Образование и наука в Удмуртии на рубеже веков

Уровень образованности общества является одним из показателей культурного состояния страны. В Удмуртии, как и в целом в России на рубеже веков, он был крайне низким. Население оставалось неграмотным или малограмотным/ полуграмотным (человек умел написать свою фамилию). Консервативная политика правительства сформировала сложную многоступенчатую систему народного образования. Программы образовательных учреждений наполнялись религиозным содержанием и принципами, воспитывавшими монархические и религиозные чувства. В конце XIX – начале XX в. система народного образования Вятской губернии выглядела так:

I. Начальная школа: а) светская (народные училища Министерства народного просвещения, начальные школы земства); б) церковная (церковно-приходские школы, школы грамоты, школы братства св. Николая, миссионерские школы).

II. Высшая начальная школа: а) светская (городские училища (с 1912 г. – высшие начальные училища), прогимназия, частные учебные заведения с правами правительственных училищ 2-го разряда); б) церковная (духовные училища).

III. Средняя школа: а) светская (гимназия, реальные училища, учительские семинарии, частные коммерческие училища, учительский институт как среднее специальное учебное заведение); б) церковная (духовная семинария, епархиальные училища).

Такая система стала складываться в ходе реформы образования 1782 г. В каждом губернском городе создавалось 4-х классное главное народное училище, а в уездных городах - 2-х классное малое. Формально они были объявлены всесословными и содержались за счет государства. В действительности, организация и содержание учебных заведений было возложено на податное население (по 2 коп. с каждой ревизской души), в то же время крестьянские дети не могли посещать эти училища по причине отдаленности от уездных или губернских центров. Первое училище для обучения мальчиков в Удмуртии было открыто в 1790 г. в Сарапуле. Долгое время общественным почетным смотрителем его был купец Ф. Пешехонов, вносивший ежегодно по 200 руб. на содержание, а руководителем стал первый профессиональный педагог А.И. Вештомов. Малое народное училище соответствовало двум первым классам главного училища, следовательно, окончившие малое училище, могли продолжать учебу в старших классах главного. А ученики главного училища, желавшие поступать в университеты, дополнительно изучали латинский и один из современных европейских языков. В училищах преподавались следующие предметы:

1 класс – чтение, письмо, начала арифметики;

2 класс – грамматика, арифметика, чистописание, рисование;

3 класс – арифметика, грамматика, синтаксис, всеобщая история, география, «землеописание Российского государства»;

4 класс – грамматика, сочинения, «составление деловых бумаг», география, русская история, геометрия, механика, физика, естественная история, начала гражданской архитектуры. Как и во всех учебных заведениях страны, в народных училищах осуществлялось религиозное воспитание и предусматривалось изучение книги «О должностях человека и гражданина», поскольку ей придавалось особое значение в воспитании учащихся. Знания учеников оценивали весьма дифференцированно. Так, в 1817 г. в Сарапульском училище знания 17 учеников учителя оценили как «понятия острого», 27 – «изрядного», 1 – «способного», 83 – «средственного», 11 – «понятия не худого», 1 – «малого», 1 – «небольшого», 14 – «слабого», 3 – «тупого», 4 – «весьма тупого», 5 – «худого».

В 1804 г. Удмуртия в составе Вятской губернии вошла в Казанский учебный округ. Таким образом, вместо отдельных специализированных учебных заведений, типа «Школа для нерусских народностей» в Казани, была сформирована общероссийская образовательная система. Впоследствии «Устав гимназий и уездных и приходских училищ 1828 г.» закрепил эту систему. Одногодичные приходские училища предназначались для обучения детей крестьян и мещан, трехгодичные – детей купцов, мещан и других городских слоев. Расходы по открытию и содержанию таких школ целиком возлагались на местное население. Глазовское городское общество в 1817 г. открыло двухгодичное приходское училище, так как на уездное училище или гимназию средств не было. Общество постановило ежегодно выделят на нужды школы 300 руб., «не имея дать больше». В сельской местности не было открыто ни одной школы, а частные школы закрыты, как не соответствующие предъявляемым требованиям, потому что обучали детей лишь бессознательному чтению и письму. К тому же учителями в таких частных школах нередко становились «праздношатающиеся русские грамотеи», уволенные из волостных писарей и заводских мастеровых. Разумеется, были исключения. Например, в Воткинске 14 лет работала частная школа унтер-шихмейстера Воскобойникова, который вместе с женой ежегодно обучал 20 мальчиков и готовил их в заводские мастеровые. В Сарапуле с 1812 по 1814 гг. было открыто 8 частных школ, в уезде работали 6 удмуртских и татарских школ. В Глазове открыли школы коллежская асессорша Циклинская, мещанин Демин и письмоводитель Ляпунов, в уезде существовали школы для старообрядческих детей. По отношению к частным школам предъявлялись жесткие меры: 5 % налог и письменное удостоверение на право обучения. С одной стороны, это было связано с централизацией школ и негибкостью образовательного процесса, с другой – стремлением повысить качество образования. В середине XIX в. на территории Удмуртии сложилась система начального образования, состоявшая из учебных заведений, принадлежавших различным ведомствам: Министерство народного просвещения имело 4 уездных и 5 приходских училищ, Удельное ведомство имело 6 приходских училищ, епархиальное ведомство – 3 духовных училища, в которых готовились кадры для начальной школы.

В Казани открылось миссионерское общество «Братство святого Гурия» (1867), поэтому создаваемые им школы назывались братскими. К этому типу школ относились противораскольнические школы братства святителя и чудотворца Николая и Сарапульского Вознесенского братства, епархиальные школы грамоты. Специальных программ для таких школ не существовало, ученики обучались элементарной грамоте, изучали церковную историю и историю раскола.

Особое место в системе образования занимали профессиональные учебные заведения. К Уральскому горному ведомству относились школы при Ижевском и Воткинском заводах: школы для непременных работников в с. Гольяны, Завьялово, Юськи, Перевозное, горная школа, горнозаводское училище, школа арсенальных учеников, оружейная школа. В последней, например, готовили полковых оружейных мастеров. Ученики делились на  казеннокоштных (получающих содержание от школы) и вольноприходящих. При поступлении ученики сдавали отборочный экзамен (требовалось знание слесарного дела). Основными предметами были: арифметика, геометрия, теория ручного огнестрельного оружия, черчение и рисование. Учились три года, четвертый год посвящался практике по ружейному делу. Ученики получали звание мастера 2-го разряда по оружию и направлялись в действующую армию для исполнения службы. При получении документа на звание оружейного мастера они давали клятву верности государю, которая гласила: «телом и кровию, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление врагам самодержца всероссийского».

Затраты на устройство и деятельность школ были переложены на крестьянские общины путем подушного сбора по 9 коп. Так, в 1864 г. этот сбор составил 17995 руб., в то время как правительственные ассигнования – 11287 руб. Министерские школы представляли печальную картину как в плане материального оснащения, так и кадрового обеспечения. Крестьяне, не находя пользы от таких школ, переставали отдавать детей в обучение. Со второй половины XIX в. образование стало развиваться преимущественно в русле земско-общественной инициативы. С 1868 г. был отменен подушный сбор и значительную часть расходов по содержанию школ взяло на себя земство. Оно заняло весьма активную позицию по распространению грамотности и образованности в стране и крае. Земская школа стала самой массовой как по количеству учебных заведений, так и по численности учащихся.

Земство способствовало складыванию системы среднего образования. Так, Сарапульская земская управа открыла 25 училищ и оказала помощь 10 частным школам грамоты. В Глазове на 1904 г. числились: земские ремесленные классы при городском училище, содержавшиеся на средства города и земства, женская гимназия, духовное училище, городское 3-классное училище, земское мужское начальное училище, образцовая женская школа, церковноприходская школа. В сельской местности открывались низшие сельскохозяйственные (Парзи, Асаново) и лесные (Сюмси) школы, в которых изучали сельскохозяйственную экономику, животноводство, земледелие, счетоводство. По мнению Г.Д. Фроловой, эти школы не всегда могли правильно сочетать общеобразовательный курс и профессиональными дисциплинами и давали ученикам узкопрофильное, ремесленническое образование. Тем не менее, они и учебные отделения при земских фермах подготовили около 500 специалистов разного профиля для сельского хозяйства дореволюционного периода Удмуртии. Земство и духовное ведомство поддерживали подготовку учителей в Елабужском епархиальном, Глазовском, Елабужском, Сарапульском духовных училищах, Якшур-Бодьинской двухклассной церковно-приходской школе с педагогическим классом, в пяти второклассных церковных учительских школах, а также в уездных женских гимназиях и прогимназиях и Глазовской и Сарапульской учительских семинариях. Но эти прогрессивные явления оставались ничтожными. В начале ХХ в. 90 учителей-удмуртов насчитывалось на более чем 390 тыс. удмуртское население. Тем значительнее среди них имена и деяния И.С. Михеева, И.В. Яковлева, К.А. Андреева и др. просветителей, учителей и создателей первых учебников на удмуртском языке. И все же число школ разных типов не удовлетворяло возраставший спрос на образование. Например, в Воткинском заводе до 48% детей не учились в школе и оставались безграмотными. В целом же в начале ХХ в. в крае функционировали 873 учебных заведения, где обучалось более 46 тыс. детей. 

Еще одно направление образование – национальные школы. Их развитие невозможно отделить от христианизации. Христианизация местного населения и миссионерская деятельность церкви немыслимы без начал грамотности, создания школ, необходимых для закрепления христианской веры, изучения молитв. Следовательно, источником грамотности в национальных окраинах России была церковь. В середине XVI в. после присоединения Казанского ханства была учреждена Казанская епархия (церковно-административный округ), на которую Иван Грозный возложил все дело христианизации. Начало было положено в 1707 г. с основанием митрополитом Тихоном III «Школы для нерусских народностей». В школу набирались дети новокрещенных, но «будучи в Казани без отцов и матерей своих, зачали помирать, другие заболели», пришлось школу закрыть. За два года существования в ней проучились 33 мальчика. В 1722 г. была открыта архиерейская (епархиальная) школа в Казани. Через десять лет она была преобразована в духовную семинарию, ставшую кузницей подготовки миссионеров в нерусские селения Казанской, Вятской и иных губерний Урала и Поволжья. С образованием в 1740 г. «Конторы новокрещенских дел» в Казани сочетание христианизации со школьным национальным обучением стало проводиться более активно и целенаправленно. К этому периоду относится деятельность видных миссионеров и жестоких русификаторов Л. Канашевича, Д. Сеченова, В. Пуцек-Григоровича. Последний составил с помощью учащихся Казанской новокрещенской школы для практических нужд по миссионерской деятельности первую грамматику удмуртского языка (1775), которая заложила основы удмуртской письменности и литературы. Многие приходские священники, проводившие крещение, по своим теологическим знаниям и грамотности не отличались от крестьян. Не зная языческую религию, они не могли путем идейного убеждения заставить добровольно принять христианство. Следовательно, нужно было «перевоспитывать под началом христианским молодое поколение, вливать вино ново в мехи новы». Эти идеи либерального историка А.П. Щапова нашли отражение в просветительской системе Н.И. Ильминского – педагога, профессора-востоковеда, просветителя-миссионера, автора многих учебных и методических пособий и директора инородческой учительской семинарии в Казани. Его кредо формулируется так: готовить кадры миссионеров и священнослужителей из представителей самих народов в «инородческих миссионерских школах», где преподавание ведется на родном языке учащихся, по учебникам, переведенным на их языки. Закон божий, чтение священных книг, пение христианских молитв и церковных песен должны завоевать духовный мир ребенка, его мысли, желания. При этом христианские истины преподносятся на родном языке, потому что «родной язык непосредственно говорит уму и сердцу. Как скоро в инородцах утвердились посредством родного языка христианские понятия и правила, они охотно и с успехом занимаются и русским языком, ищут русского образования». Таким образом, христианизация решала задачу русификации. В этом смысле система Ильминского имела двойственный характер. За благородной, казалось бы, идеей приблизить инородцев к русской культуре, скрывалась задача ассимиляции. Тем не менее, именно такие школы подготовили большинство просветителей нерусских народов края. Таким образом, система Ильминского, хотя и служила не совсем праведным целям, однако она помогала распространению первых начальных школ с преподаванием на родном языке учащихся и подготовке национальных учителей. Все это способствовало росту грамотности населения, формированию у них социального и этнического самосознания. Отмечается еще один незапланированный результат обучения на родном языке – рост интереса к прошлому своего народа, тревога за его будущее. Многие грамотные представители народа впоследствии пополнили ряды демократов и революционеров. Вот почему преподавание на родном языке в школах России и Удмуртии в 1913 г. было запрещено окончательно.

Система Ильминского практически не получила развития среди татарского населения, учившего своих детей в мусульманских школах мектеб и медресе. Под руководством абызов (просвещенный, грамотный человек) и мулл мальчики обучались татарскому письму и чтению, изучали Коран. К началу ХХ в. в Глазовском, Елабужском, Сарапульском, Малмыжском уездах действовали 193 мектеб, где обучались более 6900 учеников.

Продолжить

Развитие научной мысли в Удмуртии приняло техническое и гуманитарное историко-филологическое направление. Несмотря на широту и многообразие фактического материала, в концептуальном плане работы местных исследователей отставали от трудов крупнейших ученых России и во многом зависели от них. Благодаря наличию крупных предприятий металлургии, машиностроения, химической промышленности здесь работали известные специалисты-экспериментаторы: А.Ф. Дерябин, С.И.Бадаев, П.П. Аносов, П.М. Обухов и др. Важным средством распространения знаний стали журналы и сборники, издававшиеся в центральной и губернской печати, например, «Горный журнал» или «Труды Вятской ученой архивной комиссии». Развитие научной мысли было связано с практическими потребностями промышленного и аграрного развития губернии. Результатом такой взаимосвязи, например, было доведение «техники на Воткинском заводе… до европейского совершенства…, ставящего его, бесспорно, на первое место между всеми казенными заводами Урала». Заметные сдвиги были достигнуты в сфере вооружения. На Ижевском оружейном заводе внедрялось машинное производство стрелкового оружия. В 1867 г. здесь начали выпускать нарезные шестилинейные ружья, заряжающиеся не с дула, а с казенной части, с 1874 г. четырехлинейные ружья системы Бердана. Инженер А.Г. Дубницкий занимался созданием быстрорежущей стали, получившей название «Ижевскрапид». Среди видных ученых следует назвать химика В.Е. Богдановскую, работавшую на Ижевском заводе. Д.И. Менделеев производил опыты по получению бездымного пороха на Бондюжском химическом заводе.

На рубеже XIX – XX вв. значительно повысился интерес к истории и культуре народов Приуралья. Появились исследования по истории и географии, удмуртскому языку, этнографии, экономическому положению крестьян края. Первую этнографическую статью об удмуртах и марийцах Вятской губернии опубликовал А.И. Герцен в 1838 г. в «Вятских губернских ведомостях». А.И. Вештомов написал «Историю вятчан», Учитель истории вятской гимназии А.Х. Хохряков написал работу «О природных богатствах Вятского края». Преподаватель русского языка и географии М.С. Косарев составил сравнительную грамматику удмуртского, коми-пермяцкого, коми-зырянского языков, написал книги по географии Вятской губернии, составил карту губернии. Изучением местного русского языка, песен, сказок, пословиц, загадок, примет, поговорок занимался преподаватель словесности В.П. Москвин. Знания об удмуртском фольклоре существенно обогатил Б.Г. Гаврилов в труде «Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний». Известный венгерский лингвист Б. Мункачи в путешествиях по удмуртскому краю (а он побывал во многих современных районах: Завьяловском, Кизнерском, Алнашском, Селтинском, Балезинском, Глазовском, Шарканском) собрал громадный фольклорный материал, который убедительно показал и доказал, что удмуртское народное творчество существует и развивается, что его традиции имеют глубокие корни. Дальнейшее развитие этнографического изучения удмуртов принадлежит первому ученому-удмурту Г. Е. Верещагину («Вотяки Сосновского края», «Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии», «Остатки язычества у вотяков» и др.). Его работы были высоко оценены Русским географическим обществом (РГО) и награждены тремя серебряными медалями, а сам автор избран членом-сотрудником общества. В исследованиях археолога А.А. Спицына, археолога и этнографа, инспектора народных училищ Глазовского уезда Н.Г. Первухина, профессора Казанского университета И.Н. Смирнова, П.Н. Луппова, выдающегося историка, автора научного труда «Христианство у вотяков со времени первых известий о них до XIX в.», а также в работах других известных и малоизвестных краеведов (священники: Н.Н. Блинов, К.А. Андреев, И.В. Васильев, М. Могилин, К. Крекнин, учителя: Г.Е. Верещагин, В. Шестаков, Д.К. Зеленин, врачи: А.К. Добронравов, П. Тихов, Е. Шкляев, агрономы: А. Новиков, Б. Любанский, статистики: Н. Романов, Е. Филимонов, Я. Вьюгов и др.), освещались природно-географические особенности края, история и культура народа. Исследователи понимали высокую моральную значимость своей деятельности и творили под девизом «народонаселение – душа государства, в нем его сила, могущество, богатство, слава», которые следует приумножать.