Глава VII Сущность суверенитета и его определения в науке

Мы определили суверенитет как характер, свойство власти, в силу которого она является высшей, независимо правовой властью...

Мы указали далее, что такая высшая правовая власть может принадлежать только государству, так как лишь оно среди всех человеческих союзов обладает наиболее мощной и всесторонней организацией властвования.

...Суверенитет — не сама государственная власть, но лишь определенное свойство ее, в силу которого она является высшей и независимой правовой властью... Но суверенная государственная власть, как и всякая правовая власть, господствует лишь в определенной, ограниченной сфере, так как всемирной и универсальной правовой власти не существует. Сфера государственной власти определяется территорией государства, т.е. пространственным пределом его властвования, населением, живущим в пределах этой территории... и всей внешней стороной жизни населения, доступной правовому господству. ...

Поэтому, если мы называем такое-то государство суверенным, то этим мы выражаем, что оно обладает в пределах своей территории высшей и независимой властью. В этих пределах суверенная государственная власть не имеет ни равной себе, ни высшей над собой правовой власти... но сама господствует над всем и над всякой другой правовой властью. Суверенитет государства не исключает поэтому суверенитета других государств, так как каждое суверенное государство — суверенно лишь в своих территориальных пределах. Поэтому суверенитет часто и называют высшей, незави­симой территориальной властью.

Двух суверенных властей в одном и том же государстве не может быть. Это логически вытекает ... не только из природы государства, но из самого понятия суверенитета как высшей, самой высокой власти в государственной сфере.

Мы указывали также, что суверенная власть государства организуется и определяется в своем властвовании исключительно собственным правопорядком, а не чужим правом, т.е. правом другого союза, и не внешним для государства международным правом. Международное право хотя и определяет отношения независимых государств, возникающие из их территориального властвования, но не определяет, не устанавливает и не ограничивает само по себе этого территориального властвования и суверенитета государств. Регулируемые международным правом отношения между государствами являются не отношениями властвования и подчинения между государствами, но отношениями между независимыми и равноправными субъектами, отношениями координации.

...Суверенное государство в своем властвовании определяется, следовательно, не правопорядком другого государства и не международным правом, а исключительно своей собственной волей и своим собственным правопорядком.

Если бы его властвование определялось обязательными правовыми нормами другого союза, то оно было бы подчиненным и государство не было бы суверенным. Мы можем поэтому определить юридическую сущность суверенитета как властвование исключительно в силу собственного права. ...

...Хотя в суверенном государстве властвуют и другие лица и корпорации, например, церковные союзы и территориальные общины, но их властвование отнюдь не определяется исключительно их собственным правом, так как их властвование определено и ограничено правом государства, которому они подчинены. Государство может не только организовать многие из таких союзов властвования и предоставить им осуществление тех пли других собственных прав властвования ввиду особых, этим союзам свойственных целей, но так как эти собственные права властвования регулируются правовой властью государства, в его праве находят свое ограничение, то нельзя сказать, что общины и корпорации в государстве властвуют исключительно по собственному праву. Суверенное государство также может по договору отказаться от осуществления тех или других прав своего властвования или предоставить в своих пределах другому государству осуществлять те или другие права властвования, не всегда такое неосуществление самим суверенным государством тех или других прав властвования или предоставление их осуществления другому государству основано на собственном праве государства и находит в нем свое ограничение. Мы уже говорили, что суверенное государство в силу своею суверенитета, своей высшей власти имеет право лишить другое государство тех прав властвования; которые оно предоставило последнему но договору осуществлять в своих собственных пределах. Государство может нарушить этим путем свои международно-правовые обязательства, совершить нарушение международного права и подвергнуться таким образом всем последствиям, проистекающим из такого нарушения, но в силу своей верховной, суверенной государственной власти оно имеет право это сделать. Государственное право в этом случае окажется в коллизии с международным правом. Это, конечно, всячески должно быть избегаемо в собственных же интересах государства, но нарушение международного права при осуществлении государственного права вполне возможно, так как это две различные области права.

Итак, сущность суверенитета состоит в том, что он представляет собой такой юридический характер, свойство государства, в силу которого оно властвует исключительно по собственному праву...

Наше исследование понятия суверенитета в его историческом развитии и правовом значении в связи с его отношением к правовой природе государства приводит нас к убеждению в необходимости сохранения этого понятия и в настоящее время как центрального в понятии государства. Именно суверенитет является не только исторической категорией, но характеризует собой и ныне юридическую природу государственного властвования и является тем необходимым критерием, который даст возможность отличить государство от других публично-правовых союзов и отграничить сферу властвования каждого государства как субъекта суверенной власти в пределах своей территории от сферы власти других государств.

Суверенитет не имеет ничего общего ни с деспотизмом, ни с всепоглощающей безграничной властью общественного союза, подавляющей всякую индивидуальную жизнь, права личности и низших союзов; он не отрицает далее самостоятельности других таких же суверенных союзов и прогрессивного развития общения государств и народов на почве их национальных и общечеловеческих культурных интересов, но означает собою лишь высшее правовое властвование, общественного союза над своими членами, властвование определенное правом и с ним сообразующееся. Пока на земле будут существовать общественные союзы, власть и право, будет существовать и суверенитет. И если бы даже сбылась когда-либо мечта некоторых мыслителе о воссоединении человечества под верховной властью высшего общечеловеческого союза, руководящего культурной правовой жизнью всей массы других общественных союзов, то такой всемирный суверенный союз только и будет государством, какой бы относительной самостоятельностью ни обладали подчиненные ему союзы. Желательна или нет такая эволюция политической жизни человечества это другой вопрос. Но сама идея, что суверенитет составляет необходимый признак государства, не ставит преграды такому развитию, а скорее содействует ему, так как и сама идея суверенитета явилась результатом сплочения общественных элементов и объединения, и укрепления публично-правовой власти в различных общественных союзах. И чем более выяснялась в ее историческом развитии истинная сущность той идеи, тем менее она, оставаясь в своей полной силе и действии, служила препятствием к развитию в самом государстве принципов права, индивидуальной и политической свободы и самоуправления, а в сфере международных отношений — к сближению государств на почве соглашения их местных и национальных интересов с обще­человеческими культурными задачами. Мы не можем поэтому согла­ситься ни с утверждением Прейса и его единомышленников, что идея суверенитета несовместима с современным правовым порядком и международным общением, ни с мнением, будто "теория несуверенного государства является новым торжеством великой идеи международного единства и новым поражением исключительных и узких национальных интересов"[4]. Теория несуверенного государства с политической точки зрения сама скорее явилась результатом этих "исключительных и узких национальных интересов", а не способствовала их устранению. Союзное государство может быть переходной стадией не только на пути к образованию единого государства, но и на пути к полному его распадению.

Во всяком случае, политической пользой теории несуверенного государства и именования тех или иных несуверенных союзов государствами не предрешается вопрос о научной правильности этой теории и действительном характере этих союзов. Господствующее и в настоящее время в науке воззрение на суверенитет как на существенный атрибут государства эта теория, по нашему убеждению, совершенно не опровергла.

(С. 438—443, 565-567)

ДЮГИ ЛЕОН