ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ В ИХ ПРОШЛОМ

И НАСТОЯЩЕМ.

СПб., 1905

Определение

Задаваясь прежде всего мыслью выяснить понятие политической партии и отграничить его от сопредельных с ним понятий общественной жизни, я выставлю с самого начала, ввиду удобства изложения, определение этого понятия и разберу поочередно составляющие его основные моменты. Я не имею надобности оговариваться, что все заключения, к которым приведет меня этот анализ, будут заключениями не из определения, а из конкретных фактов, на абстракции которых основано и предлагаемое определение понятия политической партии. Это определение таково: политиче ские партии суть свободные общественные группы, образующиеся внутри правового государства для совместного политического действия на почве общих всех объединенным индивидам интересов и идей.

1. Политическая партия есть общественная группа. Это значит, что она не представляет собою целого народа или общества и есть, как это показывает и этимология слова в языках латинского корня, только часть народа или общества. Поэтому одной партии, или партии в единственном числе, не может никогда существовать: часть предполагает всегда другие части, и не только существование, но и развитие каждой партии связано с существованием и развитием, по крайней мере, одной из противных ей партий. Правда, — некоторые писатели, проникнутые скорее фанатизмом, чем духом научного исследования, представляют себе иногда общество состоящим и из одной партии, так нераздельно управляющей им, что всякое противодействие такой единой партии признается изменой обществу. Номы не знаем, к счастью, ни одного подобного общества и знаем, напротив, что даже в восточных деспотиях возникает так или иначе – тайно или явно – среди духовенства, дворянства, служилого класса, иногда и в кругу семьи самого правителя – настолько сильная оппозиция, что с ней приходится считаться и абсолютной власти деспотов. Мы называем это обстоятельство счастливым, так как неограниченное и бесповоротное торжество такого чудовища в логическом и житейском смысле, какою представляла бы собою одна-единственная партия в государстве, было бы равносильно худшей из тираний. Обеспеченность жизни, свободы, имущества, других необходимых для человека благ есть, как известно, граница, отделяющая цивилизацию от варварства, и она достигается только там, где люди или партии, обладающие властью, знают, что действия контролируются другими людьми или партиями, которые могут заменить их рано или поздно у кормила правления и заставить дорого поплатиться за допущенные злоупотребления властью.

Но, из того, что партии представляют собою не целый народ, а его части, не следует заключать ни к исключению партии из власти государственных отношений, ни к умалению их политического значения. Напротив, в настоящее время утверждается все более и более взгляд, по которому как государство, так и право признаются, во всем процессе своего образования и развития, выражением существующего в том или другом отношении сил и поэтому уже – делом не всего народа, а только его сильных и привилегированных классов, навязывающих после вековой борьбы устанавливаемый ими порядок более слабым и униженным слоям общества. Представление о праве и государстве, как о продукте всей народной жизни, может быть идеалом будущего, но никак не фактом прошлого или даже настоящего, так как это прошлое и это настоящее показывают, что, по крайней мере, 9\10 населения всех так называемых культурных стран лишены, если не формально, то материально, огромного большинства тех благ – особенно в области гражданского права – которыми пользуется лишь 1\10 привилегированная часть этого населения….

2. Политическая партия есть свободная общественная группа. Это значит, что ни вступление в партию, ни пребывание и деятельность в ней, ни выход из нее – не связаны никакими юридическими нормами исключительности и принудительности, стоящими в противоречии со свободными формами политических партий. Второе положение, ставящее в связь политические партии и правовое государство, вытекает тоже из понятия политической партии, немыслимого ни без признания закона в основании всего порядка общественной жизни, ни без участия, в той или другой форме, самого общества в регулировании этого порядка. То и другое характеризует лишь правовое государство и совершенно отсутствует в деспотиях, где закон есть только дело милости правителя, и общество не принимает никакого участия в управлении государством. Последствиями такого абсолютизма являются обыкновенно: вверху — ничем не сдерживаемый произвол и запрет, налагаемый на все свободные проявления жизни общественных групп; внизу — подавленность, индефферентизм и, в известных условиях, деятельность одной лишь революционной оппозиции. При таком положении дела нельзя говорить, вместе с некоторыми немецкими писателями, даже о консервативной партии, стремящейся к удержанию существующего порядка. Этим делом занято здесь само единоличное правительство, не допускающее к нему никого, кроме своих верных слуг, делающихся, однако, при слабости правителя и господами. Во всяком случае, эти слуги или господа составляют около правителя не партии, а клики, за которыми упрочилось, со времени кучки придворных любимцев, окружавших в Испании начала XIX в. короля Фердинанда VII, название камарильи. Подобные же клики могут возникать и против правящих в данное время людей, но это опять будут не партии, а клики, так как отличие клики от партии состоит именно в том, что первая действует исключительно на почве личных интересов своего вожака и независимо от каких бы то ни было принципов правового государства или участия общества в правительстве, тогда как вторая, если и не исключает из круга своей деятельности личных интересов, то не допускает их преобладания и всегда предполагает как правовое государство, так и участие в нем самого общества. Но вытесняемая из политической жизни тенденция к образованию партий, совпадая в основании с инстинктом общественности, переходит в область религии, наук, искусств и различных общественных противоположений. Отсюда — существование, рядом с политическими, религиозных, научных, литературных, артистических и социальных партий, которые тоже отличаются от первых своей независимостью от политических условий, но и сближаются с ними известным родством идей и интересов. Например, реакционно-церковная партия стоит обыкновенно в отношении симпатии с абсолютизмом; направление, известное под именем исторической школы, сходится с консервативной партией; критическое направление — с либеральной, идеально догматическое — с радикальной партией и т.д.

Говоря о существовании политических партий внутри государства, не мешает оговариваться, что это ограничение понятия политической партии пределами данного государства касается только образования, а не развертываемой все шире и шире деятельности политических партий. Что эта деятельность с развитием интернационализма, выходит все более и более за пределы того государства, где она возникает, или — что, другими словами, политические партии, наравне со многими другими проявлениями современной жизни делаются теперь менее национальными и более интернациональными, этот факт не может быть в настоящее время предметом сомнения. Вспомним, как законодатели, принадлежащие к той или другой партии в своей стране, заимствуют законы и учреждения чужой страны, если только эти законы и учреждения соответствуют требованиям их партии. Вспомним и французскую эмиграцию, искавшую защиты и помощи против революции в аристократических монархиях других стран, где она могла рассчитывать на сочувствие своим идеям и интересам в гораздо большей степени, чем в родной Стране. Наконец, новые условия мирового хозяйства сближают, как известно, рабочих всех стран — так же, как они космополитизируют и предпринимателей, и особенно банкиров. И что влияние этого интернационализма заметно не только на политических, но и на других партиях, например, религиозных. ...

4. Совместное политическое действие. Политические партии имеют своей целью, смотря по тому или другому государственному строю, или получение в свои руки государственной власти, или, по крайней мере, достижение решающего влияния на государственное управление. Осуществление этой цели возможно не иначе, как путем действий и, притом, совместных, так как политическая партия уже потому, что она есть общественная группа, ставящая перед собою практическую цель, должна необходимо действовать, и действовать общими усилиями своих членов. Поэтому о политической партии не может быть и речи при той общественной группировке, в основании которой лежит общность только в политических убеждениях без того, чтобы эти последние переходили в совместную деятельность лиц, ими объединенных, так сказать платонически, но не практически. Здесь можно было бы говорить в лучшем случае о материале для будущей партии или о партии в скрытом состоянии, но не о настоящей политической партии, удовлетворяющей всем условиям своего понятия; и так как совместная деятельность лиц, составляющих партию, входит в ее понятие, то деятельность эта, само собою, должна быть организована, т.е. подчинена общим правилам или дисциплине, и снабжена известными органами. Партии борются и, для успеха борьбы, нуждаются в единстве, представляющем здесь, как и всюду, силу. Это единство дают им вожаки и другие органы партии — между ними и печатные, — поддерживающие постоянную связь среди отдельных членов партии и проводящие ее идеи в индифферентную, по большей части, к политическим идеям массу, привлечение которой на сторону партии есть одно из условий достижения ее цели. Подчинение вожакам и дис­циплине не угрожает партии опасностью, так как вожаки сохраняют свое влияние лишь до тех пор, пока они верны доктрине и интересам партии, а дисциплина основана здесь не на слепом повиновении, как в войске, а на добровольном самоограничении. Отсутствие какой бы то ни было принудительной санкции делает для партии безвредными и злоупотребления как влиянием, так и дисциплиной: лицам, допускающим эти злоупотребления, грозит потеря их положения и даже изгнание из партии. ...

Организация и дисциплина требуются всяким общениям людей, преследующим общие цели, и встречаются поэтому в области как политики, так и права, нравов, религии и т.д. Но если не организация, то направление организации на сторону государственной деятельности, в смысле достижения или удержания государственной власти, действительно отличает политические партии от всех прочих общественных союзов. Эта чисто политическая цель партии представляет в такой же степени материальный критерий для разграничения политических партий от всех других общественных группировок, в какой свобода от юридического регулирования представляет формальный критерий для того же разграничения, если не всех, то значительного числа этих группировок.

5. Общность интересов и идей. Интересы и идеи участвуют в неравных дозах при образовании и деятельности политических партий: интересы обыкновенно преобладают, и идеи служат абстрактными формулами для тех же интересов. Отсюда новый аргумент против довольно распространенного и упомянутого уже взгляда. который видит в партии одно лишь общение мнений и убеждений, причем такое общение, предполагаемое исключительно идейным, противополагается всем другим общественным группам, различаемым по антропологическим, классовым, профессиональным и т.п. признакам. Неправильно, прежде всего, противоположение идеи и интереса. Но если его даже допустить, то ни идея, оторванная от интереса, не вызывала бы в соединенных индивидах того духа самопожертвования и добровольного подчинения дисциплине, который так необходим для всякой партии, ни интерес, оторванный от идеи, не приводил бы к сознательной группировке общества по кастам, классам, профессиям и т.д. Не надо только забывать, что интересы и идеи, объединяющие политические партии, могут быть чрезвычайно разнообразны, и что ограничивать их областью исключительно экономических или политических интересов значило бы становиться в противоречие с положением дела в действительности. Наряду с политическими группами, объединенными чисто экономическими и политическими интересами, — каковы, например, принципы свободы торговли и протекционизма, свободы труда и государственного вмешательства, пропорционального и прогрессивного обложения, ограниченного цензом и всеобщего права голосования, безответственного и ответственного министерства, системы централизации и децентрализации и т.д., — мы встречаемся постоянно и с такими политическими группами, в основании которых лежат совсем иные интересы, чем интересы чисто экономических и политических отношений. Сюда следует причислить, например, политические партии, добивающиеся то свободы совести и вероисповедания, то свободы слова и печати, то свободы ассоциаций и коалиций, то уничтожения рабства, то эмансипации католиков, протестантов, евреев, сектантов, то уравнивания прав женщин с правами мужчин и т.д. Интересы, объединяющие эти партии, принадлежат к разряду нравственных и общесоциальных и, вступая в те или другие комбинации как с экономическими, так и с политическими интересами, они не поглощаются ими и не перестают от них различаться.

Именно поэтому, т.е. по разнообразию интересов и их возможных комбинаций в политических партиях, эти последние и нельзя определить по свойству объединяемых ими интересов, которые могут находиться в основании и других общественных группировок, например, по кастам, классам и т.д., не давая ни малейшего критерия для разграничения этих группировок как друг от друга, так и от политических партий. Но, несмотря на все многообразие интересов и безразличие их свойства для понятия политической партии, не нужно быть сторонником доктрины экономического материализма, чтобы признать как решающее значение для политической партии интересов вообще, так и первенствующее место, занимаемое в ряду последних экономическими интересами. На это место указывают теперь даже названия политических партий. ... То же можно сказать и о политических программах: прежде они опирались более всего на ту или другую форму государственного строя, начиная от легитимной монархии, проходя через монархию без короля, умеренную республику с Тьером, Греви и т.д., и оканчивая демократией в форме конвента, без всякого главы исполнительной власти. Теперь политические вопросы в программах партий почти отсутствуют, и избирательная борьба ведется на почве тех или других взглядов на подоходный налог, таможенный тариф, рабочие законы и т.д. ...

Все современные конституции предоставляют то или другое участие в государственной власти, рядом с имущим, и неимущему классу, состоящему, в то же время, в полной экономической зависимости от первого. Нечего удивляться, что это противоречие в положении класса, являющегося одновременно сувереном и рабом, приводит к тому, что сознавая недостаточность индивидуальных и внегосударственных усилий для разрешения этого противоречия, неимущий класс стремится усилить свое влияние на государственную власть или приобрести в ее составе настолько решающий голос, насколько это нужно для того, чтобы сделать положение своих членов не только политически, но и общественно-независимым, — другими словами, открыть им не только юридический, но и фактический доступ к народному капиталу. ...