Требование процентов меняется на требование договорной неустойки или наоборот

В практике Президиума ВАС РФ нет дел, которые давали бы ответ на вопрос, какой из элементов иска меняется (и меняется ли вообще), если требование о процентах (по статье 395 ГК РФ) меняется на требование о договорной неустойке или наоборот.

Представляется, что в случаях, когда требование о взыскании процентов или договорной неустойки является дополнительным к основному, нужно применять последовательный подход (если суд широко подходит к понятию предмета и основания иска по основному требованию, то так же надо подходить к предмету и основанию дополнительного требования). Допустим, истец изначально требовал долг, возникший из договора, и договорную неустойку, но потом переквалифицировал основное требование как возврат неосновательного обогащения и, соответственно, требование об уплате неустойки поменял на требование о взыскании процентов (п. 2 ст. 1107 ГК РФ). В силу этого несколько изменятся круг обстоятельств, подлежащих доказыванию, также сумма и момент, с которого начисляются проценты либо наоборот неустойка. Но если мы допускаем, что предмет и основание иска по основному требованию в данном случае не меняются, то нужно допустить и то, что по дополнительному требованию они тоже не меняются.

Несколько иным может быть подход в ситуации, когда истец требует только неустойку или только проценты (например, основной долг он уже взыскал в рамках другого дела), и в данных обстоятельствах закон предоставляет ему право выбора между этими двумя способами защиты права. Сначала истец выбирает один вариант, потом решает поменять его на другой вариант. Материально-правовой интерес (привлечение ответчика к ответственности, получение денежной компенсации за нарушение) один и тот же, меняется лишь способ правовой защиты, конкретный вид имущественной ответственности. Если исходить из допустимости изменения предмета иска при условии неизменности материально-правового интереса истца, то тут мы тоже должны констатировать, что ни предмет, ни основание (нарушение обязательства ответчиком) не изменились. Если же мы предположим, что выбор способа правовой защиты все-таки должен включаться в предмет иска, то в данном случае меняется только предмет, но не основание иска (что тоже вполне допустимо в рамках одного спора). По общему правилу изменение предмета иска допускается, если законом предусматривается несколько альтернативных способов удовлетворения требований истца, право которого нарушено.

Еще пример: истец требует проценты по статье 395 Гражданского кодекса, начисленные на сумму основного долга. Сначала он взыскивает проценты на сумму долга без учета НДС, а позднее, поняв, что проценты можно рассчитывать на сумму долга с учетом НДС, подает новый иск о взыскании оставшейся части процентов за тот же период, рассчитанной на сумму НДС. По таким случаям суды демонстрируют два противоположных подхода. Одни суды считают, что поскольку в новом иске заявлена сумма, которая не была объектом первого иска, то у него другой предмет (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 15.03.11 по делу № А32-14219/2010). Другие суды полагают, что предмет иска – это взыскание процентов за конкретный период, а разница в суммах на предмет иска не влияет. Значит, второй иск идентичен первому и его нельзя принимать к рассмотрению (постановление ФАС Дальневосточного округа от 16.03.12 по делу № А80-255/2011, определением ВАС РФ от 14.06.12 № ВАС-6529/12 отказано в передаче дела в Президиум).

Сознательная подача пробного иска. Случается, что истец сознательно требует только часть долга (допустим, за единовременную поставку товара), понимая, что общая сумма долга другая, более крупная. Например, истец полагает, что ответчик должен ему 1 млн рублей (за поставку неделимого товара или за пользование его имуществом в течение одного конкретного периода), но сознательно требует только часть (100 тыс. рублей). Обычно это связано с неуверенностью в правовой позиции, в убедительности собранных доказательств и т. д. Если суд удовлетворяет этот частичный иск, то истец подает новый иск в отношении оставшейся части долга, ссылаясь в том числе на преюдицию первого решения. Будет ли второй иск воспринят как идентичный первому? Ведь разница между ними только в сумме, но имеет ли она значение для широкого понимания предмета и основания иска? И вообще, можно ли дробить практическую реализацию своего права, требуя один долг по частям, путем подачи нескольких исков?

К сожалению, прямого ответа на эти вопросы пока нет. В практике Президиума ВАС РФ были два дела по частичному взысканию долга (постановления от 27.07.04 № 2353/04 и от 24.01.12 № 11738/11), и выводы ВАС РФ в первом и втором делах оказались противоположными. В первом постановлении Президиум ВАС РФ подтвердил возможность взыскания оставшейся части долга с помощью нового иска, а во втором постановлении он пришел к выводу, что новый иск о взыскании оставшейся части долга невозможен. Во втором постановлении Президиум ВАС РФ квалифицировал предмет иска очень широко (как требование долга) и указал, что разница в сумме долга для предмета значения не имела.

Правда, из обстоятельств этих двух дел не следовало со всей очевидностью, что истцы сознательно взыскивали только часть долга, изначально полагая, что имеют право на более крупную сумму – причина неполного заявления всей суммы иска при первом обращении в суд в судебных актах не отражена. Между тем представляется, что причина имеет как раз принципиальное значение.

Разница между ошибкой и сознательным требованием долга не в полной сумме. Если подходить к пониманию предмета иска очень обобщенно, то размер исковых требований для предмета значения не имеет. Обратившись в суд с иском с определенным предметом и основанием, истец тем самым полностью реализует свое право на судебную защиту, даже если в денежном выражении какая-то часть требований ошибочно оказалась вне рамок этого иска. Проще говоря, при выявлении ошибки в расчетах истец уже не может обратиться в суд, потому что его право на судебную защиту по иску с этим предметом и этим основанием уже исчерпано (нужно было правильно определять обстоятельства, имеющие значение для расчета при рассмотрении первоначального иска).

Но возможна и другая точка зрения. В теории конкретная денежная сумма, которую требует истец, считается объектом иска, который в свою очередь входит в понятие предмета иска. Если предмет иска – это материально-правовое требование как таковое, то объект иска – это то материальное благо, получения которого добивается истец (например, конкретная сумма денег). Если принять эту точку зрения, то у второго иска, в котором заявлен иной объект (не фигурировавший в первом иске), будет то же основание, но иной, изменившийся предмет (за счет разницы в объекте). Тогда нельзя сказать, что, обратившись с первым иском, истец полностью реализовал свое право на судебную защиту. Но этот подход может быть поддержан лишь в том случае, когда в первом иске истец сознательно взыскивает часть долга, прямо указывая, что в целом этот долг больше. Если при этом истец не отказывается от оставшейся части долга, а просто требует часть, то можно сказать, что он сознательно реализует свое право на судебную защиту только в части определенной суммы. И если приравнивать предмет иска к материально-правовому интересу истца, то в данном случае очевидно, что интерес истца состоит в присуждении конкретной суммы, а не всего долга в целом. Это не лишает истца возможности в дальнейшем взыскать оставшуюся часть долга. Такое дробление права на судебную защиту усиливает нагрузку на судебную систему, но формальных причин для запрета подобных действий в законодательстве нет.

Например, в одном деле истец взыскивал долг по оплате услуг, который приобрел по договору цессии. В первом иске он не разбил задолженность по месяцам, а указал лишь сумму и сослался на договор цессии. Затем истец подал второй иск с другой суммой, сославшись на тот же договор цессии. Он утверждал, что не заявлял в первом иске эту часть долга. Но суд констатировал тождество предмета и основания обоих исков, поскольку без детализации периодов возникновения задолженности следовало считать, что предметом обоих исков была общая задолженность в рамках договора цессии (постановление ФАС Дальневосточного округа от 07.12.09 по делу № А04-2537/2009, определение ВАС РФ от 25.03.10 № ВАС-3738/10).

Если же из судебного акта по первому иску не следует со всей очевидностью, что истец обращался в суд с целью частичной реализации своего права на судебную защиту, то приходится констатировать, что он реализовал это право полностью, даже если допустил при этом ошибки в расчетах или по каким-то другим причинам заявил иск не в полной сумме долга. Подобную ситуацию уже можно считать иной, требующей другого подхода. Дело в том, что при рассмотрении спора у истца есть возможность увеличить размер исковых требований. Это самостоятельное процессуальное право истца, не связанное с изменением основания и предмета иска (ч. 1 ст. 49 АПК РФ, п. 3 постановления № 13). Если при рассмотрении спора истец не воспользовался этим правом, то он несет риск негативных последствий несовершения этого процессуального действия (ч. 2 ст. 9 АПК РФ). После вынесения решения по делу истец уже не может исправить негативные последствия этого риска путем подачи нового иска.

Важно понимать, что позиция о том, что частичное взыскание задолженности допустимо, предполагает, что соответствующую часть задолженности можно как-то конкретизировать (идентифицировать). Поскольку иск индивидуализируется предметом и основанием, то отграничение части долга только с количественной стороны, без возможности разграничить основания (будь то периоды, сроки исполнения обязательства по частям и т. д.), вряд ли позволит избежать тождества первого и второго исков, направленных на взыскание по частям. Тем не менее суды иногда видят возможность такой детализации частей через привязку основания исковых требований к конкретным документам (счетам-фактурам, накладным и т. п.). Это представляется неправомерным, так как основание иска нельзя сводить к доказательствам по делу.