Задание № 1. Прочитайте приведённые ниже фрагменты учебно-научных текстов и ответьте на следующий за ними вопрос.

Пояснительная записка к рабочей тетради

Уважаемые студенты! Рабочая тетрадь – это дидактический комплекс, предназначенный для самостоятельной работы студентов в течение семестра. Тетрадь состоит из фрагментов учебно-научных текстов и ссылок на образовательные Интернет-ресурсы, после которых приведены задания по соответствующим темам курса. Необходимо внимательно ознакомиться с предложенными материалами и представить развёрнутые ответы на вопросы. Вопросы составлены таким образом, чтобы на них можно было дать самостоятельный ответ (проанализировать тексты, сравнить какую-либо информацию, выделить особенности, представить своё мнение по какой-либо проблеме и т.д.). Ответы показывают качество освоения учебного материала, а также уровень владения конкретными учебными и научными навыками.

Ответ должен быть сформулирован каждым студентом самостоятельно, так что какие-либо масштабные совпадения текста исключены. Не может быть двух и более одинаковых тетрадей, ответов или совпадающих крупных фрагментов текста в тетрадях. При нарушении данного требования (наличие идентичных ответов, скопированных крупных блоков текста из приведённых в учебной тетради текстов или внешних источников и т.д.) за соответствующее задание выставляется нулевая оценка.

В рабочей тетради должны быть указаны только номера заданий и приведены текст вопросов и ответов на них (все учебные тексты в итоговом файле нужно удалить). Заполненную рабочую тетрадь следует отправить на указанный выше адрес электронной почты. Присылать файлы с рабочими тетрадями нужно в формате *.docx (doc); название файла должно содержать название факультета, учебной группы и ФИО её автора (например: РТ_Средние_века_ФЭк_ФиК_Смирнова_Татьяна_Евгеньевна. docx).

***

Задание № 1. Прочитайте приведённые ниже фрагменты учебно-научных текстов и ответьте на следующий за ними вопрос.

Фрагмент 1. Уваров П.Ю. Что такое Средние века? // Всемирная история: В 6 т. Т. 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока / Под ред. П.Ю. Уварова. М., 2012. С. 5–15.

«Средними веками» принято называть период, лежащий между античной древностью и Новым временем. Понятие «темного века», наступившего в результате заката величия Рима, и ожидание скорого новою расцвета («Возрождения») было присуще итальянским гуманистам XIV-XV вв., а в 1469 г. папский библиотекарь использует термин «Средний век» для обозначения времени, отделявшего высокие образцы античной словесности от «Нового века», т.е. времени, когда трудами самих гуманистов происходит возрождение античной образованности. Несмотря на видимую ясность такой периодизации, ее недостатки многочисленны.

Во-первых, хронологическая граница «Среднего века» предопределена к тому, чтобы быть подвижной. Для следующих поколений «Новым веком» было уже не время Петрарки, а их собственное. Поэтому граница «Нового времени» сначала отодвигалась вес дальше от античной древности, а затем помимо «Нового времени» пришлось придумывать еще и время «Новейшее», современное, или даже «самоновейший период», «историю настоящего времени». Таким образом, «Средние века» как период утрачивают свою «серединность».

Во-вторых, в самом термине «Средние века» уже была заключена оценка этого периода современниками. Средневековье виделось своеобразным «провалом» между эпохами - временем дикости, фанатизма, застоя, т.е. периодом, от которого мы хотим уйти как можно дальше. Античности можно и нужно подражать, Средневековью нет. Такой подход укрепился в трудах философов-просветителей XVIII в. и определил восприятие эпохи следующими поколениями, что несколько затрудняло беспристрастное изучение Средневековья. Даже если и находились люди, бросавшиеся яростно защищать эпоху Средних веков, как некоторые романтики XIX в. или символисты века XX, они лишь меняли хулу на хвалу, что также не способствовало научной объективности. А попытки претворить «миф о Средневековье» в жизнь (как это делали, например, германские национал-социалисты) оказались и вовсе омерзительны.

В-третьих, термин «Средние века» возник для того, чтобы прилагаться исключительно к западноевропейской истории. Возможность его переноса на историю других регионов выглядит проблематичной: между чем и чем оказывается тогда «Средним» этот период, там, где не было ни своей Античности, ни Возрождения, как например, в России? Следовательно, этот тер мин является сугубо западным, а в самом его применении к другим регионам заложен ярко выраженный европоцентризм, представление о том, что Европа представляет собой единственно нормативный вариант человеческого развития, мерило успехов и, главным образом, неудач остальных цивилизаций. Когда говорят о «средневековом Китае», «средневековой Индии» или «средневековой Японии», имеют в виду либо историю этих стран в ту эпоху, когда в Европе господствовало Средневековье, либо постулируют в этих обществах наличие черт, свойственных европейскому «нормативному» Средневековью. Разумеется, такой подход не вызывает энтузиазма у многих историков неевропейских стран, имеющих особые подходы к периодизации своей истории, особенно теперь, когда так часто говорят, что центр экономического, да и интеллектуального развития перемещается в Азиатско-Тихоокеанский регион. Но здесь мы сталкиваемся с еще одним неудобством, поскольку, в-четвертых у данный термин (впрочем, как и другие элементы принятой периодизации) обозначают одновременно и определенный тип общества, и хронологический период. Но два этих аспекта совпадают лишь применительно к крайней западной оконечности Евразии. Во всех остальных случаях не всегда понятно, о чем именно идет речь.

Не проще ли будет, говоря об определенном типе общества, прилагательное «средневековое» заменить на «феодальное»? К сожалению, при этом возникает еще большая путаница. Мы в следующем разделе вернемся к истории понятия «феодализма», но очевидно, что этот термин обладает теми же недостатками, что и определение «Средние века» и «средневековый». Он в еще большей степени имеет ценностную окраску и еще более европоцентричен. Именно на европейском материале историки XIX в. описали характерные черты феодального строя, или «феодального периода». На сегодняшний день одни понимают под этим словом особую форму политической организации («расщепленный суверенитет»), другие - определенный социальный строй, третьи (в основном историки, гак или иначе связанные с марксизмом) особый способ производства, специфический тип отношений собственности. Мачо того, что одному термину придается разный смысл, по-разному решается вопрос об универсальности феодализма. Одни - и их на сегодняшний день большинство - считают феодализм сугубо западноевропейским явлением, другие придают ему универсальный характер (в особенности те, кто опирается на учение о смене общественно-экономических формаций, постулируя в «феодализме» особую стадию, через которую в своем развитии проходило большинство народов Старого Света). В последние два десятилетия усилились сомнения в эвристической ценности понятия «феодализм» даже для Западной Европы. С другой стороны, сегодня раздаются призывы к возобновлению работы над содержательной стороной этого понятия, пусть даже несущего на себе отпечаток европоцентризма.

Фрагмент 2. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001. С. 31–38

Сохранность базовых общественных структур позволяет говорить о наличии неразрывных связей, скрепляющих европейское общество на протяжении пятнадцати веков, с IV по XIX в.

   Маркс предложил свой подход к решению вопроса периодизации Средневековья, привязав его к понятию феодального способа производства. Не вдаваясь в подробности, следует признать небезосновательность концепции, соединившей способ производства с экономическим укладом и социальными структурами. Феодальный способ производства обусловлен, по Марксу, неравноправным договором между сеньором и теми, кто его содержит (прежде всего крестьянами); следствием этого неравноправия является обращение львиной доли прибавочной стоимости в феодальную ренту, следовательно, конечной целью становится не расширение производства, а простое воспроизводство затраченного. Согласно этой точке зрения, Средневековье приравнивается к феодализму и, соответственно, располагается между Античностью с характерным для нее рабовладельческим способом производства и Новым временем, где определяющим способом производства является капиталистический. Такое феодальное Средневековье занимает временное пространство между падением Римской империи и промышленным переворотом.

Период Средневековья также можно определить, исходя из доминирующей идеологии; не отражая материальную инфраструктуру общества и не являясь духовным двигателем его истории, идеология тем не менее представляет собой одну из существеннейших деталей Функционирования общественного механизма. Долгое Средневековье — это эпоха господства христианства, являющегося одновременно и религией, и идеологией и находящегося в чрезвычайно сложных отношениях с феодальным миром, который оно оспаривает и утверждает единовременно.

      Разумеется, это не означает, что сегодня христианство умерло или умирает; однако начиная с ХIX столетия оно стало утрачивать ту ведущую роль в обществе, которую исполняло с IV по XIX в., а именно роль творца идеологии, принадлежавшую ему почти монопольно. Отсюда — невозможность серьезного изучения Средневековья в отрыве от исследования деятельности Церкви и влияния религии. Долгое Средневековье характеризуется прежде всего борьбой двух, почти равных по могуществу сил — Бога и Сатаны, хотя теоретически второй находится в подчинении у первого; сражение это происходит в человеке и вокруг человека. Долгое феодальное Средневековье — это борьба Дьявола и Господа Бога. Сатана рождается вместе со Средними веками и вместе с ними умирает.

    Долгое Средневековье можно также определить на основании менее глобального подхода, нежели тот, который используется в двух вышеприведенных мною концепциях.

    Долгое Средневековье вполне возможно представить как период, во время которого на Западе возникает (или же туда возвращается) трехфункциональная схема, выведенная Жоржем Дюмезилем; первые попытки сформулировать эту схему были сделаны в IX в. в Англии, а в XI в. она восторжествовала и обрела классическую формулировку: «oratores, bellatores, laboratores», «те, кто молятся», «те, кто сражаются», «те, кто работают», то есть священники, воины и крестьяне. Схема эта, положенная в основу деления общества, просуществовала до созыва депутатов от трех сословий в канун Французской революции. После промышленной революции утверждается совершенно иное трехфункциональное деление общества, а именно разработанное экономистами и социологами деление на занятых в первичной, вторичной и третичной сферах деятельности.

    Если говорить о средствах передвижения и о контроле над пространством, то Средневековье окажется долгим временем телеги и лошади, заменивших в свое время тягловую силу людей и волов, а затем, в XIX в., уступивших место железной дороге.

  Если поставить во главу угла здравоохранение, то Средние века будут представлять собой период, начавшийся разрушением античной системы общественной гигиены (термы) и завершившийся созданием современной больницы; это период лекарей-колдунов, страдающего и презираемого тела, время, не знающее ни стадионов, ни спорта, эпоха появления госпиталей, служивших сначала убежищами, а затем местами изоляции, но отнюдь не лечения.

    С точки зрения культуры Средневековье - это период между исчезновением античных школ и введением всеобщего школьного образования в XIX столетии, время медленного освоения грамоты, период веры в чудеса, эра длительного диалога между культурой ученой и культурой народной, диалога, не исключающего ни борьбу, ни заимствования. Это время повествования, устного или письменного, время рассказа, «примера», поучительного анекдота, завещанного в IV в. восточными монахами Западу, время «бродячих» сюжетов, распространившихся в период между апофегмами отцов-пустынников и сборниками сказок XIX столетия, собранных фольклористами, пожелавшими оживить «спящую красавицу» народной фантазии; с XII по XVIII в. «бродячие» сюжеты пользуются особой популярностью: таков, к примеру, сюжет об ангеле, принявшем образ отшельника, который впервые появился в фаблио XII в., а затем был воспроизведен в повести Вольтера «Задиг».

Фрагмент 3. Гуревич А.Я. Средневековье как тип культуры // Антропология культуры. Вып. 1. М., 2002. С. 39–55.

       Членение исторического процесса на Древность, Средние Века и Новое время сложилось, как известно, к концу Эпохи Возрождения. Термином Medium Aevum гуманисты обозначали период, ознаменовавший упадок классической латыни, когда на смену литературному языку Цицерона и Горация пришло преобладание «кухонной латыни» или «мужицкого языка» (sermo rusticus). Возвращение к высоким стандартам латинской словесности происходит лишь с ХIV-ХV столетий, которые воспринимались гуманистами как время возрождения классической древности, и отсюда, собственно, произошло обозначение нового периода итальянской, а затем и европейской истории —Ренессанс. В дальнейшем эта трехчленная периодизация была распространена на историю в целом и сохранилась вплоть до наших дней, хотя понимание внутреннего содержания этих периодов, и в особенности Средневековья, неоднократно и подчас коренным образом изменялось. Изменялись и ныне продолжают пересматриваться хронологические рамки Средневековья.

Долгое время историки датировали начало этой эпохи прекращением императорской власти на Западе (476 г.), а ее завершение — окончательным падением Восточно-Римской (Византийской) империи под ударами турок (1453 г.). В дальнейшем эти временные рамки не раз оспаривались, сдвигаясь в обоих направлениях. Время начала Средневековья колеблется в построениях современных историков в диапазонемежду III веком — периодом глубокого социально-политического кризиса Империи — и вплоть до Х-ХI веков, поскольку многие исследователи настаивают на мысли о живучести античных традиций вплоть до конца I тысячелетия. Таким рубежом склонны полагать смену первого и второго тысячелетий и те медиевисты, которые трактуют Средневековье как христианское (ибо как раз в это время в основном свершается христианизация Европы). Не менее широка амплитуда колебаний в датировке конца Средневековья: одни считают временем его завершения Великие географические открытия рубежа XV—XVI столетий или Реформацию, тогда как другие (Ж. Ле Гофф) говорят об «очень долгом Средневековье», простирающемся вплоть до конца XVIII или даже до первой трети XIX века. В основе столь глубоких разночтений лежат весьма несхожие и противоречащие одна другой концепции средневековой эпохи (об этом ниже), но самая возможность столь разноречивых интерпретаций, несомненно, свидетельствует об условности и даже произвольности понятия «Средние Века».

       Нелишне подчеркнуть: люди архаической древности, Античности или Средневековья не имели представления о том, что живут в «древности» или в «Средние Века», между тем как люди более близких нам периодов отчетливо сознают свою прописку в них, и это понимание -~ неотъемлемый и осязаемый фактор их мировоззрения. <…>

Как упомянуто выше, в современной историографии получила частичное признание идея о том, что Средневековье следовало бы завершать не XV или началом XVI столетия, но намного позднее. Подобная точка зрения питается, по-видимому как раз новым взглядом на культуру эпохи. Долгое время медиевисты, вопреки очевидности, приписывали «охоту» на ведьм средневековому мракобесию, предрассудкам народа и политике церкви. Однако на самом деле проблема куда более сложна. На протяжении длительного периода церковь осуждала веру в ведьм, считая ее заблуждением, и лишь к концу Средневековья изменила свою позицию. Ведьм стали преследовать наряду с еретиками, причем главным пунктом обвинения подозреваемых в колдовстве женщин и мужчин стали считаться уже не их магические действия, но их связь с дьяволом и служение ему. Расцвет демономании, появление все множившихся трактатов о могуществе Сатаны, возглавляющего своего рода антицерковь, относятся к XV—XVII векам. Необходимо подчеркнуть, что если вера в злокозненность ведьм встречается у разных народов вне Европы, то только здесь эта вера и порождаемые ею массовые фобии получили разработанное теологическое обоснование. Необходимо также признать, что историками не предложено удовлетворительного объяснения этого глубокого и длительного социально-религиозного и психологического кризиса, который имел место, еще раз подчеркнем это, преимущественно в эпоху Ренессанса.

  К числу аргументов в пользу концепции «очень долгого Средневековья» относится и такое явление, как вера в целительную мощь английских и французских монархов, прикосновение которых способно исцелить больных золотухой. Эта вера, свидетельствующая об особенностях мировоззрения широких слоев народа, сохранялась в Англии до второй половины XVIII, а во Франции вплоть до 30-х годов XIX века. Устойчивость традиционной картины мира доказывается и поражающей современного человека практикой судебных процессов над животными, птицами, насекомыми и другими существами; эти строго юридически обставленные судебные процедуры, засвидетельствованные источниками, начиная с XIII века, оставались в силе вплоть доXVII столетия. Они основывались на убеждении во всеобщем господстве права, которому подчинены все божьи творения, а не один лишь обладающий разумом человек. Наконец, не доказывает ли исключительную устойчивость народных поверий сделавшийся чуть ли не хрестоматийным казус святого Гинефора? О поклонении святой борзой - покровительнице больных новорожденных, поведал доминиканский инквизитор Этьен де Бурбон, в середине XIII века обнаруживший этот культ в сельской местности недалеко от Лиона и категорически его запретивший. Тем не менее, шесть веков спустя, в 70-е гг. XIX века лионский краевед узнал у крестьян той же местности, что они продолжают поклоняться святому псу.

  Нетрудно видеть, что упомянутые феномены в первую очередь относятся к культуре простонародья, распространяясь вместе с тем и на образованных. Если в области материальной, социальной и политической жизни Средневековье в XVII—XIX столетиях казалось преодоленным и ушедшим в прошлое, то на уровне массовых верований и автоматизмов сознания оно действительно обнаружило чрезвычайную живучесть. Что этим доказывается? По-видимому, то, что тенденция членить поток истории на относительно четкие и последовательные периоды может привести и воистину приводит к неоправданным упрощениям. Периодизации же, унаследованные от наших отдаленных предшественников, подчас служат не столько средством организации материала, сколько препоной для более адекватного его познания.

       ВОПРОСЫ:

1. Какие существуют подходы к определению хронологических границ Средневековья? О каких проблемах спорят историки? (3 балла)

***