Правовая природа актов Конституционного Суда Республики Беларусь   и их юридическое значение

 

Современная европейская модель судебного конституционного контроля, которая воспринята и зафиксирована в Конституции Республики Беларусь, предполагает определенный статус Конституционного Суда. Его основной функцией является обеспечение верховенства Конституции посредством проверки на соответствие ей нормативных правовых актов. В одних государствах такой проверке подвергается верхний слой нормативных актов (законы и решения Главы государства), в других, как в Республике Беларусь – весь массив нормативных правовых актов.

Таким образом, Конституционный Суд Республики Беларусь в результате своей контрольной деятельности выстраивает нормативные правовые акты в правовую пирамиду, стержнем которой является Конституция. Более того, Конституция выступает не просто в качестве ядра, основы правовой системы, но в виде акта, который всю ее интегрирует в полнокровно функционирующую систему. Ведь само слово система означает взаимодействие, слаженность составляющих ее элементов, жизнеспособность.

Акты Конституционного Суда, которые принимаются им на своих пленарных заседаниях, оформляются в виде решений. Какова же их природа и юридическая сила? Что касается последнего аспекта, то ответ дан в Законе «О Конституционном Суде Республики Беларусь». Согласно его статье 9 законы, декреты и указы Президента Республики Беларусь, международные договорные и иные обязательства Республики Беларусь, акты межгосударственных образований, в которые входит Республика Беларусь, постановления Совета Министров, акты Верховного Суда Республики Беларусь, Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь, Генерального прокурора Республики Беларусь, акты других государственных органов, признанные Конституционным Судом не соответствующими Конституции либо актам, обладающим более высокой юридической силой, считаются утратившими силу в целом или в определенной их части с момента, определяемого Конституционным Судом. Признание нормативного акта либо отдельных его положений не соответствующими Конституции или актам, обладающим более высокой юридической силой, является основанием для отмены в установленном порядке положений других нормативных актов, основанных на таком акте или его отдельных положениях либо воспроизводящих его или содержащих эти положения. Положения таких нормативных актов не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами.

В соответствии со статьей 3 Конституции Республики Беларусь единственным источником государственной власти и носителем суверенитета в Республике Беларусь является народ. Он формирует представительные органы. Суды не получают власть непосредственно от народа. В системе сдержек и противовесов именно Конституционный Суд в силу его статуса и предназначения выступает важнейшим противовесом любому устремлению отступить от конституционных норм и принципов. Ограничителем его власти является порядок, согласно которому возбуждение производства по делу в Конституционном Суде, осуществляется по общему правилу при условии внесения соответствующего предложения от уполномоченного субъекта. На европейском континенте преобладающей является концепция связанной инициативы.

В юридической литературе даются различные определения решений конституционных судов. Однако часто их относят к судебным прецедентам. Согласно Гражданскому кодексу и Закону «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» в систему нормативных правовых актов включены, в частности, акты Конституционного Суда Республики Беларусь, Верховного Суда, Высшего Хозяйственного Суда, изданные в пределах их компетенции, установленной Конституцией и принятыми в соответствии с ней иными законодательными актами. Можно конечно высказать точку зрения: законодатель всегда прав. Однако мы знаем, что – не всегда. Кроме того, критический взгляд может быть направлен и на содержание и процедуру принятия самого нормативного акта: насколько он соответствует Конституции.

Известно, что среди важнейших источников (форм) права необходимо назвать следующие: 1) нормативные правовые акты государственных органов (сюда мы включаем и ставшие обязательными для государства в связи с ратификацией, присоединением, утверждением международные договоры); 2) правовые обычаи; 3) судебные прецеденты.

Тенденции развития правовых систем государств свидетельствуют о том, что источниками права являются и общие принципы права.

Конечно, не только совокупность источников права, но их место, роль зависят от правовой системы того или иного государства. В одних государствах судебный прецедент, например, однозначно воспринимается в качестве источника права (более того, его роль подчеркивается следующим крылатым выражением: закон – это то, что о нем говорят судьи), в других только идет процесс признания судебного прецедента в качестве источника правового регулирования. Не закончен спор, по крайней мере в странах молодой демократии, о месте международных договоров в системе права.

В романо-германской правовой семье, к которой относится и право Беларуси, доминирующей является концепция признания за законом первостепенной роли, формирования им скелета правопорядка[188].

Природа, признаки и свойства нормативных правовых актов достаточно широко исследованы в юридической литературе[189]. Вместе с тем, указанные вопросы остаются актуальными для правовой теории и практики, поскольку от их решения зависит развитие государства как правового и демократического, важными составляющими которого являются разделение и взаимодействие властей, их функционирование в рамках собственной компетенции, конституционность. В юридической литературе к числу признаков нормативного правового акта относят: 1) волевое содержание; 2) официальный характер; 3) вхождение в единую систему; 4) всеобщий характер (нормативность); 5) письменный документ, имеющий внутреннюю структуру, соответствующую правилам законодательной техники; 6) принятие по специальной процедуре; 7) издание компетентными органами и лицами; 8) регулирование общественных отношений; 9) гарантирование принудительной силой государства[190].

В законе «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» дано определение нормативного правового акта. Это – официальный документ установленной формы, принятый (изданный) в пределах компетенции уполномоченного государственного органа (должностного лица) или путем референдума с соблюдением установленной законодательством Республики Беларусь процедуры, содержащий общеобязательные правила поведения, рассчитанные на неопределенный круг лиц и неоднократное применение. Таким образом, помимо таких важных формальных требований (форма акта, компетенция органа на его издание, соблюдение процедуры) можно отметить как минимум три важнейших признака такого акта: 1) общеобязательность; 2) действие в отношении неопределенного круга лиц; 3) неоднократность применения.

Какова же роль решений Конституционного Суда и их место в системе источников белорусского права? Относятся ли они к нормативным правовым актам или это судебные прецеденты?

В юридической литературе решения Конституционного Суда обычно относят к судебным прецедентам. (На определенном этапе этой же позиции придерживался и автор настоящей статьи). Подчеркивается, что именно в связи с наделением конституционных судов (органов судебного конституционного контроля, а также органов административной юстиции, где они созданы) правом принятия решений о прекращении действия нормативных правовых актов можно говорить о новом этапе развития прецедентного права. В первую очередь это касается нормотворческой функции соответствующих органов судебной власти. В Гражданском кодексе Республики Беларусь (ст. 3), в законе «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» (ст. 2) акты Конституционного Суда, изданные в пределах его компетенции по регулированию общественных отношений, установленной Конституцией и принятыми в соответствии с ней иными законодательными актами, отнесены к числу нормативных правовых актов. Если анализировать «продукт» деятельности Конституционного Суда с позиции наличия признаков, которые присущи актам органов, традиционно осуществляющих нормотворческую деятельность (Парламент, Президент, Правительство, министерства, государственные комитеты и др.), то они характерны и для решений Конституционного Суда, поэтому отнесение к ним и актов Конституционного Суда является шагом весьма показательным.

Прежде чем дать оценку этим фактам, обратимся к сути прецедента вообще.

А.Б.Венгеров, отмечая сущность постановлений Пленума Верховного Суда, характеризует их как «своеобразный прецедент толкования правовой нормы». По его мнению, следует различать прецедент толкования и судебный прецедент. Первый направлен на разъяснение существующей нормы, второй – означает создание судами новой нормы права[191].

Аналогичного взгляда придерживаются и некоторые иные ученые[192].

Понятие «прецедент толкования» если и уместно, то в том смысле, что какой-либо из органов сделал толкование – аутентическое или делегированное. Однако в силу того, кто дал толкование, мы можем говорить об «авторстве».

Прецедент толкования – термин не совсем удачный, так как, исходя из содержания, можно сделать вывод о первенстве такого акта. Однако термин «прецедент толкования» можно использовать лишь в том смысле, что такой акт обладает первенством в плане времени принятия, т.е. реализации посредством разъяснения нормы. Ведь в итоге можно говорить не только о делегированном толковании, но и об аутентическом толковании, которое обычно обладает верховенством.

На практике возникают споры о том, может ли формулироваться судебное правоположение одним решением или необходимо несколько соответствующих решений, которые определяются как устоявшаяся судебная практика. Однозначного ответа быть не может. Как справедливо отмечает Л.Вильдхабер, одно большое дело может явиться таким же веским прецедентом, что и целая группа более мелких дел[193].

По его мнению, именно для обеспечения единообразия, последовательности и определенности прецеденты должны соблюдаться; если только не являются они явно необоснованны или не соответствуют сути спора, ими можно пренебречь[194].

Л.Вильдхабер подчеркивает, что фактически суды континентальной Европы следуют правам прецедентов, выработанным ими либо вышестоящими судами. Проблема состоит не столько в том, должны ли судебные решения считаться источником права, сколько в том, чему отдается приоритет – статуту (закону) или судебному решению. Как только подчеркивается приоритет статутного права, выраженного в законодательных актах, над судебными решениями, так сразу же большинство авторов континентальной Европы согласится с необходимостью следовать прецеденту.

На наш взгляд, правильной является позиция, в соответствии с которой: а) судебный прецедент создает правоположения, которые отсутствуют в нормативном правовом акте, и тем самым восполняет пробелы в законодательстве; б) судебный прецедент дает разъяснение (толкование) нормативного правового акта[195].

В литературе высказано мнение о том, что роль прецедента в правоприменительной практике играют не только постановления Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда о разъяснении судебной практики, но и обзоры судебной практики по отдельным категориям дел, кассационной или надзорной практики и т.д.[196]

Является ли прецедент тем источником, который неизменен либо который может изменить только законодатель? Нет. Л.Вильдхабер отмечает, что здесь не должно быть механических подходов. Для практики Европейского суда по правам человека, который он возглавляет, характерно отклонение от ранее принятых решений по «убедительным основаниям», в частности, для обеспечения такого толкования Конвенции, которое отражает изменения в обществе и соответствует реалиям сегодняшнего дня[197]. На примере деятельности не только Британской Палаты лордов, но и судебных инстанций государств, относящихся к романо-германской правовой семье (Швейцарии, Германии, США), он показывает «пластичный» подход к судебным решениям, являвшихся прецедентами. «Фактическое распространение судебного прецедента отвечает интересам правовой определенности, способствует единообразному решению сходных дел, что в конечном итоге повышает гарантии тех, кто ищет защиты у правосудия»[198].

В правовой системе Республики Беларусь судебный прецедент официально не признан источником права. Однако фактически он таковым является. В рамках данной статьи те судебные решения, которые являются прецедентами в том значении, как они исполняются, имеют обязательный характер.

Судебный прецедент – это наиболее гибкий механизм преодоления погрешностей законодателя[199], важное средство и источник защиты прав и свобод граждан.

Обратимся к этимологическому значению слова «прецедент». Прецедент (от латинского «предшествующий») – случай, имевший место ранее и служащий примером при определении последствий случаев подобного рода.

Прецедентом можно называть такое решение суда, которое ранее не встречалось в судебной практике. Другое дело, будет ли такое решение источником права или «неправа», зависит от ряда обстоятельств. В том числе и от отношения к такому решению вышестоящих судебных инстанций: оставили они его в силе или нет. При этом в случае противоречивого подхода к разрешению споров судами вышестоящая судебная инстанция не вправе спокойно взирать на это, как, например, случилось относительно применения сроков привлечения к административной ответственности или с определением понятия «должностное лицо».

В литературе сформулирована совокупность условий, при наличии которых судебный прецедент следует возвести в ранг источника права, а именно:

«1. Полное либо частичное отсутствие нормативного регулирования определенных отношений, установленное в ходе судебного разрешения правового спора.

2. Оптимальное применение судом института аналогии для логического обоснования решения по делу и вступление данного решения в законную силу, т.е. признание его отвечающим целям правосудия. Под оптимальностью в данном случае подразумевается то, что решение: а) должно быть четко и ясно аргументировано, исходя из аналогичных правовых норм или общеправовых принципов (аналогия закона или аналогия права) и б) основываться на конкретных фактах, т.е. не отрываться от обстоятельств данного правового спора.

3. Наличие судебного правоположения, официально опубликованного для всеобщего сведения. Под судебным правоположением следует понимать правило общего характера, установленное высшими судами страны на основании обобщения судебной практики по разрешению споров с применением аналогии закона и аналогии права.

4. Наличие решения суда высшей инстанции, сформулировавшего такое правоположение, где обращается внимание органа, в актах которого обнаружен пробел, на необходимость устранить его посредством издания специального нормативного правового акта (реализации права законодательной инициативы). Тем самым действие прецедента оказывается ограниченным во времени, т.е. это источник права временного действия (до издания нормативного правового акта компетентным органом, восполняющим пробел)»[200].

На наш взгляд, некоторые из этих условий могут быть уточнены. В частности, создание судебного прецедента возможно не только, когда есть пробел в правовом регулировании, но и в случае противоречия между актами законодательства. В такой ситуации судебный орган обязан руководствоваться актом, обладающим более высокой юридической силой и соответствующим Конституции.

По мнению Председателя Европейского суда по правам человека Л.Вильдхабера, существует множество причин следовать прецедентам, одной из которых является необходимость обеспечить правовую определенность и регулярное развитие прецедентного права[201]. Так, Европейский суд по правам человека не только применяет Европейскую конвенцию, но и сам формулирует общеобязательные требования. Сейчас уже не возникает споров об их легитимности.

При осуществлении правосудия суд, сталкиваясь с пробелами или противоречиями в законодательстве, вынужден решать более сложную задачу – он обязан вынести единственно правильное (правовое) решение, основываясь на собственной интерпретации. Суд, вынося решение по конкретному делу, вырабатывает определенный стандарт оценки фактических обстоятельств дела. Такое решение, являясь частным применением нормы, одновременно выступает и в качестве общего права[202], приобретая такое свойство, как нормативность. В этой связи показательно, что согласно Гражданскому кодексу Франции ничто не может помешать привлечь судью к ответственности за отказ принять решение под предлогом неясности, недостаточности или молчания норм по соответствующему вопросу. Как отмечает В.М.Жуйков, суд в силу противоречивости и пробельности законодательства часто вынужден создавать (творить) право, в ином случае судебная защита будет не только неэффективной, но вопреки задаче защищать право будет способствовать его нарушению[203].

Решения Конституционного Суда имеют особую специфику: сила его «прецедента» является более высокой, нежели прецедент, созданный органами других подсистем судебной власти.

Сейчас нет необходимости доказывать наличие правотворческой функции у конституционных судов. Это общепризнанный факт, возражать против которого могут только те, кто исследованием данной проблемы не занимался либо исходит из корпоративных интересов. Причем он – не только «негативный», но и позитивный законодатель.

Решения Конституционного Суда имеют особый статус среди актов органов судебной власти. Они вне всякого сомнения являются источником права. Достаточно привести лишь один довод: заключением Конституционного Суда может быть признана не имеющей юридической силы норма любого акта законодательства. Независимо от последующей отмены признанного неконституционным акта органом, его принявшим, все равно он прекращает действие с момента, определенного Конституционным Судом. Более того, Конституционный Суд в связи с признанием проверенного акта неконституционным в целях недопущения пробела, при наличии которого могут наступить еще более неблагоприятные последствия, вправе сформулировать на основе конституционных принципов временную норму, которой должны руководствоваться правоприменители, в том числе и суды.

Конституционный Суд наделен правом проверять конституционность правоприменительной практики. Специфика полномочий Конституционного Суда заключается и в том, что он вправе проверить на соответствие Конституции акты Верховного Суда и Высшего Хозяйственного Суда.

Конституционный Суд вправе также вносить предложения по совершенствованию актов законодательства. Тем самым он влияет на процесс правотворчества.

Решения Конституционного Суда имеют всеобщий характер и касаются всех аналогичных случаев судебной практики. Они не подлежат обжалованию, действуют непосредственно, не требуют какого-либо подтверждения со стороны каких-либо органов или должностных лиц. Постановления Конституционного Суда, по мнению М.С.Студеникиной, имеют фактически прецедентный характер, поскольку они распространяют свое действие не только на рассмотренный Судом конкретный случай. Это орган власти формирует «модели подхода» к решению аналогичных вопросов в будущем»[204].

Норма права определяет критерий необходимого правомерного поведения людей. Для уяснения того, как необходимо действовать субъектам права в той или иной ситуации, должна быть оценена вся совокупность обстоятельств. В некоторых случаях сам законодатель создает такую ситуацию, когда суды должны дать определение понятий. Например, в Уголовном кодексе не определялось содержание таких понятий, как «существенный вред», «тяжкие последствия». Восполнять этот пробел пришлось судебной практике.

Весьма емко и логично определил природу актов Конституционного Суда В.Д.Зорькин в одной из своих недавних публикаций. Так, он вполне справедливо отмечает, что «решения Конституционного Суда, в результате которых нормативные акты, признанные неконституционными, утрачивают юридическую силу, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа, и, следовательно, такое же общее значение (как и нормативные акты), не присущее по своей природе правоприменительным актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов»[205].

Вместе с тем, по мнению Председателя Конституционного Суда России В.Д.Зорькина, «решения Конституционного Суда с содержащимися в них правовыми позициями – и не прецеденты, и не преюдиция в чистом виде ни для самого Конституционного Суда, ни для других органов. Это нормативные акты особого рода, имеющие определенные прецедентные и преюдициальные свойства. Правовые позиции Конституционного Суда, содержащиеся в решениях, фактически отражают его особого рода правотворчество»[206].

С таким определением актов Конституционного Суда в системе источников права следует согласиться, так как тем самым определена природа «продукта» деятельности органа судебного конституционного контроля.

Важен для практики и вопрос о том, как быть, если суды, вынося свои постановления, ориентировались на нормативные акты, признанные впоследствии неконституционными? По жалобе стороны (участника процесса) судебное постановление может быть пересмотрено. Правда, при этом следует учитывать срок, с какого неконституционный нормативный акт признан не имеющим юридической силы. Пересмотр дела общим (хозяйственным) судом должен осуществляться по процедуре, установленной для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам.

В одном из дел Конституционный Суд Республики Беларусь весьма тщательно анализировал вопрос о сроке введения в действие акта толкования, который был принят через пять лет после принятия толкуемого акта. Здесь следует иметь в виду следующее. Акт толкования – самостоятельным нормативным актом не является. Его сфера и время действия неотделимы от толкуемой нормы. Основное требование состоит в том, чтобы акт толкования точно отражал суть толкуемого акта, был ему адекватен. Можно, конечно высказать пожелание, чтобы акты толкования принимались более оперативно, а не по прошествии нескольких лет. Однако и здесь возможен контраргумент, акт толкования появляется тогда, когда возникает спор.

Для практики важное значение имеет решение вопроса о судьбе уже вынесенных судебных решений, основанных на ином понимании толкуемого акта, чем оно было дано в акте о толковании. По существу речь идет о соотношении аутентического нормативного толкования акта (т.е. дачи толкования самим же органом, издавшим толкуемый акт) и казуального толкования, даваемого судами (общими, хозяйственными). Подход к определению их соотношения должен быть следующий: аутентическое нормативное толкование обладает верховенством. Этот вывод не противоречит ранее высказанному мнению о том, что судебные прецеденты как источники права должны быть признаны в нашей республике, получить свое развитие. Однако они не могут доминировать по отношению к решению законодателя. Исключения здесь составляют решения Конституционного Суда, который вправе проверить на соответствие Основному Закону все акты о толковании, включая и конституционные законы о толковании Конституции.

Юридическим источником решений Конституционного Суда является Конституция, для иных судов Конституция и иные акты законодательства.

Решения Конституционного Суда имеют общий характер, юридически обязательны, действуют, пока они не исчерпаны либо сам Конституционный Суд их не отменит. Для решений Конституционного Суда характерна гласность, они публикуются. В этом проявляется их сходство с нормативными правовыми актами. Для актов иных органов судебной власти это, к сожалению, не присуще. Сформировалась лишь безусловная традиция опубликования постановлений пленумов высших судебных инстанций по итогам рассмотрения практики применения какого-либо отраслевого законодательства.

Объединяет акты Конституционного Суда и акты других судебных инстанций то, что они являются отражением государственной воли. Все они выносятся именем Республики Беларусь. Однако если решение Конституционного Суда обязательно не только для тех субъектов, которые издали проверенный им акт, но и для других нормотворческих органов, то по общему правилу акты других судов обязательны для ограниченного круга лиц.

С.А.Кажлаев аргументирует общенормативное значение судебных актов Конституционного Суда тем, что им присущи признаки абстрактности и обобщенности[207].

Все иные суды обязаны руководствоваться актами Конституционного Суда. Известно, что решения Конституционного Суда окончательны, обжалованию и опротестованию не подлежат. Правоприменительные акты иных судов не обязательны для других судов. В отношении вынесенных иных судебных постановлений могут быть принесены протесты, т.е. они могут быть оспорены. В целом же постановления судов не обязательны для судов этого же уровня.

В 1998 году нами обращалось внимание на еще одну проблему. Если ранее Конституция Республики Беларусь признавала возможность проверки актов Верховного Суда, Высшего Хозяйственного Суда, имеющих нормативный характер, то сейчас отсутствует указание на такой признак, как их нормативность. В таком случае субъекты, указанные в статье 116 Конституции, могут вносить соответствующие предложения в Конституционный Суд. Думаю, что источником права может являться судебный прецедент. В основе прецедентной системы находится доктрина обязательности ранее вынесенных судебных решений. Мы с этим постоянно сталкиваемся в нашей действительности. Когда, например, Верховный Суд выносит решение, то он разрешает конкретный спор и выносит обязательный для его участников вердикт. В то же время данный частный случай применения права порождает общую, обязательную норму для нижестоящих судов и самого суда, вынесшего ранее такое решение, которым они должны руководствоваться при разрешении аналогичных дел. Такое решение несет в себе элементы нормативности, и наша Конституция допускает рассмотрение в Конституционном Суде такого рода дел[208].

Спецификой решений Конституционного Суда является их структура и формулирование положений.

На европейском континенте давно уже пройдет этап, когда решение Конституционного Суда можно было преодолеть, повторно приняв на том же уровне акт. Такой порядок некоторое время сохранялся в Польше в конце 80-х годов и в Румынии после падения режима Чаушеску Н. в условиях переходного периода

Совершенно справедливо отмечает С.А.Кажлаев, сравнивая деятельность Конституционного Суда и общих, арбитражных судов, что «конституционный контроль, проводимый Конституционным Судом, заключается в выявлении соответствия или несоответствия правовой нормы положениям Конституции, а не в применении правовой нормы к конкретным обстоятельствам судебного дела. Являясь по своей природе единственными судебными актами, которые лишают противоречащие Конституции нормы юридической силы, они имеют ту же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как и решения нормотворческого органа, что не присуще правоприменительным актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов[209].

Постановления общих и хозяйственных судов не имеют самостоятельного значения и зависят от актов законодательства, изменение которых может повлечь и изменение судебной практики.

Таким образом, решениями Конституционного Суда создается норма права, по юридической силе которые идут вслед за Конституцией.

Подытоживая сказанное, отметим, что судебные решения Конституционного Суда обладают всеми признаками нормативного правового акта, хотя и обладают отличительными особенностями с точки зрения структуры, формы, процедуры принятия.

Особое значение в деятельности Конституционного Суда имеют его ежегодные послания о состоянии конституционной законности в государстве. По существу, они также являются источниками права: в послании фиксируются правовые идеи, которые являются основой для законодателя и правоприменительных органов. В этом отношении послание в силу его интеллектуально-правового характера можно характеризовать и как правовую доктрину, базирующуюся на научных исследованиях, получивших юридическое закрепление в юридическом акте одного из высших органов государства, каковым является Конституционный Суд.

 

1. См.: Лазарев Л.В. Конституционно-правовые основы организации и деятельности Конституционного Суда Российской Федерации. // Государство и право. 1996 г. № 6. С. 11; см. также: Василевич Г.А. Конституционное правосудие на защите прав и свобод человека. – Мн., 2003.

2. Указ. работа. С. 12.

3. См. Г.А. Василевич Конституция Республики Беларусь. Научно-практический комментарий. Мн.: Право и экономика, 2000. С. 314.

4. Василевич Г.А. Конституция и международные договоры // Рэспубліка. 1994. 9 кастр.; Он же. Парламент Республики Беларусь. Конституционно-правовой аспект. Минск: Право и экономика, 1995. С. 173.)

5. Василевич Г.А. Конституция и международные договоры // Рэспубліка. 1994. 9 кастр.

6. Василевич Г.А. Конституция и международные договоры // Рэспубліка. 1994. 9 кастр.; Зимненко Б.Л. Соотношение общепризнанных принципов и норм международного права и российского права // Международное право. 2000. № 2. С. 54.

7. Давид Р., Жоффе-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1998. С. 93.

8. См.: Самощенко И.С. Некоторые вопросы учения о нормативных актах социалистического государства // Правоведение. 1969. № 3. С. 21–22; Сильченко Н.В. Научные основы типологии нормативно-правовых актов. Дисс. ... д-ра юрид. наук; Шебанов А.Ф. Вопросы теории нормативных актов в советском праве. Дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 1964; Васильев Р.Ф. О понятии правового акта // Вестник МГУ, Сер. «Право». 1998. № 5; Толстик В.А. Иерархия источников российского права. Н.-Новгород, 2002.

9. Бошно С.В. Развитие признаков нормативного правового акта в современной правотворческой практике // Журн. рос. права. 2004, № 2. С. 97–106.

10. Венгеров А.Б. Роль судебной практики в развитии советского права. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1966. С. 13.

11. Богдановская И.Ю. Судебный прецедент – источник права? // Государство и право. 2002. № 12. С. 8; Бибило В.Н. Правотворчество судей при осуществлении правосудия // Судовы веснік. 1997. № 3. С. 52.

12. Вильдхабер Л. Прецедент в Европейском суде по правам человека // Государство и право. 2001. № 12. С. 7.

13. Там же. С. 7.

14. Глобализация и развитие законодательства (очерки). Отв. ред. Ю.А. Тихомиров, А.С. Пиголкин. М., 2004. С. 53.

15. Там же. С. 53–54.

16. Вильдхабер Л. Указ. работа. С. 6.

17. Глобализация и развитие законодательства (очерки). С. 61.

18. Там же. С. 61.

19. Глобализация и развитие законодательства (очерки). Отв. ред. Ю.А. Тихомиров, А.С. Пиголкин. М., 2004. С. 61–62.

20. Вильдхабер Л. Указ. работа. С. 5.

21. См.: Современное состояние российского законодательства и его систематизация // Государство и право. 1999. № 3. С. 30.

22. Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. М., 2000. С. 81.

23. Студеникина М.С. Вступление федерального закона в силу: правовое регулирование и практика // Журн. рос. права. 2000. № 7. С. 20.

24. В.Д.Зорькин. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации. Журнал российского права. 2004. № 12. С. 4.

25. В.Д.Зорькин. Указанная работа. С. 5.

26. Кажлаев С.А. О нормотворчестве Конституционного Суда Российской Федерации. Журнал Росс. права. 2004. № 9. С. 27.

27. Василевич Г.А. Проблемы непосредственного действия конституционных норм о правах и свободах граждан в Республике Беларусь / Обеспечение непосредственного действия конституционных норм о правах и свободах граждан: опыт, проблемы, перспективы. Сб. докл. и тезисов выступл. научно-практ. конф. М., 1998. С. 8.

28. Кажлаев С.А. Указ. раб. С. 27.