Глава 2. Общественные отношения в Швеции 8 страница

"Удобряли поля,

строили тыны,

торф добывали,

кормили свиней,

коз стерегли" (107).

Основными производителями, "трудящимися субъектами", были свободные общинники бонды. Труд рабов и зависимых играл в их хозяйстве лишь подсобную роль. Это видно из некоторых предписаний областных законов. Так, например, в Уппландслаге, Вестнанналаге и Седерманналаге сказано: "Берет бонд взаймы раба у другого [бонда], идут они в лес и рубят вместе дерево..." (108). В Уппландслаге и Вестманналаге есть также следующее предписание: "Теперь хотят бонды убирать урожай со своей пашни; заболеют тогда слуги (hion) бонда или убегут своей дорогой. Тогда каждый бонд из общей изгороди должен помочь ему одним днем работы..." (109).

В хозяйстве знати труд рабов и вольноотпущенников, несомненно, играл большую роль, чем в хозяйстве бондов. Однако Адам Бременский сообщает, что в Норвегии и Швеции даже знатнейшие люди (nob ilissimi homines) трудились своими руками. "Во многих местностях Норвегии и Швеции", пишет он, "пастухами скота бывают даже знатнейшие люди, живущие по обычаю патриархов и трудом [своих] рук" (110). Из "Жития святого Анскария" можно сделать вывод, что знатные были членами деревенских общин; там описывается один "могущественный" (potens), который просил совета у своих односельчан на деревенском сходе (consilium in eadem villa) (111). Нет никаких данных, что в эпоху викингов знать эксплуатировала свободных бондов.

На чем же основывалось богатство и могущество знати? По-видимому, на войне, грабеже и отчасти торговле. Конец VIII – середина XI в. носит в истории скандинавских стран название "эпоха викингов". В этот период шведы, датчане и норвежцы непрерывно совершали грабительские набеги на страны Восточной, Западной и даже Южной Европы и Передней Азии (112). Около 190 шведских рунических надписей, большая часть которых датируется XI в., свидетельствуют о торгово-грабительских экспедициях шведских викингов. Из них в 93 надписях говорится об экспедициях на Восток (в Прибалтику, в Финляндию, на Русь и в Византию) и в 52 – на Запад (в Англию, Францию и Италию). Наибольшее число надписей о викингах найдено в Уппланде – 72, и в Сёдерманланде – 65. Несомненно, главными инициаторами и руководителями походов викингов были представители знати. Они вмели собственные дружины и корабли (113). На шведских рунических камнях можно прочитать имена многих предводителей шведских викингов. В Сёдерманланде, Уппланде, Эстеръётланде и Вестманланде найдено около 25 надписей, вырезанных в память об участниках похода на Восток во главе с неким Ингваром (114). Этого Ингвара отождествляют с героем исландской "Саги об Ингваре Мореходе" (115). В саге рассказывается, что Ингвар был родственником шведского короля Олафа Скотконунга. На 30 кораблях он с дружиной отправился на Русь и три года находился на службе у великого князя киевского Ярослава Мудрого. Затем он со своей дружиной поплыл на Волгу, где умер от болезни (около 1041 г.). Согласно саге, из 30 кораблей Ингвара в Швецию вернулся только один; остальные погибли (116). В нескольких надписях из Уппланда и Сёдерманланда упоминаются походы под предводительством других вождей: Фрейгейра (в Финляндию и Лифляндию), Тости (в Англию) (117), Гёта ("на Запад"), Эбби ("на Запад"), Гудве (в Англию), У льва Хокопссона ("на Запад") (118). Из рунических надписей видно, что в походах викингов принимали участие и простые бонды. Некоторые из них становились даже предводителями викингов. Так, например, упоминавшегося выше Тости, который собирал в Англии "датские деньги" (119), отождествляют со Скёглар-Тости, о котором рассказывается в "Хеймскрингле": "В Швеции был человек, которого звали Тости. Он был одним из могущественнейших и лучших людей в этой стране из тех, кто не носил звания хёвдинга. Он был великим воином и долгое время был в походах; его звали Скёглар-Тости" (120).

Во время набегов на другие страны викинги захватывали большие богатства. Об этом свидетельствуют около тысячи серебряных кладов эпохи викингов, найденных в Швеции (121). Однако, вопреки мнению С. Пекарчика, нет доказательств того, что викинги были крупными землевладельцами, а целью их походов был захват богатств для покупки земли и рабов для ее обработки (122). В "Саге об Инглингах" говорится, что "было много морских конунгов (saekonungar), которые командовали большими дружинами и совсем не имели земли" (123). Из всех шведских рунических надписей, в которых упоминаются участники экспедиций в другие страны (124), только в одной, цитированной выше, надписи XI в. из Уппланда сказано, что некий Торстен купил двор и приобрел средства на Руси (в Гардарике) (125). В остальных надписях в память о викингах земля вообще не упоминается. Из этого, конечно, не следует, что все упоминаемые в надписях викинги были безземельными. Это свидетельствует лишь о том, что в глазах викингов и их родственников, поставивших в память о них рунические камни, владение землей не считалось главным достоинством. Из саг известно, что предводители викингов щедро тратили награбленные богатства на пиры и подарки своим дружинникам и соплеменникам для поддержания и расширения своего общественного влияния (126). Конечно, представители родовой и военной знати в эпоху викингов еще не были феодалами.

В правовом отношении между знатью и бондами, судя по древнейшим областным законам, не было различий. И те и другие имели один общий вергельд и одинаковое право на штрафы и возмещения. Более того, основными субъектами права были именно бонды. Еще Вестъёталаг и Эстъёталаг предоставляли бондам в некоторых случаях даже преимущество сравнительно с королем и знатью. Так, в спорах о земле между королем или знатным и бондом право доказательства на тинге получал бонд (127).

Из сказанного можно сделать вывод, что в эпоху викингов в Швеции еще не сложились общественные классы. Можно лишь говорить о зачатках классовых отношений.

*

Буржуазные историки отождествляют образование государства в Швеции с объединением ее территории под властью одного короля (128). В противоположность им историки-марксисты считают, что государство возникает в результате разложения родового строя и раскола общества на антагонистические классы. "Государство, – писал В. И. Ленин, – есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы" (129). Ф. Энгельс показал, что государство есть "сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него" (130). Он показал, что от старой родовой организации государство отличается, во-первых, разделением подданных государства по территориальным делениям, и, во-вторых, учреждением публичной власти, "которая уже не совпадает непосредственно с населением, организующим самое себя как вооруженная сила". "Эта особая публичная власть, – объясняет Ф. Энгельс, – необходима потому, что самодействующая вооруженная организация населения сделалась невозможной со времени раскола общества на классы... Эта публичная власть существует в каждом государстве. Она состоит не только из вооруженных людей, но и из вещественных придатков, тюрем и принудительных учреждений всякого рода, которые были не известны родовому устройству" (131). Анализируя эти слова Ф. Энгельса, В. И. Ленин подчеркнул, что "мы имеем право говорить об особых отрядах вооруженных людей, потому что свойственная всякому государству общественная власть "не совпадает непосредственно" с вооруженным населением, с его "самодействующей вооруженной организацией" (132). Далее, по Энгельсу, для государства характерно введение налогов и исключительных законов, дающих чиновникам "особую святость и неприкосновенность" (133). Ф. Энгельс и В. И. Ленин подчеркивали, что государство является орудием эксплуатации угнетенного класса (134).

Есть ли основания считать, исходя из этих принципиальных положений основоположников марксизма-ленинизма о государстве, что в Швеции еще в I тысячелетии н. э. возникло государство?

Тацит писал, что племена свионов "сильны не только воинами и оружием, но и флотами", "...Власть у них в почете и поэтому повелевает один, без всяких ограничений, а не с условным правом на повиновение" (135). Из сообщения Тацита можно сделать вывод, что в I в. н. э. у свионов королевская власть была сильнее, чем у остальных германцев. Это, однако, противоречит более поздним достоверным источникам – Римберту и Адаму Бременскому. Можно, однако, предположить, что у свионов во времена Тацита еще не было народного собрания, как у остальных известных ему германцев (136), и его отсутствие он принял за признак неограниченной королевской власти. Из "Саги об Инглингах" можно сделать вывод, что первоначально свеями управляли короли (конунги) и совет вождей (хёвдингов) (137). Народное собрание – тинг не играет роли (138). Зато в других сагах Снорри Стурлусона, описывающих события XI в., тинг играет решающую роль в общественной жизни свеев (139). Как показал Л. Г. Морган, при родовом строе существовали три последовательные формы родового управления. На низшей ступени варварства было правление одной власти: совета вождей, избиравшихся родами. На средней ступени варварства, после образования конфедераций племен, было правление двух властей: совета вождей и высшего военачальника. На высшей ступени варварства возникло правление трех властей: подготовительного совета, народного собрания и военачальника (140).

Из Тацита неясно: были ли племена свионов конфедерацией племен во главе с одним королем (141), или каждое из них было независимо и имело собственного короля (142). Доказательством последнего предположения служит, пожалуй, то, что Тацит пишет не о "флоте", а о "флотах" свионов.

Прокоппй писал в середине VI в., что у каждого из скандинавских племен, среди которых он называет ётов (gautoi), был свой "царь" (basileus) (143). Однако неизвестно, насколько его сообщение достоверно. Из "Саги о гутах" можно сделать вывод, что до присоединения Готланда к Швеции у племени гутов не было королевской власти (144). Кроме сообщения Прокопия, нет доказательств, что и у ётов были собственные короли (145).

Первые достоверные сведения о Швеции имеются в "Житии святого Анскария" Римберта (вторая половина IX в.). В нем она описывается как единое королевство (regnuin), центром которого был порт и город Бирка (portus regni, vicus). Судя по житию, во главе королевства свеонов стоял один король (rех). Римберт называет имена нескольких королей; при первом посещении Анскарием Швеции королем был Бьёрн (Bern), при втором – Олаф (Olepli) (146). Кроме них, в промежутке времени между обоими путешествиями Анскария, упоминаются изгнанный из своего королевства Ануид (Anondus), не названный по имени король, "который тогда был" (qui tune erat) и Эрик (Ericus), "некогда король", но "уже давно умерший" (147). Они находились то в мирных, то во враждебных отношениях с датчанами и посылали посольства к франкам (148). В прежнее время свеонам подчинялось племя куров (Chori), и после второго путешествия Анскария они были вновь вынуждены платить свеонам дань (149).

В "Житии святого Анскария" нет сведений о территории королевства свеонов. Некоторые сведения о ней имеются в описании путешествия Вульфстана из Хедебю в Трусо в конце IX в. Здесь говорится, что Блекинге, Мере и острова Эланд и Готланд принадлежали свеям (Sweon) (150). Из рассказа Вульфстана некоторые исследователи делают вывод, что в состав королевства свеев в конце IX в. входили лишь балтийское побережье Швеции и острова Эланд и Готланд. В доказательство того, что Вестеръётланд в то время еще якобы не входил в королевство свеев, ссылаются также на стихи норвежско-исландских скальдов конца X в., в которых упоминаются войны норвежцев с ётами, но ни разу не говорится о войнах менаду норвежцами и свеями (151). Однако, на наш взгляд, ex silentio этих источников нельзя делать такой вывод (152). В "Саге о Харальде Прекрасноволосом", описывающей события конца IX – начала X в., определенно говорится, что в то время Вестеръётланд входил в состав Шведского королевства (153). В "Саге об Олафе Святом" рассказывается, что Ёталанд и Хельсингланд были заселены при Харальде Прекрасноволосом выходцами из Норвегии и что еще в то время король свеев собирал с этих областей дань (154). Нет никаких оснований сомневаться в достоверности этих сообщений саг.

Из "Жития святого Анскария" можно сделать вывод, что в IX в. в Швеции было, употребляя терминологию Моргана, правление трех властей: короля, подготовительного совета и народного собрания.

Совет состоял из знатных (principes) и председательствовал на нем король. При первом посещении Анскарием Бирки разрешение проповеди христианства дал именно совет: "Итак, узнав [цель] их посольства и посоветовавшись об этом деле со своими верными, по единодушному желанию и с согласия всех он (т. е. король Бьёрн. – С. К.) дал им разрешение остаться там и проповедовать евангелие Христа..." (155). При втором приезде Анскария совет предварительно обсудил вопрос о разрешении проповеди христианства, но окончательное решение об этом приняли два народных собрания. "...Король, собрав сначала своих знатных, начал совещаться с ними об этом посольстве нашего отца. Они решили, что следует узнать посредством жребиев, какова будет на то воля богов. Итак, выйдя по их обычаю в поле, они бросили жребии, и выпал жребий, что по божьей воле там должна быть учреждена христианская религия" (156).

Далее следует яркое описание заседания народного собрания в Бирке: "Наконец, когда наступил день народного собрания (placitum), которое произошло в вышеупомянутом городе Бирке, король голосом глашатая, согласно их обычаю, поведал народу об их посольстве. Те, услышав это, и так как до этого были введены в заблуждение, стали по-разному высказываться и шуметь. Итак, когда все зашумели, один из простого народа (in medio plebis), который был старшим по возрасту, поднявшись, сказал: "Слушайте меня, король и народ..." (157). В своей речи он уговаривал народное собрание разрешить проповедь христианства. Далее рассказывается: "Итак, обстоятельно обсудив это таким образом, после того, как все множество народа пришло к единодушию, оно решило, чтобы у них были священники и без противодействия происходило все то, что совершалось при таинствах Христа. Итак, король, покинув народное собрание, тотчас направил с посланным господина епископа известие, передав, что единодушие народа обратилось к его желанию и что он доволен всем этим, однако, что он еще не может дать ему полнута свободу в действиях, пока в другом народном собрании, которое должно произойти в другой части его королевства, он не сообщит это же самое живущим там народам (populis)... Когда пришло время [того] народного собрания, король голосом глашатая поведал о посольстве господина епископа, а также обо всем, что было сказано и сделано в первом народном собрании. Итак, благодаря щедрому божественному провидению сердца всех объединились до такой степени, что они все одобрили решение первого народного собрания..." (158).

Из приведенных мест "Жития святого Анскария" видно, что и в совете и в народном собрании решения принимались единогласно (159). Король же лишь председательствовал в совете и народном собрании и предлагал на их обсуждение те или иные вопросы.

Суверенитет народного собрания особенно подчеркивается в XXIII главе жития. Там рассказывается, что король Олаф (Oleph) на просьбу Анскария разрешить проповедь христианства ответил: "Однако до этого здесь... были клирики, которые были изгнаны вследствие народного возмущения, а не по королевскому приказу (160). Поэтому я не могу, не осмеливаюсь утвердить это ваше посольство, прежде чем жребиями спрошу совета у наших богов, а также узнаю об этом волю народа". "Так ведь у них в обычае", – говорится далее, – что всякое общественное дело более зависит от единодушной воли народа, чем от королевской власти" (161). Как упоминалось выше, король Анунд был изгнан из королевства, по-видимому, за нарушение воли народа (162).

В источниках имеются сведения об общественных отношениях в Швеции в XI в.

В 70-х годах XI в. Адам Бременский писал о племенах свеонов (populi Sueonum): "Королей они имеют из древнего рода, однако их власть зависит от решения народа: что они все сообща одобрят, то он должен утвердить, если только не окажется лучшим его [собственное] решение, которому они иногда подчиняются неохотно. Итак, дома они пользуются равенством. Идя в сражение, во всем оказывают повиновение королю или тому, кого король считает способнее остальных" (163). Он упоминает "общий совет племен" (consilium populorum commune), который, по его словам, свеоны называли warh (164). Слово var по-древнешведски означало "весна". Из документов первой половины XIV в. явствует, что в областях Северной Швеции: Алире, Сундеде, Медельпаде и Онгерманланде происходившие весной областные тинги назывались varthing (vaerthing) (165) – "весенний тинг". Вероятно, Адам забыл написать (а может быть, это случилось по вине позднейших переписчиков его труда) вторую часть этого слова: thing. Возможно, "общий совет племен" это – "тинг всех свеев" (þing allra Svia), происходивший близ (Старой) Уппсалы в начале февраля, о котором говорится в "Саге об Олафе Святом" Снорри Стурлусона (166).

В начале XI в. королем свеев был Олаф Эрикссон по прозвищу Скотконунг (умер около 1022 г.). Между прочим, некоторые ученые полагают, что прозвище Скотконунг (skotkonongaer, Skautkong) (167) происходит от слова skot, skat, skut – "дань, налог". При этом X. Хильдебранд и К. А. Экбум переводят слово Скотконунг – "конунг, взимающий дань, налог" и только на этом основании приписывают Олафу Эрикссону введение первых постоянных налогов в Швеции. В противоположность им, А. Шюкк переводит слово Скотконунг – "конунг-данник", справедливо отмечая, что до середины XIII в. в Швеции не известны постоянные налоги (168). Однако оба эти толкования вызывают некоторые сомнения. Возможно, слово Скотконунг образовано от древнешведского слова sköt, skot (ср. др.-исл. skaut) – "пола". Почему Олаф Эрикссон получил прозвище Скотконунг – можно понять из "Херварарсаги". В ней рассказывается, что он "был взят конунгом в Свитьод" будучи ребенком: "Он был тогда ребенком, и свеи носили его с собой. Поэтому они звали его Скаутконунг (Skautkong), а позднее Олафом Свейским (Olaf Suenska)" (169). По-видимому, свеи носили малолетнего Олафа в поле плаща. Поэтому прозвище Скотконунг можно, думается, перевести: "Конунг в поле".

Согласно хронике "Христианские короли Швеции", Олаф Скотконунг был первым крещеным королем в Швеции. Его крестил епископ Зигфрид в источнике близ деревни Хусабю в Вестеръётланде. "И он подарил тогда всю [эту] деревню епископству" (170). В легенде о святом Зигфриде рассказывается, что Олаф крестился вместе со всей своей семьей, слугами, домочадцами и со всей дружиной (171). В "Херварарсаге" об Олафе Эрикссоне далее сказано: "Он был конунгом долго и был могущественным. И в его дни была Свитьод названа христианской" (172). Таким образом, при Олафе Эрикссоне Швеция лишь "была названа христианской", но весь народ еще не был крещен. Адам Бременский пишет, что когда Олаф хотел обратить в христианство "подчиненные ему племена" и разрушить языческий храм в Уппсале, "язычники, опасаясь его намерения, заключили со своим королем такое соглашение, что если он сам хочет быть христианином, то пусть правит лучшей областью Швеции, какой пожелает, и пусть, учредив в ней церковь и христианство, не принуждает силой никого из народа отказываться от почитания языческих богов, кроме того, кто добровольно пожелает принять христианство. Король, обрадованный этим соглашением, основал вскоре в Вестеръётланде ...божью церковь и епископскую кафедру..." (173).

Несколько иначе события в Швеции в правление Олафа Эрикссона описывает Снорри в "Саге об Олафе Святом". Он рассказывает, как свеи на тинге в Уппсале принудили короля начать мирные переговоры с норвежским королем Олафом Харальдссоном (Святым). Когда Олаф отверг предложение о мирных переговорах, сделанное посланцем норвежского короля и поддержанное шведским ярлом Рагнвальдом, слово взял лагман Тиундаланда Торгнюр. Он высказался за переговоры и в случае отказа короля угрожал, что бонды убьют его. Он напомнил Олафу, что свеи некогда утопили в колодце своих пятерых королей. Участники тинга поддержали речь Торгнюра звоном оружия и криками. В ответной речи король признал, что "все короли свеев позволяли бондам', советоваться с ними во всем, в чем те хотели". В результате король согласился начать переговоры с королем Норвегии (174).

Описание заседания этого тинга некоторые исследователи считают плодом фантазии Снорри (175). Утверждают, что само имя лагмана "Торгнюр", – по-видимому, вымышленное. Однако, по нашему мнению, нет достаточных оснований столь скептически относиться к сообщению Снорри. Из "Хеймскринглы" видно, насколько добросовестно излагал он исторические факты (176). Возможно, отдельные детали (имя лагмана, речи лагмана и короля и др.) в его описании тинга в Уппсале и вымышлены (вернее: вероятно, в таком виде они до него дошли по традиции), но основные факты – обстановка на тинге и то, что свеи принудили короля подчиниться их воле, – по-видимому, соответствуют действительности. Далее в саге рассказывается, что когда Олаф отказался выполнить упомянутое решение тинга в Уппсале, свеи провозгласили соправителем его малолетнего сына Анунда-Якоба. "Олаф должен был, пока он жил, оставаться королем страны. И он обязан был соблюдать мир с королем Норвегии и со всеми людьми, которые были замешаны в этом деле. Анунд также должен был быть королем и управлять той частью страны, о которой они (отец и сын) договорятся, но он был обязан следовать за бондами, если бы король Олаф сделал что-нибудь такое, чего не хотели бы бонды..." (177).

После смерти Олафа Эрикссона Швецией правил Анунд-Якоб (1022-1050). В хронике "Христианские короли Швеции" сказано, что его прозвали Углежогом "потому что он был щедрым в своих карах: сжигал дома людей" (178). Адам Бременский сообщает, что Анунд был ревностным христианином и был изгнан из своего королевства на народном собрании (a cospe ctu consilii) за то, что "не захотел приносить установленное народом жертвоприношение языческим богам" (179).

Затем королем был другой сын Олафа Эрикссона, Эмунд, прозванный Злым (180). Он правил до 1060 г. "В его дни свеи плохо соблюдали христианство" (A hans dogum hielldu. Sviar ilia Kristnina), говорится в "Херварарсаге" (181).

О королях Швеции, правивших во второй половине XI в." в "Херварарсаге" рассказывается следующее.

"[Одного] могущественного и знатного рода человека в Свиа-рики звали Стейнкиль (др.-швед. Стенкиль)... Стейнкиль был последним ярлом в Свитьоде, и после смерти конунга Эймунда свеи взяли его конунгом. Тогда в Свитьоде королевская власть ушла из старого и древнего рода конунгов (т. е. из рода Инглингов. – С. К.). Стейнкиль был большим хёвдингом; его женой была дочь конунга Омунда (Эмунда. – С. К.). Он умер от болезни в Свитьоде, когда конунг Харальд (норвежский король Харальд. – С. К.) пал в Англии (т. е. в 1066 г. – С. К.)". О правлении сына Стейнкиля, Инги (1080-1112 гг.), в саге говорится: "Инги был долго конунгом и был счастлив в друзьях и был хорошим христианином. Он отменил в Свитьоде языческие жертвоприношения и повелел всему народу принять христианство (þessi eiddi blotum i Sviþiod, ос bad folk att þat kristnast). Но свеи имели большую веру в языческих богов и сохраняли свои древние обычаи (En Sviar hofdu of-mikin atrunadá heidnum godom, oc hielldu fram sidum þeirra). Конунг Инги взял себе в жены женщину, которую звали Мэр. Ее брата звали Свепом; никто из конунгов не был так почитаем, как он, и он был могущественнейшим человеком в Свитьоде. Свеи считали, что конунг Инги нарушил против них закон страны тем, что хотел отменить те обычаи, которые позволил сохранить Стейнкиль (Svium þotte Ingi Kongr briota þar landslog á sier, er han vandadi um þá hluti er Steinkiell hafdi standa latid). На одном тинге, который свеи имели с конунгом Инги, они поставили ему условие: хочет ли он соблюдать древние законы или откажется от власти конунга? (A þingi nockro, er Sviar attu vid Inga Kong, giora þeir honom kosti, huort han vilie helldur vid þa fornum logum hallda, eda lata af Kongdomi). Тогда конунг Инги ответил, что он не может отвергнуть веру, которая является самой истиной (þá maelti Ingi Kongr, ос kuast ey mundi kasta þeirri tru er riettust vaeri). Тогда закричали свеи и бросили в него камень, и прогнали его с законодательного тинга (þá aefdu Sviar ос þeingdu han med grioti, ос raku han af logþingum). Свейн, зять конунга, остался на тинге. Он предложил свеям совершать для них кровавые жертвоприношения, если они дадут ему власть конунга (Sueirn magur Kongs var epter á þinginu: han baud Svium ad efla blot fyri þeim, ef þeir giaefi honom Kongdom). Они все согласились на это; тогда Свейн был взят конунгом надо всей Свитьод (þui iata þeir aller: var Sveirn þá til Kongs tkin yfir alla Sviþiod). Тогда вывели одну лошадь и разрубили ее на части, и разделили для еды, а идолов обмазали кровью. Тогда все свеи отказались от христианства и стали совершать кровавые жертвоприношения, и они изгнали конунга Инги, и он уехал в Вестеръётланд (Kostudu þá aller Sviar Kristnene, ос hofust blot; enn þeir ráku Inga Kong brut: oc for han i Vestra-Gautland)".

Свейн, прозванный Свейн Кровавое Жертвоприношение, был конунгом всего "три зимы" (около 1090-1093 гг.). Но вернулся с войском Инги, и Свейн был убит. "Инги получил свою власть конунга над свеями и снова ввел тогда в закон христианство, и правил государством до дня смерти (Ingi tok suo Kongdom yfer Suium, oc riett leiddi enn þá Kristnina, oc riedi rikinu til dauda dags)" (182).

Из сообщений Римберта, Адама Бременского и Спорри Стурлусона можно сделать вывод, что в IX-XI вв. Шведское королевство было конфедерацией нескольких племенных областей во главе с одним королем. Каждая из этих племенных областей имела свое народное собрание – тинг области, ландстинг (landsþing) и свое обычное право. Из саг и областных законов известны названия некоторых ландстингов. Народное собрание свеев в Уппсале называлось "тинг всех свеев" (þing allra svía) (183), народное собрание вестъётов – "тинг всех ётов" (aldra göta þing) (184), народное собрание Готланда – "тинг всех гутов" (gutnalþing) (185). В легенде о святом Зигфриде, написанной около 1205 г., но описывающей события начала XI в., об области Веренд (в современном Смоланде) рассказывается следующее: "Было в той земле двенадцать третей (tribus), общественными делами которых в то время управляли по древним законам могущественные или знатные" (186). Далее описывается, как было принято решение о крещении Веренда: "Итак, вдохновленные божественной милостью старейшие по возрасту из этих двенадцати третей, созвав общее собрание земли (commune terrae placitum), постановили, чтобы от каждой трети были выбраны [лица], которые были бы доверенными остальных в принятии таинства крещения. Конечно, от этих третей были выбраны двенадцать старейших и мудрейших [мужей]; они были посланы к божьему мужу (Зигфриду. – С. К.), дабы, познав истину проповеди, с согласия всей земли выступить перед божьим мужем в качестве просителей..." (187). Следовательно, Веренд состоял из 12 "третей" (tribus, др.-швед. ед. ч. þriþiunger). Неясно, однако, были это родоплеменные или территориальные подразделения (188).

Во главе управления всей областью стоял, очевидно, совет из 12 старейшин (maiores naiu, antiquiores et sapientiores), избиравшихся, по одному от каждой трети. По-видимому, это были представители могущественных и знатных родов (magnates seu nobiles). Совет старейшин управлял областью по древнему обычному праву области (leges an tiq uae). Верховная власть принадлежала, однако, народному собранию области (commune terrae placitum). Вероятно, такая же система управления существовала и в остальных областях Швеции. Но ётские и свейские области делились на сотенные округа, называвшиеся в Еталанде херадами (др.-швед. haera þ), а в Свеаланде – хундари (др.-швед. hundari). Из областных законов явствует, что херады, хундари и трети – "тридьунги" имели собственные народные собрания – тинги. В одной рунической надписи XI в. из херада Валлентуна в Уппланде говорится, что упоминавшийся выше Ярлабанке "сделал это место для тинга и один владел всей этой хундари" (... х þinkstad x þina x karþi + auk x ain ati + alt hu – tari x þita +) (189). По-видимому, Ярлабанке не "владел" хундари, а имел над ней власть, т. е. был, вероятно, выборным военным предводителем или старейшиной хундари (190). "Предводители херадов" – херадсхёвдинги (др.-швед., множ. ч. haeraþshöfþingar) упоминаются в Вестъёталаге и Эстъёталаге (см. главу V).