного человека учтивость. Эти требования превращают простые правила поведения в стан­дарт как необходимую ритуализированную форму общения. При­чем требования этикета были столь сложны, что со временем появи­лись специальные люди — церемониймейстеры, знающие все тонкости придворных ритуалов, которые не имели права нарушать даже мо­нархи.

Считается, что сами монархи Западной Европы не требовали чрезмерно­го унижения от подданных. Но и они желали, чтоб посетители, удосто­енные аудиенции, становились на колени. Этот малоудобный способ выражения почтения родился в Испании, а позже стал применяться при. австрийском дворе. Императоры любили созерцать такую демонстра­цию униженной покорности и неустанно изыскивали все новые поводы требовать от своих подданных преклонять колени. В Англии придвор­ные так часто падали на колени, что панталоны у них были изношены до крайности.

Во имя этикета порою жертвовали жизнью. Так, чуть не погибла испанская королева, которая, запутавшись в стременах, упала с коня. Видевшие это гранды не смели помочь ей, поскольку этикет запрещал касаться королевы. Правда, нашлись двое смельчаков, которые спасли королеву, после чего сразу же покинули Мадрид, чтобы избежать нака­зания.

Этикет Италии и Франциибыл много свободнее. И если во времена Средневековья тон задавал испанский этикет, то с XVII— XVIII вв. пальма первенства переходит к Франции. Само слово «этикет» употребляется со времен Людовика XIV, на приемах ко­торого гостям вручали карточки с перечислением требуемых от них правил поведения. Эти карточки — «этикетки» и дали имя этикету. Во французском языке это слово имеет два значения: яр­лык и свод правил, условный порядок поведения. Этикет и был как раз тем самым поведенческим ярлыком, который указывал на принадлежность человека к определенному слою общества. При­вычка вести себя так или иначе помогала определить, кто принц, а кто нищий, даже если они переоблачались. Более того, этикет, строго регламентирующий каждый шаг, каждое действие, был важным ат-

рибутом высокого происхождения, богатства и власти, так что дол­гое время вообще считалось, что этикет'— чисто светское, придвор­ное достояние.

Жизнь французского (а впоследствии и не только французско­го) двора напоминала театрализованное представление, где поступки могли быть коварными и жестокими, но манеры должны были от­личаться изяществом и грацией, где больше всего ценилась не ис­кренность, а умение быть предупредительным в обхождении. При этом этикет пронизывал все сферы жизни высшего сословия, бук­вально до мелочей регламентируя жизнь двора. Члены семьи мо­нарха должны были в определенный час вставать. Точно указыва­лось, кто должен присутствовать при одевании монарха, кто должен держать и подавать одежду, туалетные принадлежности и т.д. Эти­кет точно регламентировал, на какую высоту, переступая порог, могли поднимать юбки придворные дамы того или иного ранга. Этикет предписывал количество и конфигурацию линий, которые должны были вычерчивать при реверансе придворные особы.

Этикет носил характер закона и имел очень сильное воздей­ствие на высшее общество. Нарушение норм этикета рассматри­валось как преступление. Суровая строгость этикета того време­ни может быть во многом объяснена и тем, что он служил специфическим способом самосохранения довольно немногочис­ленного высшего сословия. Этикет являлся особой знаковой сис­темой, с помощью которой происходило обособление дворянства от более «низких» культур — крестьян и горожан. Этикет при­зван был давать представителю дворянства ощущение собствен­ной исключительности, воспитывать сознание социального пре­восходства, тем самым позволяя отличать людей «своего круга» от всех прочих. И в этом смысле он действительно был «этикет­кой», «ярлыком».

В то же время в среде, далекой от двора, были свои формы общения. Правда, их не называли этикетом, манеры не отшлифовывались, но пере­давались из поколения в поколение, в результате чего в каждом слое общества строго соблюдались свои правила поведения. Только в «про­стой» среде они обычно носили более естественный, а в светской — рафинированно-изысканный, искусственный характер.

Этикет представлял собой очень сложную, детализированную и разветвленную систему норм и правил, зачастую многозначную и

f'

434______________ Раздел IV, Прикладная этика: проблемы и решения

- Глава 17. Этика и этикет 435

запутанную, усвоить которую без специального обучения было не­возможно. Внешняя воспитанность, аристократизм, учтивость, ма­нерность, умение вести себя в обществе — этому специально учили (не только поклонам, приседаниям и реверансам, но даже искусству «строить глазки» и клеить «мушки»). Однако учили далеко не всех, а только избранных. И хорошие манеры становятся признаком пре­восходства, просвещенности дворянства.

Сложность обучения обусловила необходимость в специальных пособиях и руководствах. И такие источники появились. . Первый известный трактат о поведении — «Дисциплина клерикалис» был написан испанским священником Педро Альфопсо еще в 1204 г. Позднее на основе этой книги стали выходить пособия но этикету в Ан­глии, Голландии, Франции. Одна из самых популярных зарубежных книг прошлого, посвященных дворянскому этикету, — «Письма к сыну» Ф. Честерфилда. В этих письмах, которые чуть ли не ежедневно на протяжении многих лет писал заботливый отец, пытавшийся передать сыну свой богатый опыт, прорисована тончайшая и детальнейшая такти­ка поведения в обществе. Эта книга еще раз подтверждает, что эти­кет — детище своей эпохи и среды.

Просветители XVIII века рассматривали придворный этикет как средство власти, расслоения, еще большего отдаления от народа. Ж.-Ж. Руссо осуждал не только придворный этикет и салонные манеры, но и светские формы учтивости вообще. Неудивительно, что во времена Великой французской революции дворянский этикет был публично отвергнут как лицемерный, ненатуральный и преувели­ченный. Робеспьер, выражая широко распространенные настроения, призывал заменить хороший тон хорошими людьми, честь — чест­ностью, приличия — обязанностями, а тиранию моды — властью разума. Прекрасное пожелание, но этот радикализм, к сожалению, стал отправной точкой для отмены этикета вообще.

Например, было отменено почтительное обращение «Вы», предписано обращаться ко всем «гражданин» и «ты», не снимать головного убора при приветствии и т.д. Вошло в историю знаменитое обращение офице­ра стражи, ведущего на эшафот короля Людовика XVI: «Пожалуй на казнь, гражданин король!»

Как ни странно, но эпоха Директории и воцарение на импера­торском престоле простолюдина Наполеона не только вновь вызва-

ло обращение к великосветскому этикету, но и способствовало его дальнейшему усложнению. Причем известно, что Наполеон, напри­мер, самолично занимался разработкой нового церемониала корона­ции для своей жены Жозефины.

Буржуазный этикет, по сравнению с аристократическим, внеш­не натуральнее, практичнее и проще. В особенности это относится к американскому этикету.

Одно из первых американских наставлений по этикету — написанные Д. Вашингтоном «Сто десять правил приличного поведения», среди ко­торых были и такие: «не чешись за столом, не ковыряй вилкой в зубах, не дави блох на людях, в противном случае донельзя опрохвостишься в домах сильных мира сего».

Видный писатель и политический деятель XVIII века Б. Франклин, развивавший философию успеха, провозгласил: «Время — деньги!», «Богатый стол оставляет скудное завещание!» и многие другие осново­полагающие для американского этикета принципы.

И сегодня большинство современных американских книг по эти­кету носит четко выраженный практический характер: они учат тем приемам в общении, которые должны помочь сделать карьеру, обре­сти нужных друзей, мужа и т.д.

Правда, и в американском этикете так было не всегда и не везде. Опи­санные выше нормы были характерны в основном для янки — просто-людинов-«северян», и лишь постепенно были восприняты всеми амери­канцами как нормы прагматического этикета. Аристократы-«южане» поначалу презирали грубость нравов северных соотечественников и страшно гордились своими изысканными манерами. Помните, как в «Уне-- сенных ветром» Мамушка наставляла молоденькую Скарлетт: «Насто­ящая леди...» И потребовалась война между Севером и Югом, чтобы манеры поведения американцев обрели современный демократический вид.

Как видим, этикет как одно из явлений культуры далеко не одно­значен. И сегодня прогрессивно настроенные люди стремятся к тому, чтобы их поведение не противоречило гуманистическим нормам и идеалам, люди бизнеса используют хорошие манеры как дополни­тельное (и немаловажное!) средство в искусстве делать карьеру, деньги, нимало не беспокоясь о нравственной стороне своего пове­дения.