ТЕОРИЯ НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМА

Институт международных отношений, истории и востоковедения

Кафедра истории России и стран ближнего зарубежья

КУРСОВАЯ РАБОТА ПО ДИСЦИПЛИНЕ ИСТОРИЯ РОССИИ XVIII-XIX ВЕКОВ

С.С. Уваров: идеолог «официального» гражданского национализма

 

 

Работа завершена                                                             

«14» мая 2017г.                                                            Гафаров Алихан Анварович

                                                                                                                                  2 курс

                                                                                                                              04.2-502                                                                   

 

Работа допущена к защите:

«___»_________20___г.

 

 

Итоговая зачётная оценка: ______________ (баллов)

 

Научный руководитель

к.и.н. доцент

«___»_________20___г.                                                         А.И.Михайлов

 

Казань-2017

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ. 3

1.    ТЕОРИЯ НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМА.. 9

2.    НАЦИОНАЛИЗМ В КОНТЕКСТЕ ИМПЕРИИ.. 14

2.1.  Сценарии развития национализма в Европе XIX в. 14

2.2.  Национализм в Российской континентальной империи первой половины XIX века. 17

3.    ИДЕАЛОГИЯ С.С. УВАРОВА.. 20

3.1.  Эмансипация Российской империи в Европе. 20

3.2.  Трактовка триады Уварова и ее связь с триадой Шлегеля. 25

3.3.  Достоинства и недостатки концепта «народности». 29

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 31

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ.. 33

ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ.. 33

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Сергей Семенович Уваров, годы жизни 1786 – 1855. Что это за период? Это Наполеоновские войны, Священный союз, революции и контрреволюции, затронувшие Францию, Голландию-Бельгию, Россию-Польшу, Германию, Австро-Венгрию, Грецию, это особенности экономического, социального, политического развития, время, которое четко дало понять сколь связаны исторические пути развития стран Европы.

Начало эпохи знаменует Великая французская революция – результат развития капиталистических отношений разорвавших существующую систему изнутри, предложив иную – национальную. В основе которой общность, базирующаяся на принципах политической и гражданской солидарности. И эти новые принципы разносит по всей Европе в ходе французской экспансии 1799-1815 гг. посредством «Гражданского кодекса».

 С одной стороны, в 30-х гг. XIX века во Франции формируется идея Европейской цивилизации, характеризующая осознание культурно-исторического единства Европы. Франкоцентричный глобалисткий проект благополучно переживает кризис наполеоновского поражения, и находит свое отражение в работе видного французского историка и политического деятеля Франсуа Пьера Гийома Гизо[1]. Чьи если не политические и идеологические взгляды, то личностные качества схожи и близки С.С. Уварову, а идейные изыскания взаимосвязаны.

С другой стороны, франкоцентричная модель, так или иначе дискредитировавший себя в 10-х гг. XIX века с поражением Наполеона, дает толчок развитию иным концепциям интеграции. Ярким примером является школа немецких философов романтиков, поздний этап которых в немалой степени способствовал развитию идеи национальной идентичности в Европе. Именно немецкие мыслители первые вступают на путь сознательной борьбы с французской гегемонией.[2]

Мы видим, что в Европе параллельно развиваются идеи разного рода и уровня интеграции и идентичности. От глобализаторских проектов, к которым, кстати, с небольшой натяжкой можно отнести концепцию «Священного союза», до проектов нациестроительства. Происходит процесс своего рода поиска новой структуры, социального, идеологического, правового, культурного плана, которая должна отвечать потребностям изменившегося общества. Особенности экономического развития, обусловленного промышленным переворотом, устаревающие социально-политические структуры, не отвечающие потребностям общества, и целый ряд факторов политического, экономического, этно-конфессионального характера, подробнее которые будут разбираться в данной работе, предопределили появление такой формы идентичности как «нация» и такого явления как «национализм».

Эти два явления будут рассматриваться с точки зрения конструктивистского подхода, как наиболее, по-моему мнению, подходящего для условий имперской России, и актуального на сегодняшний день. Теоретическую базу составляют труды Э.А. Геллнера «Нации и национализм», Б. Андерсона «Воображаемые сообщества», в меньшей степени работы А.Г. Дугина «Этносоциология», А. Каппелера «Российская империя как многонациональное государство» и Дж. Хоскинга.

Геллнер настаивает на том, что национализм не является следствием существования нации, но сами нации возникают как развитие идеи национализма. В его трактовке «национализм — это, прежде всего политический принцип, в соответствии с которым политическое и национальное целое должны совпадать».[3] Другими словами, национализм есть стремление к реализации идеи «нации», в форме гомогенного с точки зрения культурного, гражданско-правового, политического единства национального государства.

Такого рода тенденциями постепенно охватывается Европа на протяжении всего XIX столетия. И если в чем Гизо и был прав, так это в схожих чертах исторического развития Европейской цивилизации. Нация и все сопутствующие ей атрибуты становится необходимым условием легитимного государства. И опять в поддержку франкоцентричной концепции, именно в ходе Великой Французской революции, когда возникла необходимость сформировать некую общность взамен утраченного «подданства французской короны», понятие нация впервые появляется в его политическом значении, этим во многом обусловлено пристальное внимание, в том числе, к французскому национализму.

Но Европа может и схожа в общих чертах, но далеко не одинакова. Разные государства, обладают разным уровнем экономического развития, типом государственного устройства, этно-конфессиональным составом и множеством других факторов создающих уникальные условия для протекания схожих процессов в каждом из государств.

И если для одних национализм имеет интегративный характер, вроде той же этнически гомогенной Германии или Италии, то для других государственных образований, отличающихся сильной гетерогенностью этнической, а то и политической, национализм может играть роль дезинтегрирующего фактора.

Таким образом, объектом исследования выступает национализм в имперском контексте, предметом же – идеология С.С. Уварова как решение проблемы данного взаимодействия. Джеффри Хоскинг, пишет, что его книга[4] посвящена тому, как строительство империи в России помешало формированию нации, насколько его утверждение справедливо?

Задача конструирования новой национальной общности встает перед большинством крупных гетерогенных государственных образований Европы, желавших сохранить территориальную целостность, под давлением естественного исторического развития в XIX веке.

 И Сергей Семенович Уваров министр народного просвещения николаевской эпохи выступает своего рода ретранслятором общеевропейских тенденций уже в России. Воспринимая Французский опыт, Британский, обращая немалое внимание на немецких соседей, пытается подстроить концепцию «нации» и «национализма» для существующих в России условий. И так уж сложилось, что Уварову в отечественной историографии традиционно отводится роль консерватора, однако же, суждение это поверхностно, что будет видно из подробного анализа, так называемой, «Теории официальной народности».

Более объективные и глубоко проработанные исследования появляются в 90-х годах XX века. С распадом СССР, проявляется долго сдерживаемые национальные движения, национализм как явление стал активнее изучаться, в том числе с исторической точки зрения. В последние годы все чаще в современных межнациональных конфликтах апеллируют фактами, относящимися к периоду формированию национальных проектов в Российской империи и смежных ей территориях, а споры относительно этих процессов могут выходить далеко за рамки интеллигентной полемики. Таким образом, Уваров, как во многом центральная фигура в изучении процессов нациестроительства в Российской империи, привлекает к своей, ставшей теперь уже противоречивой, исторической фигуре все больше внимания, заставляя более детально пересматривать его деятельность. Так в работе М.М. Шевченко «Конец одного величия» всплывают до этого момента не опубликованные источники, в том числе ранние доклады императору, из которых следуют крайне любопытные выводы, идущие в разрез с традиционным образом графа. Переводятся иностранные работы, в том числе труд Ц.Х. Виттекера «Граф Сергей Семенович Уваров и его время», уже в аннотации, к которой более чем примечательно характеризируется граф как «человек, судьба которого является наглядным воплощением трагедии русского либерализма», однако в которой крайне немного говорится о самой теории. Крайне полезны лекции А. Миллера, автора книги «Империя Романовых и национализм». И, конечно же, наиболее полезной и комплексной является работа Зорина «Кормя двуглавого орла…», многие положения которой будут упомянуты в данной работе.

Проблема изучения деятельности С.С. Уварова заключается в достаточно узком круге источников. Уваров не оставил сколько-нибудь развернутого изложения собственных политической философии: преамбула к первому номеру «Журнала Министерства народного просвещения», напечатанный там же циркуляр о его выступлении в должности министра, несколько абзацев из отчетов об осуществлении им инспекции Московского университета и о десятилетии деятельности Министерства Просвещения под его руководством, два-три устных замечания, зафиксированных в дневниках М.П. Погодина и А.В. Никитенко полностью исчерпывали доступный до недавнего времени круг источников, который немного расширился после публикаций Шевченко. Последние и представляют наибольший интерес.

Однако нельзя не отметить, задачу исследователя усложняет изначальная туманность и расплывчатость формулировок Уварова. Такое свойство имеет практическую пользу. Ведь предложенная им конструкция была призвана определенным образом сконсолидировать и стабилизировать общество. Создать некий идеологический каркас, в которую вписывалась бы империя, постепенно разбухающая от раздирающих ее внутренних политических, социальных противоречий. Все большая гетерогенность империи, которая в XIX продолжает присоединять все новые территории, необходимость дальнейшей модернизации ее системы управления, т.е. ее бюрократизации, требуют от Уварова создания его идеологии. Столь амбициозный по широте охвата проект априори не может иметь четких формулировок, его авторам необходима некоторая расплывчатость для сохранения пространства для лавирования. Этот аспект далее будем рассматривать немного подробнее, в особенностях идеологических конструкций помогут разобраться уже упомянутая работа А. Зорина и конечно известнейшая работа К. Гирца «Интерпретация культур».

Отсюда можно сформулировать цель работы, как анализ предложенной С.С. Уваровым идеологической конструкции, в качестве решения проблемы многонациональной империи через конструирования гражданской нации.

Тематика данного вопроса, находится на стыке множества научных направлений, в целях его всестороннего освещения использовался междисциплинарный подход, были привлечены работы историков, политологов, социологов, этносоциологов, философов, представителей социальной антропологии.

Для последовательного разбора темы определим задачи, в соответствии с задачами работа будет подразделяться структурно.

1. Разобрать теорию нациестроительства.

2. Выявить проблемы и особенности нациестроительства в условиях империи, явление гражданского национализма.

3. Проанализировать идеологический концепт нациестроительства Уварова, т.е. определить логику его формирования, функциональное назначение его элементов, их взаимосвязь и эффективность.

ТЕОРИЯ НАЦИИ И НАЦИОНАЛИЗМА

Необходимо внести некоторую ясность относительно теорико-концептуальной стороны вопроса нациестроительства. Во-первых, задать своеобразные исходные координаты исследования, договорившись о терминах, и соотношении явлений ими обозначающимися. Во-вторых, обозначить основные механизмы национализма, в том числе причины появления, базисные элементы, его роли как процесса в обществе.

Ключевыми понятиями выступают, конечно, нация и национализм. Рассматривать, которые мы будем с позиций в большей степени конструктивистов, с некоторыми оговорками. Развертывая утверждение, данное во введении, выбор в пользу конструктивистского подхода в изучении явления «нации», а, следовательно, и инструменталистского подхода в отношении понятий этничность и этнос объясняется рядом причин. Во-первых, уверенное доминирование данной школы в современных научных исследованиях. Работа Э. Геллнера, а также развивающие и дополняющие его идеи, работы Б. Андерсона, Д. Брейи, его ученика Э. Смита, опубликованные в последней трети XX века, смогли создать такую модель протекания процессов нациеформирования, которая в наибольшей степени способна адекватно отразить исторические процессы. Это, ни в коем случае, не означает полный отказ от положений примордиалистской школы, элементы которой мы прослеживаем в развитии идей конструктивистов.

Второй причиной выбора в пользу конструктивистского подхода является собственно сама тематика работы. Идеологическое обоснование национальной общности в большей степени соответствует конструктивистскому пониманию нации, хотя содержательная часть самого обоснования, «триады», может базироваться на примордиалистских началах, что, однако, не определяет подход к его (идеологического обоснования) изучению.

Нация, а значит и национализм, согласно Э. Геллнеру, как явление создается в Новое время. Впервые во Франции, когда отживающая свое феодальная система с ее сословной структурой, крепостным правом упорно подтачивается социально-экономическими противоречиями, локомотивом которых становится бурно развивающаяся экономика, переживающая промышленную революцию. Буржуазия, интересы развития которой ограничивает существующая система, столкнулась с практической задачей сохранить социальную связность общества в условиях разрушения сословной структуры, при отсутствии феодальных и религиозных инструментов интеграции. [5] И она создает искусственный социальный концепт, призванный постулировать культурно-историческое и главное политическое единство, цельность и общность – нацию, а, следовательно, и национализм.

Создается такой концепт не на пустом месте, а именно такую радикальную позицию отстаивает Э. Геллнер, которую в свою очередь оспаривает его ученик Энтони Д. Смит. Он подчеркивает, что в основе нации лежат одновременно и технология буржуазии, приходящей к власти, и обращение к «этносу», на основании которого нация создается. Смит пишет: «национализм черпает свою силу из мифов, воспоминаний, традиций и символов этнического наследия и этнических преданий; и это народное живое прошлое становится и может стать в будущем основой для открытия и переинтерпретации его модернистской интеллигенцией»[6].

И именно это и происходит во Франции, интенсификация взаимодействия внутри общества, его демократизация, увеличение мобильности населения, исчезновение феодальных пережитков способствует, размыванию этнических различий внутри страны, формированию того, что принято называть этничностью, в частности формированию единого для Франции литературного языка.

Этот процесс характерен почти для всех национальных проектов в Европе. Так чешский историк национализма М. Хрох характеризует первый этап формирования нации появлением у интеллектуалов интереса к собственному народу, начинает изучаться и популяризироваться его история и культура.[7] Наибольший интерес привлекали те исторические периоды, когда та или иная страна находилась на пике могущества: например, в Скандинавии это была эпоха викингов, а в Польше — времена шляхетской «золотой вольницы». Шло изучение языка, формирование в разных странах его литературного варианта. Б. Андерсон указывает на центральную роль в этом процессе книгопечатания, акцентируя его значение в осуществление фазового перехода от аграрного и сословного к национальному укладу. [8]

Бок обок шел сбор, изучение народных преданий, сказок, былин, поговорок и т. д. Первопроходцами в этом отношении стали братья Гримм. Велась активная публикация средневековой литературы эпического склада, в которой якобы наиболее полно выразился «дух народа». В Германии распространялся культ «Песни о Нибелунгах», в Британии — «Беовульфа», во Франции — «Песни о Роланде», в Швеции — «Саги о Хервер», в России — «Слова о полку Игореве». Фактически формировался национальный миф, идея общей национальной истории, ее непрерывности и преемственности.

Выражением и движителем этого возрастающего интереса к национальной культуре и истории стало новое философское направление, зародившееся, что примечательно, в разрозненной Германии – романтизм.

Именно он, придя на смену классицизму, поначалу опосредованно, а к периоду Романтического национализма, прямо способствовала его развитию.

    Такая смена философских парадигм отражает важные изменения в Европе в целом. Поражение Наполеона, означало кризис Франконтричной европейской системы, поражение глобалистского проекта. С децентрализацией и деглобализацией капитализирующейся Европы можно говорить об определенном изменении мышления, некоторых центробежных тенденциях.

Однако все же именно Франция была местом формирования первой национальной общности. Великая французская революция, ее политические идеалы создали своеобразную «революционную» нацию – общность граждан сплотившихся во имя политических идеалов свободы, невзирая на различия социальных статусов, культуры и языка. Далее Наполеон, принятый этим социальным «миксом» главой государства, прилагает усилия к переосмыслению нации, уже как сообщества равных гражданских прав. Что закрепляется в «кодексе Наполеона», демократический характер принятия которого определил политическое значения самоутверждения уже гражданской общности.[9]

А дальнейшая французская экспансия, хоть и потерпевшая поражение, стала в результате также экспансией буржуазной, оставив на завоеванных территориях наследство в виде этого самого Гражданского кодекса, являющегося, по сути, основой нового буржуазного, а значит потенциально национального общества.

Таким образом, вырисовывается последовательный механизм: нарастает отчужденность между абсолютной монархией и периферийными массами, выводимыми из привычного аграрного жизненного цикла экономической и технологической модернизацией[10]; отчуждение возникает в силу изменения традиционного уклада, краха христианских ценностей и сословных порядков; как следствие, абсолютизм утрачивает свое сакральное значение и перестает быть легитимным в глазах народа, что означает утрату общности «подданства французской короны»; на смену приходит общность этническая, сформированная в ходе интенсификации внутри государственных взаимодействий и просветительской деятельности элит, общность гражданского равенства, в силу разрушения сословной структуры, общность политическая, выраженная в общих политических целях и идеалах.

Мы видим, что нация – это культурная, гражданская и политическая общность. И национализм есть стремление к, во-первых, культурному обособлению, на основании языка, традиций, религии и т.д., во-вторых, реализации общества равноправных граждан, в-третьих, политическому обособлению в форме создания национального государства. Национализм становится новым принципом легитимации государства в глазах его членов. 

Геллнер отмечает, национализм не является следствием существования нации, но сами нации возникают как развитие идеи национализма. «Национализм — это, прежде всего, политический принцип, в соответствии с которым политическое и национальное целое должны совпадать».[11]